Глава первая
Дождь лил как из ведра. Александр поежился и задернул занавеску, имевшую плачевный вид. Он закрыл достаточно объемную тетрадь и встал со старого деревянного стула. В своей маленькой квартирке он не убирался уже, наверное, несколько месяцев. Робот-уборщик, подаренный ему родителями, когда он еще только поступил на первый курс Физического Института, сломался и стоял теперь в углу, похожий на дохлого паука. Старый диван, местами промявшийся и с порванной обивкой, стоял в центре комнаты, на него было навалено всяческое тряпье, которое служило Александру постельным бельем. Уже несколько месяцев он существует в этом мире и, одновременно, его тут нет. Все, что его сейчас занимает, лежит сейчас на обшарпанном столе среди объедков и грязной посуды. Там лежала толстая, засаленная тетрадка в кожаной обложке. В этой тетради написано о том, что столкнуло его в эту черную бездну безумия.
Александр схватил ее со стола, одел старый потертый плащ и вышел из дома в черную, промозглую ночь. Сегодня должна была состояться встреча, о которой он мечтал уже очень давно.
Известный психолог устало потянулся и взглянул на часы. Рабочий день был окончен, но идти домой не хотелось из-за проливного дождя. Свинцовые тучи заволокли небо, потоки воды неслись по улицам и скоро городская канализация перестанет справляться с ними. Алан отошел от окна своего кабинета и сел на кресло для клиентов. Странная погода для этого времени года. От силы грома задребезжали стекла в окнах. Психолог устало провел рукой по лицу. Опять проповедники будут ходить по улицам, и кричать о наказании господнем и о происках сатаны, призывая всех постричься в монахи и признать власть святого Патриарха нашего Григория XII. Городская администрация объявит сбор средств на совершенствование канализации в связи с ее неспособностью противостоять стихии.
Алан встал с кресла и перешел на кушетку. Он решил ночевать у себя в кабинете и не тащиться домой под проливным дождем. Психолог потянулся к выключателю и погасил свет.

Александр уже несколько раз падал, смытый потоками воды и сбитый ветром. Промокший до нитки, он брел по трущобам с рвением безумца (кем он, без сомнения, и был) поминутно поскальзываясь и спотыкаясь, путаясь в полах своего старого плаща. Он не разу не был в этой части Города. Западные трущобы пользуются плохой репутацией. Убийства и ограбления здесь – обычное дело. Ходят слухи о свирепых мутантах и странных культистах, якобы приносящих человеческие жертвы. Но все это сейчас мало волновало Александра. Он уже почти пришел к своей цели. Высокая фигура в черном брезентовом плаще стояла под навесом подъезда. Ученый решительно пошел к ней.
- здравствуйте, доктор Александр. Вы взяли ее?
- да, конечно, пойдемте скорее!
- следуйте за мной.
Они спустились в какой то старый подвал под старой девятиэтажкой, которая уже несколько десятилетий не ремонтировалась. Александр несколько раз чуть не расшиб голову о трубы, пока его ведущий не наклонил рукой его голову. Они подошли к старой железной двери с надписью «не входи – убьет!». Проводник начал возиться с замком. Вскоре он открыл дверь и сделал приглашающий жест.
- прошу, господин ученый! – сказал он.
Александр прошел в узенький проход и очутился в обширном помещении. В центре его горел огонь, и его всполохи отбрасывали не потолок и стены причудливые тени, похожие на странных и зловещих чудовищ. Достаточно высокий потолок по краям подпирали бетонные колоны, вымазанные какой-то темно-бурой краской. На потолке, прямо над огнем, была нарисована большая октограма. Вокруг очага стояли семь человек в объемных балахонах. Капюшоны скрывали лицо.
Только Александр сделал шаг к центру помещения, как его проводник быстро занял свое место в кругу. Из него вышел другой сектант, пониже, плотный и приземистый.
- Здравствуйте, господин Александр, - прошептал он тихо, но голос его проник во все уголки каземата, - вы хотели показать нам что-то? Давайте, выкладывайте.
Ученый достал свою толстую, засаленную тетрадь и протянул ее культисту. Человек хотел, было взять ее, Александр быстро отдернул руку с тетрадкой.
- Обещайте, - пробормотал он неуверенно, - обещайте, что вы ответите на все мои вопросы и вернете мне мою работу.
- О да, конечно, все ваши вопросы получат ответ. А тетрадь? Что ж, мы вернем вам ее, ведь вы теперь один из нас…
Ученый снова протянул тетрадь и сектант поднял руку, что бы взять ее. Рука его была какая-то странная, слишком массивная для такого маленького человека, с длинными, толстыми пальцами и без ногтей. Как только она коснулась тетради, в голове Александра зазвучали голоса, шепоты, крики. Резко и внезапно.
- они… больно… есть… смерть… убить! убить!... голод… сгнил… темно… вот это да!... я сделал! сделал…страшно… месть… весело!…
Александр отшатнулся и стал с ужасом озираться по сторонам. Голоса исчезли так же внезапно, как и появились. Он чувствовал, как безумие затапливает его рассудок, но на этот раз бред не отнимал силы, а скорее наоборот, подбодрил его.
- Вы получили свое, - сказал он уже более уверено, - теперь я хотел бы узнать для начала, что это за культ, членом которого я только что стал.
Отвернувшийся и начавший уже отходить сектант резко обернулся и сделал шаг к ученому, откидывая капюшон. Александр сделал шаг назад и ужаснулся. Лицо культиста лишь слева оставалось человеческим, справа же покрытое маленькими костяными наростами, торчащими из кожи и напоминающие маленькие рожки.
- О! конечно! Вы все узнаете…

Хор послушников закончил вечерню и разошелся. Высокий молодой парень с серыми, холодными глазами, не пошел со всеми по кельям и остался стоять возле алтаря. Сегодня был очень важный день в его жизни. Сегодня после вечерни должны сообщить ему, допустят ли его до экзаменов на службу в рядах Священной Инквизиции. Он не мог спокойно стоять от волнения, и все время переминался с ноги на ногу. Ожидание становилось невыносимым. Подвижная и активная натура Сергея не терпела таких моментов, ей хотелось всего и сразу.
Вскоре он заметил как из толпы расходившихся священников и прихожан к нему шел старец, одетый в одежду епископа. Настроение, испорченное долгим ожиданием, поднялось, юноша успокоился и встал ровно, как подобает послушнику. Епископ поднялся по ступеням к алтарю и встал напротив Сергея, выжидающе смотря на него. Он был намного ниже ростом, стар и тучен. Юноша спохватился, присел на одно колено и склонил голову. Он знал, чем чревато иное.
-Здравствуйте, отец Юлиан, - пробормотал он смиренно, хотя вся его душа бунтовалась против этого
-Здравствуй, сын мой, - прогудел епископ и протянул руку с массивным перстнем. Сергей поцеловал камень. В голосе старика явно звучали нотки удовольствия, - это тот послушник, что выдвинул свою кандидатуру о допуске к экзаменам?
-Да, отец Юлиан. Это я.
-Хм… ты, наверно, уже понял, я пришел сюда, что бы объявить тебе, будешь ли ты допущен до экзаменов?
-Да, отец Юлиан, - эта тянучка порядком раздражала Сергея.
-Хм… так вот, я рассказал о твоем рвении отцу Андрею, инквизитору. Он тщательно изучил твое дело и пришел к выводу…
Молчание длилось несколько секунд, и все это время улыбка не сходила с лица епископа.
-Да, отец Юлиан, - в нетерпении осмелился сказать Сергей.
-Ты дерзок, юноша. Но я прощаю тебе твою дерзость. Сегодня у тебя счастливый день! Инквизитор Андрей рассмотрел твою кандидатуру и принял решение о допуске тебя к экзаменам на звание воина Святой Инквизиции. Вот грамота с разрешением. Ступай, сын мой.
Сергей подскочил, как ужаленный и чуть не забыл от радости поклониться перед уходом. Если бы забыл – неделя на хлебе и воде. Он помчался через серые залы и коридоры Собора к своей келье, он хотел скорее похвастаться своим братьям.
Собор был одним из старейших зданий Города. Он был построен еще тогда, когда Император не взошел на свой Золотой Трон. Построили его классически, в готическом стиле и, как все соборы древности, сверху он был похож на крест.
Бараки с послушниками стоял отдельно от основного здания Собора, и Сергею пришлось бежать туда под проливным дождем. Церковный дворик был небольшим и ухоженным, но ливень превратил его ровные, утоптанные тропинки в грязевые потоки.
Кое-как, добравшись до келий, юноша стал отжимать свое одеяние, что бы не напачкать в коридоре и комнате, иначе всю ночь мыть пол. Полы одежды были местами измазаны грязью. Сергей сжал кулаки от досады – придется весь вечер стирать, вместо того, что бы готовиться к экзаменам… экзамены! Он скорее нашел в кармане одежд свиток с разрешением. К счастью он не промок. Юноша снял одежду послушника и в одних штанах пошлепал в свою келью, что бы положить там разрешенье.
Он жил в комнате с еще двумя послушниками. С ними жил еще один – четвертый, но его взяли архивариусом в аббатство Императорских Псов – крепость в горах за семьдесят километров от Города. Обстановка в келье была самая простая: деревянный стол, два стула и две двухэтажных кровати.
Он вошел в комнатушку, и там его встретили криками и поздравлениями
- Вот он, великий защитник веры и магистр Ордена Святой Инквизиции – отец Сергий! – крикнул плотный и низенький Тони
- Когда отбываешь? – поинтересовался Том, огромный, плечистый парень, ростом превосходящий два метра, он хотел подать прошение о службе в элитных войсках десанта Крестоносцев.
- всем привет!- натянуто улыбнулся Сергей, у него вдруг резко пропало настроение. Он вдруг понял, что он не хотел уходить из этой кельи и не хотел покидать своих сожителей – самых близких для него людей.
- Ну, так когда? – повторил Том, угрюмо насупившись.
- Через неделю экзамены. Если повезет, то через недели две уеду, - все так же фальшиво улыбаясь, пробормотал он.
- Еще один бежит, - снова проворчал Том, - и что вам не сидится? Скажи, неужели тебе так хочется стать цепным псом этих попов? Выслеживать и приговаривать людей?
- Том, не начинай, - вступился добродушный Тони,- каждый поступает, так, как считает нужным и устраивает свою жизнь, как может. Не вечно же торчать в послушниках и петь в хоре. Ты сам через месяц уходишь в армию. Так что не делай вид, что тебя все бросили. Сам меня бросаешь!
-М – да, что та я действительно не то говорю, - сказал Том
- Эх, братцы! – закричал Сергей, обнимая обоих, - как не хочется мне уходить от вас, мы же с трех лет вместе тут живем. А помните, как однажды мы к девчонкам пытались удрать, и как нас настоятель поймал?
- Да, не очень приятная история, - сказал Тони, - Десять палок по мягким местам. А Соломону пятнадцать, как, якобы, зачинщику. Узнать бы, кто его тогда сдал и рожу начистить. Кстати про наказания. Серый, я бы на твоем месте оделся, если не хочешь, что бы тебя засек комендант.
- Блин, и правда! Пошел я в прачечную, одежду стирать. И откуда этот ливень? Два часа назад ни облачка!
- Иди уже, синоптик! Заметут!
Сергей вышел в коридор и пошел стираться.

Алан проснулся поздно, часов в двенадцать. Дождь кончился, но тучи по-прежнему висели свинцовым занавесом, а на западе, в районе трущоб, еще были видны разводы ливня. Психолог встал и потянулся. Спина болела немилосердно. Алан сделал пометку в голове – «купить нормальную кровать в кабинет». Итак, он умудрился опоздать на работу, даже не уходя с нее. Алан надел пиджак, подошел к зеркалу, чтобы причесаться. Оттуда на него взглянул достаточно красивый мужчина с молодым лицом, но уже с морщинами и с проседью в волосах. Закончив, он подошел к деревянной двери и, открыв ее, выглянул в коридор. В нем стояло достаточно много народу, которые шли к разнообразным врачам, устроившими свои мини-клиники в этом здании. Возле каждой двери на обширной площадке стоял стол и за ними сидели секретари, в основном женщины от двадцати до пятидесяти лет.
У его двери тоже сидела миловидная девушка и копалась в бумагах, явно что-то ища.
- доброе утро, марина! – обратился он к ней, по-прежнему выглядывая из-за двери, - Ко мне есть посетители?
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него, приложив руку к груди и глубоко вздыхая.
- доктор Алан! Как вы меня напугали! Я думала, вы еще не пришли. Нет, первый записанный пациент в 14:30. а новых пока нет.
- Хорошо. Если что, я у себя.
- угу.
Психолог зашел обратно к себе в кабинет и присел на кушетку, которая, до недавнего времени казалась ему очень удобной, особенно в конце рабочего дня, когда тело ломило от постоянного сидения в кресле, но теперь он твердо решил сменить ее на что-нибудь поудобней. Алан вообще старался сделать свой кабинет как можно более уютным. Стены были обклеены обоями мягких тонов, весели разнообразные репродукции картин древности, в основном пейзажи, пол устлан дорогим паркетом из натурального дуба. Стол и шкаф были сделаны из темных пород дерева и были достаточно массивны. В углу на тумбе стоял телевизор.
Врач встал с кушетки и взяв пульт от телевизора, повалился обратно, закинув руку за голову. По Первому Городскому опять показывали заседание каких то политиканов и Алан, брезгливо поморщившись хотел было переключить канал но он услышал слово «бунт» и передумал.
Сенатор говорил о случаях несанкционированных демонстраций и мятежа в западных частях города.
- Сенат обеспокоен такими событиями, - говорила раздувшаяся физиономия, - подобное случалось и раньше, но в это раз бандиты до того распустились, что позволили себе напасть на солдата из Легиона Черных Щитов. Как я уже говорил ранее, эти бунты бандитов и террористов вскоре будут подавлены, так что гражданам не о чем волноваться. Мэр уже отправил просьбу аристократам вооружиться и помочь властям в борьбе с бунтарями. Церковь уже протянула руку помощи в лице отряда инквизиторов, которые уже вышли из аббатства Серых Псов. Граждан власти просят не выходить вечерами на улицы, что бы отряды служителей порядка по ошибке не причинили им вреда. Особенно это касается Заводского и Студенческого районов.
Сенатор продолжал говорить что-то, но Алан уже не слушал его. Он глубоко задумался.
« рядовой бунт! ха! Как же! Если на его подавление поднимают дворян, то дело определенно пахнет жареным. Похоже, что-то назревает…»
Его раздумья оборвал стук в дверь. Алан тут же выключит телевизор, вскочил с кушетки и поправил одежду.
- Да-да. Войдите!
Дверь открылась, и из-за нее показалось личико Марии, имевшее озабоченное выражение.
- Доктор Алан, к вам пациент!
- Пускай.

Александр бежал домой. Он бежал, не разбирая дороги, врезаясь в прохожих и оскальзываясь на мокром асфальте. Подмышкой он держал толстую, старую книгу в черном переплете и с замками с боков. В его мозгу билась только одна мысль «домой! читать!». Наконец он сможет понять, что же они обнаружили в НИИ
Он бежал по одно из оживленных улиц восточной части города. С боков ее сдавливали серые, однотипные постройки, иногда пестрящие рекламными щитами. Такая же серая, угрюмая утренняя толпа наводняла улицу, толкаясь и переругиваясь.
Перебегая дорогу, Александр несколько раз чуть не попал под машину, но он не сбавлял скорости. Вскоре он прибежал домой и стал открывать свою дверь. Это он смог сделать с трудом, его руки сильно трясло. Войдя в дом, он смел со стола объедки, и бросил книгу на него. На ее обложке были оттиснута октограма с глазом в центре и написано красными буквами «мир бездны. К. Цицеронов».
Ученый открыл первую страницу и принялся жадно читать, пропуская слова и куски фраз, вновь медленно перечитывал их, но через несколько предложений срывался и опять начинал пропускать куски. Через несколько часов голова его начала проясняться, безумие отступало, и он вновь становился тем, кем он был раньше, холодным, сдержанным и амбициозным ученым. Из этой книги многое прояснялось. Он, наконец, понял, что же такое они нашли во время испытаний. Он открыл свою тетрадь и стал делать в ней пометки. Вскоре он решил сделать все наоборот, вложить свои знания в «мир бездны». Ища нужные места в книге, помощью скрепок и клея он дополнял теорию научными данными…
Кромешная тьма покрывала Город. Закрытое тяжелыми тучами небо раздирала гроза и моросящий дождь еще больше усугублял темноту. Но, несмотря на скверную погоду, улицы не пустовали. Людской поток, промокший и озлобленный на дождь, на скользкий асфальт, друг на друга, на несправедливое начальство, на правительство, и вообще на весь белый свет, тек по тротуарам, оскальзываясь и ругаясь.
Алиса, несомая человеческой рекой, не разделяла всеобщего настроения. Непонятно почему, но ей нравился дождь. Мягкий и чистый поток влаги омывал ей лицо и руки, заливался под одежду, прохладными струйками стекая по телу. Ей очень хотелось разогнать эту серую толпу и оказаться одной на улице, наслаждаясь ночью и дождем. но этого она не могла, и ей пока приходилось мериться с тем порядком, который есть. Девушке очень хотелось все изменить, освободить людей от гнета несправедливости, научить их любить жизнь, а не сгорать от постоянной ненависти ко всему.
Размышляя, она не заметила как дошла до места. Это был грязный переулок между старыми жилыми домами, уже частично заброшенными. Здесь царил отвратительный запах помоев и нечистот, который исходил из ржавых мусорных баков и отвратительных куч вокруг.
Алиса осмотрелась. Пусто. Она шагнула к низенькой, ржавой железной двери и открыла ее. из подвала пахнуло теплом и затхлостью. И еще были слышны голоса. Девушка почти бегом преодолела низкий, в котором нельзя было даже выпрямиться в полный рост, коридор и вошла в боковую дверь. Она оказалась в более высоком, большом и хорошо освещенном помещении, заполненном молодыми людьми.
Сразу море ощущений наполнили ее разум. Волны людских эмоций накатывали на нее. Но эмоции эти были приятными, и девушка громко рассмеялась. Резким движением Алиса откинула капюшон.
черные волосы до плеч закрывали половину красивого лица с тонкими чертами. немного постояв, она скинула тяжелый коричневый балахон с хрупких плеч и бросив его в кучу одежды у входа стала осматривать собравшихся здесь людей.
массу людей в зале можно было разделить на две части. первую составляли в основном студенты НИИ в форменных плащах и другой атрибутике. они стояли плотной группой в дальнем углу зала и громко переговаривались.
вторую половину составили юноши и девушки в вызывающей одежде, стилизованной под изношенною, с цепями и металлическими бляхами, со странными прическами: гребни, неестественные цвета волосы.
толпа панков встретила Алису громкими приветствиями. один из них, высокий, стройный парень лет двадцати с черными, длинными, до плеч, волосами с красной полосой через всю голову пошел навстречу девушке. на широком поясе его висела массивная булава с круглым навершьем - предмет гордости молодого человека. звали его Жак.
он подошел к девушке и обнял ее.
- привет, любимая, - пробормотал он и поцеловал ее, - надеюсь ты не замерзла под дождем?
она посмотрела ему в глаза и улыбнувшись, прижалась к его груди щекой.
обвив друг друга руками, они стояли окруженные большим количеством людей, но им казалось, что они одни в этом подвале, да и вообще во всей вселенной.
но вдруг им стало не по себе. чей-то настойчивый взгляд полный грусти и досады жег их подобно адскому пламени.
Алиса, смущенная, отпрянула от Жака. в парне закипала злоба. это случилось не в первый раз. он опять стал искать глазами наглеца, но он уже успел отступить в толпу. если бы Жак узнал, кто смеет вмешиваться в его отношения с Алисой, то тут же вызвал бы его.
тут зазвенел колокольчик, призывающий всех к вниманию. все развернулись к невысокой тумбе у дальней стены помещения. на нее поднялся невысокий мужчина лет двадцати семи с листком бумаги.
- итак, надеюсь, все знают, зачем мы сегодня здесь собрались. В Городе назревает бунт. толпы недовольных устраивают демонстрации у своих заводов и если правительство не отменит свой план по роботизации, то очень скоро митинги перерастут в мятеж. и это шанс! грянет революция! наша задача - организовать восстание...

Сергей стоял перед экзаменатором и сильно волновался. Не то чтобы он ничего не знал, да не экзамен это пока был, а всего лишь собеседование. На нем испытуемый должен будет назвать орден, в котором будет служить будущий Инквизитор. Экзаменатор заговорил.
- Итак, послушник, сейчас ты должен будешь выбрать один из шести орденов Священной Инквизиции. Я расскажу тебе о них, а ты выберешь, какой тебе ближе. Первый орден – Орден Молота. Его рыцари – отличные воины, они входят в состав регулярной армии и многие из них сейчас участвуют в Крестовом походе. Следующий орден – Серые псы. Наверняка ты уже видел его рыцарей. Их цель – порядок в Империи. Ни в основном работают совместно с полицией. Орден Каменных Сердец лучшие дознаватели в Империи. Они наказывают еретиков, как велит писание Орден Свечи - миссионерский орден. Они несут свет Всевышнего в самые темные уголки Вселенной. Именно они возглавляют Крестовый Поход. Орден Шестеренки снабжает Инквизицию разнообразными машинами, начиная с проборов для дознавания и кончая боевыми роботами и танками. И последний орден – орден Совы. Они хранят все церковные знания, ведут хронологию Империи, изучают ее прошлое. Подумай, послушник, в какой бы из орденов ты бы хотел вступить? Свое решение скажешь мне завтра.
- Я уже принял решение, инквизитор Марк.
Да? – брови пожилого мужчины, сидящего за столом, удивленно взметнулись вверх,- и какое же?
- Я хотел бы послужить Империи в рядах Серых Псов, инквизитор Марк.
- Прекрасно! Итак, послушник, тебе надо будет сдать три экзамена – воинское мастерство, знание Слова Императора и риторика.
- Да, инквизитор Марк.
- Ступай.

Лорд Февр обедал. Он восседал за массивным столом и с усердием поглощал пищу. Обедал он в огромных каменных палатах, построенных его предками в незапамятные времена. Стены зала украшали знамена и штандарты. Это награды, заслуженные кровью, составляли историю рода. Каждый член рода всадников гордился своим знаменным залом и стремился преумножить количество наград.
Лорд Февр был чистокровным дворянином из очень древнего рода Укугар. Его род принадлежал к сословию всадников. Фактически это было не сословие, а отдельный вид человека, который в результате селекционного отбора и генетической изоляции сильно изменился.
Лицо Февра не было человеческим. оно было крайне бледно, глаза были небольшого размера и не имели белков – они были черными. Но самым нечеловеческим на его лице была челюсть. Она была очень большой. Из-за нее голова дворянина казалась треугольной. Зубы же стали очень похожи на волчьи, разве что клыки были короткие. Такой метаморфоз связан с обилием сыроватого мяса в рационе всадников. Оно необходимо им, чтобы поддерживать функционирование своего организма, в котором обмен веществ был в разы быстрее человеческого. Такой воин был сильнее и, главное, быстрее чем простой солдат. Всадников выводили для управления сверхбыстрыми и маневренными машинами – гравитационными мотоциклами. А для их управления необходима реакция в разы быстрее человеческой.
Хотя у таких преображений есть и побочные эффекты. Во-первых быстрая реакция отразилась на нервной системе – всадники крайне вспыльчивы, а к сорока годам они превращаются в агрессивных, кровожадных психов. даже солнечный свет сильно раздражает их. Потому эту аристократическую ветвь в народе называют вампирами или гулями – названия, взятые из доисторических мифов и легенд человечества.
Доев свой обед, лорд вытер пасть салфеткой и хотел уже уходить, но в зал вбежал слуга – крепкий и высокий мужчина. Он нес какой то пакет. Подбежав к столу, слуга поклонился и протянул пакет дворянину.
Лорд Февр, вам письмо из Мэрии, - сказал он.
Давай сюда! – рявкнул всадник и схватил письмо, - принес? Ну молодец, иди, займись делом!
Слушаюсь, - еще раз поклонился слуга.
Аристократ быстрым движением вскрыл пакет. Он достал оттуда сложенный пополам кусок бумаги. Февр развернул бумагу и начал читать
« приветствую Вас, благородный лорд, доблестный воин и милостивый владыка Февр. Как Вы уже, наверное, знаете, не легкое сегодня время для Города и Империи. Нас теснят на дальних рубежах жалкие дикари и еретики. Толпы недовольных выходят на улицы. Но, впрочем, с этими проблемами вполне смогут справиться армия и внутренние войска. К Вам у меня более важная и деликатная просьба. Недавно в отделении НИИ нейрофизиологии и психопатологии произошло ЧП. Сотрудники потеряли один очень важный для исследований образец. Вот что они говорят в отчете:
«… но мы так и не поняли, как это произошло! Она прошла обычный ряд тренировок по поддержанию психических способностей, и мы перешли к хирургически исследованиям и модификациям. Но когда мы стали внедрять первый электрод в ее мозг, произошло невероятное! Вокруг ее тела появилась серебристая аура, и все удерживающие ремни лопнули разом! За этим последовал сильный взрыв. Все те, кто был в операционной, погибли! А она двинулась к двери, паря в полуметрах над землей! Всех, кто попытался ее остановить, поразила молния, бившая из ее ауры. Эта девчонка убила половину охраны, в том числе и легионеров, и разрушила половину лаборатории! Затем она таинственным образом исчезла!»
Как вы можете убедиться, на поиски мы не можем отправить просто свору Серых Псов. Мэр и Сенат просит Вас оказать помощь в поисках потерянного образца. Только вы сможете найти ее. Не зря же Ваш род прозвали Кровавыми Охотниками. Если Вы согласны, то приходите завтра в Мэрию в 23:00 вместе с братом и сестрой на бал.
Мэр Города Юрий Линкан.»
Ниже стояла заверяющая печать мэра.
Февр покрутил бумагу в руках и задумался. Несмотря на витиеватость и вежливость письма – это был приказ и завтра в одиннадцать часов он получит задание выследить какую-то странную девчонку, которая умудрилась сбежать из секретных подвалов НИИ. Но это не имело никакого значения. Он и его семья только потому не проливают свою кровь в крестовых походах, что они стали хорошим инструментом в руках городской тайной службы. И эта служба продолжается не одно поколение.
Немного посидев всадник сложил листок обратно в конверт, встал из-за стола и ушел.

серый свет, едва пробивавшийся сквозь тучи, падал на городские улицы. День медленно угасал. Александр просидел за работой двое суток, не останавливаясь не на минуту. Безумие вконец одолевало его разум, голоса, которые он впервые услышал в подвале культистов, становились все сильнее. Теперь они стали достаточно четкими и ученый смог понять, что, не смотря на что голосов были сотни и все они были разные, говорили три существа.
Первый был груб и агрессивен, он все время требовал насилия и крови. Причем тембр голоса все время менялся, то он был похож на крик озлобленного ребенка, то на рев взрослого мужчины, то на женский яростный визг.
Второй, то был голосом больного человека, то ужасно напуганного. Он то стонал, то кричал от боли и плаксиво жаловался, то визжал, как испуганный ребенок.
Третий не был похож на два других, страшных и мрачных. Он был полон оптимизма, идиотского веселья, детского смеха. Он один поддерживал Александра, не давая ему потерять волю к жизни. Но у него была и другая сторона. Радостный крик садиста-безумца, победный вопль убийцы, сумасшедший смех.
Эта странная троица повергала разум ученого в полнейший ступор Периодически эти голоса начинали говорить с Александром, пытаясь толкнуть его на странные поступки, но пока он еще мог держать себя в руках, правда долго это продолжаться не сможет. Он уже почти соглашался с требованием первого убить своих соседей сверху, которые сейчас громко слушали музыку. Второй просто все время стонал и хныкал, жалуясь на боль и страх. Третий радовался жизни и беспрестанно ржал, как последний идиот. Но работа уже подходила к концу. Книга уже была почти полностью дополнена исследованиями его группы, и теперь любой мог понять, что такое Хаос. Осталось еще одно дело. Необходимо кому-нибудь отдать свои труды. Но вот кому?
Стихия обрушилась на Город с новой силой. Жесткие плети дождя стегали людской поток с силой доброго кнута. Мутные реки неслись по улицам, смывая людей и мешая машинам. Ветер ударял подобно молоту. На перекрестках образовывались целые озера черной жижи, в которой плавали мусор и нечистоты. Восточные части Города страдали сильнее всего. Наполовину погибшая река получила вторую жизнь, и ее радиоактивные потоки начали подтапливать дома, которые успели построиться в ее бывшем русле.
Центр «НИИ нейрофизиологии и психиатрии» был очень странным на вид зданием. Он находился в западной части Города, немного севернее трущоб. Само строение представляло собой огромный белый шпиль высотой более трехсот метров, обнесенный четырехметровой глухой бетонной стеной.
Глава научно группы парапсихологических исследований Жан де Круа стоял перед окном и наблюдал, как стихия атаковала Город. Но его мучили совсем другие мысли. Он думал об сегодняшнем эксперименте. У Жана всегда оставался неприятный осадок после таких работ, но сегодняшняя неудача имела ужасные последствия. Из десятерых участников три стали «пустыми» и среди них, что очень удивительно один сотрудник НИИ. Один участник погиб. У него сгорели нейроны. Они так и не смогли добиться тех результатов, которые давала «образец №2». Профессор очень скучал по ней.
Пока Жан думал об «образце», в коридоре началось движение. Сотрудники и практиканты начинали убирать зал после опыта. Погруженный в мысли профессор не заметил, как мимо него два парня вели опаленного пси – энергией.
Из ступора ученого вывели странные стенания у него за спиной. причем они в точности повторяли его мысли.
Повернувшись, Жан совершил ошибку. Он взглянул в глаза «пустого». Профессор от неожиданности испугался и закрылся рукой. «пустой» повторил его жест и воскликнул
- на кой они потащили этого урода мимо меня?!
Это разозлило ученого. Пустой же опять уловил эмоциональный заряд. Его лицо сморщилось, перекошенный слюнявый рот скривился, изображая подобие злобы. Несчастный сжал кулаки и принял очень агрессивную позу. Молчание продолжалось несколько секунд. Капля слюны начала собираться на нижней отвернутой губе и капала на пол.
Жан вскоре не выдержал и крикнул
- увести его! Уведите его отсюда!
Разум ученого затопляла ярость, и у него появилось желание ударить пустого. Одновременно с этим импульсом в лицо профессора влетел кулак опаленного. Срезу за ним последовал второй удар в челюсть. Жан свалился. Если бы студенты не оттащили несчастного, он бы наверно, забил ученого до смерти.
Двое рослых парней скрутили внезапно застывшего пустого и потащили его по коридору.

Лорд Февр остановился в центре огромного бело-золотого зала. Роскошь здесь била просто фонтаном. Вся элита города сейчас развлекалась в доме у Мэра. Магнаты в черных фраках напоминали пингвинов, их гладко зачесанные волосы блестели в свете десятков золотых люстр, в которых горели тысячи настоящих свечей. Их дамы, молодые красавицы, одетые в пышные платья с длинными юбками, волочившимися по полу, и голыми плечами расхаживали среди богатых и знаменитых кавалеров, сверкая золотом и драгоценными минералами. Сверкали и парадные доспехи дворян, резко выделявшихся в этой роскошной массе своим ростом и размерами. Они расхаживали подобно огромным башням, громыхая подошвами бронированной обуви о белый мрамор пола.
Официанты сновали в этой сверкающей толпе, разнося изысканные кушанья и напитки, оркестр играл самые известные хиты на разнообразных и, порой, причудливых инструментах со всех концов Империи.
Этим вечером дом Мэра утопал в невообразимой роскоши.
Лорд Февр в изящных золотых доспехах, повторяющих его мужественную фигуру, стоял в сторонке от празднества вместе со своими братом и сестрой, без особого удовольствия разглядывая развлекающихся людей.
Праздник длился уже несколько часов и входил в свой самый пик. Зал был затемнен, Оркестр играл какую-то современную мелодию, и, повинуясь зову крови, молодые люди развлекались и танцевали, стараясь поразить своими движениями партнеров.
Сестра Февра – Омела, все время рвалась в толпу зомбированной музыкой молодежи, ее кровь играла и ей тоже хотелось влиться в эту похотливую толпу, хвастать своей прекрасной фигурой, заманивая мужчин как прекрасный и хищный цветок. О том, что сделала бы с теми, кому не повезло бы стать пленниками ее чар, женщина с наследственным комплексом превосходства, больным воображением, расшатанной психикой и силой троих крепких взрослых мужчин, лучше не думать. Она была еще очень молода и красива – высокая, порядком двух метров ростом девушка с прелестными формами, черными, как смоль, волосами до плеч, тонкими и достаточно изящными для Всадника чертами лица.
Но старший брат не пускал ее, приказывая ждать, пока, наконец, их не пригласят в личный кабинет Мэра, чтобы разъяснить им, что за задание для них вдруг нашлось.
Самуил – средний брат Февра, очень нервный и высокомерный молодой Всадник, все время мыкался и крутился, изрыгая проклятия. Он даже позволил себе выбить из рук официанта поднос, За что получил тяжелый подзатыльник от старшего брата.
Чтобы хоть как-то занять себя Февр заговорил со старым Пехотинцем - лордом Августом, очень известным и уважаемым дворянином. Он сражался с еретиками на дальних рубежах Империи около тридцати лет. Как и все Пехотинцы, лорд Август был огромен. Ростом он был около двух с половинной метров и около полутора метров в плечах. На нем были легкие парадные доспехи со встроенными сервоуселителями. Массивные наплечники сверкали золотом. Торс закрывала легкая бронепластина, инкрустированная драгоценными минералами и украшенная многочисленными наградами.
Они говорили о проблемах в Империи, неудачах на фронте, возможной вскоре мобилизации. Еще они обсуждали последние события в Городе. Целых пять несанкционированных митинга за неделю. Лорд Август сказал, что был на разгоне одного из них.
- Это просто толпа диких неучей! – восклицал он, - представляете, они требовали отменить роботизацию производства! Они не понимают пользы от прогресса, того, что вскоре, может быть, роботы проникнут в наш быт и человек будет вовсе избавлен от трудов и забот! Они, видите ли, остались без работы! Идите в армию! Империи не хватает людей на дальних рубежах, а эти мужланы говорят, что им нечем заняться!
- Совершенно с вами согласен, поддакнул Февр, хотя он почти не слушал разоряющегося старика, погруженный в собственные раздумья.
Монолог Августа прервал подошедший офицер Черного Легиона. Он поклонился и попросил лорда Февра и его родственников (Самуил при этом негодующе фыркнул) следовать за ним.
Омела и ее братья вошли в просторный уютный кабинет, отделанный в красно–золотых тонах. За массивным столом из темного дерева сидел сам мэр – Юрий Линкан. Несмотря на свои почтенные лета, он выглядел достаточно молодо и на вид ему можно было дать лет сорок. Длинные седые волосы были собранны в аккуратный хвост, а странное, пустое и холодное лицо изрезанно морщинами.
- Здравствуйте, лорд Февр, господин Самуил и госпожа Омела, поприветствовал мэр вошедших, не вставая со своего места., - Итак, не будем заниматься пустой болтовней и перейдем сразу к делу. Все вы наверняка слышали про проект «контроль»
- Что-то слышал. Но не знаю точно, что это, - пробормотал Февр.
Но это и не важно. Ваша задача проста. Найти образец №2. Вот ее фотография и информация.

В это время Александр опять спешил через ночь и дождь к знакомому уже подвалу. Реальные картины мира сменялись с ужасными галлюцинациями. Они смешивались, накладывались друг на друга, извращая реальность, делая зыбким то, что для других людей твердо как камень. Сначала он видел серый, обшарпанный многоэтажный дом с загаженным переулком, переполненными мусорными баками и крысами. Яркая вспышка и вот перед ним стоит совсем новый дом с белыми стенами, изрытый колдобинами асфальт стал ровным и чистым, мусорных баков нет и в помине, а в небе смеялось летнее солнце. Потом свет мерк и перед ним опять все тот же мерзкий переулок.
С трудом, но он все же добрался до двери в подвал и вошел. Из дальнего конца доносились громкие звуки. Галлюцинации почти прекратились, и в разуме наступило просветление. Каждый звук стал очень четким, а очертания предметов резкими, будто обведенные черным карандашом.
Александр, наконец, вошел в то большое помещение, где в прошлый раз он получил ту бесценную книгу вместе с бесценными знаниями. Теперь в центре не было очага, зал освещали восемь небольших светильников, расставленных на лучах октограммы, которая теперь была и на полу. Восемь культистов стояли на коленях около маленьких огоньков, откинув капюшоны и задрав уродливые лица вверх. Подвал наполнял гул голосов сидящих и нельзя было понять ни слова.
Александр хотел было заговорить с кем-нибудь, но передумал, сел у двери и стал ждать. Монотонное бормотание расслабляло разум и он впал в некий транс…
темно. Я огляделся - сплошная тьма. Страшно. Но вдруг мимо пролетел бело-голубой шар. Потом еще один – зелено-синий, и еще один – коричнево-серый. они – единственное, что было во тьме. Приглядевшись Я понял, что это были миры и один из них, последний, мой родной мир. Они вращались вокруг пустоты, медленно и неспешно. Каждый на своей орбите. Я попробовал к ним подойти, но ноги не слушались меня. Я попробовал сделать шаг, но ничего не получилось. Тогда я захотел поднести свои руки к глазам, но не смог. Вдруг я понял. У меня нет здесь тела! меня обуяла паника. Это невозможно! Что со мной? Где вообще я? И что делать? Единственное что было в пустоте это я и три маленькие планеты. Оказывается, в темноте можно плыть. Достаточно лишь силы мысли. И я поплыл к ним, набирая скорость, мое желание подстегивает страх остаться здесь навсегда. Внезапно тьма пришла в движение. Я остановился. Мой страх стал еще сильнее, ведь я почувствовал присутствие огромной толпы, как в базарный день на рынке, хотя никого не видел. Блестя и переливаясь, тьма начала сгущаться. Образовался некий шар который вращался и пульсировал в центре орбит миров. Из этого шара, как из пластилина вылепился гуманоид – не мужчина и не женщина, а в место головы у него был огромный экран. Сначала на нем были лишь помехи но потом появилась картинка – множество мерцающих точек. Приглядевшись я увидел лица! Тысячи, миллиарды лиц! Можно подумать, что на этом экране были лица людей всего мира. Они улыбались и смеялись, плакали и огорчались – каждое лицо жило своей отдельной жизнью. Гуманоид вытянул руки и поймал летящие миры. Он прижал их к груди, а потом резко подбросил их вверх. Существо играло с планетами, жонглировало ими, вытворяя невероятные вещи. Я засмеялся, громко, очень громко. А гуманоид не переставал поражать воображение невероятными трюками. Вдруг оно застыло. На экране опять появились помехи. Лица людей исчезли в серой ряби. Но вот изображение появилось снова. Теперь на экране было только одно лицо – идеальное, соответствующее всем эталонам красоты, одновременно и женское и мужское. Но, несмотря на это, оно было ужасным, страшным, пустым. Как будто вылепленное из воска. Тело подняло руку и взяло коричневый шарик – мой мир… внезапно ужасное лицо исказила гримаса злобы и существо с размаху ударило кулаком по планете. Затем еще раз и еще. В панике я ринулся к нему, желая остановить. Я кричал ему, чтобы он прекратил. Я был совсем близко, но следующий удар расколол коричневый шарик… вспышка ослепила меня… я падаю, падаю, падаю…
Тут резко открылась дверь и в помещение вбежало десять воинов Черного Легиона. Александр очнулся и начал блевать. Ни один культист не сдвинулся с места. Потом он увидел, как в помещение вошел Инквизитор. Его Александр узнал по золотым доспехам и красному плащу. Он велел построить арестованных и вывести их. Затем к нему подошел солдат в черной пластиковой броне. Над Александром навис шлем Легионера и он потерял сознание…
Сквозь пасмурное небо с трудом пробивался солнечный свет. Алан трясся в спецпоезде и был крайне удручен. В одном вагоне с ним сидели другие мужчины. Рабочие, учителя, врачи, бездельники, студенты. Всех их сейчас объединяло одно – военная обязанность. популярный психолог сейчас ехал прямиком в призывной пункт, где ему и его товарищам выдадут оружие и форму. А завтра они полетят в учебку. А потом на фронт.
Десант. Алан видел ветеранов. Изувеченные люди, сидящие на каждом углу, тянущие куцапые руки за милостыней. И священников, дающих им хлеб как дар Императора за их подвиги. И то как они кидали этот хлеб в священников, посылая им вдогонку проклятия. И как их прогоняли с улиц черные легионеры, что бы те не портили вида.
Он представил себя, безногого, с обожженным лицом, сидящего на углу с протянутой, трясущейся рукой. Как прохожие отводят глаза, стараясь сделать вид, что не замечают, и как проходящий мимо ребенок спрашивает у родителя «мама, что с дядей?» и мать, занятая женщина среднего класса, отвечает «ничего, дядя просто немного болеет, не обращай внимания, пошли» и дергает ребенка за руку. или как он с трудом крутит колеса инвалидного кресла, направляясь в магазин, чтобы потратить свою скудную пенсию на еду.
Большинство едущих в поезде людей уже перезнакомились и вели незатейливую беседу о жизни, политике, о том, как оно там, на службе.
- Я во внутренние войска попрошусь, - сказал молодой парень, вероятно студент, - там тихо, спокойно. Сиди себе да сторожи зэков. И головы под пули подставлять не надо. Не служба, а малина!
- Не знаю, не знаю, - ответил ему массивный мужчина с большими мозолистыми ладонями, - я слышал, что люди от туда приходят уже совсем другие. Злыми становятся, жестокими. Один мой знакомый служил в ВВ. когда пришел из армии, каждый день жену бить стал. А потом и пить начал. А через два года, после того, как отслужил, повесился. Видно не сахар у него служба была.
- Ой, да ладно вам. Оно и на фронте не лучше. Да и где сейчас хорошо? – угрюмо пробормотал маленький щуплый мужчина.
- говорят, что в столице в милиции хорошо. Только туда только лучших из лучших берут, - тихо произнес молодой массивный парень.
- А еще говорят хорошо там, где нас нет, - снова оборвал все надежды щуплый мужчина.
- Сколько не перетирай, а все равно служить, и кто куда хочет, спрашивать не будут.
- это точно, - вздохнул кто-то.
- Ха! А вот и наша станция! Ну, господа рядовые, вперед, на распределение…

Сегодня у Сергея первый день практики. Ему предстояло первый раз в своей жизни вести допрос подследственного. Пять дней назад он сдал экзамены, и сейчас является стажером.
Они вместе с опекуном шли по обшарпанному коридору городской тюрьмы. Под черными сапогами скрипели коричневые деревянные половицы. Лампочки, раскачивающиеся под потолком, освещали тускло поблескивающие золотые кирасы двух Инквизиторов, черные плащи с красным подбоем тихо шелестели, и этот шелест вместе ударами сапог о доски и повисшей тишиной сильно давили на уши. Казалось, что от напряжения, повисшего в воздухе должны были уже бить молнии.
Сергей и его сопровождающий остановились перед встречавшим их майором милиции. Тучный мужчина поприветствовал их кивком и стоял, ожидая, пока заговорит Инквизитор.
- Приветствую вас, майор Шульц, - низкий голос опекуна разорвал тишину как старую ткань, - Я и мой подопечный хотели бы допросить нескольких арестованных. Тех, что вчера арестовал Инквизитор Матфей.
- Как прикажите, Инквизитор Октавий, - ответил майор, - Следуйте за мной. Заключенных сейчас приведут.
Они зашли в боковую дверь, прошли еще несколько маленьких помещений и оказались в просторной темной комнате со столом и несколькими стульями. В противоположном конце комнаты тоже была дверь, массивная, стальная, с маленьким окошком.
Сергей и его наставник сели на мягкие стулья, стоящие у стола. Дежурный принес им материалы дела. Чуть сзади сел компетентный человек, который должен был помогать Инквизиторам вести допрос арестованного.
Когда все уселись, перестали скрипеть стульями, и повисла тишина, караульные у двери щелкнули каблуками, подав знак, что все готово. Компетентный человек кашлянул, и этот звук гулко разнесся по помещению.
- Заводите, - приказал Инквизитор Октавий, не поднимая взгляд от материалов дела.
Сталью заскрипели засовы и дверь в дальнем конце помещения открылась. В нее вошли два милиционера, державшие под руки какого-то странного типа в балахоне темно-коричневого цвета, капюшон скрывал лицо. Один из сопровождавших толкнул подследственного и указал пальцем на стул, стоявший перед столом.
Человек сел и на лице Октавия нарисовалась ухмылка.
- Снимите капюшон, - приказал он, - и назовите свое имя.
- Зачем тебе мое имя и мое лицо. Убей меня и не оскверняй свой святой и недалекий ум истиной.
Лицо Октавия побледнело, ухмылка исчезла. Он коротко кивнул конвоирам. Первый с размаху ударил подследственного дубиной, а второй сорвал с головы капюшон.
Сначала Сергей подумал, что у того это сильный ожог. Но костяные шипы с правой стороны лица и большой клык, торчащий изо рта вообще были чем-то невероятным.
- Имя! – рявкнул Октавий.
- Роберт Болелов, - ответил сквозь зубы культист, не естественно выпрямившись после удара
Старший Инквизитор глубоко вдохнул и уже спокойно спросил компетентного человека.
- В чем обвиняется этот… человек?
- он член еретической группировки, которая занималась незаконной деятельностью на территории Города. Возможно даже человеческими жертвоприношениями.
- Ложь, - произнес Роберт. Коротко прошелестела резиновая дубина.
- что именно вы отрицаете? – спросил Октавий
- мы не приносим людей в жертву, - выдохнул подследственный.
- а как вы объясните убитого мужчину, найденного в вашем подвале во время вашего грязного ритуала?
-это ложь.
- ну допустим. А кому вы поклоняетесь?
- вы не поймете.
- я и не хочу понимать.
- да вы ничего не хотите понимать! Вы не хотите пускать ничего в свой серый мир, ничего, что хоть немного похоже на правду. вы называете всех других богов грязными, но чище ли Он. Он, чье имя все замарано кровью. Его именем оправдывают свои поступки величайшие садисты и убийцы, чьи руки по локоть в крови. С его именем на устах резали и мучили людей, убивали детей и женщин, вырезали целые города и истребляли народы. Чем же Он лучше, если заставляет людей убивать себе подобных. Фанатики выстроили ему дворец из костей, где он пирует на телах своих врагов и рабов, держа в руке вместо кубка череп, из которого пьет горячую кровь верующих и неверных.
В помещении повисла тишина, ужасная и давящая. Она почти с ощутимой силой давила на кожу Сергея. он был просто поражен словами арестанта. Так нагло говорить о Всевышнем, о великой Вере. О том на чем зиждется все человечество! Он взглянул на лицо Инквизитору Октавию. Он был ужасен. Его подбородок дрожал, кожа побагровела, глаза выпучились.
Он вскочил и сильно ударил кулаком об стол и уставился на спокойно сидящего культиста.
- Ересь! – брызжа слюной закричал он, - Богохульство! Казнить! Сжечь! Сейчас! Нет, - Октавий взял себя в руки и опустил голову, - завтра. Публичное сожжение. Всех восьмерых на площади перед Собором. После заутрени. Так и запиши! – приказал он секретарю, - увести его.
Конвоиры схватили уже осужденного под руки и выволокли из помещения.

… И чем же порадует меня сегодня мой тайный Совет? – спросил Император.
Да радовать особо и нечем, - произнес, поднявшись Глава. – обстановка в Империи достаточно тяжелая. Во многих сферах, - добавил он и сел.
Ну, ну, неужели все так плохо? – удивился Император.
К сожалению, да, - ответил Банкир, - это кризис.
Подробнее, - сурово требовал император
Варвары перешли в контрнаступление, - начал Генерал, - эти примитивы прекратили усобицу…
Ну, может они и примитивы, но с трофейным оружием обращаются прекрасно, - позволил себе пошутить Адмирал.
Тише, тише, - махнул рукой Император. - Уважайте друг друга. Прошу вас, продолжайте, - мягко разрешил он.
Хм, - кашлянул Генерал,- нам теперь противостоит многомиллионный объединенный фронт. И как сказал Адмирал, они активно используют захваченные технологии.
И что вы можете предпринять?
Тактические термоядерные заряды уже готовы.
Что ж, используйте их по назначению. Так, что у нас дальше? – Император обвел всех взглядом, - вот вы, господин Сыщик, что нам скажете?
Ну, я могу вас порадовать, Владыка. С преступностью мы боремся очень успешно. Коррупционеры и Криминальные организации стали большой редкостью в городах Империи. Но…сыщик замолчал
Договаривайте, договаривайте, - мягко потребовал Император.
Проблема в революционерах. Они слишком скрытны, ловки, пользуются поддержкой в массах. Но мы работаем! – поспешно выкрикнул сыщик, у нас есть новая стратегия, новые методы! Мы объединились в наших начинаниях с церковью и, в частности, с инквизицией.
Надеюсь, ваше рвение не ослабнет. И это в ваших же интересах. - Сурово проговорил Владыка. - Так, а что у нас с экономикой. Вот вы Банкир…
Дела идут своим чередом. Промышленные мощности вполне справляются с запросами нашей великой Империей. Полным ходом идет роботизация, роста инфляции не наблюдается. Даже наоборот. Цены начали медленно падать. Но есть проблемы с сельским хозяйством – слишком мало пригодных земель. А синтезаторы не справляются с запросами…
Император вышел из зала Тайного совета и оказался в огромном дворцовом холле, поражавшем своим богатством и великолепием. Тысячи настоящих свечей освещали зал, их пламя играло на золоченых доспехах воинов, стоящих вдоль красной ковровой дорожки, идущей через весь зал к огромным золотым воротам. Сотни прекрасных статуй и изысканных картин украшали мраморные стены, сотни стальных колонн, похожих на деревья подпирали расписанный лучшими художниками потолок…
Впрочем, сейчас это мало волновало Императора, он опаздывал. Не успел он сделать шаг к выходу, как за его спиной возникли два телохранителя – огромные Пехотинцы в белых доспехах. У лестницы присоединились еще двое, они пошли впереди. Загремели команды сержантов и сотня бойцов замерла, только восхищенные взгляды провожали Монарха.
Два огромных робота – привратника серебряными руками распахнули ворота и на доспехи Владыки хлынули золотые лучи предзакатного солнца. Он сделал шаг за порог и ветер ударил в лицо, обдавая вечерней прохладой. Сделав глубокий вдох, Император двинулся быстрым шагом по парковой дорожке. Шелестели листвой деревья разных пород, экзотические птицы пели не менее экзотические песни. Он дошел до площадки, где его ждал небольшой самолет. Телохранители помогли взойти на борт и пилот пошел на взлет. Двигатели взревели и под колесами замелькал бетон взлетной полосы. Вот они оторвались от земли и под крылом Личного Самолета Его Императорского Величества уже лежала, затянутая дымом и смогом, Столица. Император выглянул в иллюминатор.
Столица была похожа на гигантский муравейник, между серых громад зданий неслись бесконечные потоки машин, мигали рекламные вывески, шумела толпа, на горизонте были видны силуэты заводов. Этот город был огромен. император вдруг ощутил как теплое ощущение удовольствия и гордости разливается по его телу. Он обожал свою Столицу. Ее мощь и размеры. Она была сердце и воплощением Империи.
Великий город великого государства. Великая империя человека! В ней нет организованной преступности, наркотиков и разврата. Ее армии маршируют по другим мирам, неся другим идею великого блага. День за днем мы приближаем тот день, когда все будут счастливы. Работы еще много, но первый шаг уже сделан. А страдания – это неизбежная плата за прогресс. Если путь к свету для миллиардов лежит через жизни тысяч, то… придется их перешагнуть. Ведь ничто не дается бесплатно.
Смог начинал рассеиваться и на горизонте показались пики и башенки личной резиденции Императора. Монарх взглянул на часы и тяжело откинулся в кресле. Зажмурив глаза, он как во сне увидел огромные толпы людей, движущихся к огромному зданию храма…
Когда он открыл глаза, самолет уже садился на бетонную площадку на просторном лугу, который окружал резиденцию. Телохранители помогли императору выйти из самолета и он быстрым шагом направился к входу в здание. Двое привратников в ярких одеждах распахнули двери пред владыкой и его шаги зазвучали в гулких стенах роскошного, но до уныния пустого и запущенного зала. Картины и статуи покрывала пыль. Лишь в центре ковровой дорожки была протоптана узкая полоса в пыли.
Император уверенно двинулся по этой полосе в сторону стеклянного лифта центре зала. Звук его шагов тонул в пягком покрывале серой пыли, тянущаяся сзади мантия вздымала ее в воздух, оставляя висеть в воздухе грязные облака. Дуновение ветерка с улицы потревожило густые сплетения паутины на статуях и украшениях и теперь они раскачивались, разбрасывая в воздухе частички пыли и грязи.
Он нажал на кнопку и вошел в открывшийся лифт. Здесь, в отличие от зала было очень чисто, стенгы из белого матового стекла как бы светились изнутри так, что в комнатке не было теней.
-наверх, - скомандовал он.
-да, мой император, - ответил мягкий женский электронный голос.
-почему парадный зал выглядит как помойка? Неужели так трудно послать роботов на уборку?
-не было распоряжений, мой император.
-а догадаться никак?
-вы переоцениваете мои возможности. я не способна на инициативу.
- ладно. Тогда так. Убираться по мере надобности.
- я не могу выполнить эту команду. Слишком не точно.
- проклятая железка! Когда-нибудь я найду тебе замену… убираться каждые семь дней начиная с сегодня, это можешь переработать?
-слушаюсь, мой император…
- и раздень меня.
из открывшихся отверстий появились две механические руки, аккуратно отстегнули пряжки пурпурного парадного плаща, сложили его и снова исчезли. Из стен вылезли еще несколько рук и стали снимать доспехи, расстегивая пряжки и замки, снимая бронепластины и пряча их в открывающиеся ниши. Закончив, они, также как и первая партия, исчезли. Открылись двери в стенах из них вышли два гуманоидных робота, своей фигурой напоминающие женщин. Один из них расстегивал пуговицы на белой рубашке из очень мягкой ткани, другой снимал панталоны. Раздев императора полностью они низко поклонились и вместе с одеждой ушли в свои ниши.
Монарх полным восхищения взглядом осмотрел свое обнаженное тело. Оно было прекрасно. Сильное, мускулистое, здоровое. Работа лучших хирургов генетиков Империи. Он очень любил его и в то же время ненавидел, потому что это было не его тело, которое он сам натренировал и взлелеял, а всего лишь продукт синтезирующей машины и хирургического скальпеля. Из-за этого он чувствовал себя каким-то ущербным, и постоянно завидовал.
Прозвучал сигнал и лифт плавно остановился. С тихим шелестом двери разъехались и Владыка вошел в небольшое помещение своей белизной и обстановкой напоминающую операционную. В центре стояло массивное кресло с различными приборами, приспособлениями. Вдоль белых, блестящих стен стояли приборные шкафы, пульты и другое оборудование. И еще большие стеклянные колбы, наполненные мутной жидкостью, сквозь которую проглядываются какие-то очертания.
Император глубоко вздохнул и взглянул на большие часы на потолке и пробормотал
-колокола… уже закрывают двери… пора… - и крикнул громко, - начать сеанс!
Открылись незаметные до этого двери и в комнатку вошли, въехали, вползли самые разнообразные механизмы и начали работать с оборудованием.
Включились мониторы, замигали сотни лампочек и индикаторов. Владыка повернулся спиной к креслу и развел руки. К нему тут же подъехали причудливые роботы и вознесли его в воздух и плавно положили в кресло. Другие механизмы тут же крепко его зафиксировали. С потолка спустился массивный шлем, который тут же надели на голову императору и стали подключать к нему огромное количество проводов. Когда все приготовления были закончены, все роботы исчезли так же как и появились.
Остался только один. Он держал странную неуклюжую руку занесенной над большой фиолетовой кнопкой.
Монарх сделал несколько глубоких вдохов и попытался расслабиться.
- Поехали! - Крикнул он.
Рука робота опустилась на кнопку и комнату наполнил сильный гул. Все экраны и индикаторы ожили, замигали разноцветные лампочки. Потом была вспышка…
… наконец то! Я свободен! Я снова свободен и един. О, да! Сила! Я вновь чувствую эту силу! М-м-м… как это прекрасно. Хотя нет. Это еще только начало. Да. Я уже чувствую это. Мои люди начали молиться… все Империя сейчас передо мной на коленях… и скоро все они сольются в одном великом рвении. Рвении верности. Мне и Отечеству. Да! Я уже слышу первые слова… «здравии тебе, Император» вот… вот… вот оно! Сила. Мой разум наливается силой… огромной силой, всеобъемлющей! Нет никого, кто был бы сильнее меня сейчас. Ведь сейчас миллиарды людей думают со мной в унисон. Мы все едины. Мы можем все… я могу поднять в воздух огромный поезд… или убить любого во вселенной. Нет… слишком примитивно. Но я могу узнать мысли любого из тех, кто стоит сейчас на коленях и воздает мне хвалу. Мысли… любые мысли… все… даже те, о которых человек и сам не знает…
… в этот момент все мышцы у него на теле задергались, а лицо исказила грязная, какая то безумная ухмылка…
Да. Я могу проникнуть в такие темные глубины бессознательного, о каких не один ученый даже не подозревает. А я могу все это увидеть. И увижу! Прямо сейчас! Нужно только найти объект… да… как на счет этого разума. М-м-м… милая, скромная девушка. Красивая. Тихая. Серенькая такая мышка. Послушная… чистая… и не порочная. Гордость родителей. Мама работает на заводе…все делает для меня… и воспитала меня подобающе… папа погиб… бандиты. Отчим… мама его любит… Очень религиозные родители. Строгие. Но справедливые…Жестокие. Мерзкие фанатики! Которые испортили мне жизнь. Отчим, грязный извращенец… постоянно меня домогается. Алкоголик. А мать мне не верит. Говорит что я лгунья. И бьет меня за это. По лицу… как больно… а этот только смотрит и улыбается. И постоянно ковыряется у себя в штанах. Животное. Не пустили меня в университет. Там, якобы, растлители одни и богохульники. Как будто в той забегаловке, где я работаю, кругом одни ангелы. Пошляки. Грязные заводские мужланы…. Ненавижу…
Ненависть. Убью его. Ме-е-е-едленно. И мучительно. И мать. Забью до смерти. Палкой.
Любовь… нет… секс… м-м-м какого я парня видела, когда заходила. Ах! Мне бы такого. Чтоб он меня… каждую ночь. И не один. Наверняка у него есть пара друзей, красавчиков… да… интересно… серенький мышонок…
А вот ты… лысый здоровяк. Что у нас там? А-а-а…опять я чувствую себя не в своей тарелке. Черт! Зачем я опять пришел сюда? Такое ощущение, что я вылез из канализации и пришел прямо в больницу. Алкоголик, дебошир и вор пришел в церковь… зачем? Грехи замаливать? Никаких молитв не хватит. Грязь, падаль, мразь, никчемность. Не на что не годен. Вчера избил жену. За что? Пьяный… всегда… и сегодня напьюсь. И завтра. И после завтра… пока деньги не кончаться… а потом опять воровать. У соседей. Или грабить… как позавчера мы отметелили тех студентиков. Деньжат у них прилично было. Да и барахлишко разное. А нехрен по нашему району шастать!
Фу! Какая мерзость! Грязь сплошная. А что глубже твориться… нет… этого я знать точно не хочу… или хочу? Нет. Скорее не хочу. Так, ладно, а вот ты… какая красавица… м-м-м… прелестный цветок. Который я сейчас возьму. Я возьму то, что у тебя никто никогда не брал. Твои мысли… твою душу! Ты будешь обнажена до предела. Я проникну в твои самые сокровенные тайны. Проклятье! Да! Да! Прелестно… А? что? Нет! Нет-нет-нет!...
… алиса очнулась на полу. Какая-то невообразимая слабость разливалась по телу. Даже открыть глаза было тяжело. Словно веки стали каменными. Голова гудела как колокол. Она разомкнула губы и глубоко вдохнула. Судорожно и жадно, как вдыхают ныряльщики после глубокого погружения. Это придало ей сил и она смогла открыть глаза и даже пошевелиться.