4.

Время шло, и Дуэйн все яснее понимал, что удовлетворения от своего нового положения он совершенно не испытывает. Может, он уже просто забыл, что значит быть счастливым, может, действительно чего-то не хватало, но новый король постоянно изводился, стараясь понять, что ему еще нужно. Он много работал, постоянно перечитывал заученные наизусть магические трактаты, пытаясь уловить между строк какую-то подсказку к загадке Проклятого храма, изо всех сил старался создать видимость, что правит королевством, но… Но все это вызывало скорее раздражение, чем радость. Подданные его боялись и потихоньку ненавидели – Аарден знал, что в городе продолжают шептаться о смерти Айрина – министры и первые лица двора встречали его неестественной покорностью и словно наклеенными улыбками, слуги опускали глаза при встрече с ним, а Крисса попросту не желала выздоравливать… Пожалуй, последний факт бесил Дуэйна больше всего; особенно выводило его из себя то обстоятельство, что он ничего не мог с этим поделать и никого не мог в этом обвинить. По прошествии пяти дней с начала ее болезни, отчаявшись получить от Майи вразумительный ответ (девушка неизменно отвечала: «Госпожа больна, ее нельзя беспокоить»), король вызвал к себе придворного лекаря – умудренного годами клирика Тай-Гайир, покровителя врачевателей и аптекарей, который был приставлен к королеве со строгим приказом тщательно следить за ее здоровьем и прикладывать все возможные усилия к ее выздоровлению. Дуэйн едва заметно кивнул старику и хмуро поинтересовался:
- Ну, как себя чувствует королева?
- Мне нечем вас порадовать, ваше величество, - спокойно ответствовал лекарь. – Ее по-прежнему лихорадит, королева почти не приходит в сознание. Кроме того, болезнь усугубляется депрессией, которая очень замедляет выздоровление.
- Да вы что, меня за идиота считаете?! – вкрадчиво осведомился чародей. – Ты, значит, хочешь убедить меня, что у человека пять дней держится лихорадка, которую невозможно ничем сбить?! И ты же, стало быть, утверждаешь, что не знаешь, как это лечится? А на своем ли ты месте, старец?
Ни один мускул в лице клирика не дрогнул, когда он отвечал:
- Ваше величество, я состою придворным лекарем вот уже больше сорока лет, и до сих пор никто не обвинял меня в незнании. Быть может, есть средство, чтобы помочь королеве, но мне оно не известно.
- Мне все больше кажется, что ваша теплая компания успешно водит меня за нос, - сообщил Дуэйн. – Ты, служанка Криссы Майя, охрана, которую я выставил у ее покоев. Несмотря на все твои запреты, я все-таки пойду к ней сам. И я тебе искренне не завидую, если окажется, что вы мне врете.
Лекарь не перечил, только бесшумно двинулся к покоям Кристины вслед за королем. Последний проигнорировал охрану, отмахнулся от решительного протеста Майи, которая тут же появилась у него на пути, и вошел в полутемную комнату. Шторы на окнах были задернуты, на полу лежало лишь несколько ярких, робких солнечных лучей. Один из них освещал разноцветные пузырьки с лекарствами, стоявшие на низком столике подле кровати Криссы; отблески цветного стекла создавали на одеяле причудливый узор, но взгляд Дуэйна был намертво прикован к бледному и осунувшемуся лицу королевы. При его появлении, при звуках шагов и голосов, ее ресницы даже не дрогнули – любому было видно, что девушка действительно пребывает в крепких объятиях мира тяжелых, болезненных грез. Аарден медленно приблизился, провел рукой по разметавшимся рыжим волосам Кристины, затем по горячей щеке… Он видел, что был не прав, и это, естественно, разозлило его еще больше. Просидев в молчании несколько минут, он резко поднялся и отрывисто сказал:
- Не спускать с нее глаз. Делайте все, что возможно, докладывайте о ее состоянии мне лично, трижды в день.
Перечить ему не осмелились, и только когда за чародеем закрылась тяжелая дубовая дверь, клирик и Майя понимающе переглянулись.

Крисса поправлялась очень медленно, однако к середине июня лекарь сообщил, что лихорадка и болезнь, бывшая ей причиной, отступили. Девушка снова постепенно принималась за свои дела, едва находя в себе силы бороться с болью и отчаянием. Пока она болела, ей часто снился один и тот же сон, который за три недели измучил ее до такой степени, что она боялась засыпать. Снова и снова, стоило Кристине только закрыть глаза, она оказывалась в Бухте Королей. Айринкельн бережно обнимал ее талию, с бесконечным обожанием смотрел ей в глаза и нежно говорил: «Ты мое вечное счастье, Крисса». Рассвет королева встречала слезами; она понимала, что больше не может бороться с собой, и ей просто необходимо что-то, что даст толчок к выполнению первоначального плана. За время болезни былая решимость почти ушла, Крисса уже крепко сомневалась, сможет ли выносить общество Дуэйна, даже зная, для чего это нужно; на ее счастье, король пока слушался лекаря, который настрого запретил ему утомлять девушку какой бы то ни было близостью и эмоциональными разговорами, но она понимала, что это ненадолго.
Кристина мало что знала о магии, и теперь, как никогда раньше, ей захотелось выяснить, насколько велика оставшаяся у нее сила и сможет ли Дуэйн выследить ее, если ей удастся сбежать. Обращаться за помощью к книгам было рискованно – в последнее время король много времени проводил в библиотеке – так что оставалась последняя надежда в лице верховного клирика Оркхаанга. Крисса сомневалась в его лояльности, но выбора у нее не было – в конце концов, свое пребывание в дворцовом святилище она сможет как-нибудь объяснить. И вот однажды вечером королева отправила Майю к клирику Оркхаанга – тот должен был явиться в святилище рано утром и тщательно следить за тем, чтобы его никто не видел. Разумеется, предстоящая встреча изрядно взволновала Кристину; она почти всю ночь не спала и отправилась в назначенное место, едва красный шар солнца лениво поднялся над морем.
Святилище представляло собой большой, идеально круглый темный зал. Витые колонны розового мрамора разделяли его на несколько частей, в каждой из которых находились небольшой деревянный алтарь, несколько причудливых светильников и курильница для благовоний, хранившихся здесь же, в отделанных перламутром ящичках. Войти в святилище мог любой, здесь не было никакого различия между королем и последним поваренком, перед ликом богов не полагалось даже обращаться друг к другу по титулам или согласно этикету. В этот ранний час в святилище, естественно, никого не было – только стражи у входа приветствовали Криссу почтительным поклоном. Она приветливо улыбнулась в ответ и бесшумно проскользнула в уютную тень зала, разгоняемую лишь несколькими свечами. Это место всегда вызывало в девушке трепет и благоговение, вот и теперь она поняла, что впервые за долгое время испытывает что-то вроде спокойствия и уверенности.
Медленно, чутко прислушиваясь к эху собственных шагов, Кристина приблизилась к алтарю Повелителя Белых Драконов. Бог был изображен на огромной мозаике, украшавшей стену, в образе своего священного животного, но глаза его горели истинно человеческим пониманием и сочувствием. Королева опустилась на колени на специально подготовленную для этого подушку и зажгла длинную зеленую свечу. Ее дрожащее пламя осветило изумительные перламутровые руны на поверхности алтаря, а девушка едва слышно зашептала:
- Не знаю, слышишь ли ты меня теперь, великий заступник и покровитель, не знаю, примешь ли мою молитву – ведь я была рождена на другом конце света и даже не знала о тебе большую часть своей жизни. Прошу тебя, даруй мне силы пройти все, что я задумала! Ты ведь знаешь, для чего я это делаю, ты видишь… ты не можешь не видеть, что я не предаю своей любви, мне просто нужно время… Мне нужно выжить, мне нужно… Повелитель, не оставь меня своей милостью. Я знаю, я ничем не заслужила твоего покровительства, но…
- Он слышит тебя, дитя мое, - раздался вдруг над ухом негромкий голос Аедина, клирика Оркхаанга. – Иначе и быть не может.
- Здравствуй, - приветствовала его Кристина. Сердце противно сжалось от страха, и она торопливо проговорила. – Пожалуйста, встань в тени за алтарем. Я буду разговаривать с тобой так, чтобы со стороны казалось, будто я молюсь. Прости.
- Я все понимаю, ни о чем не беспокойся. У тебя ко мне какое-то дело, так?
- Да. Мне необходимо задать несколько вопросов… И еще, - неожиданно для самой себя продолжила она, - мне нужен твой совет. Ты много старше и мудрее меня, и я…
- Не бойся, дитя мое, я на твоей стороне, - эти слова пролились словно бальзам на сердце, и Крисса немного расслабилась. Во всяком случае, не похоже, что по окончании разговора он тут же побежит докладывать Дуэйну! – Какой совет ты хочешь получить?
- Я понимаю, что не имею права бросать королевство и свой народ, но… я должна сбежать отсюда! Никто, кроме моего мужа, не знал истории моего прошлого, однако принимая во внимание все события тех дней, я просто не смогу подчиняться Дуэйну. Я чувствую, что должна сбежать!...
- Тебе так подсказывает твое сердце? Оно не велит тебе последовать за твоим мужем?
- Нет, - тут девушка почувствовала, что буквально сгорает от стыда. На севере самоубийство считалось страшным грехом, няньки не жалели слов, описывая страшные муки, ожидающие преступивших закон богов, и Кристина верила в ужасные легенды и сказания до сих пор. Теперь ей было нечего терять, и она, скрепя сердце, призналась. – На моей родине мне раз и навсегда внушили непреодолимый ужас перед…
- Не думай, будто я упрекаю тебя, дитя. Напротив, если твое сердце говорит, что ты должна бежать, ты обязана повиноваться этому зову! Может статься, это имеет какую-то высшую цель, которая пока скрыта от нас. Одно я знаю точно: никогда нельзя поступать наперекор себе. Это еще одна причина, по которой ты должна последовать своему желанию.
- Спасибо, - пробормотала королева. – Ты меня успокоил. Я больше не сомневаюсь. Но я не знаю, как это сделать!... Я что-нибудь придумаю, обязательно, однако мне нужно спросить тебя. Ты можешь определить, какой силой я обладаю?
Повисла пауза, в которой Кристина ощутила слабые магические импульсы, после чего клирик прошептал:
- Могу. Твоя сила колоссальна, девочка, но я с такой еще ни разу не сталкивался. Ты природная повелительница огня, невероятно сильная чародейка, но твоя сила скрыта.
- Она связана – чародей Аарден связал ее…
- Это иное! Он связал силу, когда она преодолела барьеры, сдерживавшие ее, но до той поры ты могла использовать лишь незначительную ее часть. Это означает, что теперь, если кто-то снимет заклятье, ты уже не будешь угрожать себе и окружающим. Пользоваться силой станет для тебя так же естественно, как умываться по утрам. К сожалению, дать силе стихии вырваться на волю необходимо, чтобы объединиться с ней. Иначе владение силами природы невозможно.
- А если не освобождать связанную часть силы?...
- Сейчас ты не смогла бы даже раскрыть самый простой портал. Ты можешь только вызывать огонь, не опасный для окружающих, скорее, для забавы.
«Мой «двойник» был прав – придется все же вернуться к былому занятию, - подумала Крисса. – Что ж, не так плохо». После небольшой паузы она снова заговорила:
- А если я все же сбегу… чародей… в смысле, король, сможет обнаружить меня?
- Увы, дитя мое, сила повелителей стихий очень сильно эманирует, - клирик вздохнул. – Однако, конечно, даже самые искусные чародеи не всесильны – если тебе удастся использовать достаточно мощный портал, который сможет закинуть тебя куда-нибудь в Предел Обреченных, Дуэйну придется изрядно попотеть, чтобы найти тебя. К сожалению, здесь есть лишь один портал, который ты сможешь использовать без помощи – ты ведь знаешь, что король выгнал всех сильных чародеев, а клирики не обладают и десятой частью силы настоящего чародея.
- Где этот портал?!
- В горах. Рядом с Проклятым Храмом.
«В горах». На данный момент это звучало так же, как и «на краю света» - вырваться туда, практически за пределы города, без Дуэйна было невозможно. Однако Криссу это не расстроило. Она чувствовала себя значительно лучше – ведь теперь она хотя бы знала, какой план следует изобретать. Даже не пытаясь сдержать радость, королева с улыбкой сказала:
- Благодарю тебя. Не знаю, как я смогу отплатить за твою помощь, но…
- Ты отплатишь мне в том случае, если мои слова окажутся полезными, - перебил клирик. – Все в руках богов, дитя мое. Желаю удачи.
Прошуршала материя, затем донеслось легкое эхо шагов. Кристина снова осталась одна… Она вновь молитвенно сложила руки и, прикрыв глаза, принялась яростно умолять Повелителя Белых Драконов помочь. Теперь слов не требовалось. Аедин убедил ее: боги действительно все видят и слышат…
Мгновение спустя Крисса мысленно возблагодарила небеса за свое решение продолжить молитвы без слов – под потолком снова зазвенели шаги, и бодрый голос Дуэйна произнес:
- А я-то все думаю – куда могла деться моя девочка в такую рань! Вот, оказывается, в чем дело… Ты не тому богу молишься, дорогая, - сообщил он, бесцеремонно обнимая ее за плечи. Девушка вздрогнула, но выдавила из себя некое подобие улыбки:
- Почему это?
- Потому что твой покровитель обитает вон там, - он указал на нишу, в которой призрачно переливался в свете свечей голубой шелк одеяния статуи Ирридин. – Вот к кому тебе стоит обратиться! Как-никак, тебе еще предстоит родить наследника, вот и обсудила бы этот вопрос с богиней.
Больше всего на свете девушке хотелось его удавить за такие слова, однако она довольно весело отозвалась:
- Я бы не стала торопить события. Неужели тебе так не терпится увидеть меня некрасивой, с огромным животом?
- Для меня ты всегда прекрасна! – заявил король. – Но ты права – разобраться с этой формальностью мы всегда успеем. Лучше дай мне тебя порадовать.
- Я вся горю от нетерпения.
- Мне доложили, что в город приехали какие-то музыканты. Я подумал, что мы с тобой вполне могли бы развеяться и посетить представление. Кроме того, неплохо было бы показаться на людях, а то уж черте что о нас болтают… Ну как тебе идея?
«А чего бы ты ждал, чтоб о тебе говорили?! – исключительно про себя возмутилась Крисса. – Совсем чокнулся, простите меня, боги – считает, что жена брата принадлежит ему по умолчанию, как корона или трон. Что касается музыкантов… то, пожалуй, это может оказаться мой шанс!». Вслух она лишь коротко сказала:
- Волшебно.
- Отлично, значит, после обеда едем в город!... Э… кстати, - его радостная улыбка стала хищной, а ладонь, до сей поры лежавшая на талии девушки, уверенно переместилась ниже, - ты мне еще кое-что должна.
- За что?
- За ожидание! Согласись, ты поступила нечестно: не успел я обрадоваться, что ты ко мне вернулась, как ты заболела, и я даже не успел ничего осознать.
Кристина почувствовала, как больно стучит в виски кровь; она понимала, что ради собственного будущего придется потерпеть, хотя энтузиазм и недвусмысленные намеки Аардена вселяли в нее ужас. Больше того, в голове как-то не укладывались обстоятельства: все-таки святилище – совсем не то место, чтобы…
- Опять отговорки! – в ответ на последнюю мысль король лишь притворно нахмурился и погрозил ей пальцем. – Ты меня не обманешь, детка. Святилище – это условность, всего лишь обычная комната, в которую поставили необычную мебель. Богам все равно, можешь мне поверить – они никогда не слышат наших молитв.
«Я-то знаю, что это не так!» - хотела было выкрикнуть Крисса, но промолчала. Повинуясь решительному движению руки Дуэйна, она медленно расстегнула пряжку на его поясе и прошептала:
- Я верю.

Королева чувствовала себя невероятно уставшей и каждую секунду проклинала свое согласие выехать с Дуэйном на представление. Больше всего на свете хотелось побыть одной, в прохладной тишине своих покоев – как всегда, общение с чародеем отняло у нее много сил – но утешало только одно: король вряд ли позволил бы ей насладиться одиночеством. Он искренне считал эту поездку в город знаком своего окончательного триумфа – ведь коронация прошла в спешке, никто не задумывал ее как народный праздник, так что потешить свое самолюбие Аардену не удалось. Зато теперь он наслаждался общественным вниманием: хотя королевский поезд был совсем не велик, за их путешествием в центр города наблюдало множество пар настороженных глаз. Выйти на улицу отважились немногие, зато во всех окнах и на всех балконах можно было видеть молчаливых и даже как будто напуганных людей. Было совершенно тихо, не слышалось никаких приветственных криков, но Дуэйн и без этого чувствовал себя полновластным хозяином города. Еще больше уверенности в собственном положении ему придавали посох, который он не преминул захватить с собой, и присутствие Криссы, чью затянутую в перчатку руку он не выпускал из ладони на протяжении всего пути.
Впереди послышался гомон – карета подъезжала к площади, выбранной музыкантами для выступления. Глашатай торжественно объявил о прибытии короля (к великой радости Кристины, о ее присутствии верный слуга умолчал), чем мгновенно навел на площади все ту же настороженную тишину. Стук закрывающейся за спиной Криссы и Дуэйна дверцы кареты показался невероятно громким; девушка с мрачной усмешкой подумала, какое, должно быть, нелепое зрелище они собой представляют. Ради поездки в город чародей сменил свой балахон на ослепительно белый кафтан, украшенный ремешками и пряжками, а так же извлек из казны очередную семейную реликвию – золотой обруч с десятикаратным бриллиантом, который некогда считался церемониальным венцом рода Аарден, а затем был заменен на менее претенциозную корону с небольшими изумрудами. Кристина же, как подобает даме ее положения, была одета в простое белое платье, ее лицо по обычаю закрывала тонкая белая вуаль, на шее в знак траура красовалась черная бархотка, но все впечатление портил опять-таки огромный бриллиант… Во время сборов в город Дуэйн бесцеремонно вошел в покои королевы и с порога заявил:
- Послушай, мне положительно не нравится эта черная бархотка. Она тебе совершенно не идет, кроме того, ты прекрасно знаешь, что траур положено носить месяц, а прошло уже…
- Я сама разберусь, - ледяным тоном перебила Крисса, в очередной раз борясь с желанием его убить. – Не всегда же только мне идти на компромисс! Смирись и получай удовольствие от того, что имеешь – если не ошибаюсь, ты получил все, что хотел.
- Почти все, - он резко подошел к ней и с нескрываемой злобой пояснил. – Кроме твоего сердца.
- Мне-то казалось, оно тебя интересует в последнюю очередь. Перестань, Дуэйн. В этом вопросе я все равно не уступлю. Я ношу белую одежду, потому что ты этого хочешь, так что не мешай мне самой подбирать к ней украшения.
- Ладно, - неожиданно легко согласился Аарден. – Только пусть твоя жуткая бархотка действительно станет украшением.
С этими словами он разжал руку. Крисса чуть не зарычала от злости, снова увидев это самодовольное выражение на его физиономии, но сдержалась и опустила взгляд: на ладони короля красовался искусно ограненный бриллиант в форме капли. С виду в нем было карат восемь, то есть драгоценность явно была позаимствована из казны, что заставило королеву поинтересоваться:
- Откуда это у тебя?
- Как это – откуда? – удивился тот. – Это, между прочим, тоже фамильная драгоценность. Подвеска «слеза Ирридин». Некогда она была символом власти королевы, как Глаз Змеи для короля.
Не дожидаясь дальнейших комментариев, Дуэйн осторожно укрепил бриллиант на бархотке, после чего застегнул украшение на шее королевы и одобрительно заметил:
- Вот, теперь я готов согласиться, что это украшение.
- А главное, как символично, - фыркнула девушка в ответ.
… И вот теперь, среди молчаливых, сочувственно взирающих на нее людей, Кристина чувствовала себя невыразимо глупо. Она терпеть не могла демонстрировать свое положение, кроме того, при Айрине все это выглядело совершенно по-другому. Начать с того, что сам король относился к этикету и своим регалиям с некоторой иронией, он старался как можно реже извлекать из хранилища корону и мантию и прекрасно обходился не слишком заметным со стороны Глазом Змеи – и то, только потому, что так требовал церемониал. Дуэйн же стремился показать всем свое положение, он искренне считал, что наличие какого-нибудь весомого символа власти действительно дает ему эту власть, чем раздражал Криссу еще больше, чем обычно. Однако приходилось мириться… Девушка плотнее запахнула отделанный мехом жакет – день выдался довольно прохладным, с гор ощутимо тянуло сыростью, а кроме того, жакет позволял скрыть проклятый бриллиант – и, опустив глаза, двинулась за королем в сторону специально построенного помоста. Разумеется, деревянное возвышение было покрыто ярким ковром, на нем стояло два позолоченных кресла, кроме того, над всем этим красовался пурпурный бархатный балдахин. Немногочисленные придворные и воины охраны приветствовали короля учтивым поклоном, после чего заняли свои места за спинками кресел. Крисса чувствовала себя более чем отвратительно – в основном потому, что отлично представляла, как думают о ней горожане. Вряд ли простые люди придадут должное значение скорбному выражению ее лица или черной бархотке; все заметят лишь то, что лежит на поверхности. Уж чего проще: менее чем через два месяца после смерти (убийства!) законного короля, его молодая вдова появляется на публике с его братом, который столь бесцеремонно уселся на трон. Чего ж непонятного…
Королева была настолько поглощена своими мыслями, что даже не удосужилась поинтересоваться, что, собственно, за музыканты прибыли в Эрквадиор. По этой причине она едва сдержала возглас радости, когда услышала знакомый сипловатый голос:
- Привет, южане! Ну что, покажем всем, на что мы способны?
Крисса чувствовала, как по щекам ползут предательские слезы: на сцене, наспех сколоченной городскими умельцами, стоял Троймэн Райн собственной персоной, который бодро отбивал ритм каблуком сапога и потешно размахивал руками, словно дирижируя. За его спиной расположились так же знакомые девушки личности в ярких одеждах, вооруженные дудками и волынками, в числе которых огненным пятном выделялась шевелюра Сюзанны Сэйван… Вся эта компания уже наигрывала что-то веселое и жизнерадостное, а Кристина лишь считала минуты до окончания выступления: она понимала, что должна уговорить Дуэйна разрешить поговорить с музыкантами. Если она хотя бы вкратце расскажет им о случившемся, о побеге можно будет больше не думать. Все наверняка сложится само собой, если только…
- Эй, ты чего? – перекрикивая музыку, обратился к девушке чародей. – Мы же договорились: никаких слез!
- Ничего ты не понимаешь! – улыбнулась Кристина. – Это мои друзья!
- Да?! – усомнился он. – Больше всего они похожи на уголовников.
- Возможно, но они действительно мои друзья. Видишь рыжую девушку? Она моя единственная подруга. Как бы я хотела снова поговорить с ней!...
- Ага! – обрадовался Аарден. – Наконец-то у тебя появилось желание! Ну, чего ты хочешь?
- Хочу после концерта пообщаться с ними немного, - скромно опустив глаза, сообщила Крисса. – Ты ведь позволишь?...
- Конечно, позволю! – он так и сиял от гордости, когда говорил. – Возьми четверых воинов из охраны и отправляйся к ним. Можешь не торопиться. Думается, именно этих ребят тебе и не хватало для полного счастья.
- Спасибо, - прошептала девушка. Не раздумывая, она взяла его за руку и коснулась губами изумруда перстня – знала, что этот жест почтения (пусть и притворного) окончательно растопит все сомнения.
- Не за что. Но только к ночи обязательно возвращайся – я так понимаю, я заслужил твою благосклонность хотя бы на ближайшую ночь, а?
Даже такая перспектива не смогла омрачить радости Кристины. Она готова была пообещать все, что угодно, лишь бы только король ничего не заподозрил. Концерт, состоявший в основном из веселых плясовых и хулиганских народных песенок, казался королеве невероятно долгим. Кроме всего прочего, выступление было расцвечено некоторыми цирковыми номерами – ваганты жонглировали разноцветными мячиками и кинжалами, танцевали с зажженными лампадами, ловко раскручивая их на цепях, ходили по сцене колесом и катали по рукам и плечам тяжелые стеклянные шарики, демонстрируя чудеса ловкости. Конечно, все это напоминало Криссе о ее былой, беззаботной жизни без королей, ненависти и интриг, но не шло ни в какое сравнение с предстоящей встречей.
…Едва сдерживая дрожь, стараясь сохранять подобающую королеве осанку, Кристина следовала за воином в плаще с гербом королевского дома к фургону музыкантов. Люди уже начали расходиться; настроение их заметно изменилось – многие напевали себе под нос, многие бурно обсуждали прошедший концерт, и лишь несколько человек обратили внимание на леди в белой одежде, которая в сопровождении четверых стражей спешила в самый эпицентр событий. Теперь Криссу уже мало волновало, кто и что подумает о ней. Она лишь с замиранием сердца думала, как посмотрит в глаза Сюзанне… Оставалось лишь надеяться, что подруга поймет ее; не Сэйван ли в свое время говорила, что разрыв дружбы и разные пути для менестреля – совершенно разные вещи?... Словно сквозь сон Кристина услышала голос одного из стражников:
- С тобой хочет говорить королева, музыкант.
- О, даже так? – ничуть не удивился Мыш. – Такого со мной еще, пожалуй, не было!...
- Веди себя соответственно! – возвысил было голос воин, но девушка тихо перебила его:
- Благодарю, я сама разберусь.
Охранник почтительно поклонился ей и отошел на пару шагов, чтобы не слышать разговора. Крисса же медленно подняла с лица вуаль и прямо взглянула в лицо Райну:
- Здравствуй, Мыш. Надеюсь, ты еще не успел меня забыть.
С мгновение по физиономии ваганта бродила глупая улыбка, но он быстро нашелся – не думая о приличиях, шагнул навстречу королеве и стиснул ее в объятиях:
- Крис! Какими судьбами?!!!
- Я все расскажу, - снова улыбнулась полузадушенная Кристина. – Только не здесь. Вообще у меня к вам дело…
- Да в ж… прости, в баню твое дело! – отмахнулся Троймэн. – Эй, Лис! Глянь, кто пришел!
- О мать моя женщина! – протянула Сюзанна, подходя. – Крис! Королева! А, чтоб меня… Чертовски рада тебя видеть, подруга!
Девушки обнялись, после чего Крисса решительно сказала:
- У меня не так много времени, ребята. Как я уже сказала Мышу, у меня есть к вам дело. Понимаю, невежливо и бестактно говорить о своих проблемах после такой разлуки, но тут творятся… скажем так, не совсем приятные для меня и прочих вещи.
- Да уж, видец у тебя, прямо скажем, не цветущий, - оценил Райн. – Всегда говорил – корона тянет к земле, и радости от нее никакой. Ого!... Экий брюлик! Представляю, на сколько он на рынке потянет!
- Если я тебе его отдам, кое-кто меня растерзает, - рассмеялась в ответ девушка. – Хотя отдала бы хоть сейчас за милую душу!
- Так, кончай базар! – вмешалась Сэйван. – Сказали ж тебе: человек торопится, у него есть дело. Двигаем к нам, в трактир – там и поговорим… А впрочем, фургон для этой цели подойдет лучше – в нем и доедем, тут недалеко. Эти вот изваяния, - она указала на охрану, - с тобой?
- Увы, да, - вздохнула Кристина.
- Тогда пусть топают следом и сторожат у входа – нешто мы их на свои посиделки пустим?! Так, друзья! – обратилась Сюзанна к вагантам – они как раз собирали свой концертный скарб и аккуратно укладывали его в один из двух фургонов. – Вы уж извините, но один фургон мы на сегодняшний вечер забираем. Прогулка вам не повредит, а у нас тут важная персона!
Возражений не последовало – народ лишь пожал плечами и отправился восвояси («Деньги пропивать пошли!» - со знанием дела откомментировал Мыш). Главный вагант же помог девушкам забраться в фургон, сам уселся на козлы и щелкнул поводьями:
- Ну, курс на трактир!
Охранники Криссы мрачно двинулись следом…

Единственная свеча, тускло освещавшая тесное пространство фургона, почти догорела, когда Кристина закончила свой рассказ. Так как времени было мало и нужно было еще многое обсудить, девушка опускала подробности, заостряя внимание друзей только на самом главном. Как и следовало ожидать, в начале повествования Сюзанна часто перебивала подругу язвительными замечаниями и нецензурными комментариями, которые все в итоге сводились к одной фразу: «А я тебя предупреждала!...». В той части рассказа, которая была посвящена цирку и прочим страданиям, высказывался уже Мыш – его речь пестрила бранью еще ярче, но описание свадьбы и того короткого времени, что король и королева Эрквадиора жили счастливо, его несколько успокоило. Рассказ о последних печальных событиях и поведении Дуэйна был встречен скорбным молчанием; когда Крисса замолкла, повисла небольшая пауза, после которой Сэйван уверенно заявила:
- Дело ясное. Надо бежать!
- Знаю, что надо, - грустно улыбнулась королева. – Нет, кроме шуток, Сюзанна, ты сама знаешь, что я не отличаюсь отчаянной смелостью, да и вообще, героизм мне совершенно чужд, но даже я чувствую, что больше не могу так жить. Прошло полтора месяца, из которых я почти месяц болела и не видела этого садиста, но…
- Перед кем оправдываешься-то? – понимающе хмыкнул Мыш. – Так жить не дело… Да и вообще, это даже не жизнь, а так, имитация одна. Не бойся, Крис. Ты же знаешь, мы тебе завсегда поможем! Только скажи, чем – а то ж мы в магии ну ни бельмеса не понимаем.
- Я знаю лишь, что в горах, у развалин древнего храма, имеется чувствительный искажающий портал. Грубо говоря, невозможно предсказать, куда он меня выкинет, но зато и открыть его мне вполне под силу. Но как туда попасть? – она грустно вздохнула и добавила. – Вы же понимаете, что я не могу пойти туда «погулять» - Дуэйн тут же увяжется следом. Тем более, в свое время он много работал с этим храмом, а сейчас страстно пытается разрешить какую-то страшную загадку.
- Ой, а делов-то! – рассмеялась Сюзанна. – Мужика обдурить, ха! Да это ж проще простого. Слушай сюда, подруга: кажется, я уже придумала, как нам поступить. Остались детали, но их мы придумаем как всегда, по ходу. Итак, я думаю, твой сумасшедший поклонник отпустит тебя с нами?
- То есть как? – удивилась Крисса.
- Да очень просто! Сделай невинное лицо, попроси отпустить за город с друзьями… Показательно попроси охрану, чтобы чего-нибудь не случилось. Ну неужели он тебе откажет?!
- Я не знаю, - призналась девушка. Уверенность Сэйван потихоньку передавалась ей, и в душе разгоралась нездоровая жажда деятельности, но… Поверит ли чародей во всю эту ложь – вот в чем вопрос. – Может, и не откажет.
- Уж попытаться-то ты точно можешь, - заметил Райн. – Главное, правильно выбрать момент! Я по себе знаю: в первые несколько минут после…
- Мыш! – цыкнула на него менестрель. – Без подробностей!
- Прости. Ну так вот, полусонный и довольный мужчина отказать в принципе не в состоянии. А тем более, в такой простой просьбе. Если заупрямится – пообещай ему что-нибудь нереальное, но приятное, что-то, о чем он мечтает. Результат гарантирован.
- Как это ни грустно, а он прав, - нехотя признала Сюзанна. – Что именно ты пообещаешь – значения не имеет. Главное – получить свободу. С охраной Мыш разберется. Запихнем тебя в твой портал – и все, здравствуй, воля!
- Не только меня, - возразила королева. – Вас ведь тут же заподозрят в причастности к моему побегу!...
- Нам не в первой с законом вздорить, - отмахнулся вагант. – Прорвемся!
- Послушай меня! Здесь ваш номер не пройдет, потому что Дуэйн – чародей из династии Аарден. Он запросто обнаружит вас, где бы вы ни были… тем более, что далеко сбежать сами вы все равно не успеете. Выход один: вы тоже должны войти в портал.
- И что? – недоверчиво нахмурилась Сэйван.
- Не знаю, - скорбно вздохнула Крисса. – Одно могу обещать: в лапы короля вы не попадете. Куда перенесет вас портал, мне неизвестно.
- Это, в принципе, без разницы – куда вынесет, туда и вынесет, - глубокомысленно заговорил Троймэн после паузы. – Если очень постараться, мы можем перегрузить все барахло в один фургон – все равно пора проредить запасы. Сами тоже как-нибудь уместимся – и не в таких ситуациях бывали. Но что будешь делать ты, Крис? Ты, как я понял, с нами не поедешь?
- Нет. Я не могу подвергнуть вас опасности. Дуэйн непременно будет искать меня, и я не хочу, чтобы его гнев коснулся и вас. Поверьте, он действительно неуправляем…
- Верим, проверять не будем, - перебила Сюзанна. – Ну, примерный план действий ясен. Для отвода глаз попроси своего дружка отпустить тебя послезавтра. Мы дадим еще один концерт, незаметно избавимся от лишнего скарба и морально подготовимся к операции… Найти нас ты сможешь здесь, в этом трактире.
- Ага, если сегодня за дебош не выгонят, - фыркнул Мыш.
Почему-то именно в этот момент Кристина заметила, что на пальцах правых рук обоих ее друзей блестят одинаковые золотые кольца. Она удивленно воззрилась на них и начала:
- А вы все-таки?...
- Да, мы все-таки, - кивнула Сюзанна. – И, как ни странно, я приняла такое решение благодаря тебе.
- При чем тут я?
- Когда ты ушла с этим своим акробатским уродом, я все поняла. Мне было так мерзко и тревожно, так обидно и больно – причем за нас обеих – что я не выдержала… Это противоречит всем моим словам и мыслям, но, ты не поверишь, я действительно счастлива, - она улыбнулась.
- А если б ты не упрямилась, то счастье тебе привалило бы на полгода раньше, - проворчал вагант. – Так нет же, думала, что самая умная…
- Цыц! Передумать никогда не поздно.
От двери фургона послышался осторожный стук, и голос охранника возвестил:
- Ваше величество, король прислал за вами экипаж. Когда прикажете отправляться во дворец?
- Сейчас иду! – крикнула Крисса и прошептала, обращаясь к друзьям. – Все, мне пора. Никогда не думала, что стану так полагаться на богов, но я буду молиться, чтобы у нас все получилось! До послезавтра.
- Дай тебе боги терпения, - в один голос выговорили ваганты, после чего Сюзанна добавила:
- И сил.

Небо над горизонтом было уже темным, в то время как над Бухтой Королей еще полыхал закат. Заходящее солнце подсвечивало легкие облачка золотисто-оранжевым и розоватым светом, но на горах и домах лежала уже прохладная вечерняя тень. С моря подул свежий ветерок, и Кристина плотнее запахнула на себе норковый палантин. Уходить с балкона не хотелось; время и так тянулось невыносимо медленно, как всегда бывает, когда чего-то очень ждешь, а в обществе короля каждая минута превращалась в час. На счастье девушки, именно сегодня вечером Дуэйн решил показать всем, как много он думает о судьбе королевства, и потому уже второй час король сидел на совете, выслушивая доклады министров. Накануне вечером, когда Крисса вернулась во дворец, разыгрывание покорности и какой-то симпатии далось ей тяжелее, чем обычно, но зато и своего она добилась быстро. Мыш оказался прав, и Аарден легко дал требуемое обещание, сопроводив его целой тирадой о том, как он рад, что королева снова проявляет хоть какой-то интерес к жизни.
Кристина решила, что все должно быть предельно натурально: она выедет на прогулку в протокольном белом платье, в сопровождении четверых воинов. Затем последними займутся ваганты (разумеется, девушка не хотела смерти невинных солдат, но подозревала, что, если оставить им жизнь, они непременно расскажут обо всем Дуэйну – ведь жизнь дорога всем), и, если все пройдет гладко, все они беспрепятственно пройдут через портал. Гораздо хуже будет, если охранники попадутся сильные и отчаянные – тогда придется с ними драться, терять время… а ведь искажение магического фона вовсе не значит, что почувствовать колдовство в Долине Проклятого храма вообще невозможно. Это невозможно большую часть времени, но ведь по закону подлости может оказаться, что именно в этот судьбоносный день никакого искажения не будет! И тогда…
Крисса зажмурилась. Лежавшая у нее на коленях пушистая серая кошка недовольно мяукнула, когда ее перестали гладить, и недоуменно подняла на королеву бесстрастные янтарные глаза. Девушка снова принялась машинально проводить рукой по гладкой шерстке животного, едва сдерживая слезы; нет, взгляд янтарный глаз Айрина не был бесстрастным, когда тот смотрел на нее… Это все в прошлом, и никогда больше не повторится, а все потому, что Дуэйн, тот самый человек, которому она вынужденно подчиняется, тот самый чародей, который думает, что действительно получил власть, убив брата и сев на трон, решил отомстить! Кристина зарычала от злости; в такие моменты ей больше всего на свете хотелось убить своего мучителя и она готова была даже забыть о последствиях такого опрометчивого поступка. На миг в голове пронеслась шальная мысль, что ограничения доступа к оружию во дворце не было никогда, так что вполне можно взять кинжал, дождаться, пока Аарден уснет, и тогда…
- Крисса! – прорезал вдруг вечерний воздух голос последнего. – Хватит гипнотизировать море, оно все равно этого не чувствует. Пошли ужинать.
«Спокойно, спокойно, - подумала королева. – Осталась одна последняя ночь, всего несколько часов, а потом – только свобода!...». Все решительные мысли разом испарились, и Кристина выдавила из себя улыбку:
- Да, конечно.