Лаз темный, но не совсем. Сначала я ползла, натыкаясь на Доминика, в руке веревка, привязанная к его поясу. Потом глаза привыкли к темноте, я стала различать смутный свет, исходящий из прожилков в стенах, вероятно, они другой природы – хрусталь или горное стекло.
- Можно зажечь светляка? – спросила я у Эврэ.
- Тебе не видно? – уточнил он.
- Немного видно.
- Тогда не стоит. Свет может разъярить подземных тварей.
Так мы и ползли в темноте. Спина занемела, ноги свело судорогой от непривычных движений. В темноте терялось ощущение времени, и казалось, мы уже целую вечность ползем по длинному крысиному лазу. Мысль почему-то показалась смешной – Крысолов в крысиной норе.
- Ну вот, пришли.
Доминик неожиданно остановился, я ткнулась лбом в его зад.
Мы оказались в узкой, но высокой галерее. Можно подняться в полный рост, что я с наслаждением и проделала.
- Привяжи веревку к поясу, - велел Крысолов, - пойдем молча и по возможности тихо.
Почему «по возможности» я поняла сразу. Пол пещеры покрыт чем-то вроде сухих ракушек на побережье. Они лопаются под ногами с противным треском. Я так и не решилась спросить, что это, пока не поняла сама. Задрала голову к потолку и не удержалась от вскрика: там копошится целая колония летучих мышей.
- Что такое? – возмутился Доминик.
- Ничего.
Не долго думая, я поставила защитный конус над нами. Эти твари все-таки вампиры. Что если они давно не кушали? Как-то не хочется быть растерзанной ими в самом начале пути.
Практика показала, что конус поставлен вовремя. По стенам тут же зашуршали, зацокали словно бы маленькие копытца. Но это не крошечные очаровательные лошадки, а отвратительные огромные пауки. Размером с ладонь, не меньше. Они побежали по стенам, не приближаясь, но и не прекращая погони.
- Какая гадость, - не выдержала я.
- Ты боишься пауков? – недоуменно спросил Эврэ.
- А ты когда-нибудь встречал женщину, любящую пауков, обожающую летучих мышей и благоговеющую от жаб?
- Увы, нет, - с грустью сказал Доминик, пригляделся, - ничего не понимаю. Ты что-то сделала?
- Всего лишь поставила защитный конус.
- Немедленно убери!
- И не подумаю!
- Иначе они будут идти за нами до конца путешествия. Их привлекает магия, но они не видят в темноте.
Я содрогнулась.
- Можно я хотя бы их сожгу? – жалобно попросила я.
- Ни в коем случае. Здесь могут быть горючие руды.
Я покорно сняла кокон и пошла за Крысоловом, затравлено озираясь по сторонам. Мне вовсе не казалось, что цоканье прекратилось. Ноги сами пускались вскачь.
Наконец, мы остановились в одной из пещер.
- Привал, - скомандовал Эврэ и скинул с плеча сумку. Я последовала примеру, но присесть на разложенный плащ не решилась.
- Дари, чего ты стоишь, - раздраженно позвал Доминик, - садись.
Я нерешительно потопталась на месте. Меня уже не держали ноги, но страх, что сяду на какого-нибудь паука-убийцу, придавал сил.
- Я попробую, как ты, поспать стоя.
- Боишься? – усмехнулся Крысолов. - Не дури, у меня есть амулет, отпугивающий всяких тварей. Если не будешь дразнить магией, никто не полезет.
- Что же ты раньше не сказал? – сердито откликнулась я, примащиваясь рядом на плаще.
Мы поужинали без аппетита и устроились на ночлег. В пещере холодно, поэтому вопросов по поводу отдельного ночлега не возникло. Я даже позволила Доминику обнять меня.
Не верилось, что смогу заснуть в таких жутких условиях, но уснула мгновенно и спала, как убитая, не видя никаких снов.


- Дари, просыпайся.
- Вот Морк, уже утро?
- Да, пора идти.
- Как ты определил? Здесь темнота, как в могиле.
- Если хочешь, чтоб это место стало твоей могилой, оставайся, - буркнул Доминик, пакуя одеяло, - если нет, чтобы через минуту была готова.
Я протерла глаза. Сердито одернула куртку. Эврэ уже разложил на салфетке припасы. Я покорно выпила холодную воду из эмалированной кружки, поежилась.
- Замерзла? – сочувственно спросил Доминик. - На, хлебни.
Протянул фляжку.
Отпила глоток и поперхнулась. Но горячий комок крепчайшей настойки скользнул по пищеводу и стало теплее. На такой угрюмой ноте мы отправились дальше.
Вскоре я уже научилась не обращать внимание на ползающих вокруг гадов, поверив, что они не причинят вреда. Мы почти не разговаривали, я боялась отвлекать Доминика от дороги, ее в темноте и без того плохо видно. Так прошло время до обеда.
Мы вышли к пропасти. Я с любопытством глянула вниз и отпрянула – такой головокружительной показалась высота.
Над пропастью кто-то заботливо натянул веревочный мост. Я закусила губу, надо ведь еще пройти.
- Перекусим здесь или на другой стороне? – спросил Доминик.
- Лучше там, я что-то не голодна.
На самом деле боялась, что просто вывернет наизнанку от страха. Высота не пугала никогда, но эта бездонная пропасть кажется страшнее, чем банальные адские сковороды. Вечное погружение во мрак. Брр!
- Хорошо, - согласился Крысолов, - тогда идем.
Я задержала дыхание. Нога ступила на раскачивающийся под его шагами мост. Доски заскрипели, посыпалась вековая труха. Я покрепче вцепилась в веревку - поручень, стараясь не глядеть вниз.
- Какие проблемы? – обернулся Доминик.
- Никаких.
Я собрала всю волю и пошла за ним. Скрип раздавался в ушах похоронным звоном. Вдобавок летучие мыши, услышав шаги, оживились и стали взволновано попискивать, словно собирались полакомиться упавшей жертвой. Значит, там внизу все-таки есть дно.
- Эврэ, ты уверен, что мост выдержит?
- Нет, - невозмутимо ответил Доминик, словно ждал этого вопроса, - поэтому пошевеливайся.
Его слова придали сил, я почти побежала по бешено раскачивающемуся мосту. Рука, скользя по веревке, машинально чувствовала, что ее толщина не везде одинакова. В нескольких местах канат почти совсем перетерт.
Мы уже были на середине, когда одна из веревок не выдержала. Лопнула с ранящим нервы треском. Я заорала, вцепившись, что есть силы во второй уцелевший поручень. По мосту пробежала дрожь, все успокоилось.
- Дари, как ты там?
Я подтянулась, ногами нащупала ступеньки.
- Все в порядке. Но мост нас не выдержит.
- Попробуем, - ответил Доминик. Его тон не показался уверенным. И тут меня осенило. Я ведь могу уменьшить наш общий вес ровно на вес самой себя. Проще говоря, взлететь. Это не вызовет магической отдачи, я использую способность валкэлей преобразовывать собственное тело в энергию воздуха (на досуге я много думала, в чем метафизический смысл способности нелюдей, потом тренировалась и добилась кое-каких результатов). Но одно дело висеть в трех локтях нал полом, и совсем другое – перелететь бездонную пропасть. Тут сказывается психологический фактор.
Однако, похоже, выхода нет.
- Дари, будь на месте, - скомандовал Крысолов. Догадался, что совместным бегом мы непременно развалим мост, - держись крепче. Я сейчас.
Он осторожно передвигался по разорванной струне моста, цедя сквозь зубы проклятья, эхо гулко разносило их по катакомбам. Я сомкнула веки. Вздохнула, представив, как тело наполняется воздухом. Ощущая себя единым потоком ветерка, начала подниматься над веревочным мостом. Это ужасно страшно. Необходимо постоянно сохранять предельную концентрацию на ощущениях, иначе можно рухнуть в самый неподходящий момент.
Пытка продолжалась долго. Я обливалась холодным потом, но заставляла себя перемещаться в сторону обрыва. Внизу послышалось громкое чертыханье Эврэ.
- Дари, Морк тебя побери!
Я открыла глаза и, вздрогнув, свалилась на твердые камни. Меня била запоздалая дрожь, но я нашла силы подползти к пропасти и протянуть руку Доминику. Тот влез наверх злющий, как демон.
- Ты что это вытворяешь? – прошипел он. - Что я велел делать?
Но в душе заиграла фанфары гордость за великолепную меня, совершившую экстремальный трюк.
- Это не магия, то есть не совсем магия, - улыбаясь, оправдывалась я.
- Плевать, - закричал Крысолов, и я поняла, как жутко он перепугался за меня, - лучше пользуйся магией, чем этой…. Этой дрянью….
Он вцепился в плечи и потряс, как куклу из папье-маше.
- Но мост не выдержал бы нас обоих, - мое лицо до сих пор озаряла глупая счастливая улыбка. Доминик сплюнул и присел на камни, лизнул кровящую ссадину на ладони – умудрился где-то порезаться.
- Ты была ужасна, - нехотя объяснил он, - дергалась, как припадочная, лицо…. Жуть….
Мы пообедали без аппетита, кусок не лез в горло после перехода моста. Потом молча пошли дальше.
Тоннель расширился, идти стало легче. Раньше мы пробирались почти на ощупь, теперь от одной стены до другой дотянуться довольно трудно. Я шла погруженая в мысли. Все еще перевозбужденная после недавнего успеха, обдумывающая аспекты парения, я не заметила, когда хмурый Крысолов перестал сердиться. Мой попутчик принялся тревожно оглядываться по сторонам.
- Этот туннель когда-нибудь кончится?
- Если поторопимся, сегодня будем ночевать на открытом воздухе, - ответил Эврэ.
Я возликовала. Мне не терпелось отработать технику парения над землей в менее экстремальных условиях. На радостях решила попытаться помириться с Крысоловом.
- Эврэ, ты все еще сердишься?
- Нет, - коротко ответил Доминик. Его тон не располагал к дальнейшим разговорам.
Мы вышли к огромной нише в шахте. Она напомнила королевский зал множеством белесых колонн, за сводами виднелись ниши в стенах, напоминающие альковы. Копошение вампиров на потолке многократно усилилось. Крысолов оглядывается по сторонам, втягивая носом спертый воздух подземелья.
- Что случилось? – встревожилась я, но Доминик не посчитал меня достойной ответа, а может, пока не понимал причин тревоги.
Ноги хрустели по черепам, треск отдавался в многочисленных закоулках пещеры. Вдруг Крысолов резко остановился, я врезалась в его спину. Замерла, не дыша.
- Морк подери, только его не хватало! – сквозь зубы прорычал Эврэ.
- Да кого же?
- Логово.
Я заглянула в узкую щель одного из так называемых альковов, там действительно нечто похожее на лежбище хищного зверя. На перепрелой соломе и каких-то тряпках (я разглядела даже позолоченные пуговицы) валяются изгрызенные кости, какие-то ветки.
Доминик посмотрел на меня и хмыкнул:
- Нас приглашали на обед? Рыцаря на второе, ведьму на десерт?
- Кого ты назвал ведьмой? – возмутилась я. - Я чародейка, целитель, в крайнем случае, ведунья.
- Думаю, для клытня это не играет принципиальной роли, - угрюмо ответил Эврэ.
- Для клытня?!
Мороз продрал по коже. Клытнем называют мифическое (как оказалось, совсем даже не мифическое) животное. Помесь гиены с горной собакой, сильный, мощный, исключительно кровожадный зверь, учуяв жертву, ни перед чем не останавливается, пока не настигает ее. Случалось, клытень форсировал реки в погоне за добычей, мог нестись много миль следом. Удрать от него можно, вероятно, только на драконе. Кроме того, клытни отличаются уникальной прожорливостью, способностью жить где угодно, даже на болотах, и физиологической потребностью в человеческой крови.
- Чего мы стоим? – в панике спросила я. - Надо бежать, пока он нас не учуял.
От волнения даже схватила Доминика за руку.
- Поздно, - глухо ответил он, - клытень преследует нас уже полчаса. Ему хватило той капли крови, что была на платке.
Я вздрогнула, принялась озираться. Нигде не виднелось подозрительных клытней, но и темнота царила, хоть выколи глаз. И эта темнота играла в команде клытня, а не в нашей.
- Можно применить магию? – спросила я, перебирая в голове арсенал.
- Ты сможешь убить его? – поднял брови Крысолов.
- Стеной огня….
- Исключено.
- Молнией на поражение?
- То же самое.
- Ударить силовой волной?
- Насмерть?
- Хм, пожалуй, нет.
- Тогда лучше не предпринимай ничего и не мешайся под ногами.
Лязгнула сталь, узкие длинные мечи покинули ножны. Доминик резко огляделся. Я вспомнила про пистолет. Отыскав, зажала в руках допотопную тяжелую штуковину. Не уверена, что смогу воспользоваться, но хоть кину в клытня. Если попаду, сотрясение мозга зверюге обеспечено.
- Что ты….?
- Молчи, я его не слышу!
Покорно умолкла, дрожа всем телом и прилагая значительные усилия, чтоб не клацать зубами. Время тянулось томительно долго, сердце устало стучать в бешеном темпе и перешло на умеренно быстрый…. И вдруг подпрыгнуло до уровня горла.
Я увидела зверя. Клытень плавно вытек из тьмы, заходя слева от Доминика. Размером с хорошего дога, с вытянутым поджарым телом, на узкой и длинной крысиной морде отсвечивают адским пламенем близко посаженные глаза. Это не поэтическое сравнение – клытень единственный зверь из рода псовых, у кого зрачки отливают алым. Длинные уши примостились на самой макушке.
Ну и зубы, конечно, производят впечатление. Три десятка больших и поменьше ножичков для разделки ведьм и рыцарей на окорока и ливер. Желтые клыки длинной в пять дюймов нацелились в горло Крысолову.
- Дари, прижмись к стене и не шевелись, - крикнул Эврэ, двигаясь параллельно клытню.
Зверь выжидал, бесшумно перебирая лапами по мышиным костям. Эврэ держал наготове мечи, знакомиться с которыми клытню не хотелось. Их битва состояла из обманных движений, уклонов и нырков. Это продолжалось так долго, что мой страх постепенно трансформировался в досаду. Замерзла спина, лопатками прижатая к холодной скале. Крысолов подставил лезвие меча, зверь клацнул о него зубами. Я вздохнула.
- Ничего, ничего, - сказала я, - не торопитесь, можно и заночевать, здесь такая приятная атмосфера. Темнота, мыши, холод - романтика….
На меня обратили внимание оба противника. Доминик рассердился и непечатно выругался, клытень, напротив, взбодрился. Вероятно, ему очень хотелось именно заночевать. Желательно на наших косточках.
Клытень прыгнул, щелкнув зубами у самого горла Крысолова, не достал. От досады зверь рванул когтями куртку Доминика. Мой спутник взвыл и одним ударом распорол бок монстра. Рев раненного клытня взбудоражил округу, на потолке пещеры яростно запищали мыши, эхо испугано метнулось прочь, разнося рев дальше по галерее.
Обезумевшая от боли тварь больше не выжидала. Клытень кинулся на Доминика, свалив того с ног, мечи с жалобным лязгом отлетели в разные стороны. Испугавшись за Эврэ, я ударила зверя силовой волной. Клытень сопротивления не ожидал, он покатился по камням, визжа и подвывая. Кровь темными тягучими струями вырывалась из его бока.
Доминик прыжком перевел себя в вертикальное положение. Он тоже в крови, но понять, чья это кровь, невозможно. Подхватив мечи, ринулся к мотавшему в растерянности головой зверю. Тот совершил еще один отчаянный и безнадежный прыжок, прерванный мощным ударом Крысолова.
Тело клытня свалилось на пол, судорожно подергивая лапами, из ран толчками выплескивалась кровь. Доминик поднял меч и одним ударом отрубил зверю отвратительную башку.
- Хвала Ясару!
Я сорвалась с места к Доминику, стоящему возле трупа убитого клытня.
- Придется заночевать здесь, - поморщившись, сказал Эврэ, прижимая левую ладонь к боку. Правая рука тоже в крови.
- Ты ранен?
- Ерунда….
Он отстранился, принялся оглядывать пещеры. Я же, пылая от стыда, принялась копаться в сумке в поисках нужного порошка.
- Великий Морк! – возглас Доминика заставил все бросить и помчаться к нему.
Ничего страшного не произошло. Эврэ стоял на пороге одной из пещер и, морщась, наблюдал, как этот самый порог пытался преодолеть коротенькими лапками щенок, маленький клытень. Повизгивая, зверек откатывается назад и снова принимается за дело. Еще совсем крошка, с кривенькими лапами и потешной мордочкой.
- Такой маленький, - вздохнула я.
- Придется его тоже уничтожить, - задумчиво сказал Крысолов.
- Нет! – запротестовала я. - Давай возьмем с собой, будет вместо собаки!
- Повелительница драконов и ее питомец – кровожадный зубастый клытень! – ехидно произнес Доминик. - Вырастишь и спустишь на Бланшера?
- Неудачная идея, - грустно согласилась я, - но ведь жаль убивать.
- Дари, клытни обладают генной памятью. Он навсегда запомнит нас и будет преследовать до смерти. Но даже если этого не случится, здесь часто ходят люди….
Я отвернулась, отступая. Эврэ поднял меч и опустил, все было кончено. Доминик пошатнулся, пальцы вцепились в выступ стены. Я подхватила его за плечи.
- Пойдем.
Невзирая на протесты, стащила с него куртку, глубокие рваные раны от когтей клытня обнаружились на боку и руке. Обработала их травяной настойкой. Нашелся нужный порошок, разведя небольшим количеством воды, я наложила на рану, на широкие бинты сгодилась запасная рубашка. Хвала Ясару, между вояжами и удовольствиями я еще находила время собирать лекарственные травы и готовить сборы.
Доминик сел у стены. Прикрыл глаза. Я взяла на себя смелость развести костер. Просто на стопке совершенно не горючих камушков заставила танцевать веселую искорку. Сразу стало уютнее. Крысолов ничего не сказал на вопиющее нарушение правил. Я воодушевленно вскипятила в котелке травяной чай.
- Хочешь чаю горяченького? – спросила, разливая ароматный напиток в кружки. - Эврэ, тебе плохо?
- Мне хорошо, - сказал Доминик. Поднял тяжелые веки. В который раз, глядя ему в глаза, я почувствовала чуждое, непонятное, бесконечно чужое. Но дорога вместе сближает даже лютых врагов, а мы не враги, просто слишком разные. Вот и все.
- Приятно ощущать заботливые прикосновения женских рук….
Я не поняла это шутка или он говорит серьезно.
- Ты не сердишься на меня?
- За что мне сердиться, повелительница драконов? Я ни секунды не сомневаюсь, ты с блеском совершила бы это путешествие и в одиночку. Давай свой чай.
Я протянула дымящуюся кружку, он благоговейно принял. Раздул ноздри, вдыхая сладковатый аромат.
- У тебя уникальное чувство юмора, Доминик Эврэ, непонятно, пытаешься ты удивить или оскорбить.
Крысолов загадочно улыбнулся.
- Хуже, я говорю правду, - признался он, - порой даже самому отъявленному негодяю хочется ощутить человеческого тепла.
- Понимаю.
Я перевела взгляд на огонь, Крысолов тоже. Огонь сближает людей, на его танец можно смотреть бесконечно. И думать о вечном. Доминик казался одной из вех вечности: холодной, мрачной фигурой, далекой равно от друзей и от недругов. А вот поди ж ты, тепла захотелось!
- Поэтому ты женился на Ребекке?
- Почему ты спрашиваешь? – вскинулся он.
- Хочу понять, до сих пор ты действовал согласно своей чудной логике, которой я не понимаю, а потому побаиваюсь. Итак, почему Ребекка?
Эврэ на минуту задумался, сощурил глаза.
- Дари, ты хорошо знаешь свою родственницу? Какая она?
Теперь задумалась я. Ничего плохого сказать про Бекки я не могла, хорошего, впрочем, тоже.
- Бекки славная и милая, но…. как бы это сказать…. Недалекая…. Ненадежная. Избалованная, как любая аристократка. Помню, однажды (мы еще были детьми) ее отец привез моему несколько ящиков дорогого вина. Ребекка уверяла меня, что это настоящий «нектар богов». Не знаю, где она подслушала, но мы поспорили и стащили из погреба бутыль. Потом открыли ее….
- Неужели попробовали? – расхохотался Доминик.
- Хуже, напоили моего пса. Отец Бекки рвал и метал, а мой смеялся. Ребекка похожа на ребенка, она весь мир считает своей погремушкой. Сколько подруг рыдали оттого, что Бекки ничтоже сумняшеся увела у них женихов. Позабавилась и бросила. А бедный граф Локвой….?
Доминик помолчал, переваривая информацию.
- Да, это весьма серьезно, - заявил он, - бедный граф, возжелавший юную девушку и вынужденный терпеть измены – довольно банальный сюжет, ты не находишь? Но не все, повелительница драконов, имеют право выйти замуж по любви.
- Неудачный пример, - фыркнула я, отпила из кружки, обжигаясь, - повелители драконов не принадлежат себе в большей степени, чем их подданные. И уж не от великой любви я выходила замуж за маркиза Дьованга.
Доминик передернул плечами. Имя убитого мною врага все еще действует, как на быка красная тряпка.
- Я не выгораживаю Ребекку, Дари. Она такая, какой ее сделала жизнь, но в глубине души – это робкая несчастная девочка, слишком слабая, чтобы сопротивляться судьбе. Я встретил ее на площади Гортэ, ночью после взятия крепости. Бланшер прошел по городу форсированным маршем, моментально подавив сопротивление. Да сопротивления почти и не было, народ был сломлен вестью о гибели повелительницы. Лишь несколько отрядов защищали крепость, они были казнены на площади на глазах у жен и детей. Среди них Зак Нарнин…. Я верю, Миранда, что у тебя были причины прикинуться мертвой и исчезнуть для всех. Но нельзя судить по себе. Нашлись те, кто защищал опустевшую твердыню.
Я похолодела, представив масштабы своего предательства. Бекки вскользь рассказала, что начальника личной гвардии повесили, и я так же вскользь пожалела о хорошем офицере.
- Она пришла попрощаться с ним ночью, выскользнув из постели Бланшера. Я нашел ее рыдающей на площади, у меня на хвосте висели ищейки Эдварда. Она сказала, что знает подземный ход, который выведет из замка.
- Да, я показала ей один, когда некий особенно навязчивый кавалер…. Великий Ясар, что я наделала?
- Бекки проводила меня по подземелью и хотела вернуться. Она отыскала яд и собиралась отравить Бланшера. Пришлось закинуть на плечо и забрать с собой.
Мир сошел с ума! Вот значит как? Гордая повелительница драконов сбегает под крылышко любовника, а глупенькая кузина Ребекка мстит самому страшному злодею междуречья.
Я закрыла лицо руками. Не могу больше. Мое сердце просто разорвется надвое. Рико и Гортика! Как бы я хотела никогда не делать этого выбора.
- Дари, - окликнул Доминик, дотронулся до плеча, - я не хотел тебя обидеть. Я считаю, что ты все делаешь правильно. Ей-ей, Рико стоит того, чтоб за него бороться.
Бороться за Рико? Это что-то новенькое. Мы сдались друг другу без борьбы, без сражения и контрибуции.
- Расскажи мне о Рико, - попросила я. Доминик улегся на плащ, заботливо устроив больную руку.
- Рико – самый достойный человек из всех, кого я знаю.


Костер догорал, я больше не питала его магией. Доминик уснул, голова лежала на моих коленях, так мне удобнее было слушать рассказы о Рико.
Напоследок я вскипятила себе еще чая, и теперь, обжигаясь и дуя на ладони, отпиваю глоток за глотком, погружаясь в пучину безрадостных мыслей. Доминик прав, своим бегством я предала Гортику, как прежде отъездом из Арвиса предала Рико. Почему-то мне никак не удавалось свести вместе эти самые главные в жизни величины. Папа, назначив меня наследницей, ты разрушил мне жизнь. Я давно поняла, чего на самом деле хочу – заниматься целительством и магией, помогать страждущим, лечить больных и спасать души.
Пусть правят другие, сильные, умные, справедливые. Такие, как Рико и Доминик Эврэ.
Спать не хотелось совершенно. Пока я раздумывала, чем заняться, ощутила, что книга Восхода начала нагреваться и даже меленько вибрировать. Я бережно вытащила из-за пазухи, с нетерпением ожидая нового пророчества, но на первой странице фолианта к великому изумлению обнаружилось всего лишь заклинание. Правда, странное. Своей магической сутью оно напоминало формулу некромантии, но положенную на основу из магии Восхода.
Впрочем, почему бы не потренироваться? Шпилька кольнула мизинец, я мысленно проговорила основу. Уже умела наплетать на основу любые подробности магических действий: варьировать силу, меткость, протяженность во времени.
На секунду я задумалась, что следует наплести на основу, и, главное, на что направить смертельное заклятие. И тут увидела глаза…. Два ярко-красных зрачка в темноте вызвали стойкое ощущение дежа-вю. Но нет, реальность выплеснулась на меня, как ведро помоев на голову в грязной подворотне. Элементарно! Мы убили самца клытня, но если был щенок, значит, должна быть и мама.
Мама приблизилась, пасть хищно оскалилась, с губ сочатся желтые нитки слюны. Зверюга приготовилась к прыжку. Я совершенно растерялась, поэтому вместо того, чтобы достроить формулу, запустила в клытня кружкой с кипятком. От рева мамаши содрогнулись стены туннеля. Монстр рвал обожженную морду когтями, а я собралась с мыслями. Дождаться второго прыжка почему-то не хотелось. Сбросив с колен голову Эврэ (отнюдь не нежно), вскочила, вытянув руки вперед, и ударила клытня силовой волной. Зверюгу отбросило вглубь шахты, а я, наконец, доплела заклинание.
Что тут началось. Струя воздуха подхватила зверя, словно затянув в тугой кокон. Принялась швырять из стороны в сторону, не делая разницы между небом и землей. Это продолжалось довольно долго, клытень визжал от боли, слабо дергаясь в коконе, который сжимал и растягивал тело зверя словно пластилиновую куклу. Я, привалившись к стене, в полном ужасе наблюдала за делом рук своих. Хотелось отвернуться, но не нашла сил. Наконец, заклинание завершило логический ход: раздался мерзкий глухой хлопок, и куски клытня посыпались на пол.
Зрелище жуткое и торжественное: забрызганные кровью стены и потолок, куски мяса с обломками неестественно белых костей. Отдельно валяется голова с оскаленной пастью. Я отвернулась, чувствуя дурноту. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли противные красные круги, а в горло ткнулся ком. Закрыв рот рукой, я присела на корточки. А надо мной раздались издевательские аплодисменты Крысолова.
- Браво, Дари! Какая потрясающая демонстрация магической мощи!
Мне было все равно, так плохо я себя чувствовала. Едва сдерживала тошноту, опираясь о пол руками.
- Дари, тебе нехорошо? – встревожился Доминик. - Ну, дорогая, не надо так переживать….
- Я хочу уйти отсюда, - простонала я, пытаясь принять вертикальное положение. Казалось, на полу реки крови.
- Сейчас, погоди маленько, - раздался голос Эврэ, торопливо собирающего наш нехитрый скарб. Через минуту Крысолов положил мне руку на лоб:
- Издержки профессии, - пробормотал он, со скрежетом свинчивая крышку фляжки. Поднес к губам настойку. Крепкий аромат трав привел в чувство. Я глотнула, щипучий ком прокатился по пищеводу, а перед глазами посветлело. Я попыталась подняться, но Доминик запротестовал:
- Даже не думай.
Завернув в плащ, подхватил на руки и шагнул в темноту.


Когда выбрались из катакомб, над горами разлилось бледное осеннее утро. Эврэ бережно посадил меня на камни, сам рухнул рядом. Ни о каком продолжении пути речь не шла, нам светило несказанное удовольствие – выспаться на свежем воздухе.
Я уже пришла в себя после неумелой битвы с клытнем, совестила себя за глупое недомогание, и еще поняла, строить заклинания по типу «чем больше, тем лучше» не стоит.
Доминик, тащивший меня остаток ночи весь неблизкий путь, развел костер. На осунувшемся усталом лице нет и следа недовольства. Он взял котелок и потопал за ближайшую скалу. Вернулся через три минуты, котелок повесил на треногу над костром и блаженно вдохнул острый горьковатый дымок.
- Здесь неподалеку речушка, Таянка, собирает с гор талый снег. Вода вкусней любого вина. Можешь сходить искупаться.
Я с энтузиазмом откликнулась на предложение. Ноги уже не дрожали, я добрела до порожистой крошечной речушки, более напоминающей горный ручей. Вода в ней серебрится, будто заряжена природной магией, а, возможно, так оно и есть. Стащила одежду и, поеживаясь на промозглом ветру, ступила в ледяной поток. Вскрикнула, такой холодной оказалась эта хрустальная водица. Заныли зубы и онемели пальцы. Но уже в следующую минуту по телу пробежал жар, это наполнялся природный «не кровавый» запас магии.
Счастливая и умиротворенная, я растерлась и, сменив рубашку на чистую, побрела к костру. Доминик уже ждет, в котелке громко булькает ароматная каша. Эврэ нарезал к ней ветчину и хлеб. Я присела рядышком, деревянной ложкой помешала кашу и вспомнила кое о чем важном.
- Эврэ, мне надо осмотреть твои раны.
- Трогательная забота еле живой повелительницы драконов о моих жалких царапинах просто умиляет, - ворчливо отозвался Доминик.
Я все же заставила его снять одежду, придирчиво ощупала затянувшиеся раны на боку и плече. Снова примотала целебную смесь.
- Если твои жалкие царапины загниют, повелительнице драконов придется продолжать путь одной. А мне бы этого не хотелось, - в тон ответила я.
Потом с аппетитом позавтракали. Настроение прекрасное, это поймет любой, кто выберется из затхлых пещер на божий свет. Я соорудила подушку из теплой куртки и, устроившись, сомкнула глаза. Но поспать было не суждено, над ухом раздался хриплый голос.
- Эй, чужаки! Кто такие и как посмели перейти границу?


Долина раскинулась перед нами, как гигантская тарелка. В углублении растеклось поселение, куда мы так настойчиво шли.
Раннее утро в горах. С крыш маленьких каменных домиков вьются голубоватые струйки дымка, жильцы еще спят. Исключение составляют пастухи, которые уже выгнали на пастбище стада белоснежных упитанных овец. Коров здесь не держат – слишком скудная растительность и короткое лето, а овец – пожалуйста. Я, правда, никогда не подозревала, что гномы занимаются скотоводством. Впрочем, в долине живут не только гномы. Доминик говорил о горгульях, троллях и даже изгоях - людях.
Мы приближались к поселению. Я уже хорошо разглядела маленькие хибарки, сложенные из ошкуренных валунов, такие не жалко бросить при очередном обвале или землетрясении, но в них вполне можно коротать суровые северные зимы.
В поселке забрехали собаки, нас услышали. Распахивались ставни, жители, потягиваясь, выходили из хибар поглазеть на чужаков.
В другое время я получила бы удовольствие от путешествия по живописной долине, но острия копий, недружелюбно упертые в спины, немного портят общее впечатление. Разумеется, мне ничего не стоило избавиться от наглецов, сопровождавших к старейшине. Но после истории с клытнем, я решила не использовать магию больше, чем это необходимо. Поэтому я представила, что двое дуболомов за спиной – почетный эскорт, и успокоилась.
- Что-то твои друзья не слишком вежливы, - шепнула я Крысолову.
- Я и не говорил, что дружен с этим народцем, - фыркнул тот, - я сказал, что знаком кое с кем в этих местах. Данные субъекты к ним не относятся.
Нас провели по главной и единственной улице поселения. Домики на ней воткнуты, как попало, поэтому улица имеет бесчисленное количество поворотов и тупиков. Наконец, перед нами возникло нечто вроде площади в применении к убогой деревушке. Здесь возвышается дом старейшины – такое же серое невзрачное здание, как и остальные, отличается лишь наличием второго этажа. На крыльце из обтесанного камня два дебилообразных амбала, если это слово применительно к расе гномов, увлеченно занимаются прицельным оплевыванием ползущей по тропинке улитки.
Один из провожатых что-то протявкал на гномьем. Общеизвестно, что гномий язык похож на троллий обилием согласных и грубым звучанием. Мне было трудно разобрать, что ответил охранник старейшины, но Доминик наклонился шепнуть на ухо, что старейшина изволит почивать.
Нас отвели в какой-то барак, вроде хозяйственного помещения, для охраны остался один стражник из тех, что караулили дом старейшины. Я устроилась на грубо сработанной лавке. Вопросительно подняла брови:
- Они охраняют этого старейшину, как персону королевских кровей.
- Королевские крови ни при чем, - преспокойно ответил Эврэ, - старейшина у них по совместительству жрец и шаман. Лишатся они шамана, кто будет защищать их от камнепада, женить, проводить обряд посвящения молодняку, провожать стариков в последний путь?
- Так значит старейшина – маг?
- Выходит так, - пожал плечами Доминик, - сейчас сама проверишь.
- А что мы будем делать?
- Поговорим, попросим по-хорошему. А не выйдет, тогда по-плохому.
- По-плохому? – удивилась я. - Что мы можем им сделать?
- Ну, это на твое усмотрение, - зевнул Крысолов, - Лавина там, камнепад, нашествие орков….
- С ума сошел? – подозрительно спросила я.
- Шучу.
Старейшина затрапезной деревушки изволил принять гостей лишь через три часа. Нас проводили в дом, прямо в гостиную, которая могла потрясти любого гостя. Прежде всего контрастами. Серые каменные стены гостиной изнутри покрывают зеленоватые пятна мха и плесени, вперемешку с драгоценными гобеленами и картинами, на пол брошен и истоптан грязными сапогами тончайший ковер ручной работы, кругом царит немыслимая грязь. Среди нее взгляд выхватывает хорошенькие вещицы вроде золотого портсигара, статуэтки валкэльской богини Атны, маленькие изящные раковины с побережья Виллии. В общем, мрак!
Нам навстречу поднялся мужчина в самом расцвете сил и мужской красоты.
- Входите, входите, гости дорогие! – распахнув объятья, пропел он на имперском. Как выяснилось, на нем здесь общается большинство. Я внимательно пригляделась к старейшине и зажмурилась. Ощутила крайне мощный магический фон, но не поняла, в чем он проявляется.
- Доброго утра, уважаемый старейшина, - коротко поклонившись (нечего графу ломать спину перед каким-то гномьим шаманом), вступил в разговор Эврэ.
- Что привело вас в наши края, гостюшки? – ласково вопрошал шаман, глядя на меня. Я словно застыла в ступоре, пытаясь решить магическую задачку. Положение спас Крысолов:
- До нашего короля дошли слухи, что имеется у вашего народа некая вещица, необходимая ему….
- Что же это за вещь? – с превеликим интересом спросил Жрец.
- Крупная розовая жемчужина, - ответил Доминик.
Шаман, не прекращая лучезарно улыбаться, внимательно оглядел нас, пальцы побарабанили по облицовке камина.
- Не откажетесь разделить со мной и моим семейством трапезу?
Мы не отказались. Я шла в трапезную, сверля глазами спину старейшины. Он без сомнения довольно сильный маг. Я ощущала очень мощный фон, но не могла понять, куда уходит такой колоссальный запас силы.
Я так увлеклась, что на пороге трапезной оступилась и растянулась бы, если б меня, опережая Доминика, не подхватил старейшина. Краем глаза я заметила размытое движение его руки и обомлела: магия идет на создание мощного морока.
- Благодарю, - опустив глаза, сказала я. Напрягая волю, подняла взгляд. Увиденное подкосило, слишком разителен контраст. Моему взору предстал коротышка, ростом даже ниже обычных гномов, на лысом конусообразном черепе лишь одна прядь волос – как конский хвост на макушке. И без того не слишком притягательное лицо безобразит огромное родимое пятно на полщеки. М-да, с такой внешностью поневоле озаботишься приличным мороком.
Но сила заклятия просто потрясла. Неудивительно, что он так внимательно поглядывает на меня, разглядел мага, прощупывает силы. Но мне все равно, сила во мне, увидеть ее невозможно, почувствовать - только во время плетения заклинания. А так - пустышка.
- Присаживайтесь, гости дорогие, за наш скромный стол.
Старейшина устроился во главе большого стола. Гномы любят все большое, это у них вроде комплекса. Рядом с хозяином заняла место жена – страшная, как смертный грех. Нас с Крысоловом усадили напротив, а остальное пространство заполонили бесчисленные дети жреца: мордастые, конопатые и шумные. Тарелки наполнились какой-то жидкой баландой неопределенного состава, сваренной на мясном бульоне. К ней подали копченые ножки барашка, которые предлагалось брать руками, огурчики пряного посола и мелкокочанная капуста.
- Чем богаты, тем и рады, - механически произнес хозяин, разливая странно пахнущий, но довольно приятный на вкус ликер. Мы выпили за дальнюю дорогу и гостеприимство хозяев.
Крысолов не упоминал о жемчужине, а жрец не торопился рассказать нам о местонахождении реликвии. Я затосковала. Ковыряясь в баланде, находила там разные неаппетитные кусочки, ловила ревнивые взгляды хозяйки, коренастой гномихи. Надо же, кто-то завидует моей внешности. Приятно….
- Вас интересует Амольгама? – наконец, обсудив нашествие саранчи, обвал месячной давности и политическую ситуацию на севере, старейшина перешел к нужной теме. Рико как-то рассказал, что каждая из жемчужин имеет свое имя.
- Да, - ответил Доминик, - мы готовы выкупить ее, а готовы и сражаться….
Фраза прозвучала двусмысленно, как завуалированная угроза.
- Будь жемчужина у нас, разговор был бы плодотворным, - печально сказал жрец, - но, увы….
- Где Амольгама?
- Мы ценили эту реликвию, много лет несла она радость в наше селение, - издалека начал шаман, детишки его притихли, прислушиваясь, - Амольгама, дар богов!
- Разве гномы ценят жемчуг? – вмешалась я. Хозяйка пробуравила меня презрительным взглядом, будто ржавым гвоздем.
- Жемчуг нет, но Амольгама – не жемчужина, она родилась не в морях, а прямо на небесах, в ладони бога Каана, - объяснил старейшина, - о, если бы она была у нас. Мы ни за что бы вам ее не отдали! Никогда!
От этого утверждения едва не свалилась со стула. Рассержено тряхнула головой. Чего это я? Попробовали бы не отдать….
- Но у вас ее нет, - продолжил Доминик.
- Она в башне, - горестно качая головой, сказал шаман, - ее охраняют вечно спящие. Я дам вам провожатых и укажу дорогу. Если вы сможете вызволить жемчужину, она ваша, ибо Амольгама светит моему народу везде, где бы ни находилась. Но в руках врагов она опасна.
- Что это за вечно спящие? – заинтересовалась я.
- Мертвецы, - ответил Крысолов, тоном призывая молчать, - восставшие мертвецы.
- Именно, - подтвердил жрец, - ровно год назад они напали на нас и отняли жемчужину. Им невозможно противостоять! Их не берут ни стрелы, ни копья! Ах, - он схватился за сердце, - я посылаю вас на гибель!
- Спасибо, любезный старейшина, - сказал Доминик. Он пригубил ликера, локтем двинул ближайшего мальчишку, - тот кинжал, что вытащил у меня из ножен…. возьми себе.
Парень залился свекольной краснотой. Благодарно икнул. Мы поднялись, нас ждет дальний путь. Можно воспользоваться гостеприимством, выспаться перед дорогой, но ни мне, ни Доминику не хотелось задерживаться долее в этом селении.
На крыльце нас встретил давешний парнишка. Поманил за угол и, смущенно переминаясь с ноги на ногу, пробурчал:
- А вы, правда, можете найти Розанку?
Так жители поселка называют реликвию.
Доминик нетерпеливо кивнул.
- Батя не отдаст вам ее, - тихо сообщил он, - он колдун – ух какой! Заморочит, отберет и прикажет разорвать псами!
- Спасибо, дружок.
Крысолов потрепал парня по плечу.
- Мы будем начеку.


Дорога вьется пыльной серой лентой. Собирается дождь, а ущелье, что требуется миновать, не приблизилось ни на милю. В горах вообще часто случается обман зрения, а уж когда торопишься избавиться от двух навязанных попутчиков, время тянется невыносимо медленно.
Наши сопровождающие топали молча, угрюмо сжимая в руках толстенные копья. Несмотря на низкорослость, гномы обладают огромной силой, потому выглядят внушительно. Я оглядывалась на них с тревогой - непонятно, какую роль выполняют навязанные старостой воины: проводников или конвоиров.
Поселение проснулось. Горный народ с кирками и лопатами на плечах потянулся в шахты. Длинные ленты тянущихся рабочих слегка удивили, я и не предполагала, что в маленьком поселении может быть так много жителей. За нами, прячась за валуны и редкие кусты, бежал мальчишка. Тот самый, что стал счастливым обладателем кинжала Крысолова. Я заметила, резко изменила направление взгляда. Не хватало еще, чтобы парня увидели проводники, непременно донесут отцу. И отчего-то казалось, в этом случае мальчишке не поздоровится.
- Дари, ты не можешь разогнать тучи? - зевнул Доминик. - Уж больно погода мерзкая, того и гляди пойдет дождь….
- Могу, - сказала я, - но не буду.
- Почему? – удивленно посмотрел Эврэ. - Ты не любишь солнышко?
- Я не хочу светиться умением колдовать, - вполголоса ответила я.
- Чушь, - скривился он, - когда ты размазывала по стенкам милого доброго клытня, у всех окрестных магов прозвонил звоночек, что их конкурентка уже поблизости. Не понимаю, почему ты не вывела на чистую воду урода?
- Старосту? Так ты все знаешь?
- Я не маг, но и не идиот. Красавец, каким он себя заделал, ни в жизнь не женился бы на такой страхолюдине!
- В жизни всякое бывает, - не согласилась я, - вот посмотри на меня. Могла такая женщина понравиться Рико?
Доминик даже остановился, изумленно глядя на меня.
- Дари, ты чего это?!
- А ничего, - хмыкнула я. Прекрасно знаю себе цену. И чужие слова меня не обманывают. Я всегда могу отличить лесть от правды. А Рико никогда не говорил, что я красива. Зато говорил Тео….
- Дари, - к Эврэ вернулось спокойствие, - признаюсь честно, когда впервые увидел тебя, ты мне не понравилась. Повелительница драконов больше напоминала большую моль, даже несмотря на дикую раскраску.
- Вот видишь, - криво усмехнулась я. Природа не дала мне ярких красок. Я привыкла утешать себя, что бледное лицо и светлые без оттенков волосы – признак родившихся на севере, но та же Ребекка сияет, как роза, а я уродилась одуванчиком.
- Когда я увидел тебя весной, - невозмутимо продолжал Доминик, - ты растеряла даже то, что у тебя было. Предо мной сидел труп в короне.
Я грустно опустила голову.
- Эй, - окликнул Крысолов, - вон лужи, погляди на себя теперь.
Послушно наклонилась, в черной воде отражаются бледные облака и еще не погасшие звезды. В горах звезды светят долго. И мое лицо: даже в луже нежно-персиковое, с румянцем, как всегда, когда я говорю о Рико, и два темных изумруда – полные любви и счастья глаза.
Я отпрянула, будто увидела призрак. Доминик фыркнул, побрел вперед.
- Поняла теперь? Ты не стала красивей, просто теперь живая, а это всегда лучше, чем оживший труп. Власть, магия, трон, тлен….- задумчиво пробормотал Эврэ, - Сколько раз говорил об этом Рико….
- Ты прав, - согласилась я.
- Я всегда прав, - отрезал Крысолов, - Эй, молодцы, вот и ущелье. Спасибо за службу.
Воины нехотя поклонились, наверняка их приказ не исчерпывался проводами нас до ущелья.
- Да, и еще, - остановил их Доминик, - если увижу, что нас кто-то пасет….
Клинок просвистел так быстро, что я даже не заметила, как его вынули из ножен, а рукоять уже торчала в мягкой скале возле уха одного из провожатых.
Воины переглянулись, шумно поскребли ногтями затылки и тут же развернули стопы в сторону поселения. Молодцы помчались, да как - едва не наперегонки. Эврэ засмеялся, расшатывая кинжал, клинок скользнул обратно в ножны.
- Эй, эй, вы! – давешний мальчишка выскочил из-за скалы, погрозил вслед охране отца. - Тупые уроды! Господин, вы не серчайте, я не следил.
- Ну, что еще, дружок?
- Вот, это вам. Я сам собирал, таскал у батьки по щепоточке.
Парень протянул мешочек, перетянутый кожаным шнурком.
- Горный пшик! – гордо сказал нерадивый сын.
- Порох, - догадался Эврэ, - ну, спасибо, брат. Да будут к тебе милостивы горные духи!
- Да будет вам в помощь горный дух! – мальчик произнес ритуальную фразу и исчез в кустах.
Мы присели на большие, покрытые теплым мхом валуны. Дальше идти будет труднее, за поворотом начинается крутой подъем.


Тучи приблизились к земле, накрапывает мелкий дождик, а мы все еще не нашли достойной пещеры для ночлега. Идти по рыхлому гравию тяжело, ноги скользят, я старалась вонзить поглубже кривую крепкую палку, которую выломал для меня Доминик. К вечеру заболело все, что только может болеть. Руки и ноги разнылись, на ступнях образовалась пара крупных мозолей. Наконец, я не выдержала, села прямо на дорогу.
- Все, больше ни одного шага не сделаю!
Доминик посмотрел насмешливо.
- Быстро же вы сдались, повелительница драконов, - издевательски произнес он.
Я подскочила, как тушканчик, дальше шла безропотно.
- Ну, вот, - сказал Эврэ, когда уже совсем стемнело, - я же говорил, пещера найдется.
Как он разглядел узкую трещину в сплошной монолитной скале, для меня оставалось загадкой. Даже я, усиливая зрение магией, едва видела в кромешной тьме.
Мы протиснулись в трещину. Внутри обнаружилось довольно просторное помещение. Сухо и прохладно, но не холодно. И никаких летучих мышей. Пока Доминик разводил костер из собранного по пути хвороста, я разложила одеяла и плащ.
- Даже есть не хочу, - простонала, - разбуди утром.
Собралась растянуться, но Крысолов резко окрикнул:
- Ни в коем случае! Спать в мокрой одежде – преступно. Утром ты не сможешь сказать ни слова, заболит горло, - отвратительно назидательным тоном заявил он.
- Тебе-то какое дело? – ворчливо откликнулась я.
- А вдруг на нас нападут полчища врагов. Как ты собираешься колдовать?
- Мой голос не имеет никакого отношения к колдовству, - рассердилась я, - колдовать сумею, даже если онемею, ослепну, оглохну и сойду с ума.
- Что ж, делай как хочешь, - немедленно ответил Доминик.
Мне стало стыдно. Я стащила влажное белье, старательно развешивая по пещере. Стало трудно дышать – одежда парила.
- Интересно, если враги нападут с утра, они рискнут ворваться сюда?
- А что такое?
- Они лишатся дара речи, увидев голого мага. А если нет, я лишу их сама, чтобы не разболтали кому-нибудь, - хихикнула я, заворачиваясь в одеяло.
- Какие глупости приходят тебе в голову, - возмутился Эврэ, - и как Рико это терпит?
Как всегда упоминание о Рико настроило на романтический лад. Я улыбнулась, вспоминая совершенные очертания его сладких губ…. В общем, ужина я уже не дождалась, погрузившись в прекрасный сон.