***
Слёзы высохли сами собой, когда я поняла, что давно, уже минут пять как качающийся на волнах предмет – тонущий ребёнок. Я могу объяснить то, что я сделала дальше лишь своей собственной историей… сомневаюсь, что многие бросились бы в холодную воду, даже не сняв обувь. Я и сама уже поражалась такой своей ответственности (или глупости?..), но упрямо плыла вперёд, благо с детства приходила сюда поплескаться и знала этот берег, как свои пять пальцев. Я не успевала ни думать (ну что ребёнок может делать на безлюдном берегу без взрослых?!), ни ругать себя за опрометчивость. В голове крутилось давнее воспоминание – внезапно уходящая из-под ног суша… и закругленные кверху скалы дальше по берегу. Я хорошо знала, что внизу сглаженные ветром валуны не так уж и безобидны, щерясь множеством острых выступов, слишком медленно подтачиваемых водой. И тем более понимала, что если начавшийся-таки ливень не утихнет, мы рискуем встретиться с ними лично.
Я плыла, глотая с непривычки воду и пытаясь сбросить отяжелевшие ботинки. Ожидаемого холода я, как ни странно, не чувствовала вообще – в груди разливалось обжигающее тепло, а перед глазами упорно стояло худенькое безвольное тельце. Капли участившегося дождя барабанили вокруг, создавая сплошную завесу воды. Гребок… и ещё… Очередная взбесившаяся волна едва не захлестнула меня с головой, заставив вдоволь нахлебаться жидкости.
Вынырнув на поверхность, я некоторое время плескалась на месте, пытаясь поймать направление. На миг мне показалось, что я одна-одинёшенька в этом мире воды, падающей сверху упругими каплями, нежно охватывающей ноги. Я бестолково металась из стороны в сторону, недоумевая, почему так темно. И уже следующая волна пресекла мои сомнения.
***
Они пришли сюда поодиночке, не пересекаясь по дороге. Неспешно расселись в тёмно-синие кресла с высокими, почти треугольными спинками, приветствуя друг друга сдержанным кивком.
Девятеро – наимудрейшие, самые успешные дети своего клана. Достигшие самых высоких результатов на выбранных поприщах. Великие и всемогущие… Пресытившиеся всем человеческим. Готовые на всё, на любые жертвы ради эфемерного благополучия клана. Другие, жившие не так долго и плодотворно, не смогли бы так легко распоряжаться чужими и своими жизнями, как эти девятеро, занявшие кресла в центре зала. Пожалуй, тот, кто впервые завёл подобный порядок, и впрямь был весьма проницательным человеком.
- Что у тебя за новости, брат? – спросил один из них, невысокий и полноватый, близоруко щурясь в сторону стоящего в окружении кресел. – Не томи.
- Да, Мудрый… - с чуть слышной, но от того не менее ядовитой иронией протянул смуглый красавец, затянутый в бархатный колет. В его густых, насыщенно чёрных волосах, цвет которых является отличительным признаком детей Воды, змеились редкие седые прядки. – Хотелось бы знать, зачем ты нас здесь собрал.
Старик, в котором легко было узнать давешнего убийцу, лишь улыбнулся краешком рта и расправил и так широкие плечи.
- У меня весьма интересные новости, - начал он, со скрытой насмешкой оглядывая коллег. Он уже предугадывал, как они отнесутся к вести, и это тешило его самолюбие. – Вы сами знаете, что война продолжается вот уже двадцать лет…
- Двадцать один год, если быть точным, - встрял близорукий сухопарый мужчина, казалось, не имевший возраста. На его во всех смыслах выдающемся носу красовались круглые очки, что удивительно ему шло, дополняя образ типичного книгочея. – Война началась ровно двадцать один год назад.
Старик неуловимо поморщился. Он, Мудрый, не любил, когда его перебивали.
- Я и так всё помню, Данжей. Да, война началась в этот самый день, но… я не этим хотел поделиться с вами, братья.
В сумерках зала повисла озадаченная тишина.
- Вы сами знаете, что Ледяной Престол пустует все эти годы…
Напряжённость сменилась расслабленной негой. Совет решил, что это очередной доклад Ищущих… очередная «пустышка»… Они ошибались. И Мудрый, как его прозвали доверчивые дети клана, собирался им это доказать.
- Вы наверняка помните обстоятельства того, что ныне мы остались без правителя…
- Ты вызвал нас по причине ностальгии? – промурлыкал давешний красавец-маг. – Если так, то прости, у меня есть дела.
- Очередная ученица, жаждущая получить частные уроки? – поинтересовался молчавший до этого мужчина, с саркастичной улыбкой, казалось, приросшей к его лицу. Он был похож на старого, но всё ещё поджарого волка, выжидающего, пока собаки приумолкнут, чтобы рвануть в атаку в самый неожиданный момент. – Ох, смотри, Дайар… Ещё окольцует тебя кто-нибудь…
Маг ответил ему на удивление доброжелательным взглядом. Нет, это не было проявление человеколюбия… Те, кто удостоился чести быть в Совете Девяти, уже не мыслили подобными категориями. Просто эти такие похожие и непохожие одновременно мужчины были, как ни удивительно, хорошими приятелями. Оба отличались язвительным характером, имели солидный опыт в искусстве «тонких намёков», и сейчас без зазрения совести тренировались друг на друге.
- Да, Леаррн, ты её ещё не видел… - мечтательно причмокнул губами Дайар. - У неё тааакие…
- Может, вернёмся к нашей дискуссии, господа? – вмешался Мудрый, понимая, что нить разговора постепенно теряется в описаниях прелестей Дайаровой пассии. – Здесь, в конце концов, Зала Совещаний, а не приватные покои.
- Да, - неожиданно поддержал старика мелодичный голос из дальнего угла. – Прости, Дайар, но я не в восторге от твоей излишней эмоциональности.
Маг скривился, словно только что съел целый лимон.
- Конечно, Рашшана, как скажешь, золотце.
Женщина неспешно поднялась из кресла и вышла в освещённый центр, став по правую руку от Мудрого. Она, пожалуй, считалась бы красавицей, если бы не полное отсутствие всякого выражения на холёном лице. Чёрные волосы, заметно отливающие серебром, словно светились изнутри. Прозрачно-голубые глаза словно два кусочка льда, пристально оглядели присутствующих.
- Вы ведёте себя словно шальные подростки, забывая о том, что происходит за пределами Города. Война, опустошение, разруха… Были бы и грабежи, если б было кому и что грабить. – Каждое слово женщины попадало точно в цель. – Да и в самом Городе… Тьма, тьма и мрак вокруг… Вот ты, - она внезапно шагнула вперёд, обращаясь к чуть подавшемуся назад Дайару. – Как давно ты спускался в Нижний Город?
Маг невольно сглотнул. Он, если по правде, побаивался хладнокровной коллеги, предпочитая с ней по возможности не связываться, но никогда бы себе в том не признался. И, тем не менее, раньше… задолго до того, как Рашшана вошла в Совет… ещё до начала войны, они были вместе и даже подумывали о свадебном обряде, но… При мысли об подобной перспективе ныне, мага пробивала безудержная дрожь. Разделить постель с этой рыбиной?!.. Да ещё и по своей воле?..
- Я вижу, мой коллега временно потерял дар речи, переживая глубочайшее потрясение, - сухо прокомментировала магичка с ноткой презрения в голосе. – Может быть ты, достойный Леаррн, гроза клана Воздушных, герой многих сражений, лучший из лучших воинов, живущих на земле, - в её устах перечисление старых заслуг звучало как насмешка, и Леаррн вскинул голову, чуя подвох, но ещё не совсем понимая, откуда его ждать. – Может быть, ты спускался вниз?..
Её голос, лишённый всяких эмоций, тем не менее действовал получше всякой иронии.
- Или, может ли такое статься, что старый волк уже позабыл вкус вражеской крови?..
Леаррн стиснул массивные челюсти.
- Возможно, стоит освежить былые воспоминания? – она чуть прогнулась вперёд, внимательно и немножко скучающе следя за реакцией мужчины. – Как вы, надежда клана и его опора, объект подражания мальчишек и уважения мужчин, отнесётесь к тому, чтобы вновь принести клану победу?..
Леаррн замер, хищно раздувая ноздри и подозрительно глядя на Рашшану. Ему не нравились её слова, он, и впрямь как волк, чуял в них западню для себя.
- Ну что же… я был бы не против… Но…
- Неужели вы потеряли былую доблесть? – отшатнулась от него магичка. – Жаль, жаль… если уж члены Совета отказываются от своего клана ради личного блага, то что же говорить о простых людях?..
Воин сжал подлокотники кресла. Затем медленно встал. Он уже понял, что Змея Раш, как они её прозвали между собою, не отвяжется, пока не получит своего.
- Хорошо, Раш… шана, - протянул он, глядя в холодные глаза. – Ты, безусловно, права… Что можно требовать от простых воинов, когда им не показывать пример?.. Я завтра же выеду на границу.
- Вот и чудесно, - впервые растянула губы в безжизненной улыбке женщина, занимая своё кресло. – Так будет правильно, не находите?..
Члены Совета благоразумно промолчали.
***
Я очнулась внезапно. Просто в какой-то момент то сумрачное забытьё, в котором я блаженствовала, оборвалось, и я, распахнув глаза, судорожно закашлялась. Вода, казалось, заполняла меня полностью, словно переполненный кувшин. Так что некоторое время я просто выбивала её из лёгких, заново учась дышать.
Затем, обессиленная, растянулась на …песке?! Откуда, интересно, песок на галечном пляже?.. Взгляд тут же утонул в патине неба. Что-то в увиденном меня жутко смущало, но усталый мозг наотрез отказывался включаться в анализ. Когда, минут через… много, я наконец окончательно пришла в себя, до меня дошло – оно было непривычно ярким и лазурно-синим, насмешливо скалилось солнечными лучами.
Обеспокоенная этим, я встала и… поняла, что сошла с ума.
Вокруг меня простиралась лишь водная гладь, спокойная и зеркально гладкая. Слишком чистая даже для не особо загрязнённого Агруса. Берег, казалось, длился бесконечно; создавалось впечатление, что мир сжался до узкой песчаной косы.
Я сама стояла на удивительно тёплом для поздней осени песке, пригреваемая лучами слишком яркого солнца. Промокший насквозь свитер эротично облегал тело, выставляя на обозрение всех желающих худую, ничем особо не примечательную фигуру. Это ещё не проблема… хуже то, что, подглядывать, похоже, некому – за спиной возвышалась лишь отвесная и даже на вид неприступная скала. Насколько я успела понять, мне ещё повезло: вынеси меня течение чуть дальше к... ммм… знать бы ещё, где у нас север… в общем, ещё немножко вправо – и мои проблемы закончились бы сами собой. Там коса постепенно истончалась, сходя на нет как раз к округлым вершинам валунов, окаймлённых пеной глубинных водоворотов. Я представила себе встречу с одним из них и вздрогнула, порадовавшись собственному везению.
Хотя… Можно ли назвать везением то, что меня, по-видимому, занесло к чёрту на куличики? Местность определённо была незнакомой, вызывая какие-то странные двойственные ощущения: в памяти совершенно не к месту всплыл давний сон, преследовавший меня с самых малых лет. В нём я падала… падала и тонула в синих чернилах морских волн. Сон этот я не любила… Да что там, терпеть не могла, совершенно ясно осознавая, что ничего подобного со мною быть не могло, а признаваться в собственной ненормальности мне, считаю, рановато.
Мама Ника почему-то уверена в том, что это мои самые ранние воспоминания, мол, подсознание так «ненавязчиво» напоминает мне том, что случилось со мной во младенчестве. По мне так ну их на фиг такие воспоминания, но сон преследует меня вот уже много лет подряд.
Я тряхнула головой. Нашла, конечно, время предаваться воспоминаниям!.. Стою тут, как Робинзон Крузо, одна-одинёшенька… Даже аборигенов не наблюдается…
…Исследовав берег, я пришла к неутешительному выводу голодного и замёрзшего оптимиста: жизнь не удалась. Капризная волна, и так затащив меня неизвестно куда, решила перевыполнить норму и вынесла меня на берег в самом неудобном месте из всех возможных (не считая, разумеется, тех валунов). Коса, казавшаяся весьма удобным пляжем, была, к моему разочарованию, простым песчаным наносом, тянущимся от одного скального выступа к другому. Так что сравнение с беднягой-Крузо оказалось пророческим: карр, карр…
Я опять уселась на песок, обхватив колени руками. В принципе, у меня было два варианта: первый – проплыть вдоль берега в поисках более удобной «бухты» (вот только не факт, что доплыву куда-нибудь, пологий склон может оказаться куда дальше, чем я надеюсь) и второй, куда более рискованный и отдающий непроходимой глупостью – взобраться наверх по скале. Как я успела заметить, она была не такой уж и отвесной, с множеством небольших выступов.
Дилемма была настолько серьёзной, что я даже проголодалась в процессе её обдумывания. Желудок солидарно заворчал при воспоминании о купленной накануне копчёной грудинке. Почему-то вспомнились мама Нюра и мама Ника, мои самые-самые близкие люди. Вот бы выбраться к городу поскорее… Не хочу, чтобы они волновались. У мамы Нюры сердце слабое… а маме Нике вообще волноваться нельзя, с её-то аритмией и давлением!..
Да что я вообще сижу? Действовать надо!
Я встала и задумчиво смерила скальный уступ взглядом. Может, всё не так уж и страшно, а?..