- Как Паша поживает? – Лена кинула сумку на парту и присела рядом со мной. Я подняла голову от задания по семинару и посмотрела на подружку.
- Нормально. Как обычно, - привычный ответ на привычный вопрос. Подруга мельком просмотрела мою домашнюю работу и задумалась, подперев подбородок рукой. Я не мешала ей размышлять о вечном, вновь погрузившись в изучение семинара.
- Аль, ты от меня ничего не скрываешь?
- М-м? В смысле?
- Ну, например, что вы с Пашей всё-таки начали встречаться...
- Ленуль, - вкрадчиво начала я, - а тебя не посещала светлая мысль, что с мальчиками иногда можно просто дружить?
- Это ты про кого? Про вас с Пашей? – Лена фыркнула. – Не смеши мои подковы. Я видела вас вместе – друзья так себя не ведут. Вы же то обнимаетесь, то за руки держитесь, а уж как смотрите друг на друга...
- Да! – взорвалась я. – У нас нежная дружба!
- У вас странная дружба, - Лена с философским видом покачала головой. – Дай мне третий вопрос по семинару.
Я протянула подруге лист с ответом. Через несколько минут началась лекция, и мне представилась возможность подумать. Лена невольно задела ту болезненную струну, которую я предпочитала не трогать даже в мыслях. Я не соврала, когда сказала, что не собираюсь встречаться с Пашей. Меня вполне устраивала дружба, даже несмотря на разбушевавшееся гормоны и двусмысленность наших отношений. Плевать я хотела на то, что могут подумать сторонние люди, главное, что рядом со мной есть верный любящий человек. «Странные отношения...» - вот что меня тревожило. Я придумала другое слово – однобокие – впрочем, исходного смысла оно не меняло. Мы с Пашей могли говорить на абсолютно любые темы только не на касающиеся личной жизни. Простой вопрос «как дела?» был едва ли не под строжайшим табу. Никаких рассказов об учебе, о прошлых отношениях, все попытки выяснить любую информацию о его друзьях пресекались на корню. Одно время меня даже посещала мысль, что Пашка состоит либо в какой-то секте, либо является членом преступной группировки. Правда, подобные версии я отмела довольно быстро.
До поры до времени меня устраивало такое положение вещей – оно придавало некую пикантность нашим взаимоотношениям, – но в последнее время я чувствовала недовольство. Складывалось такое впечатление, что Паша намеренно абстрагируется от внешнего мира и создает для нас свой собственный, не тронутый ветрами реальности. Окружающий мир постепенно становился лишь декорацией, фоном для разговора; ничто лишнее не просачивалось через невидимую стеклянную стену отчуждения. Я чувствовала, что неумолимо раскалываюсь на две половинки: ту, что была Пашкиным другом, и ту, что училась, готовила ужин, общалась с подружками и братом. Мечта и жизнь. Реальность и иллюзии.
Я тряхнула головой и укоризненно посмотрела на пустой лист перед собой – лекция безнадежно пропущена, придется брать переписывать...
Разбуженные неприятные мысли мучили меня вплоть до пятничного вечера. Устав от постоянных терзаний, я твердо решила расспросить Пашку о его жизни. В конце концов, мои сомнения вполне могут оказаться плодом не в меру разгулявшей фантазии, так зачем же зря страдать.
Звонок в дверь всё-таки застал меня врасплох, я едва не уронила вынутую из шкафа тарелку. Тихо выругавшись на себя за неловкость и глупую нервозность, я преувеличено осторожно поставила предмет посуды на стол и вышла встречать гостя. Пашка казался таким же как всегда: улыбчивый и довольный жизнью. Сегодня на нем была черная шелковая рубашка вместо обычных свитеров и кофт песочного цвета. Три верхние пуговицы расстегнуты и открывают потрясающий вид на мощную шею и мускулистую грудь, как всегда украшенную замысловатым кулоном на черном шнурке. Я привычно обняла широкие плечи друга и подставила щеку для поцелуя.
Ужин прошел тише, чем обычно – мальчики переговаривались между собой, а я размышляла, не вклиниваясь в их беседу. После трапезы Яр удалился к себе в комнату с неизменной кружкой чая, а я встала, чтобы помыть посуду. Меня остановил Пашкин вопрос.
- Аль, что с тобой? Ты такая задумчивая сегодня.
Я снова села на табуретку и прижала похолодевшие ладони к столешнице, меня сотрясала едва заметная дрожь. Боюсь, даже для себя я не смогла бы сформулировать, что меня пугало в предстоящем разговоре. Пашка перегнулся через стол и успокаивающе коснулся моего запястья пальцами.
- Итак, что случилось?
Я несколько раз выдохнула и пристально посмотрела в глаза другу. Теплый взгляд обволакивал, утишая волнение.
- Паш, - начала я, - мне ничего о тебе неизвестно, и это пугает. Иногда мне кажется, что я общаюсь с призраком.
Пальцы, всё ещё гладившие мое запястье напряглись.
- И что же ты хочешь узнать?
И тут меня будто бы прорвало – все вопросы и сомнения излились на Пашку неиссякающим потоком, кажется, я в одну минуту задала больше вопросов, чем за два месяца нашего общения. Паша сидел ошеломленный моими внезапным любопытством и несомненной решимостью добиться ответов. В его глазах читались недоумение и... раздражение? Пожалуй, он действительно злился, ничем другим нельзя было объяснить моментально похолодевший взгляд и потемневшую светло-карею радужку.
- Всё спросила?
- Да, - пискнула я, сметенная столь разительной переменой в его голосе. Не осталось ни следа от былой нежности и участия.
- Позволь поинтересоваться, чем вызвано такое любопытство к моей персоне? Подружки расспрашивали?
- Н-нет. Причем здесь подружки? – я пристально разглядывала собственные ногти, избегая смотреть на друга.
- Просто ничем другим не могу объяснить подобное поведение. Так что, надеюсь, ты не обидишься, если я не отвечу на твои вопросы.
Я молчала, насупившись.
- Ну же, Аля, не дуйся, - такие непривычные стальные нотки в Пашкином голосе пропали, уступив место ласковым интонациям. – Пошли лучше погуляем.
Его пальцы снова накрыли мою ладонь. Я резко встала и скрестила руки на груди.
- Не сегодня. У меня была тяжелая неделя.
Пашка несколько секунд разглядывал меня со странным выражением на лице, потом тоже поднялся.
- Тогда пока. Не провожай.
Я стояла и слушала, как Паша шуршит курткой в прихожей. Громко хлопнула входная дверь, заставив меня вздрогнуть. Вот и первая наша ссора. С почином...
Ярик остановился в проеме кухонной двери, опершись плечом на косяк, и недоумевающе посмотрел на меня.
- Что это было?
- Ничего.
- Поругались?
- Яр, давай позже!
Брат пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.
- Погоди. Скажи, ты тоже считаешь, что у нас с Пашей странные отношения?
Ярик задумчиво наморщил лоб.
- Да нет, вроде обычные. Для вас обычные. А так, конечно, странные.
- В смысле? – не поняла я.
- Другие на вашем месте уже давно начали бы встречаться, а вы почему-то тянете. Наверное, вас это устраивает.
- Блин! – я зло клацнула зубами. – И ты туда же! Всё, спокойной ночи, я пошла спать.
Брат выразительно посмотрел на часы, стрелки которых показывали всего лишь начало девятого, но от замечаний воздержался.

В постели дурные мысли накинулись на меня, как голодные грифы на падаль. Я ничем не могла объяснить сегодняшнее поведение Пашки. Куда делась его неизменная нежность и понимание? Где то тепло, что всегда, будто коконом, окружало меня? Сегодня я видела перед собой совершенно чужого, незнакомого мне, человека. Воспоминания о пронзительном ледяном взгляде, стали в голосе даже сейчас заставляли меня непроизвольно напрягаться. Казалось, ещё мгновение и Паша оскалит зубы. Я помотала головой, прогоняя наваждение. «Не забывай, это Пашка, твой друг» - напомнила я себе вслух и сама не поверила собственным словам. Не укладывался сегодняшний его вид в тот образ, что уже успел сформироваться. Сам собой напрашивался неутешительный вывод, что вся Пашкина нежность и заботы были лишь маской, и сегодня мне довелось увидеть, что скрывается под ней.
Измученная переживаниями дня, я незаметно для себя погрузилась в сон...
...Луна заливала темный лес и тропинку, петляющую вдоль опушки, мертвенным голубоватым светом. Я смотрела в спину убегающему волкодаву и не могла сдержать слез. Мне было больно, я знала, что это Пашка оставил меня. И пусть уже нет чудовища, но от этого легче не становилось – в груди ширилась пустота, заставляя сердце сжимать от тоски...
Я проснулась посреди ночи, напуганная странным видением. Сон позорно бежал и оставил меня лежать, терзаемой неясной тревогой. Наконец, поняв, что снова уснуть мне не удастся, я встала и включила компьютер. Пальцы бездумно набирали на клавиатуре слова, экран подмигивал открывающимися окошками.
...«Тропинка - ...предвещает, что столкновение с множеством всяческих напастей...», «Луна - ...означает неблагоприятную любовную связь, домашние неприятности и разочарование...», «Лес - ... к переменам в делах...», «Собака - ...ласковая собака - сулит удачу и верных друзей... злая собака - ждите неудач и коварных поступков...»...
Я в раздражении на себя резко нажала кнопку питания, выключая компьютер. Экран обиженно мигнул на прощание и погас. Вот дура! Уже в сны начала верить! Я забралась под одеяло и накрылась с головой. Постепенно буря в душе утихала, оставляя, однако, горькое послевкусие, веки снова отяжелели, и я уснула.

Утро субботы облегчения не принесло. На душе скреблись кошки при воспоминании о вчерашней ссоре и ночном сумасшествии. Пашка не звонил, а мне с каждым часом становилось все горше и горше. Ярик бросал на меня сочувственные взгляды, но с разговорами не лез. Я старалась заглушить терзания работой по дому.
Но вот все дела были переделаны, семинары подготовлены, брат ушел на свидание со своей барышней, и мне не оставалось ничего, кроме как погрузиться в собственные грустные мысли. Меня очень беспокоило, что мой друг так и выразил желания помириться. Это так вписывалось в его новый образ – равнодушие к чувствам другого. Наконец, я не выдержала и стала одеваться. Шальная мысль – пойти к Паше поговорить – затопила мозг, отрезая пути для разумного. Можно было конечно просто позвонить, но я опасалась, что мой друг не возьмет трубку. Неизвестность становилась слишком невыносимой, чтобы потерпеть хотя бы до завтра.
Ледяной пронизывающий ветер нисколько не успокоил меня, даже наоборот, лишь раззадорил и без того взвинченные нервы до предела. Я нетерпеливо подпрыгивала на обочине, пытаясь поймать такси. Машин на улице было много, но все они проезжали мимо. Наконец, мне улыбнулась удача, сердобольный дядечка остановился и поинтересовался, куда мне нужно. Я была у Пашки несколько раз, так что адрес помнила хорошо.
Заветный двор встретил меня пустотой и тишиной. Пришлось слегка помучиться, вспоминая подъезд, зато с домофоном не было никаких проблем – дверь гостеприимно распахнулась, выпуская на улицу немолодую пару. Я протиснулась мимо них в тепло подъезда и ринулась к лифту.
Вот и нужная мне дверь тускло поблескивает цифрами. Меня охватила нерешительность. А что если Пашка не захочет со поговаривать? Вдруг я обидела его настолько, что он... Додумывать я не стала и дрожащими пальцами нажала кнопочку звонка. Переливчатая трель разорвала тишину квартиры, разрушила покой комнат и затихла. Больше не звука. Я в отчаянье прижалась лбом к малиновому дерматину двери, проклиная собственную поспешность. Наверняка никого нет дома, я только зря сюда пришла. Тихо звенела нить накаливания в подъездной лампочке, тяжело вздыхая на этажах, развозил жильцов лифт. Я безнадежно нажала на кнопочку во второй раз и снова прислушалась. Внезапно за дверью раздались тихие шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял заспанный Пашка в одних штанах и пораженно разглядывал нежданного гостя, то есть меня.
Немая сцена длилась почти минуту, в течение которой я успела раза три покраснеть и снова побледнеть. В голове бесновался вихрь мыслей, сердце стучало о ребра так, будто бы невыносимо желало покинуть мой организм раз и навсегда.
- П-привет, - наконец, выдавила я из себя приветствие.
Пашка машинально кивнул в ответ и нахмурился.
- Ты что здесь делаешь?
Та-ак, не лучшее начало разговора, но отступать поздно – Рубикон перейден, мосты сожжены.
- Поговорить пришла. Ты против?
Пашка взлохматил челку и устало помассировал переносицу.
- Не самое лучшее время для выяснения отношений.
- Прости, что разбудила тебя, - мне действительно было стыдно. – Можно я зайду?
Мой друг болезненно сморщился и мельком посмотрел вглубь квартиры. Меня поразила неожиданная догадка.
- Ты не один? – озвучив свои подозрения, я снова залилась краской.
- Нет, я один, - Пашка укоризненно покачал головой, как будто обвиняя меня в пошлых мыслях. – Сейчас правда не лучший момент. Аль, давай созвонимся завтра. Честно.
Я кивнула и медленно пошла к лифту. Слезы обиды кислотой жгли глаза, мне стоило огромных усилий не разрыдаться прямо сейчас. Настолько отвергнутой я чувствовала себя только тогда, когда Рома предложил мне расстаться.
- Аля! – Пашкин оклик заставил меня обернуться. – Не обижайся. Ладно?
Я ещё раз кивнула и нажала на кнопку вызова лифта. Разочарование рвало на части мою выдержку. Я невидяще смотрела на сомкнутые дверцы и уговаривала себя потерпеть ещё чуть-чуть.
- Аля... – Пашка стоял возле меня босиком прямо на каменном полу подъезда. – Ты действительно так хочешь поговорить именно сейчас? – кажется, сегодня мне предстоит накиваться на десять лет вперед. – Пошли, а то мне холодно.
Я, ещё не веря в собственную удачу, проследовала за ним в квартиру.