Снейп отвернулся. Ему было больно смотреть на девушку, которой судьба наносила удар за ударом. Боль была ему куда более знакома, чем жалость. На протяжении многих лет он только и чувствовал боль, застарелую ненависть, зависть и отвращение.
- Что это? Что со мной случилось? – Гермиона с трудом говорила, будто ей не хватало воздуха.
- Волдеморт хотел стереть твое лицо. Он знал, что ты подруга Поттера, и старался причинить тебе по возможности большую боль.
- Но почему оно такое жуткое?
- Остались шрамы. Заклинание не сработало, по тому же принципу, что и у Поттера, - беседа получалась абсолютно жуткой. – Поэтому я и хотел, чтобы ты вспомнила о его связи с Волдемортом.
- Значит, эти шрамы останутся на всю жизнь? – Гермиона отказывалась в это верить. Как могла судьба сыграть с ней такую шутку? Украсть у нее пять лет жизни и радости, сделать ее калекой и в придачу уродиной?
- Надеюсь, что нет. Теперь, когда ты очнулась, они начали подживать. Связь исчезла со смертью Волдеморта, думаю, что знаменитый шрам в виде молнии тоже бледнеет. – Снейп использовал любую возможность, чтоб хоть чуть-чуть поддержать свою пациентку. Он знал, что лечение не может быть эффективным, если больной не хочет лечиться. А у юной мисс Грэйнджер было слишком много причин, чтоб не желать выздоровления. Это еще притом, что главную новость он ей еще не сообщил.
Гермиона немного успокоилась. Если шрамы исчезнут, то можно чуть-чуть подождать. Только ей все чаще казалось, что ее никто не сможет полюбить. Слишком умная и, быть может, занудная для большинства знакомых парней, она рисковала остаться старой девой. В школе она считалась симпатичной, теперь же Гермиона не понимала, кто сможет взглянуть на нее без страха. И это еще больше снижало шансы найти близкого человека.
Силой воли Гермиона взяла себя в руки. Сейчас важно найти лечение для ее ног, а там будет видно.
- Проф… Северус! – твердо произнесла она. – Что я должна искать в этой книге?

Дни шли, и их монотонное течение не нарушалось никакими событиями. Лес вокруг старого дома оделся в свежую листву, солнце все чаще заглядывало в окна и будило Гермиону по утрам. Девушка садилась в кровати, с неохотой возвращаясь из мира грез, в котором она бывала счастливой. Все утро она занималась с книгами, ища заклинания, потом болтала с Шанни. Но самое лучшее время наступало после ужина, когда Снейп приходил к ней, чтобы обсудить его и ее продвижение в поисках. В школе Гермиона слишком не любила его, чтобы объективно оценить ум профессора зельеваренья, теперь же она понимала, какой редкий ум и талант был загублен в этом хмуром человеке.
Их вечерняя беседа постепенно выходила за рамки заклятий и контрзаклятий. Северус много лет ни с кем не общался, но он всегда мог придти к Дамблдору и облегчить душу. После его смерти Снейп остался совсем один, как когда-то в Хогвартсе. И эта девчонка, впитывающая (пусть даже от скуки) каждое его слово, необычайно располагала к беседе. Все чаще он ловил себя на мысли, что с нетерпением ждет вечера, этого редкого удовольствия, которое он получал от интеллектуальной гимнастики. Умный собеседник был большой редкостью, и Северус собирался использовать это необычное общество до конца.
- Ты все еще думаешь, что белладонна должна входить в это зелье? – не без ехидства спрашивал он. – Можно подумать, что все гриффиндорцы затыкают уши ватой перед моим уроком!
- Делайте их интереснее, и мы будем их слушать! – насмешливо отвечала Гермиона. – Между прочим, на вашем уроке я узнала про оборотное зелье, которое мы сварили на втором курсе!
Снейп поперхнулся чаем:
- Так это Поттер украл у меня шкуру бумсланга!
- Нет, это я! – гордо ответила Гермиона. – можете смело снимать баллы у Гриффиндора.
Она была удивительным зверьком, за которым было так интересно наблюдать. Сохранив на всю жизнь ненависть к матери, Северус избегал общения с противоположным полом. Но теперь у него не было выбора, и, как оказалось, все было не так уж плохо.
- Гермиона, ты помнишь герб Хогвартса? – неожиданно сменил тему Снейп.
- Да, к чему это? – удивилась она.
- А к тому, что не зря советуют не будить спящего дракона, - как можно серьезнее произнес Северус. Гермиона в ответ залилась, как колокольчик:
- А то он проснется, и улетит!
Девушка вдруг замолчала и ошарашено уставилась на Снейпа. С ним происходило что-то странное. Только через несколько секунд она поняла, что это.

***
Снейп замер от неожиданно нахлынувшего чувства. Ему показалось, что прошлое вернулось, что не было сорока лет, и он еще пятилетний мальчик, бегающий по дорожкам их сада.
- Север! Иди домой! – ласково зовет его мать, самая прекрасная женщина на свете.
- Иду, мама! – отвечает он лениво, не отрывая взгляда от гусеницы, ползущей по листу лопуха.
- Отец пришел, сейчас будем ужинать! – снова доносится голос. Северус вскочил и побежал в дом. Тогда, в далеком детстве, он многого не понимал. К примеру, ему не казалась странными манеры матери. Она никогда не играла с ним, не ласкала и не целовала. Она была ласковой и доброй, но вместе с тем странно отрешенной.
Дверь открыта, но где же отец? Вот он, подхватывает сына на руки, и у того аж дух захватывает! Северус весело смеется, и Тобиас, улыбаясь, подбрасывает его еще раз…
Снейп запомнил этот день, потому что тогда он последний раз в жизни смеялся от души. И он был благодарен Гермионе за то, что она сумела подарить ему хотя бы отзвук того чувства. Снейп улыбался.
До этого момента Северус относился к Гермионе как к важному грузу, который надо беречь, но который доставляет тебе немало хлопот. Теперь же ему казалось, что девушка напоминает ему покойную мать. Что в ней есть какое-то обаяние, которое невозможно заглушить никакими дефектами внешности. К тому же выяснилось, что его пациентка очень приятный собеседник. С ней было легко разговаривать на любые темы. В школе Снейп обычно игнорировал гриффиндорскую всезнайку, и отказывался признавать за ней какие-то способности, считая ее просто зубрилой. Теперь же он видел, что за тоннами знаний есть острый ум и недюжая способность к импровизации, что было для него высшим мерилом ума.
- Что тебя так рассмешило? – Гермиона от удивления даже не заметила, что перешла на "ты". "Ни за что бы не поверила, что Снейп способен улыбаться!" – подумалось ей.
Северус вернулся с небес на землю. Воспоминания о прошлом доставляли ему мало радости, и его минутное веселье прошло. Он ответил грубее, чем собирался:
- Какая разница! Уже поздно, иди спать.
Гермиона обиженно повернулась к стене.
- Очень надо! – прошептала она тихо, но Снейп услышал.

С утра Гермиона попыталась выяснить у Шанни вопрос, не дававший ей покоя уже давно: зачем Снейп ее спас и почему так заботился? Но Шанни, даже если и знала, явно не собиралась об этом рассказывать. Более того, ее, по-видимому, оскорбила сама мысль о том, что хозяин мог поступить по-другому.
- Ну что вы, госпожа! Разве хозяин мог вас оставить умирать!
Все попытки Гермионы попросить Шанни обращаться к ней по имени не имели успеха. И девушка просто махнула рукой. Но сейчас ее возмутило другое:
- И твой прежний хозяин тоже не бросил бы врага на поле боя? – поинтересовалась она. Шанни вся сжалась, как от пощечины.
- Я не могу об этом говорить, - тихо произнесла она.
- Прости, пожалуйста! Я и забыла, что есть запрет говорить о твоей семье. Но ты же свободна! – Гермиона было стыдно за свои слова.
- Это ничего не значит, - отрезала Шанни. Больше они этот вопрос не поднимали.
Занятия продвигались медленно. Снейп приносил ей разные книги, но Гермиона нигде не могла найти никаких намеков. Впервые в жизни у нее болела голова от книг, и безумно хотелось наружу, но Снейп не раз упоминал, что она нетранспортабельна. Все же как-то вечером он решилась:
- Северус, я очень хочу выйти на улицу. Можно это как-то устроить? – она чувствовала себя маленькой девочкой, вымаливающей у строгой няни мороженое.

Снейп не удивился такой просьбе, но ничего не сказал. Он не любил солнце, предпочитая тень и полумрак. Окружающий мир обычно вызывал его раздражение, появлялось желание закрыться в помещении и никогда не выходить. Северус ни разу в жизни не испытывал клаустрофобии, его пугали лишь открытые пространства. Плохо разбираясь в окружающей среде, Снейп был прекрасным знатоком человеческой души. Он видел, что Гермиона затосковала, и понимал, как можно помочь ей. Проблема была лишь в том, что ее состояние не позволяло переносить девушку. Поэтому он ответил лишь:
- Я подумаю.
Гермиона сникла. Одиночество начинало тяготить ее, хотелось выйти, вырваться, потребовать портал… Но перспектива остаться калекой была слишком реальной, чтоб начинать спорить, и девушка лишь попросила сократить занятие, сославшись на головную боль.
Северус, не говоря ни слова, собрал свои записи и вышел из комнаты. Гермиона слишком хорошо его изучила, чтобы понять, что он обеспокоен чем-то. Она почувствовала ком в горле, попыталась проглотить его, как вдруг слезы хлынули из глаз, и долго сдерживаемое рыдание прорвалось наружу.
- Нет! Нет! – уткнувшись в подушку, повторяла она неизвестно о чем. – Мама! Забери меня отсюда! Не хочу, не хочу!..
Вдруг Гермиона почувствовала, как кто-то провел рукой по ее волосам. И таким неловким было это движение, и вместе с тем ласковым, что она притихла на миг. Подняла огромные, полные слез глаза и встретилась с пристальным взглядом.
- Северус… – прошептала Геримона. Он все понял.
- Ничего, девочка, - тихо сказал он, - скоро ты уйдешь отсюда и забудешь это время как страшный сон.
Снейп еще раз провел рукой по ее волосам, и задержал на секунду ладонь на лбу.
- Сейчас тебе станет легче, - уверенно произнес он. И правда, боль отпустила, и девушке стало легче дышать.
- Спи, я побуду с тобой, - Северус убрал руку, и Гермиона неожиданно почувствовала себя неуютно. Ей было так спокойно от его прикосновений! Постепенно она задремала, и Снейп ушел в свою комнату, но заснуть так и не смог.

Первые лучи застали профессора зелий на ногах. Они осветили кровать, покрытую лоскутным одеялом, стол, заваленный бумагами, и покосившийся шкаф. Хозяин комнаты, судя по всему, спать не ложился, а провел всю ночь у окна. Размышляя… Пейзажа за окном он не видел, только огромные карие глаза, смотрящие на него с такой невыразимой тоской. Когда Гермиона взглянула на него, ему показалось, будто вихрь пронесся рядом. Чем-то незнакомым и волнующим повеяло на Северуса, словно сквозь хмурые тучи выглянул первый весенний луч солнца.
Он сам не мог понять, что происходит. Много лет, будучи двойным агентом, Снейп жил одной ненавистью. Он ненавидел Темного Лорда, Джеймса Поттера, Сириуса Блэка. А еще он ненавидел своих родителей. Всех тех, кто исковеркал его жизнь в самом ее начале и лишил его надежды на хорошее будущее.
Теперь все те, кого он ненавидел, были мертвы. И со смертью Волдеморта оборвалась ниточка, на которой держалась вся злость и ненависть. Его опустошенную душу могло наполнить теперь любое новое чувство. Любое…

- Гермиона! Смотри, я, кажется, нашел! – ворвался Снейп в ее комнату. Прошло несколько дней с их последнего разговора, но оба по молчаливому согласию не упоминали о нем.
- Что ты нашел? – в голосе девушки сквозило равнодушие, очень напугавшее Снейпа. Равнодушие – самая страшная болезнь.
- Читай! – протянул он Гермионе полуистлевшую тетрадь. – Это моей мамы, разные наброски. Читай!
Многие слова было трудно разобрать, а часть вообще были стерты, но в основном Гермиона разбирала текст:
"…когда сердце близко к остановке, поможет смесь толченого когтя феникса с экстрактом белой лилии. Коготь феникса редко… но лучшее средство от… а еще кора красного… помогает от любых болей."
Гермиона посмотрела на Северуса, от ее равнодушия не осталось и следа.
- Северус! – взволнованно проговорила она, - это значит, что…
- Ты еще не все прочитала, - Снейп перевернул несколько листов.
"от последствий "круцио": два зубка дикого чеснока, три капли настоя чертополоха, волос из хвоста единорога, настаивать месяц с вытяжкой из черемши. Сказать Т."
- Сказать кому? – переспросила Гермиона.
- Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, - пообещал Снейп. – Но не сегодня. А сейчас – за работу!
Последующие дни Шанни почти не показывалась в доме. Северус готовил еду, но все остальное время они занимались обработкой того, что нашли в тетради Элин Принц. Гермиону разбирало любопытство, но она понимала, что спрашивать бесполезно – Снейп ни за что не расскажет ей о своей семье. Поэтому она с головой ушла в подготовку зелья или зелий на основе этой тетради.
Шанни они отправили добывать ингредиенты, хотя Снейп довольно скептически отнесся к этой затее. Он был уверен, что эльфийка не сможет найти половину этого списка. По крайней мере, про когти феникса он и сам впервые слышал.
- Придется найти какого-нибудь маггла и сварить оборотное зелье, - сказал он как-то Гермионе. – Ты, как я понял, специалист в этом деле? Вот и займись. Оно готовится месяц.
Гермионе стало не по себе от мысли, что ей придется остаться одной и даже без палочки. Северуса, по-видимому, это тоже беспокоило, и он постарался по возможности усилить укрепляющие зелья, чтоб девушка могла применять заклинания без вреда для здоровья.
И в один из вечеров Снейп сказал Гермионе, что она сможет выйти на улицу в ближайшие дни.