Как больно… Ощущение, что хребет вынули… Перемололи все кости... Странное давящее чувство в груди... Будто сердце стало в 3 раза крупнее и не может биться нормально. Не влезает в грудную клетку. Дробит рёбра, что бы хоть раз ещё сократиться. Трудно дышать. Ожидание конца так близко, что даже зажмуриться не можешь, знаешь, - не успеешь.
И тихая-тихая протяжная нота на грани сознания. Пара ничего не значащих слов. Рядовые фразы. А дальше пустота. Кто сказал, что ангелы не могут сделать больно? Могут и не раз. И не обязательно, что случайно это у них получается. Иногда, кажется, что они откровенно наслаждаются твоей беспомощностью. Смотришь в глаза ему и понимаешь, что нет больше тех крыльев, которые он подарил когда-то. Оборвал ветер язвительности. Сжёг костёр беспочвенной ревности. Вывернуло суставы удар - слово.
Удар -слово. Страшнее его только известие о смерти кого-то из любимых. Ноги подкашиваются. И хочется кричать: «За что?!» Но ему-то неважно. Он сказал и взлетел туда, где и был. Ему что? Пернатый. А ты как бегала по лесу с хвоей в шерсти, так и бегаешь. Псиной от тебя несёт, как всегда ... Не пара ты ему, ох, не пара. А какие мечты были. О крылатых детях - оборотнях. Как всё хорошо начиналось. Бывает, что запустит он руки в твою шерсть, почешет спину, лапку погладит - сама живот подставишь для ласки. Зверь. От кончика хвоста до кончика носа. Дикий зверь.
И невдомёк ему, что ты уже приручена почти. Он вообще «Маленького принца» не читал.
А ты в лес бегала… Подальше от людских жилищ. И разговаривала часами с лесом. Рассказывала ему о том, как тебе хорошо, как мечтаешь привести его сюда, познакомить со всеми лесными. Ели шуршали в знак одобрения, мол, давай, веди, поглядим. И ты радостная убегала. Примут друзья его.
Удар. Как пинок в незащищённый бок сапогом. И ты с визгом летишь в стену. Лапы не держат. Как так?! Тебя! Ни за что!
Сначала больно. Скулишь жалостливо. Понять своим умишкой пытаешься, что же было не так?
Потом равнодушие. Лежишь и смерти ждёшь. Нос в лапы спрячешь. И часами в полусне бормочешь что-то.
Потом откроешь глаза и чувствуешь злость. Сначала робкую. Чужую , как будто. Потом крепчает осознание предательства. Шерсть на загривке приподнимется. Голову от лап отнимешь, глаза его найдёшь взглядом недобрым, и мысль придёт: «Ну, давай! Пни ещё раз! Давай!» Клыки обнажишь. Рокот, в груди рождённый, на свободу выпустишь. На лапы, шатаясь, встанешь. Стоишь, ждёшь. Готова к броску. Выжигает изнутри злоба лютая. А он смотрит на тебя. И понять ничего не может. По имени зовёт. Руку протягивает погладить. И тут смекнёшь: А ведь со зла сказал… Не сдержался… Не хоте, чтоб так всё вышло… Да только нет больше чувства той преданности! Нет доверия! Нет больше знания того, что всегда он тебя согреть мог, приютить, помочь… Что он один на свете тебя понимал. Что ты одному на свете могла пожалиться, поскулить на коленях его…
Вздохнёшь. И пойдёшь прочь. Отворачивая морду от рук его тёплых. Щурясь на свет солнца встающего. Глаза заслезятся. Сама думаешь – рассвет виноват. Глазам просто больно. А на самом деле плачешь тихонько. Сама не понимая этого. В ушах голос его ласковый звучит. Долго звучит. Уже за Гранью остался. Не смог дальше Заветной Черты пройти. Кричит тебе в след. Обещает чего-то. Прощения просит. Но ты-то знаешь. Что разделилась жизнь теперь. До и после. До удара и после него. И хотела бы простить. Да память лицо его яростное возрождает. Снова слышишь удар – слово. И нет больше крыльев. Отпали как-то сами собой.

Сядешь у ствола древесного. И завоешь. Протяжно… Долго… Со всхлипами…
Нет больше крыльев. И ангела нету.