Ночь окутала замок. Страх стиснул своими стальными когтями земли Эрлинга эль Дейроса. Я ощущал чужой ужас физически. Люди боялись. Они были на грани паники. Прислуга опасалась передвигаться по коридорам в одиночестве, жители деревни страшились гасить огонь в домах. Тяжёлая, гнетущая тишина нависла над этим миром, играя на натянутых до предела нервах, точно на струнах арфы.
Я стиснул зубы. Стоя у окна, я видел, как люди Эрлинга седлают лошадей и готовят снаряжение. Масляное пламя факелов вырывало из темноты бледные, сосредоточенные лица, дрожащие руки, резкие, нервные движения. Готовятся к охоте.
- Это безумие, - выдавил я, обернувшись к наставнику. Каладриус, измученный бессонными часами, сидел у камина и пытался расслабиться, куря свою трубку. Старый Скаа, точно кот устроился у него на коленях, спрятав голову под крыло. При звуках моего голоса птица недовольно зашевелилась, шелестя оперением, и сурово посмотрела на меня.
Каладриус нехотя отнял трубку ото рта. Как он исхудал в последнее время! Кожа на лице чуть ли не просвечивает, под глазами легли чёрные тени. Скоро его не смогу отличить от призраков, что бродят рядом! Но наставник был безмятежен. Лишь мягко улыбнулся, взглянув на меня как на маленького, непослушного племянника.
- Безумие? – спросил он. – В данной ситуации это единственный выход. Эрлинг желает покончить со всем этим ужасом, как можно быстрее. По крайне мере до того момента, как об этом узнает его будущий зять. Насколько понимаю до его приезда осталось дней десять. Времени ничтожно мало. Но граф прав, Кеоран. С личом играть не стоит.
- Но что вы собираетесь делать? – я подозревал, что граф Эрлинг безумен. Но Каладриус? У него-то с головой всё в порядке! Так на кой чёрт он лезет на мёртвого мага с голыми руками?!
- Старое, испытанное средство, - вздохнул Каладриус, погладив ворона. – Мы заточим его в его же склепе. Если Норан эль Дейрос не хочет оставить своих потомков в покое, то мы его вынудим. Уничтожить лича нельзя. Но можно его запереть и заморить. Не беспокойся. Граф отобрал своих лучших людей и сам лично отправляется со мной. Он покажет мне склеп Норана, и я совершу ритуал.
- Но почему один? Почему я должен оставаться здесь?!
Сказать, что я был возмущён, ничего не сказать. Неужели Каладриус не доверял мне? Он сам, лично обучал меня, наставлял. Ритуал заточения я знаю наизусть и могу использовать точно также, как руны изгнания и прочее, и прочее. Тогда почему он от меня так отбивается?
Старый Ловец внимательно посмотрел на меня. Его глаза точно впились в душу, хотелось немедленно отвести взгляд. Но я был зол. Я не желал уступать.
- Ты молод, Кеоран, - нехотя сказал Каладриус. – Неопытен.
- Так, когда же я наберусь опыта, как не сейчас? – заорал я. Скаа возмущёно вскрикнул, забив крыльями, и взлетел на спинку кресла. Я лишь досадливо отмахнулся от птицы. Не до этого…
- Ты хочешь в одиночку справиться с этой тварью, а я должен сидеть в замке и безмятежно ковырять в носу? Я ученик Ловца, Каладриус! Моё дело помогать мёртвым душам продолжить свой путь! Ты сам меня этому учил. И теперь, когда возможно я столкнулся с самым страшнейшим врагом, ты отстраняешь меня твёрдой рукой в сторонку. Посиди малыш, дядя сам бяку в гроб заколотит. Так что ли?
Я просто кипел! Сам того не замечая, я метался по комнате пойманным зверем. Выть хотелось со злости! А что Каладриус? Милый, добрый Кадри сидел в кресле и снисходительно улыбался, куря свою трубку! Казалось все мои доводы для него детский лепет. И это после всего, что я с ним на пару сделал?! После того, как мы искали убийцу двенадцатилетнего мальчишки лорда Жемчужного Побережья, а призрак ходил следом, вторгаясь в наши сны? После того дела с проклятым колье, которое похитила ведьма и пыталась с его помощью убить одного из Храмовников?
- Успокойся, - благодушно ответил Каладриус. Успокоиться?! Раздери меня черти! Не успокоюсь!
- Кеоран, - с нажимом произнёс наставник. – Послушай меня. Я так поступаю во имя общего блага. Это дело действительно очень опасное. Поэтому ты остаешься здесь. В случае если я провалюсь, ты всё завершишь за меня.
- Тогда почему я не могу пойти сейчас?
- Потому что, - сухо ответил Каладриус. – Она ошибка и эта ошибка может унести жизни обоих Ло….
Новый приступ кашля сломил его. Скаа бросил на меня грозный взгляд. Доигрался? Я закусил губу. И ещё одно подтверждение, что наставнику не стоит отправляться одному. Я обогнул кресло и обхватил трясущиеся плечи. Каладруис недовольно мотнул головой, отводя в стороны мои руки.
- Всё нормально, - сипло произнёс он.
- Нормально? – даже не знаю, смеяться или плакать такой наивной лжи. - Что это за болезнь?
Мой учитель поднял голову, и я встретился с его взглядом. Тёмные глаза полны тоски и печали. Ещё никогда я не видел Каладриуса таким. Сердце болезненно сжалось. Словно наяву я увидел песочные часы, стремительно отсчитывающие время. Нет. Не стоит думать об этом.
Дверь приотворилась, и в комнату вошёл Эрлинг. Его было трудно узнать без дорогого плаща и расшитой серебряной нитью рубахи. Но честно признаться в своём потрёпанной, дорожной накидке, в охотничьих одеждах граф выглядел на несколько лет моложе.
- Люди готовы и ждут, - мрачно произнёс он, поправляя перевязь с оружием. – Также я велел оседлать одного из своих коней, ваша старая кобыла не годиться для такого пути. Дело остается за вами, Ловец.
- Хорошо, - Каладриус тряхнул головой, поднялся, опершись на посох. Затем снял с плеча Скаа. Ворон жалобно вскрикнул и взбежал по руке наставника, не желая расставаться.
- Прости дружище, - вяло улыбнулся он и посадил ворона на спинку кресла. Махнул рукой и тяжело ступая, вышел вслед за Эрлингом. Я поспешно подошёл к окну. Несколько слуг стояли на крыльце замка, освещая факелами и масляными лампами площадку перед главным входом. В неверном отблеске виднелись силуэты всадников, набирающих поводья, кони, нервно переступающие с ноги на ногу, собаки, вьющиеся у ног скакунов. Вскоре вышел Эрлинг и Каладриус. Конюх тут же подвёл им лошадей. Графу крупного, гнедого жеребца, а Каладриусу рыжую, молодую кобылицу.
Мне ничего другого не оставалось, как с тоской наблюдать за отрядом, выезжающим через ворота и растворяющимся в ночи. Только Сияющие шары мирно горели на башнях, отбрасывая зелёно-голубые тени. В их отсвете даже луна походила на хрустящее, незрелое яблоко.
Немного постояв и поглазев на крошечные колючие огонёчки звёзд в небе, я отправился в конюшню. Скаа внезапно сорвался с кресла и полетел за мной. Пришлось остановиться в дверях и подставить поганой птице плечо. Хоть я не люблю эту чёрную курицу, но сейчас мы на одном корабле. Два малых ребёнка, пока отец на войне. Смешное сравнение, но подходящее.
Покинув душный замок, я вышел во внутренний двор. Обогнув какие-то хлипкие постройки у стены, я вошёл в конюшню. Меня встретил привычный аромат сена, терпкий, кисловатый запах конского пота, а также прочие прелести этого места. Древесная стружка, овёс, навоз.… Но всё же лучше чем сидеть и ждать в замке.
Пройдя мимо денников, где мирно дремали породистые скакуны эль Дейроса, я отыскал моего Крепыша. Несмотря на поздний час, мой конь сразу проснулся, встряхнул головой, привычно потянулся. Рядом посапывала Кувшинка. Но она даже не пробудилась. Совсем старая уж стала.
- Ну, ты как здесь? – обратился я к Крепышу, протянув кусок хлеба с ужина. Мягкие губы коснулись ладони. Я погладил коня и болезненно зажмурился. Надеюсь Каладриус ничего не случиться. Но это же лич! Прочь эти мысли. Забудь. Жди. Кто знает свою судьбу?
- Помогите, - послышался сдавленный шёпот. Поначалу я решил, что мне это почудилось. Но нет. Скаа встрепенулся на моём плече и бросил косой взгляд назад. Я обернулся. Передо мной стояла женщина. Тощая, с мышиным лицом, бесцветными волосами, выбивающимися из-под белого чепца. Кажется, я её где-то видел. Ах, да… Она служанка, приставленная к Аделин. Принесла нелегкая.
- Помогите, - снова повторила женщина. – Беда.
- Ну что ещё?
Почему меня не оставят в покое? У меня, что над головой реет стяг с девизом? Помогу всякому встречному? Пора что-то менять.
- Дочь графа, - хрипло зашептала служанка, оглядываясь, словно кто-то мог подслушать. – Она пропала. Помогите.
А я тут причём?
- Почему вам не обратиться к страже замка? – сдерживая раздражение, произнёс я.
- Вы что? – побледнела женщина. – Нельзя подымать шум! Что будет, если все узнают, что дочь графа пропадает невесть куда? Столько грязных и низких слухов поползут по округе. Разве это годится приличной девушке?
Между прочим, справедливо поползут. Ну, хорошо. Я сегодня добрый. Всё равно эту ночь я не засну, могу и поискать девчонку.
- Хорошо, я попробую её найти.
- Спасибо! – служанка шагнула вперёд и внезапно обняла меня. Затем, опомнившись, отступила и болезненно улыбнувшись, ушла. Я только и слышал стук её башмачков и шёпот, зовущий Аделин. Интересно, а что это она вдруг ко мне прилепилась? Если она опасается слухов, то зачем привлекать к этому делу чужака? Или просто полагает, раз Айрех и граф наняли Ловцов, то они не разгласят секретов замка? А ну их к лешему. Ещё ломать голову над этим.
- Скаа, полетай, посмотри, где это девчонка, - шепнул я ворону. В ответ холодный, колючий взгляд. Нехотя, точно к нему привязали мешок с камнями, Скаа расправил крылья и улетел. Я неспешно вышел следом из конюшни и огляделся.
А куда действительно могла задеваться это девчонка? Если припомнить её разговор с отцом, то не очень, то ей теперь хочется быть в этом замке. Может, спряталась где? Я скептическим взглядом оглядел крыши и башни замка. Нет. Дети хоть любят всякие закутки и погреба в своих домах, но Аделин уже далеко не в том возрасте. На её месте я бы вообще сбежал на край света. На край света…
Я зажмурился. Раадоры! Вечные скитальцы! Ведь в первый раз я встретил Аделин именно там. Поблизости от их лагеря. И, по словам девчонки, она частенько там бывает. О, духи! Да она сбежала! Бедная, напуганная и преданная своим отцом. Куда ей идти? Аделин не спрячется у своих дальних родственников, их попросту нет! Друзей среди сверстников тоже нет, крестьянин или кто иной с её земель сразу выдаст её. Только к раадорам, вечным, свободолюбивым скитальцам девчонка и могла податься.
Немедленно вернувшись в конюшню, я оседлал Крепыша и поспешно покинул замок. Чтобы попасть в лагерь, Аделин придётся миновать лес. А там как раз охота на лича! Конечно, её предок едва ли решиться сделать какой-то вред своему единственному потомку этого времени. Но вот лихие люди Эрлинга сгоряча могут сами её подстрелить! Во время охоты на зверя, таким образом, частенько гибнут люди. А тут лич. Нервы до предела, ужас грызёт сердце. Шорох в кустах и никто не посмотрит кто там.
Я погнал Крепыша во весь опор. Луна заливала поля мёртвенным светом, тихий ветер колыхал пшеницу. Миновав дорогу, где был убит гонец, я свернул к лесу. Чёрная тень упала мне на лицо, упругие стебли папоротника стегнули по коленям, заелозили по брюху коня. Ветки цеплялись за сбрую, царапали ноги Крепыша. Пришлось умерить пыл и пробираться неспешной рысью через чащу. Конь недовольно фыркал, проламываясь через кустарник, возмущёно верещали разбуженные птицы.
Но вот лес расступился, и Крепыш вышел на прогалину. Я подстегнул коня, узнавая место встречи с Аделин. Конь вскинул голову и тяжело сорвался с места. Но вдруг взвился на дыбы, шарахнулся в сторону, кусая удила. Я едва удержался в седле. Натянул поводья, развернул Крепыша и оглядел кустарник. Что это он? Тень или птица какая-нибудь. Но что-то не вериться мне.
Странная дрожь пробежала по листьям. Ветра вроде и нет, а деревья сами по себе перебирают ветками. Меня проняла дрожь. Крепыш занервничал, ударил копытом в землю, попятился назад. Я набрал повод, опасаясь, как бы конь не понёс и погладил его по шее. Крепыш танцевал под седлом. Вот-вот и он сорвётся в карьер.
- Ловец!
Эхо чужого мне мира размножило отголосок безликого голоса. Живая земля содрогнулась.
- Ловец…. Ты идёшь не потому следу, Ловец, - прошипело разом со всех сторон. Крепыш протяжно заржал.
- Покажись! – я пожирал глазами тени. – Покажись, и поговорим нормально, лицом к лицу!
Внезапно передо мной со стоном рухнуло дерево. Крепыш взвился на дыбы, рванул повод из рук и понёс. Я попытался остановить его, но меня бросило в седле, и я понял что падаю. Конь ворвался в заросли, еловые ветки полоснули по лицу. Отчаянно стараясь обрести равновесие, я попытался поймать повод. Вдруг резкая вспышка боли. И темнота…