Черное.
Бывший

Жил-был Бывший и все бы ничего, но он сам себя считал бывшим. Буквально во всем эта печать просто преследовала его, и уже один раз прилипнув и найдя благодатную почву, не отставала. Он был бывший во всем: бывший ангел, бывший демон, бывший вампир, бывший сын, бывший не отец, бывший влюбленный, бывший возлюбленный, и везде приписка «бывший, бывший, бывший». Нередко он задавался вопросом – «а кто же он есть сейчас?» и лишь один ответ вырисовывался в свете прошедших событий – он настоящий предатель, самый натуральный, со всеми вытекающими.
Предатель. Да, и для него это отнюдь не прискорбно звучало, может это уже стало входить у него в привычку, но один раз оступившись, он все дальше летел по наклонной, и нет было сил остановиться.
- Я хотел как лучше.
Он часто так говорил себе, возможно дань совести, а как не странно она у него была. Вероятнее также в утешение своим зверствам, а их было предостаточно. В один момент он решил поступать правильно и все исправить, но и тут имела силу неприложная истина.
- А почему-то получалось как всегда.
И всегда все ему казалось не таким.
Крылья ангела – слишком короткими.
Рога демона слишком длинными и вызывающими, невольно наводящие на мысли об измене, хотя изменять ему по сути было некому.
Клыки и прочие вампирские атрибуты – надоевшими и заметными, взваливающими на его хрупкие плечи буквально горы проблем. А жажда крови, так это вообще досадная ошибка.
Как сын себя он не оправдал – предал отца, да так, что до сих пор у него горели губы и язык, когда он упоминал его имя.
Не отец. Тут дело было лучше и даже более – достойно похвалы, правда чьей. Сын-то у него был, правда не родной, лично он, видел его мать всего-то один раз и то мертвую. И сколько он не просил своего приемного не называть его отцом, однако нет и спустя лет ннадцать о того только и слышалось: «отец то…отец, а что ты скажешь на это?». Так что и здесь все доказывало бывшесть нашего Бывшего.
Была у него и бывшая любовь, а как же без нее, и «разве у кого-нибудь она бывает настоящей?» - удивлялся он. «Любовь – это миф, сиюминутная радость и вожделение, что рассеивается с течением времени» - и такие пессимистические лозунги тоже принадлежали ему.
«Пока смерть не разлучит нас» - какие громкие слова, однако. Но любовь его не умерла, а он этого признаться желал, даже очень желал. На самом деле, он просто предал свою любовь, как и все и всех до нее. Предал свой дом, отца, друзей (ангелов), братьев по огню и лаве (вероятно демонов), свои принципы, веру, идеи, добродетель, а потом и злобу, гнев, и даже это самое предательство и то предал, а сейчас спрашивал себя: «а что же еще осталось не тронутым?». Как выяснилось, за свою недолгую жизнь, 27 лет – он уже практически все успел перепробовать.
И ничего-то его не утешало.
Бывший появился на окраине селения, что тонула в сумраке ночи. Застыл, прислонившись к дереву. Он ждал, прислушивался, внимал, и ответом ему была гнетущая тишина, наводящая на мрачные мысли, тяжелая и неестественная: ни криков птиц, вздохов совы, даже не скреблась мышь в половицах домов - это он мог сказать точно - слух имел отменный, всем бы такой.
Белый голубь слетел, спикировав как бумажный самолетик. Он медленно и аккуратно опустился перед ним на траву, что казалась черной и блестящей в лунном свете.
Звезды устраивали карусели, медленно перемещаясь по небосводу с движением планеты.
Голубь обернулся худым человеком с длинными волосами, его одежда была будто соткана из ночного воздуха – невесомая. Он обернулся, дернул головой, будто здороваясь.


Белое.
Искатель

Как водится и полагается искателю – Искатель искал. Но трудно ему было найти, потому как он и сам не знал, что ищет. Все казалось ему не таким, каким-то прошедшим, не интересным, испробованным. Любовь – скучной, война - нудным, неблагодарным делом, восстание – той же войной, только в размерах бури в стакане воды. Искатель уверял себя, что хочет семью и ищет ту, с кем бы у него получилось ее изобразить на холсте его одиночества, грубости, гордыни и эгоизма. Вроде искал, но обычно на этих мыслях его поиски и заканчивались. И опять он куда-то спешил, где-то его ждали, кто-то просил о помощи, и вот обернувшись голубем, он уже бороздит безбрежный океан небосвода.
Годы проходили, но слава богам, к слову, он в них не верил, но искатель не старел, да и вообще мало кто их них старел, если сам того не захочет. Он не мог понять этого желания, но как ни странно, с прожитыми годами стал замечать, что ему и самому порой этого хочется. Может ли жизнь доставлять счастье, если она бесконечна? Можно ли радоваться каждому дню, если их вереница уноситься в вечность? Жить одним днем – он мечтал об этом, но даже себе не мог в этом признаться.
Искатель повел шеей, разминая непривычно вытянувшиеся мышцы, сцепил руки в замок, потянулся, так, что щелкнули костяшки на пальцах, обернулся я Бывшему.
- Это здесь? – Спросил он с любопытством.
- Да.
У собеседника явно не было желания отвечать, но Искателя это вовсе не заботило.
- Не верится что-то. Так вот взял и привел к своим дружкам, как то подозрительно. Я давно разочаровался в людской бескорыстности, и в добродетель хоть убей, не верю.
Бывший подошел к нему ближе, смерил взглядом, глазами невидимыми в ночи.
Ветел играл, водил свои хороводы из листьев в кронах деверев. Лес вздыхал и будто пел, протяжно так, еле слышно, задумчиво.
- Твое личное мнение, меня вовсе не интересует.
- Извини, предателям я не особо доверяю. Предавший однажды, может предать дважды. – Закончил он, и Бывший готов был поспорить, губы Искателя растянулись в усмешке.
- Темно-то как, хоть глаз выколи. Но да ладно. Если хочешь, оставайся, а я пойду проверю, есть ли живые в деревеньке.
С этими словами он направился к покосившемся разломанным воротам, в частоколе забора, вытащил оружие. Сверкнула серая сталь. Блики играли на длинной цепи, когда ее качались косые линии лунного света, что пробивались сквозь листву над головой.
- Стой, давай подождем остальных.
- Боишься?
- Я знаю, что говорю.
- В таком случае можешь влезть на дерево и трястись там от страха. – Он уже открыто смеялся, совершенно не скрывая, что думает о Бывшем, и как его презирает.
- Ты их спугнешь, а мне от этого радости чуть. Я сюда не для того столько времени перетаскивал свое бренное тело, и выискивал свою былую семейку, чтобы такой безмозглый сомнительный тип, мне все испортил.
- Послушай-ка меня, ты, черная твоя рож…
- Тсс-с. – Послышалось совсем рядом.
Медленно, словно воры, из кустов стали вылезать черными тенями люди, как кривые карикатуры в ночи. Их было не много, трое или четверо.
- Не кричи. Тихо, распугаешь всех, они должно быть только уснули к рассвету.
Они придвинулись к друг другу ближе, сливаясь с лесом, потонули в его массиве, сделались его продолжением.

Белое.
Стрелец.

Конечно, он родился под одноименным знаком зодиака, и был его тезкой, но и в тезку-созвездие, и в астрономию, а также оракул, таро и прочую дребедень совершенно не верил, да о них и не знал, честно говоря, его больше интересовал проблем насущные.
А самое насущное – он любил стрелять, и этим жил, по большей части. Кстати сказать и обтановочка тех мест, где он родился, всячески поощряла это его желание. Стрелял он потрясающе, и лук свой практически не выпускал из рук, и если б он не был слаб к женскому полу, то, наверное, и спал бы с ним в обнимку.
В своей недолгой жизни Стрелец любил всего две вещи. Любил преданно как собака, и перегрыз бы глотку за обе – за отца и свой лук. Именно в такой последовательности, что не удивительно.
Стрелец был слишком молод, это по меркам его собратьев, к которым он себя относил постольку-поскольку. Вся его родная семья умерла 15 лет назад, тогда ему было только восемь. Восемь. А как он тогда стрелял, если вспомнить - как никогда. В тот день он чувствовал себя на вершине мира, пупом земли, и с апатией наблюдал как город наполняется потоками крови. Красные ручьи текли по мощеным тротуарам, по желобам каналов, по улицам. Ему чудился кровавый дождь, а нет - это просто вампиры лезли с крыши, и их одежда буквально сочилась красными слезами.
- Умоемся кровью! – Раздавался какой-то старческий голос над башнями и фасадами домов, башенок твердыни. – Умоемся, только это будет их кровь!
Стрелец отогнал гнетущие мысли, прошлое, скажем честно, было мало приятным, поэтому он отложил его подальше, как нелюбимую, но весьма полезную книгу. Врага стоит знать в лицо, так что эту книгу он перечитывал ни раз, и сколько еще будет перечитывать.
Лес шумел, пропуская сквозь кроны свет тусклой луны и дробясь звездами. Лица в лунных бликах казались ликами ангелов, светящимися изнутри.
- За мной, ребятки, я вас проведу путями окольными, дорогами дальними…
Эл разговаривал на свой лад, лучше бы он и дальше бряцал на своей лютне. Изъясняться, по мнению Стрельца, у него получалось гораздо хуже.
- Веди-веди. – Продолжил Стрелец. – Мы за вами. – Он глянул на Бывшего, будто негласно с ним советуясь.
- Только, побыстрее, отважные мои. – Закончил Эл, намекая, что они вроде как бояться лезть, мягко говоря, на рожон.
Ищущий тем временем воспользовавшись положением, и пребывая врепели планеты всей, то есть впереди компании, нечего не говоря, двинулся, перебегая от тени к тени. Он устремился к воротам. Двое других потянулись, как кто-то выразился «окольным путям». Стрелец же поравнялся с Бывшим, облокотился плечом о ствол дерева рядом.
- Хочешь, я его где-нибудь аккуратно сложу, без лишнего шума, как выразился Эл?
Бывший потер лоб пальцами, будто раздумывая над радужной перспективой.
- Не сейчас… - Последовало недолгое молчание, не нарушаемое ни шорохом, ни звуком, и даже ветер замолчал. – Может позже. – Они заулыбались друг другу. Темнота скрывала черты их лиц, мимику, блеск глаз, их выражение.
- Отец, только скажи, и я хоть сию минуту отстрелю ему ухо, могу выбить глаз. Смотри, попаду прямо отсюда.
Стрелец поднял лук и прицелился в темноте, будто стараясь убить тень. На тетиву упала стрела, будто нить протянулась в ночи, раздвигая границы тьмы и света.
- Ты выбрал куда, Отец мой? Одно слово. Ухо? Правое или левое?
Стрелец был в нетерпении, он любил убивать, любил калечить, да он мог в этом открыто признаться, надо отдать ему должное. Тем более он любил убивать красиво, сделать из этого целое шоу и представление. Для него стрела была словно кисть на холсте художника, и таким образом стрелец творил свои шедевры. Стрелец считал убийство искусством, и своим мастеровым точилом – кистью – луком, он владев в совершенстве. Скорее всего, он, конечно, себе льстил, но все из-за обостренного честолюбия, самолюбия, и самомнения, что простительно учитывая возраст.
- Мне всегда нравилась твоя нетерпимость к морально убогим.
Стрелец засмеялся. Деревня все еще молчала, ни звука, ни шороха. Неужели они все еще спят, или поджидают их, зависнув под крышами, как летучие мыши. Нет. Такие мысли туда же - отложить подальше – в топку, в топку их.
- Твоя смелость иногда выходит далеко за рамки разумного, но именно поэтому я тебя тогда там не оставил.
- Отец, я уже говорил тебе…
Тут резкий писк оборвал всю тираду, готовую слететь с губ Стрельца, и они умолкли, мелено двинулись к деревянным зданьям впереди, в окнах которых поселились тени и ночные призраки. Скорее уж призраки мертвых.
А остались ли там мертвые? Оставляют ли они вообще когда-нибудь мертвых? Стрелец знал точный ответ, и сглотнул от того, что ком подкатил к самому горлу, а во рту появился металлический привкус.
Голос нарастал, завывая и треща, как несмазанная петля двери, октавой выше и их уже начало подергивать от напряжения.