Общие сведения.

Некоторыми кельтскими племенами управляли и возглавляли их на войне их царьки, другие были во власти аристократии, из числа которой избирался военный лидер.


В любом случае, знать и их слуги были важной военной силой, обеспечивая конницу и колесницы. Власть и непокорность этой знати и их свит, кажется, увеличиваются со временем, по крайней мере в непосредственно Галлии, поскольку простой человек стал клиентом знати. Цезарь в своих "Записках о Галльской войне" описывает, что свита знати Аквитании была настолько предана своим господам, что давала присягу не пережить своего предводителя. Этих мужчин называли soldurii; один вождь имел 600 таких воинов.

Традиция такой свиты происходит от иберийской практики, а в Аквитании вперемежку жили кельты и иберы. Так что этот обычай вероятно не был так распространен среди других племен.Колесницы последний раз упоминаются в сражении 225 г., однако их изображения встречаются на римских монетах конца 2-го столетия, когда некоторые племена возможно продолжали использовать их. Однако большинство кельтских армий к этому времени перешли на конницу.


Войска, выставляемые аристократами могли быть главной частью армии, достигая 30% или более; так, при Теламоне было 50 000 пехотинцев и 20 000 всадников и возничих. Кажется, другим видом воинов было более бедные свободные мужчины, не служащие в войске постоянно, но используемые в пехотном ополчении в критическом положении.


В сражении каждая свита вероятно действовала в некотором смысле как отдельная часть. Пехота, кажется, формирует одну недифференцированную массу, или в случае союзной армии, пехота каждого племени, кажется, составляет отдельную часть, с небольшой или никакой внутренней организацией. Питер Конноли предположил, что использование кельтами труб и штандартов доказывает, что они составляли некие подразделения, а не сражались неорганизованной массой, однако нам не известно, чтобы эти военные атрибуты имели определенную военную функцию. Инструменты, возможно, были в основном предназначены, чтобы повысить мораль своим "ужасным шумом"; они все, кажется, ревели сразу, а не использовались, чтобы подавать сигналы.

Штандарты также, возможно, имели религиозные а не военные функции, или служили, чтобы отличить свиту знати, от пехоты. Ливий действительно упоминает кельтский manipuli, но его летописные источники используют римскую терминологию без разбора для любых иностранных армий, поэтому это сообщение не должно иметь для нас большого веса из-за своей неопределенности. Однако большинство больших племен было федерациями многих меньших племен или кланов, воины которых естественно сражались вместе, и эта структура могла быть основанием для по крайней мере элементарной военной организации.


Полибий сообщает об общине наемных воинов, живущих в Альпах около Роны, при их собственных двух "царьках", которые присоединились к вторжению в Италию в 225 г. за плату и долю в добыче "с богато снаряженным и огромным войском". Их называли gaisatai, Полибий называет "наемниками", но фактически это слово означает "копейщиков" (слово gaesum используется в латинском для обозначения копий, особенно кельтских; гае - тип ирландского копья). Они представляют воинов вне нормального племенного общества, обеспечивая наемную пехоту известной храбрости и свирепости.


Они сопоставимы с ирландскими наемными войсками, fiana. Галатские rhigosages могут быть подобным типом воинов. Так же может быть к ним относятся 10 000 конницы бастарнов и 10 000 пехоты поддержки, которых пробовал нанять Персей Македонский; они были конечно профессиональными наемниками, которые "не имели никакого другого занятия кроме войны".


Кельты никогда не объединялись в единое государство, но часто формировали племенные союзы, типа того, который вторгся в Италию в 225 г. Они могли иногда включать племена лигуров; в 200 г. галльские племена Boii, Insubres и Cenomani, и лигурийские Celines и Ilvates, выставили 40 000 воинов против Рима.

Галаты.
Некоторые кельтские племена Балкан вторглись в Македонию, Грецию и Фракию в 280 г., с армией предположительно 152 000 пехоты и 61 200 конницы.


После того, как они были отражены в Греции, некоторые основали королевство Tylis во Фракии, в то время как три племени, Tectosages, Trocmi и Tolistobogii, проникли в Малую Азию. Они в конечном счете обосновались на плато Фригии, которое получило название Галатии, организованные в свободную племенную федерацию, помыкая подчиненными фригийскими крестьянами, и совершая набеги на ближайшие страны. Их первоначальная сила в 20000 воинов увеличилась предположительно до 50 000 пехотинцев и 10 000 всадников для двух племен Trocmi и Tectosages к 189 г.


Первоначально по крайней мере они также имели колесницы; в 273 г. они имели 160 обычных кельтских колесниц с двумя лошадями и 80 серпоносных колесниц, вероятно захваченных у Селевкидов. Хомут колесницы появляется среди трофеев, изображенных в Пергаме в начале 2-го века, таким образом их отсутствие в сражениях против Рима в 189 г. может быть объяснено только гористым ландшафтом, где происходили сражения.
В 280 г. некоторые греки и фессалийцы присоединились к вторжению галатов. Некоторые пэеонийцы также, кажется, замечены в перемещении в Азию, поскольку город Ликии сделал запись об избавлении "от галатов и пеонийцев". В 189 г., 4000 каппадокийцев и наемники царя Пафлагонии поддерживали галатов против Рима.


Военная организация и тактика.
В кельтском обществе был сильный героический идеал, и воины кельтов любили поединки. Сражение открывалось лучшими воинами, выходившими из рядов, чтобы бросить вызов врагу. Они приводили себя в боевое безумие, объявляя свои собственные героические дела и родословную, размахивая оружием и ударяя им по щитам "издавая вой и пение, в соответствии со своей военной традицией, вскидывая щиты выше голов и размахивая копьями", чтобы поощрить себя и укротить их врага. Кельт, который убил врага, особенно в поединке, отрубит его голову как трофей, привяжет к конской подпруге или нацепит на копье (головы отвозились домой, сохранялись в масле кедра и иногда вешались на воротах).


Часто воинов везли в сражение колесницы, но воевали они пешком, и это может быть связано с культом поединка - герои на колесницах Гомера, которые также сражались спешенными, являются близкой параллелью.
Так может быть объяснен и обычай trimarkisia, "три лошади", описанный Павсанием. Он говорит, что каждый кельтский всадник сопровождался двумя воинами, которые хотя были вооружены, встают сзади, позади боевых линий и вне борьбы. Они должны были выносить раненного воина из сражения, приводить ему запасную лошадь в случае необходимости, и если бы он был убит или ранен, могли заменить его в сражении, но иначе они не принимали никакого активного участия в битве. Это кажется ужасной тратой двух третей всадников армии, но имеет смысл, если сражение происходит как ряд героических поединков.


Поединки вероятно продолжились бы, пока одна сторона не была достаточно воодушевлена успехами своих героев, своим собственным скаканьем и пением и ревом их многочисленных рожков и труб, при этом менее восторженная сторона разрушилась бы в довольно короткой схватке, результат сражения, таким образом в значительной степени решался поединками и другими психологическими приготовлениями.
Эта процедура была очень хороша для борьбы с другим кельтским племенем, которое будет соблюдать традицию, но - хотя есть случаи римских героев, принимающих вызовы и побеждающих галльских героев в поединке - никогда нельзя было быть уверенным, что не кельтская армия так же будет стоять вокруг во время поединков героев.


В этом случае кельты вообще производили массированный натиск, сопровождаемый обычным прыганием и криком, чтобы воодушевить собственную храбрость и укротить врага. "Они мчались на противника как дикие животные, полные гнева и воодушевления, без всякого строя вообще… слепая ярость никогда не оставляла их, пока было дыхание в их телах... даже со стрелами и копьями, вонзившимися в них, они продолжали сражаться одной только силой духа, пока длилась их жизнь". В описанном случае, нападение на Фермопилы, галаты поддержали на высоком уровне этот почти неистовый энтузиазм, несмотря на очевидность бесплотности их усилий, пока их лидеры не отозвали их; но обычно они быстро ослаблялись, если не прорывались через врага первым натиском.

Галлы, вообще являются самыми огромными и энергичными при первой атаке, пока они свежие - не только потому что они падают духом, но еще и потому, что хотя они испытывали недостаток в стойкости, но были особенно уязвимы для жары и жажды, таким образом они очевидно находились в невыгодном положении когда воевали на юге и в более жарких странах - Италии и Греции. Кроме того они часто испытывали недостаток в тактическом соображении, и так как они обычно атаковали одной массой, если эта масса была остановлена или охвачена с флангов, они не имели никаких шансов, чтобы отступить, и часто сразу бежали.
Самый свирепый натиск был связан с пехотой, которая сражалась обнаженной, как gaisatai при Telamon (хотя там он был тщетным из-за действий застрельщиков), и поскольку традиция ослаблялась, галльская свирепость смягчалась, возможно из-за контактов с цивилизацией.


На востоке, хотя галаты все еще сражались обнаженными в 189 г. против Рима, они не показывали дикость и дух их предков в 279 г., но приняли защитное положение и ждали пассивно врага, вместо нападения. Может быть есть некоторая правда в римской идее, что они были обессилены высокой температурой и роскошью греческой культуры.
Пехота обычно боролась в очень плотных формированиях, часто держа щиты "внахлест", так что римский пилум иногда пробивал два щита, скрепляя их вместе.
Ливий называет их формирование testudo, римской "черепахой". Такие очень плотные формирования вероятно в основном использовались для обороны, поскольку они естественно рассыпались при диком натиске. Ливай например только подчеркивает галльский сомкнутый строй в Sentinum в последних стадиях сражения, когда галлы заняли оборону. Они все еще, кажется, атакуют в правильно сомкнутом строе, как бы то ни было. Нежелание оставлять их плотные формирования может помочь объяснить их общую неэффективность на пересеченной местности. Галаты особенно оказались беспомощны в гористой Греции или дома в 189 г.


Некоторые племена, живущие на холмах, естественно лучше сражались в таком ландшафте; Ганнибал подвергся нападению альпийских племен, которые "бежали вниз по скалистым и крутым склонам, устойчивые, поскольку были привычны к своему родному дикому и непроходимому ландшафту".
Подобно этому племена северной Италии чувствовали себя как дома в своей лесистой стране, когда организовали успешную засаду среди деревьев римской армии в лесу Litana в 216 г. Но вообще кельтской тактике лучше подходила открытая местность. Они были уязвимы для вражеских застрельщиков, из-за своих плотных формирований, и потому что, хотя большинство воинов имело копье или два, они могли метать их лишь на небольшую дистанцию, и имели небольшой боезапас.


Галаты в 279 г. описаны как вырывающие вражеские копья из своих ран и швыряя их назад, и в 189 г. они были вынуждены метать камни. Кельтская пехота была не достаточно быстрой, чтобы догнать и поймать вражеских застрельщиков. Они имели очень немного своей легкой пехоты, и та, что у них была обычно поддерживала конницу.


Изображение кельтов как диких, свирепых, но беспорядочных, дезорганизованных и испытывающих недостаток в тактическом чувстве, так нравящаяся греческим и римским авторам, не совсем правдиво. Уже 386 г. галлы решительно переигрывают римлян при Allia, захватывая ключевой холм и поворачивая фланг. При Telamon'е союзная галльская армия, пойманная между двумя врагами, спокойно и в хорошем состоянии сформировала фронт по обоим направлениям, что произвело большое впечатление на наблюдателей, и римляне "были напуганы прекрасным порядком кельтской армии". И при этом они не ослаблялись, когда ход сражения повернулся против них, но, "сильно сократившись в числе, были равны противнику в храбрости" и погибали там, где стояли.
Они имели подобное намерение и при Sentinum, стоя твердо и удерживая позицию, даже когда их союзники самниты бежали мимо них. Ясно, что, иногда по крайней мере, кельты могли произвести больше чем только дикий натиск.


Конница разворачивалась на флангах, открывая сражение, атакуя вражескую конницу с копьями и мечами, возможно бросая копья перед атакой. Они совершали набеги, разведывали, заманивали в засады вражеских разведчиков, блокировали вражеские лагеря и захватывали ключевые холмы. Они иногда спешивались, если ландшафт диктовал это, как в укреплении Magaba. Колесницы обычно поддерживали конницу. При Sentinum они были в резерве позади всадников, при "Слоновьем"сражении 273 г. они начали позади всадников, но продвинулись через них, чтобы открыть сражение, в то время как при Telamon'е, с конницей, занятой отдельно, колесницы охватили фланг пехоты. Они обычно начинали перестрелку, в основном против вражеской конницы, метая в них копья и пытаясь расстроить. Воины иногда спешивались, чтобы бороться против вражеской силы, которая твердо стояла. В колесницах Sentinum, успешно которые заряжают домой против римской пехоты, но только когда они были брошены в беспорядок{расстройство} бегством их собственной конницы. Маловероятно, что колесницы смогли бы прорвать твердо стоящую пехоту. Существенно, что при "Слоновьем" сражении, обычные легкие колесницы были помещены на фланги, и только серпоносные колесницы были в центре, предназначенные для того, чтобы прорвать строй вражеской пехоты.


Кельтские армии часто сопровождались большим количеством телег. В случае переселения всего племени, или племени, оптом нанятого как наемники, они могли содержать семьи воинов и имущество. Иначе они использовались для перевозки добычи. Они могли образовывать лагерь позади боевой линии. При Telamon'е они стояли на флангах, вероятно как преграда против охвата с фланга, а не для того, чтобы двинуться вместе с колесницами.


Продолжение следует...