Герцог сидел в своём кабинете за столом и занимался какими-то бумагами, а Оливи молча сидела на диване с каменным лицом и прямой спиной, смотря куда-то в окно. Была полная тишина, в которой были слышны даже шорох пера и шаги за окном. Это длилось, казалось, целую вечность. Оливи уже не могла ни о чём думать. Она очень хотела есть, но решила ничего не просить у герцога, хотела спать, но не стала этого делать, чтобы герцог не видел её усталости. И ещё очень хотела плакать, но этого нельзя было делать, чтобы не доставить удовольствие герцогу. Она позволила себе опустить голову и смотреть только на котёнка в руках.
—Сегодня будет бал, — сообщил герцог.
—Мне всё равно.
—Тебе придётся на него явиться.
—Всё равно, — равнодушно сказала Оливи.
—Я вижу, тебе уже ничего не важно, — сказал герцог.
—Ничего, — равнодушно сказала Оливи.
—Как хочешь. Надеюсь, ты ещё не разучилась танцевать.
—Я разучилась танцевать с гадами, — всё так же сказала Оливи.
—Ты понимаешь, что начинаешь меня злить? — спросил герцог.
—Прекрасно понимаю, но вы сами этого добились, — сказала Оливи. — Нельзя издеваться над женщиной, месть её будет страшна.
—Ты думаешь, я боюсь твоей мести? — усмехнулся герцог. — Ты слаба, как младенец. Я в любой момент могу тебя убить, но мне нужна приманка для твоего друга. Вот как только он будет в моих руках, тогда я разберусь с вами обоими. А если ты будешь меня злить, я буду разбираться медленно и со вкусом. Не думаю, что вам это понравиться.
—Он может не попасться, — упорствовала Оливи. — Надежда умирает последней.
—Напрасная надежда. Что это у тебя в раках? — спросил герцог.
—Подарок. Если попытаетесь отобрать, покусаю, — сказала Оливи, взглянув на герцога таким взглядом, из которого было понятно, что она выполнит свою угрозу. Герцог не решился забирать у Оливи ничего, поскольку покусанным на бал идти как-то не очень удобно, уже не говоря о том, что могут сказать, если у него будет заметно несколько укусов. Да и на что ему какая-то глупая статуэтка.
—Глупость с твоей стороны.
—Самой большой глупостью было то, что я вообще с вами заговорила.
—Есть будешь? — спросил герцог уже в третий раз за сегодняшний день.
—Нет, — опять заявила Оливи.
—Это что, голодовка?
—Это мера предосторожности, — поправила Оливи. — Ещё я из-за вас голодовку не объявляла.
—Ты это про зелье? Ну да, я грозился, но, клянусь, здесь его нет.
—О! Я всегда верю вашим клятвам! Я доверчивая глупая девчонка, которая не знает людей, не знает конкретно вас, не видела подлостей, тоже, между прочим, ваших. Все дяди и тёти добрые, а господин герцог меня очень любит, — с сарказмом сказала Оливи.
—Вот что значит, раз в год сделать доброе дело, — сказал потолку герцог. — При плохой репутации всё равно не верят. Всё, хватит с меня. Ещё слово и я тебя побью.
Оливи хотела показать язык, но не стала унижать своего достоинства и просто отвернулась к фигурке котёнка, гладя её пальцем по загривку. Страх понемногу утихал, и на его место приходило то беспокойство, то желание взять стул и ударить им герцога, но девушка понимала, что толку не будет, а стул она вообще маловероятно, что поднимет. Оливи одновременно ждала и боялась прихода Аркадия. Лишь бы он сумел всё сделать незаметно.
Вечер приближался очень медленно, словно тоже хотел окончательно замучить Оливи. Герцог был всё время чем-то занят, к нему кто-то приходил, кто-то уходил, что-то забирал, что-то приносил. Заходил и один молодой человек, который ждал, когда герцог что-то прочитает. Решив не терять зря времени он начал было заигрывать с Оливи.
—Иди к чёрту, — слабым голосом сказала она.
Молодой человек удивлённо посмотрел на красивую, но ужасно замученную девушку, но больше не пытался с ней говорить.
—Зря ты так, — укоризненно сказал герцог, когда человек вышел. — Неплохой молодой человек. Хозяин трёх имений, очень многих земель, пяти мельниц и ещё много чего. Ежегодно получает довольно большой доход, а сейчас строит ещё один замок. Хороший вариант.
—Мне всё равно, будь он хоть король, — равнодушно сказала Оливи.
—Вот ещё! Будешь ты мне ещё и портить отношения с королём!
Вечером герцог встал из-за стола, хлопнул в ладоши и зашли три воина, которым он приказал следить за Оливи, пока он переодевается. Воспользовавшись двадцатиминутным отсутствием герцога, Оливи поспала, но как только герцог вошёл, она проснулась.
—У тебя десять минут, — сказал герцог, бросив ей коробку. — Платье, туфли… В общем, всё, что надо. Не надейся, на окне решётка. Я подожду за дверью.
Первое, что сделала Оливи, когда вышел герцог, так это проверила наличие решётки. В этот раз герцог не обманул. Вздохнув, девушка переоделась в платье, надела туфли, взяла в руки шёлковый шарфик, но серебряную диадему, ожерелье и заколку с бриллиантами она так и оставила в коробке. К сожалению, когда она вышла, герцог это заметил.
—Почему не надела украшения, — спросил он.
—Они не мои. Платье моё, туфли, мои, а остальное — ваше.
—Это мой подарок.
—Я не приму от вас подарков, — сказала Оливи.
—От своего друга принимала, значит, и от меня примешь, — твёрдо сказал герцог, а потом обратился к страже: — Подержите её.
Стражники подхватили девушку под руки и удерживали, как она не вырывалась. Герцог надел ей на голову диадему, заменил деревянную заколку на бриллиантовую. Надел ожерелье и всё-таки сумел ещё застегнуть браслет, хотя девушка расцарапала ему все руки.
—Никогда не думал, что меня исцарапает моя лучшая фрейлина, — задумчиво сказал герцог, разглядывая свои руки. — В крайнем случае я ожидал этого от твоей подруги…
—Она бы так вас исцарапала, что потом бы думали, что на вас напал тираннозавр, — сказала Оливи. — А вы знаете где она?
—Откуда я знаю, где она! Гарантирую одно: если её найдут, то непременно повесят, — пригрозил герцог. — Ну что, пошли. А за царапины ты мне ещё ответишь…
«А вы бы мне за все два дня ответили, — подумала Оливи. — Ну же, Аркадий, торопись, но не попадайся, умоляю тебя, не попадайся».

Бал длился уже довольно долго, ночь перешла за половину, зал шумел, пары танцевали, а некоторые люди сидели в сторонке и о чём-то говорили. Всё было красиво: свет свечей, факелов, золото, красивые платья, танцы, галантность кавалеров… Но всё это было до кошмара упорядочено. Всё не ради веселья, не ради радости ближнего.
Как же отличалась игра придворных музыкантов и Аклы с молодым пастухом! Придворные играли ради заработка, а Акла и пастух от всей души. Танец был не для радости, а умелый шаг в борьбе за власть, славу, деньги. Никто не танцевал от души и для души.
Оливи понимала, что ничего не изменилось, но раньше она танцевала с меньшим удовольствием. К тому же она вспоминала танец деревенских людей, которые танцевали для себя, для удовольствия. Радовались сами и радовали своих близких. Вспомнила, как танцевала с Аркадием, когда они, взявшись за руки, кружили по залу, всё мелькало, играла заводная музыка, а глаза Аркадия сияли от радости.
—На балу положено улыбаться, — напомнил герцог.
—Положено и пусть. У меня нет настроения улыбаться, — сказала Оливи, поворачиваясь под рукой герцога.
—Ну и глупо. Многие тебе завидуют.
—А может, есть ещё и желающие поменяться? — усмехнулась Оливи.
Больше она не говорила ни слова. Такой зверской усталости она не чувствовала даже после первой недели в деревенской школе, когда ребятишки бесились, кидались бумажками и смеялись над ней. Но тогда-то она знала, что они не со зла. Здесь же делалось всё назло ей.
Бал мог длиться несколько часов, а мог несколько дней. В зависимости от того, когда кому придётся идти. Сейчас же, словно назло Оливи, никто не расходился. Она несколько раз садилась в кресло, когда уставал герцог. Ему, похоже, самому хотелось спать.
Как ни старалась Оливи, пришлось всё же попить воды, поскольку девушке стало плохо. Правда, герцог этого не видел, потому что он в это время отвернулся поговорить с одним из придворных. Взглянув на часы, Оливи поняла, что уже почти полдень следующего дня.
«Неужели так мало, — подумала она. — Я думала, что два года. Что делать? Что делать? Если так дальше пойдёт, то я умру прямо здесь. Аркадий, ну скорей же! Дай хоть маленький сигнал о себе, пожалуйста!»
Прошло ещё три часа. Герцог танцевал с Оливи. Оба устали, но герцог вдруг заметил, что с лицом Оливи твориться что-то неладное. Она слабо улыбнулась, глядя куда-то в сторону. Герцог сразу обернулся и стал выглядывать в толпе кого-то чужого. Никого не было.
—И что же ты улыбаешься? — спросил он, снова повернувшись к девушке. — Неужели он уже здесь?
—Откуда я знаю, — пожала плечиками Оливи. — Просто я вспомнила, как учила танцевать вашего брата. Кстати, я так и не спросила, как он поживает?
—Не твоё дело, — прошипел герцог.
—Что же вы такого сделали? — нахмурила светлые бровки девушка. — Он мне нравился гораздо больше, чем вы. Честнее, добрее, намного более приятный человек. Так где это он?
—Я сказал, это не твоё дело, — прошипел герцог, готовый уже разорвать эту упрямую непокорную девчонку. — Его нет в замке. И никогда больше не будет. Я не желаю слышать об этом глупце! И вообще лучше помолчи, пока тебя не спрашивают.
—Могу, конечно, и молчать, — дёрнула головой Оливи. — Но у вас отстегнулся манжет.
Герцог взглянул на левый рукав и убедился в правоте Оливи. Действительно, кружевной манжет, какие из мужчин разрешено было носить только ему, отстегнулся от рукава. Эти манжеты не пришивались, а пристёгивались к камзолу на перламутровые пуговицы. А, поскольку такие манжеты были только у него, внимание им уделялось громадное. Герцогу не понравилось такое положение вещей. Он во время танца отвернулся, на пару секунд отпустил руку Оливи, застегнул манжет и сразу же поймал руку. Потом, не отрывая глаз, снова отпустил руку и застегнул вторую пуговицу. Со стороны это выглядело, как просто фигура танца.
—Спасибо за предупреждение, Оливи. За это твоё наказание будет чуть мяг… че… — сказал герцог, ошарашено отступая от девушки в зелёном платье, которая сейчас оказалась на месте Оливи. — Что ты тут делаешь? — краснея от гнева, спросил герцог.
—Я… ничего…я… так, — заикаясь, сказал девушка, испуганно пятясь от освирепевшего герцога.
—Все стоп! — закричал герцог. — Стража! Закрыть двери и выпускать по одному после моего осмотра!
Стражники тут же захлопнули двери и, подпустив к ним герцога, выпускали только по одному человеку. Герцог внимательно рассматривал каждого человека. Будь это старая фрейлина, или совсем молодая служанка, но, выпустив уже всех, он так и не нашёл ни Оливи ни юного наглеца, который посмел противостоять герцогу, только что попав сюда с Земли.
Когда никого не осталось, герцог приказал перевернуть всё в зале. Перевернули всё, что переворачивалось, вынесли всю мебель для верности, сняли все шторы, но никого не было. Герцог осмотрел даже каждого из воинов с большей внимательностью, чем свекровь изучает постиранные невесткой простынку, скатерть и штаны. Герцог приказал обыскивать весь замок от чердака башни до самого глубокого подвала, но найти беглянку, а заодно и её друга. За поимку этих двоих он назначил огромную награду, так что энтузиазм у стражников был очень большой.

А случилось вот что.
Герцог угадал, Оливи действительно почудился в толпе Аркадий. Блеснули в свете свечи стёклышки очков, и Оливи улыбнулась, вспомнив, что надежда у ней есть, притом надежда, скорей всего, уже рядом.
А вот манжет у герцога отстегнулся гораздо раньше, Оливи заметила, но она не сказала ни слова, а как только она подумала, что Аркадий рядом, настроение улучшилось и она сказала герцогу о маленькой неприятности. Но как только рука Оливи оторвалась от руки герцога, кто-то дёрнул её за другую руку, она не успела заметить кто это, но почувствовала, что она пролетела сквозь бархатную штору. Чуть не вскрикнув, Оливи оказалась в темноте. Но она не произвела даже звука, потому что кто-то заткнул ей рот. Девушка попыталась вырваться, но услышала:
—Тихо, Оливи. Это я, — это был такой знакомый и родной голос! Она чуть не обезумела от счастья. — Идём, Оливи. Быстрей, пока не объявили тревогу.
Аркадий потянул её за руку и она молча пошла за ним, они бесконечно спускались по лестнице. Спешили. Наконец, спустились. Аркадий что-то нащупал на стене и в темноту заглянул слабый свет факела.
—Коридор, — тихо сказал Аркадий. — Сейчас нужно спешить. Я первый. Открываю дверь на той стороне коридора, и ты бежишь. Сможешь?
Оливи кивнула. Она очень устала, но понимала, что надо.
—Продержись ещё чуть-чуть, Оливи, ещё немного осталось, — сказал Аркадий, понимающе глядя на девушку. — Ну, готова?
—Готова, — прошептала Оливи.
Аркадий выскочил из тайного хода, подбежал к противоположной стене, нашёл какой-то камень, сдвинул его и распахнул дверь в стене. Оливи быстро закрыла за собой дверь и, промелькнув через коридор, шмыгнула за другом. Они ещё немного бежали. Не так далеко, но много петляли. В конце концов, Аркадий остановился и повернулся к Оливи.
—Ну вот, Оливи, теперь нас не догонят, — сказал он с улыбкой облегчения. — Я так рад тебя видеть!
Оливи еле стояла на ногах, улыбалась, но ничего сказать не могла. Увидев, что его подруга сейчас упадёт на пол, Аркадий быстро подхватил её под мышки и поддержал. Девушка упала ему в руки и молча заплакала от облегчения. На сердце у неё стало спокойно, но все переживания, накопившиеся за те три дня, надо было выплеснуть наружу. Аркадий не сопротивлялся, а только поглаживал её по спине, бормотал что-то успокаивающее, из чего уставшая Оливи уловила только начало, остальное слилось в тихую и ласковую музыку. Закончил он тем же, что и было в начале:
—Не надо плакать, Оливи, всё ведь хорошо.
—Я больше не могу. Я устала… Я сейчас… — ответила девушка, когда наконец смогла говорить.
—Э нет, в обморок не надо! — остановил Аркадий и помог девушке сесть на землю у стены, достал из рюкзака бутылку с резко пахнущей жидкостью.
—Не надо эту гадость… Есть хочу… — слабым голосом сказала Оливи, глядя на Аркадия усталыми глазами. Она наконец расслабилась, улыбалась и с нежностью смотрела на своего друга.

После того, как Оливи поела, она уснула. Аркадий сидел рядом и рассматривал карту. Идти им надо было три дня по подземелью, а там есть выход в лесу. А вот что они будут делать дальше? Ответа Аркадий не знал. Либо продолжать поиски Кристалла, либо… А вот что либо, Аркадий тоже не знал. Для него-то вариант был один, а вот для Оливи… Можно её, конечно, отвести к Люси, там оставить и как можно чаще заходить к ней, чтобы навестить. Вот только согласиться ли она сама на это? Но нельзя же было и дальше путешествовать вместе с ней! Кто может знать, что случиться?
Хотя Аркадий подозревал, что она выберет именно последний вариант. «Отважная девушка! — с восхищением подумал Аркадий. — Даже когда я её, уставшую, выводил из замка, ни пикнула».
Аркадий посмотрел на спящую подругу и, не удержавшись, дотронулся до её волос. Они были очень мягкие, а голова тёплая. Но, боясь, что Оливи проснётся, он убрал руку.
Девушка открыла глаза только через час, шевельнулась, подняла голову и, увидев Аркадия, улыбнулась.
—Неужели всё, что произошло вчера, было всего лишь кошмарным сном? — спросила она.
—К сожалению, не сон, но действительно кошмар. Но всё кончилось, так что можешь не волноваться, — успокоил её Аркадий. — Есть будешь?
—Буду. Ты вчера мне мало разрешил…
—Не обижайся, так надо, — сказал Аркадий. — Ты три дня не ела ничего, желудок к этому привык. Если есть после голода много, то желудок будет больной. Лучше потихоньку увеличивать порции.
—Понятно. Ты мне вчера ничего не рассказал…
—Я буду рассказывать спящему? Ты всё равно ничего бы не услышала, — сказал Аркадий, доставая из сумки пирожки, которыми его снабдила Люси. — И ещё я должен тебе вернуть некоторые вещи, которые ты потеряла.
Оливи обрадовалась, увидев свою заколку и подвеску. Она сняла с себя всё, что с таким трудом на неё надел герцог и швырнула в дальний угол.
—Зачем ты так? — не понял Аркадий.
—Подарки герцога, — поморщилась Оливи. — Он хотел ими доказать свою власть надо мной. Гад.
—А это про все подарки? — спросил Аркадий, краснея.
—Нет, что ты, — улыбнулась девушка. — Только те, которые очень дорогие. Те же, что сделаны своими руками — это знак дружбы, цветы — симпатии…
—Оливи, ты в следующий раз скажешь, если я делаю что-то не так? — спросил Аркадий.
—Пока ты всё делал так, как нужно. Ладно, давай забудем об этом. Как хорошо, что ты мне всё это вернул! — радовалась Оливи. — Заколку мне когда-то подарила Люси, а я думала, что потеряла её…
—И ещё я принёс привет от Люси, — добавил Аркадий и рассказал, что с ним произошло. Оливи только удивлялась, а когда узнала, что Люси и Ласет живы и здоровы, живут нормально, девушка очень обрадовалась. В свою очередь она рассказала, что произошло с ней.
—Аркадий, а как ты меня нашёл?
—Просто. Сначала я думал, что тебя посадят в тюрьму, и отправился туда, но услышал разговор двух стражников, которые говорили о тебе, и понял, что ты на балу. Я не стал дожидаться окончания и пробрался в зал… Ну, дальше ты знаешь, — рассказал Аркадий. — Сейчас у меня к тебе серьёзный разговор. Пойми меня правильно, хорошо?
Девушка согласно кивнула.
—Нам придётся идти по подземелью три дня, потом мы выберемся на поверхность в лесу. Если всё пойдёт хорошо. А вот что делать дальше, я не знаю. У меня есть только один выход: искать Кристалл Атлантов. А у тебя есть два.
—Какие же? — нахмурилась Оливи.
—Два варианта. Первый, я тебя оставлю в лесу вместе с Люси, ты будешь там жить, а я при любом удобном случае буду тебя навещать…
—А второй?
—А вот второй… Во втором случае ты идёшь со мной. Сразу скажу, что для тебя безопаснее первый, — сказал Аркадий.
Оливи долго молчала, опустив голову.
—Я знаю, что первый безопаснее, — наконец сказала она. — Но я пойду с тобой.
—Оливи, то, что случилось сейчас, может повториться, или случиться что похуже. Теперь герцог знает, что я ищу Кристалл, он не даст нам покоя, том более я не знаю, куда идти дальше… Пойми, Оливи, ты сильно рискуешь, — сказал Аркадий. — А я не хочу рисковать тобой.
—Я тебя понимаю, — сказала Оливи. — Сама чувствую то же самое. Но я и не хочу тебя оставлять одного… Я вообще не хочу с тобой расставаться… Я догадывалась, что придётся рисковать своей жизнью, я пошла на это и пойду до конца. Но если ты не хочешь меня видеть…
—Я хочу тебя видеть, — горячо возразил Аркадий. — Я очень хочу видеть тебя и каждый день говорить с тобой. Но я боюсь за твою жизнь.
—Я тоже боюсь за наши жизни, — сказала Оливи. — Аркадий, я не хочу отделять свою судьбу от твоей… — она отвернулась и опять замолчала. — Я не хочу этого… Я не могу тебя понять… Ты бросился за мной сломя голову, выручил, рискуя своей жизнью… Иногда кажется, что ты ничего не боишься… А теперь, ты хочешь, чтобы я ушла…
—Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — возразил Аркадий. — Хотя… хотя есть ещё один вариант… Мы оба спрячемся в лесу, остановимся. Я оставлю поиск Кристалла.
Оливи замерла от удивления, повернулась и посмотрела на Аркадия.
—Почему?
—Потому что это опасно для тебя. Ты не хочешь оставаться с Люси одна, значит, я тоже останусь.
—Ты сошёл с ума? Это значит, что ты навеки прощаешься со своей родиной! — воскликнула Оливи. — Неужели ты это сделаешь?
Аркадий долго не отвечал на этот вопрос, смотрел в потолок и не мог ответить. С одной стороны, это будет безопаснее, а с другой… А с другой ему трудно было принять это решение.
—Не знаю, — признался он, потом ещё помолчал. — Я тебя понимаю… Боюсь, остановиться я действительно не смогу. Оливи, если ты не боишься идти со мной, иди. Я всё понял…
Оливи улыбнулась. Она не ожидала такого эффекта.
—Ну, тогда мы в путь? — спросила она.
—В путь, — согласился Аркадий. — А у тебя нет чего-нибудь другого? Не идти же три дня по подземелью в бальном платье.
—У меня ничего другого нет, — призналась Оливи.
—У меня тоже… Только мои джинсы, футболка и кроссовки… — сказал Аркадий и достал из рюкзака одежду.
—Мдам, ничего другого нет? Нет, тогда надену то, что есть, — задумчиво сказала Оливи. — Отвернись.
Аркадий отвернулся, минут через пять Оливи разрешила ему смотреть. Аркадий повернулся.
Оливи стояла слегка мрачная и недовольная. Она задумчиво изучала себя. Джинсы Аркадия были ей велики и висели, а в футболку можно было затолкать ещё одну такую же девушку. Однако она нашла выход, заправив в брюки футболку и всё это завязала шёлковым шарфом, скрученным в жгут.
—Амазонка, — сказал Аркадий.
—А это хорошо или плохо? — осведомилась Оливи, изучая себя.
—Ну, как тебе сказать, — замялся Аркадий. — В древней Греции были легенды об амазонках — девах-воительницах.
—И я похожа на воительницу? — удивилась Оливи, слегка улыбнувшись.
—Пока не улыбаешься, да, — сказал Аркадий. — Не обижайся, у тебя просто не воинственная улыбка, — торопливо добавил Аркадий. Он себе честно признался, что девушка гораздо лучше выглядит в платье. Хотя её лицо не меняется, поэтому всё хорошо. Подняв фонарь, он спросил: —Ну что, пошли?
Дальнейший путь предстоял через подземелье. Три дня, как рассчитал Аркадий. А вот дальше придётся опять возвращаться к Афинам и искать ещё следы М.П.Ж. Лучшим вариантом, конечно, было бы расспросить о нём герцога, но лично Аркадия этот вариант вообще не устраивал. Ни сам процесс разговора с герцогом, ни его последствия.
—Аркадий, у тебя есть предположения, куда пойдём, как только выберемся из подземелья? — спросила Оливи, будто у них параллельно шли мысли.
—Точно не знаю… — признался Аркадий. — Думаю, что надо вернуться в Афины и ещё немного там покопаться… Думаю, там могло всё же остаться что-то от библиотеки, к тому же мы совсем ничего не спросили у призрака про М.П.Ж. А ведь он вполне мог это знать.
—А пойдём пешком? — поморщилась Оливи. — Это же очень долго.
—Я бы хотел вернуть нашего Котёнка, — сказал Аркадий. — А сначала навестим Люси. Я думаю, она будет рада тебя видеть.
—О! А как буду рада я! — воскликнула девушка. — Интересно, сейчас день или ночь?
—День, — сказал Аркадий, взглянув на часы. — А что?
—Да так, интересно. В подземелье нет ни дня ни ночи, почти тихо, только вода капает, а о временах года я вообще не говорю.
—Мдам, не лучшее местечко, — согласился Аркадий. — У меня один одноклассник очень любил лазить по подземельям. Что ему там надо? Не знаю. Так, гуляет, изучает…
—Не совсем его понимаю. Тут холодно и сыро, — поёжилась Оливи.
—Я тоже не совсем. У каждого свои странности. Потерпи немного, только три дна, — попросил Аркадий.
—А я и не жалуюсь, — пожала плечами девушка.
Шли почти весь день, остановившись только на то, чтобы пообедать. Однообразные коридоры несколько поднадоели. В них не было очарования, не было разнообразия, как в пейзажах на поверхности. Да и без солнца было как-то тошно. Хорошо, что Аркадий запасся фонарём и маслом для него не на три дня, как он рассчитывал, а на целый месяц. Шут его знает, что может случиться.
Вечер Аркадий заметил только по часам и по усталости. Друзья пристроились на ночь в нише, Аркадий отметил углём на стене дальнейшее направление пути и сел рядом с Оливи. Есть приходилось холодное, поскольку разводить костёр было не из чего, а запивать просто водой, которую они налили из родничка в пещере. Ночь прошла тихо и спокойно. Сначала спал Аркадий, а потом он дал поспать подруге. Следующий день начался вполне неплохо, но вот дальше…
Собственно, дальше сами узнаете.
Оливи и Аркадий шли по коридору, не разговаривали, поэтому было совсем тихо, только капала вода. Аркадий уткнулся в карту, с которой тщательно сверял весь маршрут, чтобы не заблудиться. Если что, кто знает, когда они выберутся. Карта-картой, а ориентиров-то нет.
Оливи вдруг вздрогнула и резко обернулась.
—Что там? — спросил Аркадий.
—Не знаю, — призналась девушка. — Мне показалось, что там какие-то звуки, но это не вода…
—А что здесь может ещё жить? — спросил Аркадий. — Даю гарантию, рептилий здесь нет, для них низкая температура, мелкие насекомые и ракообразные нам не страшны, ну и рыбы тоже: мы же не собираемся плавать. А млекопитающих, как я смотрю, на вашей планете нет, ну если не считать людей…
—Не знаю… — протянула Оливи. — Наверное, мне показалось… Но всё же.
—Ладно, если что-нибудь опять услышишь, говори, — сказал Аркадий.
Оливи кивнула и теперь держалась ещё ближе к Аркадию, которому льстило то, что девушка рассчитывает на его помощь.
—Такое впечатление, что ты ничего не боишься, — сказала Оливи, видимо, наблюдавшая за ним.
—Ничего не бояться только дураки и покойники, — сказал Аркадий. — Я не покойник. Может, дурак?
—Нет, — улыбнулась Оливи.
—Значит, всё-таки боюсь, — усмехнулся Аркадий.
—Такое впечатление, что ты вышел из приключенческого романа, — задумчиво сказала Оливи. — Только вот внешне очки тебе мешают. Попробуй снять их.
Оливи сняла с носа Аркадия очки и держала их в руке. Не прошло и пяти минут, как Аркадий врезался в выступ стены.
—О! Чёрт побери! — вскрикнул он, потирая шишку. — Оливи, верни мне очки, иначе я похож скорей на героя комедии.
Оливи, смеясь, надела ему на нос очки.
—Неужели ты без них ничего не видишь? — удивилась она, отсмеявшись. — Почему?
—Кое-что вижу, но очень мутно. Это я сам виноват, не надо было под одеялом с фонариком читать, — улыбнулся Аркадий. — Ну, ещё наследственность. У мамы тоже некоторые неприятности со зрением.
—Если бы не твоё зрение, то мог бы быть героем романа.
—Кто бы говорил, — усмехнулся Аркадий. — Сама как из сказки сбежала. А вообще то мы с тобой, Оливи, герои произведения совершенно безжанрового, которое называется жизнь, — сказал Аркадий. — Она легко переходит из комедии в драму, любовный роман, приключения, фантастику (это встречается реже), сказку или триллер. Во что угодно…
—Вполне возможно, — задумалась Оливи. — Спорить не буду…
Она на пару минут задумалась, но вдруг снова резко повернулась назад и стала всматриваться в темноту.
—Опять? — спросил Аркадий, оборачиваясь. — Что-то мне это не нравиться…
Он зажёг фонарь чуть ярче, поднял его, чтобы увидеть что там вдалеке. Вскоре он сам услышал странный шум. Оливи вцепилась ему в руку и не могла двинуться с места, глядя в другой конец коридора.
Там пока было темно, но из темноты стали появляться очертания чего-то тёмного.
—Крыса… — прошептал Аркадий. — Оливи, бежим!
Они бросились бежать, сломя голову. Ничего не видя, гремя фонарём, не разбирая дороги, они мчались по тоннелям. Аркадий пытался сверяться с картой и держал в уме количество поворотов, чтобы не сбиться. Оливи бежала следом, держа его за руку. Аркадий не отпускал её ни за какие коврижки.
Наконец друзья остановились и прислушались. Было тихо. Крыса, вроде бы, их не преследовала.
—Вот тебе и триллер, Оливи, — сказал Аркадий, отдышавшись. — Слава Богу, мы даже с карты не сбились. Но откуда здесь крысы? Притом такие здоровые.
—Не знаю, — слабым голосом ответила Оливи. — Мы можем спрятаться от неё?
—Этого не знаю, — признался Аркадий. — Я вообще не знаю ничего о здешних крысах.
Оливи закрыла глаза, видимо пытаясь успокоиться. В тоннеле вновь был слышен только звук падающей воды. Тишина и темнота пугали, а ребята ужасно устали и не могли идти дальше без перерыва. Решили немного отдохнуть и пообедать, но теперь они не разговаривали, а вслушивались в тишину подземелья. Вскоре они вновь услышали странный шорох, но уже с другой стороны, они подскочили и быстро собрали всё и вся, собрались бежать. Вдруг послышались такие же звуки оттуда, куда они должны были двигаться. Аркадий чуть не паниканул. Оливи же стала совершенно бледной.
—Бежим, — сказала она.
—Куда? — спросил Аркадий.
—Ты не знаешь?! — воскликнула с испугом девушка.
—Считай повороты направо, хорошо? — попросил он, решаясь всё же уйти от заданного маршрута. — Я не смогу на бегу сверяться с картой. А, чёрт! Один фиг, собьёмся! Надо что-то другое…
—Быстрей, — попросила Оливи.
Аркадий вытащил из кармана шариковую ручку и разделил свою левую ладонь чертой на две части, одну обозначив буквой Л, а другую П.
—Я буду говорить, куда поворачиваем, а ты запоминай прошлый, ладно? — попросил Аркадий. — А теперь бежим, пока не поздно!
Бег по туннелям продолжался довольно долго, Аркадий пытался бежать прямо, чтобы не сбиваться, но на руках появились уже чёрточки и в правой, и в левой колонке, поскольку иногда слышались такие же шорохи. Аркадий устал, а Оливи и подавно, но она крепко держалась за рюкзак Аркадия, чтобы не потеряться и бежала. Их охватывала буквально звериная паника, когда казалось, что крысы со всех сторон. Но паника не отнимала, а придавала им сил, чтобы спасать свои жизни.
Но тут вмешалось ещё более неприятное. Аркадий ошибся, когда повернул налево, после того, как они услышали впереди шорох. Ошибка эта могла стоить им жизни. Это был тупик. Увидев впереди стену, Аркадий чуть на заорал от паники. Он остановился. Выходов не было нигде и никаких, а крысы были уже за спиной.
—Бежать уже бессмысленно, — сказал Аркадий. — Тупик.
Он ощупывал стены, ища хоть какой-нибудь выход.
—Что?! — испуганно вскрикнула Оливи. — Нет! Давай назад… О нет.
Она дышала очень часто и тряслась от страха. Она поняла, что обратного пути нет.
—Бежать бессмысленно, — повторил Аркадий. — Я буду драться, — он достал из-за пояса шпагу, которой до этого ни разу не воспользовался. — Оливи, а ты возьми фонарь. Если они всю жизнь проводят в подземелье, им непривычен яркий свет. Включишь его посильней, ладно? Может, это их остановит…
Однако Аркадий бы хотел, чтобы столько же надежды и уверенности было в нём самом, сколько в его словах. Оливи же взяла у него из рук фонарь и приготовилась использовать его в любых целях: светить или бить им.
Минуты тянулись долго, словно тёртый сыр в горячих макаронах. Аркадий и Оливи прижались друг к другу, чтобы вместе было проще защищаться… Или не то, чтобы проще, а шансов больше процентов на десять… «А ноль на сколько не умножай, всё ноль, — подумал Аркадий. — А ну заткнулся, трус!» — потребовал он от трусливой половины сознания, которая последнее время заткнулась по случаю непредвиденных обстоятельств, но теперь опять влезла.
—Одно утешение, Оливи, — сказал Аркадий. — Я не идиот. Я боюсь.
—Это утешение? — переспросила Оливи.
Наконец появился тёмный силуэт огромной крысы, размером с пони. Аркадий поднял шпагу, предупреждая, что он без боя не сдастся. Крыса всё приближалась, щуря чёрные глазки от яркого света. Она шевелила носом, вынюхивая свою добычу. Аркадий вдруг вспомнил, что крысы — грызуны, а кусаются они только в порядке самообороны, есть они должны зерно. Но какого тогда чёрта она гонится за ними? Гнёзда не трогали и вообще вели себя здесь довольно культурно: ни шума, ни гама, ничего лишнего не трогали…
Вдруг Оливи тихо вскрикнула, разглядывая остановившуюся крысу.
—Аркадий, у неё есть поводья, — сказала она. — Что это может значить?
—Понятия не имею, — сказал Аркадий. — Хотя нет, знаю…
—Правильно, мальчишка, — сказал кто-то. — Это значит, вы попались.