Содзи.
Не отравляй себя близостью к сильным мира сего.
Тосуй.
Сон, навеянный водными процедурами, уполз из-под ресниц, будто спугнутый кот во время бдения крынки со сметаной. Я сонно моргнула, сладко потянулась на кровати и одернула сбившееся во время сна полотенце. Краем глаза заметила легкое движение за ширмой.
-- Мао? Мао, это ты? – громко сказала я, а в ответ на мои неуверенные слова послышался смех, - кто здесь?
Приподнявшись на кровати, я выглянула из-за ширмы, застыв от изумления.
-- Вы? – сорвалось с моих губ.
Незнакомка с ярко-синими глазами качнула головой и выскользнула из тени. Она шла медленно едва касаясь ногами плитки пола, плавно покачивая бедрами. Ее платье резко отличалось от уже виденных мною многослойных, оно было женственным и вызывающим. Грудь прикрывал треугольный кусок ткани темно-синего цвета, юбка сидела низко на бедрах широким поясом, который блестел и переливался даже в предрассветных сумерках. Вниз от пояса струились широкие полотна ткани вперемешку с нанизанными на длинные ленты бусинами.
Увидев, насколько пристально я рассматриваю ее наряд, она насмешливо улыбнулась и повела плечом, отчего золотая грива волос пришла в движение.
-- Я, - легко ответила она, неожиданно высоким голосом. Ответ меня нисколько не удовлетворил.
-- Ты не похожа на них.
-- Почему? – брезгливо ответила она и сделала еще один грациозный шаг вперед, отчего ее фигура смазалась, а сквозь дымку проступили совершенно другие черты лица. Волосы потеряли объем и теплый золотой цвет, став черными и гладкими, черты лица утратили мягкость, лицо стало более круглым, глаза карими и раскосыми. Я потрясенно ахнула, но вновь потеряла дар речи, когда с лица самоуверенной женщины сползла победная улыбка.
-- К сожалению, только ты видишь мой истинный облик, но на самом деле я обычная женщина такая же, как тысячи в этой империи. И именно поэтому я как феникс созидания не привлекаю к себе столько внимания. А вот ты, - ее лицо исказила злобная гримаса, - ты чужая! Ты! Своим появлениям подняла на ноги всю столицу! О тебе судачат на каждом углу! Ты поплатишься за свое появление! – я была ошеломлена такой новостью, мне совсем не хотелось такой популярности.
-- Но почему?
-- Почему? Ты другая! Я Содзи, рожденная стать фениксом, всю жизнь готовилась к перерождению. Для меня это великая миссия приносить людям мир и покой, - разговаривала она эмоционально, при этом, двигаясь с нечеловеческой гибкостью, извиваясь всем телом, - Ты же… - она, кажется, захлебнулась собственной яростью, - тебя не должно быть в этом мире! Но это случилось, у меня появился антагонист, моя полная противоположность!
-- Да неужто? - меня порядком утомило ее красноречие с заламыванием рук.
-- Не веришь? – она уставилась на меня стеклянным немигающим взглядом, - сегодня вечером состоится твоя аудиенция у императора, а он человек властолюбивый, поверь мне, он уже придумал, как с твоей помощью расширить границы империи. Ну и конечно, он не сможет не обойти своим вниманием такую экзотическую внешность, как у тебя.
Она так и сочилась ядом, а я все прикидывала, как поскорее выставить ее отсюда с наименьшим сопротивлением.
-- И что же ты предлагаешь? – после моих слов она оживилась, перестав корчить из себя ядовитую тварь.
-- Я предлагаю тебе бежать, - она подняла руки вверх, соединив кончики пальцев, и крутанулась вокруг себя.
-- Логично, но вот беда. Куда? Я мир ваш не знаю.
-- Я помогу. Видишь ли, наш мир, принимая феникса, не бросает его на произвол судьбы, а наоборот всячески помогает, стоит лишь задать цель или направление движения, - она задумчиво перебирала висящие на поясе бусины, раскачиваясь из стороны в сторону.
-- С чего такая забота?
-- Мне не нужны соперницы… здесь, - уклончиво ответила Содзи.
-- Ну, хорошо, а как я из-под стражи сбегу? – спросила я, выразительно глядя на вход.
-- Об этом не беспокойся. Сегодня сразу после представления императору возвращайся сюда, я все устрою, - она качнула головой и собралась уходить.
-- Погоди, - сказала я, мучительно думая, стоит ли ее спрашивать, - Скажи, а кто такой этот Ним Дракон?
Реакция, последовавшая на мои слова, оказалась, мягко говоря, странная. Содзи сильно побледнела, большие синие глаза сузились. Она сжала губы и процедила:
-- И когда только успела?! – холодная ярость так и хлестала из нее, но она больше не произнесла ни слова, резко развернулась и ушла. А я еще долго не сводила глаз и дверного проема, гадая, что же это все-таки было?
Для сна уже было слишком поздно, а для бодрствования слишком рано. Не зная чем себя занять, я встала с кровати, прошлась вдоль ширмы, робко выглянула за то, что могло бы называться дверью, оценила боевой дух стражников, убедившись их невозмутимости и верности службе.
Отчего-то вдруг стало грустно и тошно, вспомнился мой маленький мир, заключенный в грустной однокомнатной квартирке, неподалеку от парка. О старом коте, который, как вещь в себе, приходил когда хотел и также уходил. За него я не переживала, он не так уж зависел от меня, но нам вместе было так хорошо забывать про наше одиночество. Там все имело свое значение, каждое действие становилось отточенным оттого рутинным, и я все чаще задумывалась о другой жизни, где много солнца и движения. Где все иначе… Домечталась.
Тяжело вздохнув, я отлепилась от стены и подошла к узким стрельчатым окнам, они оказались забраны тонкими пластинами узорчатого дерева, сквозь которые просвечивалась темная зелень сада. Небо еще хранило следы серых сумерек, но и те уже почти отступили нежно голубому утру. Солнце еще видно не было, скорее всего, оно всходило с другой стороны.
Я отошла от окна и осторожно заглянула в зеркало. Как хорошо, что изменился только мир вокруг, а я осталась прежней. Улыбнувшись бледному отражению в зеркале, я заметила что волосы, предоставленные после водных процедур сами себе закудрявились, чего я им не позволяла последние несколько лет, упорно укладывая в ровное каре и только сейчас отметила, что жаркое лето, проведенное в деревенской глуши, оставило рыжеватые блики на русых волосах.
Но что-то все же настораживало в собственном лице, какая-то мелкая деталь совсем незаметная. Ах, точно! Шрам, на правой брови полученный в нежном возрасте после падения с качель, бесследно исчез. Странно…
Я не понимая, что делаю, распахнула полотенце и недоумевающее посмотрела на абсолютно гладкую кожу на животе, а ведь мне год назад вырезали аппендицит! Кажется, я действительно сгорела в том костре и родилась заново.
Завернувшись снова, я с досадой подумала, как неудобно ходить в полотенце. Вернулась к кровати и легла, мне показалось, что я всего лишь на секундочку прикрыла глаза, а когда открыла их вновь, увидела крадущиеся по полу солнечные лучи и сидящую на полу Мао. Она что-то тихо мурлыкала себе под нос, а в руках у нее сновала туда сюда иголка.
-- Доброе утро, - тихо сказала я, на что Мао повернула свое хитрое личико и таинственно сообщила:
-- Уже день. Вы так сладко спали, а я не решилась будить вас, - она отложила шитье и подошла ко мне. В руках у нее оказался сверток темно-серой отливающей зеленью ткани. Она встряхнула его и протянула мне, - я пока не закончила ваше платье моя госпожа, оденьте это, оно не такое богатое, но подойдет к цвету ваших глаз.
-- Как здорово! А я уж думала никогда мне не избавиться от этого полотенца.
Сей, ненавистный предмет полетел прямиком в дверной проход, к чести стражником они не издали ни единого звука возмущения.
Платье было пошито на манер халата, длинные рукава закрывали даже кончики пальцев, но по его внутренней стороне от локтя шел разрез. Полы платья запахивались на груди, а завязки продевались по бокам, оборачивались вокруг талии и завязывались бантом сбоку.
Мао стояла напротив меня, затаив дыхание, ее глаза так и лучились от удовольствия. Я не удержалась и расхохоталась, так потешно она выглядела.
-- Спасибо, Мао! Оно чудесное, - я покрутилась вокруг себя, а юбка взвилась колокольчиком и облепила ноги, как только я остановилась. Мао взяла меня за руку и потянула в сторону зеркала.
-- Что я там не видела? – упорно сопротивлялась я, но Мао имела такой воодушевленный вид, что я сдалась и заглянула в глянцевую гладь.
-- Вы такая красивая, - сказала Мао, - как солнышко!
-- Скорее как гнилое яблоко, - скривилась я, зеркало всегда показывало мне одно и тоже отражение, с небольшими вариациями на тему одежды. Но то ли солнце другого мира делало свет более мягким, то ли красивое платье действительно могло изменить любую женщину, в этот раз я просто не стала отрицать – отразившаяся девушка могла полноправно называться интересной.
Мао оценила мое обескураженное лицо, удовлетворенно кивнула каким-то своим мыслям. Тут мне пришел в голову один интересный вопрос.
-- Мао, а просвети меня насчет женской одежды. Нет, ты не подумай, что я тряпичница, дело совсем не в этом…- я поймала взгляд Мао и замолкла.
-- Ты о Содзи? – я кивнула, - она скорее исключение, чем правило. Ей все сходит с рук!
-- А чем она собственно занимается? – недоумение было мне ответом, и я пояснила, - ну феникс и феникс, а жить же как-то надо, деньги зарабатывать. Хоть бы и на эти все побрякушки, которых на ней видимо, не видимо. Что? Не работает? Муж обеспечивает? Опять мимо? – то, что женщина здесь занимает пассивное положение в обществе, я уже поняла, но Содзи она явно демонстрировала свою независимость, и это значит.…Да ничего не значит! Она могла быть, да хоть содержанкой самого императора. Кстати!
-- А что за человек ваш император?
-- Он не человек, - мягко ответила Мао.
-- Так, спрошу по-другому. Какой он ваш вседержитель?
-- Сама скоро все увидишь, - а эта маленькая кошечка по имени Мао не так проста. Ушла от ответов, даже глазом не моргнула.
-- Чем же я буду у вас заниматься? – загрустила я. Мао же вернулась к шитью, и я села рядом с ней, подобрала к себе ноги, положив на колени голову.
-- Ну а чем ты занималась у себя?
-- Учила детей рисовать, - Мао отняла глаза от шитья и задумчиво закусила губку.
-- Боюсь, кем бы ты ни была раньше, больше эти умения тебе не пригодятся. Император даст тебе все что нужно… - она резко оборвала речь и замолчала. Кажется, мне тотально что-то не договаривают. Ладно, другого я и не ждала, а раз стараются скрыть значит, ничего хорошего меня не ждет. Именно в свете открывшихся деталей, предложение Содзи уже не казалось мне таким сомнительным.
Сомнительной оставалась цель моего предназначения, если таковое вообще существовало, но вот беда никто не спешил разрешить все мои сомнения и дать ответы на все мучающие вопросы. Возлагать свои надежды на полумифическую аудиенцию у таинственного императора было не просто глупо, а катастрофично. Во всей этой истории, как ни странно, самой прозрачной фигурой являлась Созди с ее желанием доминировать, не подпуская к своей уникальности никого. К ее чести сказать оказалось довольно милосердно отпустить меня на вольные хлеба, а не устранить в физическом плане.
Когда я снова решила заговорить с Мао, она уже отложила шитье и теперь внимательно наблюдала за мной. Я решила ее проигнорировать, молча, отвернувшись к окну.
-- Госпожа Лилия, вам никто не желает зла, поверьте мне, - я повернулась к ней лицом и грустно улыбнулась.
-- Большего зла, чем надо мной совершили, уже не будет, - Мао, как-то странно посмотрела на меня, но, видимо вспомнив что-то, быстро засобиралась.
-- Я совсем забыла, совсем забыла, - поднявшийся вихрь из разноцветного шелка прошелся по комнате и скрылся в коридоре.
От нечего делать я села на кровать. Думать категорически не хотелось, предположений в голове крутилось много, но ни одно мне не нравилось, потому, как итог был един – меня хотят использовать. Было, отчего пригорюниться, чему я предалась. Погрузившись в полную апатию, я не заметила, как вернула Мао, хотя все-таки заметила, но не подала виду. Просто не хочу ни с кем говорить, а Мао явно так не считала.
-- Госпожа, я принесла вам поесть. Здесь фрукты, молоко и хлеб, - хорошо хоть мясо не принесла, а то запах собственной горелой плоти раз и навсегда сделал меня вегетарианкой, - ваше платье почти закончено, не хотите примерить?
Почему-то меня ее веселый голосок стал раздражать, и я поддалась своему плохому настроению.
-- А что мне разве нужно куда-то идти? – Мао воззрилась на меня слегка обижено.
-- Но как же, а говорила вам госпожа, вечером состоится аудиенция… - я жестко оборвала ее и резко поднялась с кровати, едва не опрокинув поднос с едой, метнулась к окну. Руки безжалостно сминали шелк рукавов.
-- Я не буду потакать чьей-то прихоти! Если меня хотят видеть, что ж, - меня затрясло от гнева, - вот она я! Можешь так и передать.
-- Как пожелает моя госпожа, - холодно произнесла Мао, но в ее глазах блеснули слезы, с этим она покинула мою темницу.
Затащили черт знает куда, убили, взяли под стражу и надеяться на телячью покорность, ага вот прямо сейчас! Здесь, слава богу, никто не обязывал меня гражданскими правами, тем паче уголовным кодексом, поэтому будем жить, так как хочется и гори оно все, синим пламенем!
Рассчитывать, что меня оставят в покое, было бы легкомыслием, и власть имущий вседержитель в лице одного очень наглого и таинственного императора поступил самым грубым образом. Меня просто взяли под белы рученьки и поволокли на пресловутую аудиенцию. И как не старалась в тот день Мао, ее шедевр одеть я не удосужилась. Мне же оказалось глубоко плевать на мнение о своей персоне. Я такая, какая есть и никакие дорогие тряпки и драгоценности ничего не стоят для меня, зачем мишура той, что горела в огне, горела нехорошо заживо, чувствуя, как огонь с наслаждением вгрызается в тело.
Мое настроение во время конвоирования меня пред светлы очи наимудрейшего из императоров всея и всей, стремительно падало. А когда мы с моим почетным эскортом бравых кавалеристов стояли перед массивными дверями, я была мрачна как грозовая туча.