«Короткометражка» жизни!

Мать моя была проституткой. Когда мне было около шести лет ее нашли в переулке с перерезанными венами. Это, пожалуй, все, что я могу о ней рассказать.
С ранних лет я научилась выживать на улице, используя для этого различные способы: от воровства до попрошайничества. Когда матери не стало, я была уже вполне самостоятельным ребенком и совсем не боялась остаться одна.
Переломный момент моей жизни настал, когда мне было восемь лет. Я скиталась по улицам Лондона, прося подаяния у прохожих. Однажды, поздним вечером двое мужчин просто схватили меня под руки и закинули в грузовик, предварительно связав руки и заклеив рот скотчем.
Помимо меня в кузове оказалось еще семеро детей в возрасте приблизительно от 6 до 14 лет: два мальчика и пять девочек.
Сначала я подумала, что нас похитили, чтобы продать на органы, но я быстро отбросила эту мысль, когда заметила, что один из мальчиков, тот что помладше, болен чахоткой, а девочка, наверно моя ровесница, того и гляди умрет, уж больно она была бледная и скорее даже синюшная. Позже я узнала, что у нее и вовсе СПИД. Да и остальные выглядели не самым лучшим образам, хотя, что можно ожидать от беспризорников. Из этого стало понятно, что наши органы похитителям не интересны.
Мне не пришлось долго терзаться, чтобы понять, зачем мы им понадобились. Через пару часов пути нас выгрузили на заброшенной пристани и довольно подробно, для детского восприятия, объяснили, что с нами сделают.
Никому из нас, почему то не было страшно, может это от того что каждый из нас надеялся на лучшую жизнь после перерождения.
После обращения нас заперли в сарае на той же пристани, выпустили только следующей ночью.
Что именно происходило со мной и остальными после того как нас покусали и как именно мы обращались я и не помню. Думаю, все было очень просто – «уличные волчата» превратились в кровососущих слуг для богатых вельмож, таких же кровососущих. Правда, болезненные ощущения от перерождение все же остались. Ломота в костях присутствовала еще пару дней.
В течение получаса нас распределили по разным семьям и с тех пор я никого из своих товарищей по несчастью, или по счастью, больше не видела.
Мне досталась зажиточная и довольно уважаемая семья. Но как я поняла чуть позже, уважать эту семью лично мне было не за что.
Единственный сын и соответственно наследник огромного состояния был отъявленной сволочью, и к тому же еще и сексуальным извращенцем. В их доме не было не одной прислуги женского пола, которой удалась бы избежать насилия с его стороны. Лишь я, по причине своего раннего возраста, пока оставалась в стороне, но, как он однажды дал мне понять, это не надолго.
Так же у них было две дочери, и они тоже не отличались хорошими манерами. Дважды в неделю они заманивали, с помощью своих симпатичных мордашек и аппетитных форм, в свои владения молодых и не очень молодых мужчин и соответственно лишали их жизни путем высасывания из них их крови. Самого главу семейства и его жену я за все годы проживания и работы в их доме выдела лишь несколько раз, да и то лишь издалека. Может они были очень стеснительны.
В этом доме я прожила пять лет, выполняя различную работу: от отмывания полов от крови, после пиршества сестер, до чистки конюшен.
Если кто-то скажет вам что если обратить в вампира ребенка, то он так и останется ребенком, знайте – ЭТО БРЕД СУМАШЕДШЕГО.
И обращенные и рожденные дети вампиры развиваются также как и человеческие. Лишь после достижения полового созревания процессы взросления замедляются в два – три раза.
Период полного формирования от девочки до женщины или от мальчика до мужчины у вампиров начинается приблизительно в пятнадцать лет. До того момента как подростки вампиры станут выглядеть как двадцати – двадцати двухлетние человеческие подростки обычно проходит не менее десяти – тринадцати лет, вместо положенных по человеческим меркам пяти – семи лет. После двадцати пяти лет процессы старения замедляются и вовсе раз в десять, а то и двадцать.
Надеюсь теперь вам понятно, что к тринадцати годам, особенно если учитывать хорошее питание, а в крови у нас не было недостатка, я выглядела как нормальная человеческая девочка соответственного возраста.
Холодным январским вечером в дом прибыли гости. Хозяйский сынок изрядно накачался алкоголем и соответственно вытворял все, что ему вздумается, но в еще более изощренных формах. Поймав меня в одном из темных коридоров он сделал наконец-то о чем мечтал в течение того времени что я находилась в этом доме. Оставив меня измученную и избитую и изнасилованную, валятся на мраморном полу коридора, он удалился, чтобы продолжить свое пиршество. Я пролежала там почти до рассвета, мечтая о мести. О мести жестокой.
И мне не пришлось долго ждать. Ближе к рассвету гости, и хозяева дома разошли по дневным убежищам. Мой мучитель так же направлялся в свое убежище, но он был настолько пьян, что падал почти после каждого сделанного им шага, а подниматься с пола ему было значительно сложнее, чем идти.
Он сделал две ошибки, помимо того что изнасиловал меня: он возвращался в свои покои тем же коридором в котором он надругался надо мной и он так же забыл что рассвет уже близко.
Все что мне оставалось сделать, так это спрятаться за портьерой и дожидаться его приближения, а затем просто вытолкнуть его в окно. Именно это я и сделала когда он проходил мимо того самого, затемненного портьерами так чтобы не пропускать солнечный свет, окна.
Я, конечно, сама пострадала – ожоги были почти по всему моему телу, и если бы я вовремя не спряталась за портьерой, уже сослужившей мне одну службу, то сейчас бы я таким же пеплом, как и он.
Придумать отговорку мне не составила труда, учитывая то какие я придумывала истории, чтобы добыть денег, когда жила на улице. Я просто сказала всем, что пыталась помочь ему добраться до комнаты, так как сам он был не в состоянии, но так как он слишком тяжелый для меня, маленькой хрупкой девочки, я не смогла его удержать, когда мы проходили мимо окна. И сама я, конечно, спаслась просто чудом и только потому, что он, когда понял что, окно разбилось спас меня, оттолкнув от себя, а сам полетел в пропасть.
Вот такая я фантазерка! И облагородила его в глазах его семьи и их гостей и тайно отомстила ему же за свою поруганную честь.
Как говорят – «Убила двух зайцев одним выстрелом»!
Конечно для того чтобы и в дальнейшем на меня не пали подозрения я несколько дней разыгрывала убитую горем прислугу, потерявшего лучшего в мире хозяина.
Не могу сказать о себе, чтобы я отличалась излишней кровожадностью, но воспоминания о его предсмертных криках, длившиеся правда только несколько секунд, доставляли мне огромное удовольствие.
Меньше чем через неделю ожоги на моем теле полностью затянулись, и хозяева приняли решение передать меня другой семье, дабы я не напоминала им своими присутствием о гибели их любимого сыночка, чему я несказанно обрадовалась.
В новой семье мне полагалась роль служанки у молодой девушки, дочери главы семейства. На вид ей было не больше семнадцати лет. Я стирала и гладила ее одежду, помогала ей одеваться и раздеваться, так как наряды ее были уж больно сложны по своим фасонам. На то чтобы одеть некоторые из платьев иногда уходило не менее получаса времени. Но это занятие было намного приятнее мне, чем оттирание крови или чистка стоил в конюшнях.
Когда мне исполнилась пятнадцать, мое физическое развитие замедлилось, и меня это не расстроило, а наоборот даже обрадовало. Перспектива подольше оставаться молодой и красивой наверно устроила бы многих. Хозяева мои решили, что теперь я способна учиться дальше. Меня решили научить драться и убивать. А сделать это они решили для того чтобы я могла в случае необходимости защитить свою госпожу.

Мою жертву мне выбрала моя юная госпожа. Она просто указала пальцем на первого кого мы встретили, когда прогуливались по ночному городу. Им оказался девятнадцатилетний парень. Он был бездомным, как и я когда-то, но в жизни ему повезло больше чем мне. Он был свободен. И ему не нужно было убивать по приказу ни в чем не повинного человека. И еще он «обладал» тем, что я уже никогда не смогу «получить»: он мог каждый день ощущать на себе ласковые лучи солнца.
Следующей ночью я отправилась на его поиски. Найдя его, я подслушала его разговор с друзьями. Днем ему очень повезло: он украл портмоне у богатого мужчины, а также стащил на вещевом рынке длинное драповое черное пальто, которое сейчас было на нем поверх джинсовой куртки. Он угостил своих друзей дешевым вином, которое он, скорее всего тоже украл и отправился вдоль по ночной алее. Я тихонько пошла следом. Вскоре он услышал мои шаги и остановился, а затем обернулся.
Посреди аллеи стояла и смотрела на него молодая девушка с темными короткими волосами, большими голубыми глазами и ласковой улыбкой на лице. Ростом она, пожалуй, была ниже его на «целую» голову.
На мне было черное твидовое пальто, длинный белый шарф и белые сапожки на изящном каблучке.
Он улыбнулся и приблизился ко мне.
Короткая стрижка, темно-русые волосы, челка, слегка ниспадающая на лоб и зеленые «улыбающиеся» глаза. - Его красота пленила меня мгновенно.
- Привет, – я услышала приятный, немного высокий, мужской голос. – Зачем ты следишь за мной?
- Я влюбилась. – Ее слышно прошептала я, не сводя с него глаз.
Он улыбнулся еще лучезарней, и я зажмурилась от удовольствия. Казалась, что на его лице играет своими лучами яркое солнце, которого мне так не хватает.
- Меня зовут Санти, – сказал он, когда я открыла глаза. – Может прогуляемся?
Я кивнула, и мы медленно побрели вдоль аллеи.

За всю ночь мы почти не разговаривали, а просто гуляли по ночному городу, наслаждаясь обществом друг друга. Ночное небо, усыпанное миллионами ярких звезд, было прекрасно, но он сказал, что прекрасней, чем я не может быть ничего на свете.
Лишь за полчаса до рассвета я решилась нарушить наше блаженное молчание.
- Меня зовут Алиса, – тихо сказала я и опять замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – И мне пора уходить.
Я печально улыбнулась ему в надежде, что он поймет, как же сильно я хочу остаться, но не могу.
- Мне встретимся еще? – с надеждой спросил он.
- Завтра. На аллее. В тоже время, – ответила я, а затем убежала, не смея посмотреть на него вновь.
На следующей улице я поймала такси и меньше чем через полчаса оказалась в доме хозяев, едва поспев до рассвета.
Что бы заглушить «боль» в сердце, я намеренно причинила себе боль физическую: я высунула руку за дверь.
Я чувствовала, как кожа на моей руке начала медленно плавится и облезать. Но, не смотря на все мои старания, боли физической я так и не почувствовала. Боль в моем сердце была в сотни раз сильней, и она заглушала боль физическую.
Время до захода солнца длилось для меня целую вечность. Я не просто надеялась, я чувствовала и я знала, что он придет на место встречи еще задолго до намеченного времени и лишь только за окном стемнело, я помчалась к нему.
Моя юная госпожа едва успела остановить меня, схватив за руку.
- Сегодня, – она с укором посмотрела на меня, обдав леденящим, полным жестокости и жажды, взглядом. – Ты должна сделать это сегодня.

Мои каблуки звонко цокали по вечерней мостовой – я бежала навстречу своей судьбе, своему счастью, думая лишь о предстоящей встрече. Еще один поворот и вот она та самая аллея и там он, стоит и ждет меня.
«Ах, если бы он знал, кого он ждет на самом деле или точнее чего он ждет!!!»
Я побежала к нему так быстро, что едва успела остановиться, всего лишь в паре сантиметров от него.
Он взял меня за руки и притянул ближе к себе.
- Привет малышка. – Его голос звучал еще ласковее. – Я скучал без тебя.
- И я. – У меня перехватило дыхание, и я прижалась к его груди щекой.
И мы, вновь, молча, прогуливались по ночным улочкам, крепко державшись за руки.
Его кожа была горячей, и он казалось, вовсе не замечал, что моя же кожа была ледяной.
Если бы он только знал, кого он сжимал в своих объятьях, и на кого он смотрел с такой любовью, что нельзя выразить словами. Если бы он знал, что сейчас он сжимает в своей руке руку той, кто лишит его жизни.
Когда мы оказались на набережной он остановился и повернулся ко мне лицом. Затем он медленно приблизился и заглянул в мои глаза.
- Останься со мной навсегда, – пошептал он.
Я ощутила его горячее дыхание на своем лице и тяжело вздохнув, кивнула в ответ.

Он нагнулся…. «О боже! Зачем? Зачем ты это делаешь? Но я так этого хочу!» – промелькнуло в моей голове, – и его горячие губы прикоснулись к моему лицу. И вот уже я ощущаю его губы своими губами.
Его губы были сладкими, сладкими как мое любимое сливочное мороженое. Мне никогда не было так хорошо, никогда я еще не испытывала подобного наслаждения и я таяла в его руках, а он все крепче прижимал меня к себе.
«Разве может быть вкус крови слаще, чем вкус поцелуя?» – спросила я себя. – «Никогда и нечего не может быть лучше, чем поцелуй!» – ответила я сама себе.
- Пора. – В ночи я услышала тихий голос своей госпожи.
Я с трудом смогла прекратить этот божественный поцелуй и высвободиться из его объятий. Я улыбалась, глядя на него, но мне хотелось плакать. Я тихонько обошла его, встав за его спиной, и прижалась губами к его шее. Он улыбнулся.
- Прости любимый, – прошептала я, крепко сжав его в объятьях, впилась клыками в его шею.

Я впервые почувствовала вкус настоящей живой крови, но она не принесла мне наслаждения.
Я чувствовала, как его кровь тонким потоком проникает в мое тело, я ощущала вкус его крови вместе со вкусом своих слез. В его глазах был дикий ужас, и я больше не могла видеть его таким: правой рукой я обхватила его шею покрепче и быстрым движением прекратила его мучения.
Все еще сжимая в своих объятьях его остывающее тело, я опустилась на землю.
- Прости, прости, прости…. – повторяла я без остановки.
Я жаждала смерти. Я мечтала о том, чтобы сгореть в лучах близящегося рассвета. Мечтала о том, чтобы навсегда остаться с ним.
Слуги моей госпожи подняли меня с земли и отнесли в дом.
Два дня я бредила: я звала его по имени, я шептала – «Прости!» Но он уже не мог услышать меня. Я «своими руками» убила того кого любила больше жизни.
На третью ночь мои хозяева обнаружили лишь небольшую горстку пепла у распахнутого окна в моей комнате.

Вот так закончилась короткая полоса моей жизни!