ГЛАВА 10. Мои серые стены: первые трещины (продолжение)

- Ну что ты опять? – прошептал я в темноту.
Собака тихо заскулила и положила голову мне на колени. Я нервно огляделся, осматривая комнату на предмет чего-нибудь… ненормального. Мебель и разбросанные по полу вещи при выключенном свете складывались в жуткие образы, заставляя фантазию работать на полную катушку.
Собака снова заворочалась, ткнув меня в живот холодным носом. Я невольно вздрогнул.
- Чара, прекрати!
Чара немедленно гавкнула, стоило только произнести ее имя.
- Тихо!
Я вздохнул и потер глаза, стараясь расслабиться и вытеснить скопившееся за последнюю неделю напряжение.
«Нужно успокоиться и попытаться заснуть».
Идея была здравой, но трудноосуществимой. Еще бы, успокоишься тут! Завтра понедельник, и мой первый учебный день в местной школе. А я даже представить себе не мог, на что этот завтрашний день будет похож!
Снизу донесся бой настенных часов. Вот и наступило «завтра».
Я повалился на подушку. Мысли в голове были на редкость мрачные.
«Новеньких не любят. И не принимают».
Чара придвинулась ближе, и я машинально обхватил рукой ее шею.
«Чара – когда я стал ее так называть?..» - отстраненно подумал я, поглаживая короткую черную шерстку.
Я не сомневался, что это другая собака, да тут и сомневаться не в чем! Не мог щенок за два дня вырасти в здорового добермана!.. Но, видимо, имя уже легло на язык, и никуда тут не денешься.
Я снова обвел взглядом просторную комнату, но уже скорее по привычке. Все переживания и страхи, преследовавшие меня на протяжении этой недели, отодвинулись на второй план, стоило только окончательно определиться дате первого похода в новую школу. А сейчас, когда понедельник приблизился настолько, я ни о чем другом и думать не мог.
Чара широко зевнула, открыв пасть с устрашающими рядами острых зубов, и свернулась вокруг меня, так, что ее передние лапы легли мне на грудь, а голова оказалась над моей макушкой. Почувствовав, что глаза начинают медленно слипаться, я накрылся одеялом. Уже проваливаясь в тягучее состояние сна, я услышал, как внизу щелкнула входная дверь, и послышался тихий знакомый голос. «Эрик пришел» - успел подумать я, прежде чем голову заполнили странные, хаотичные, пестрые картинки сновидений.

* * *

Стук-стук.
Я почувствовал, как рядом со мной напряженно заворочалось нечто большое и теплое. С трудом разлепляя веки, я высунул голову из-под одеяла.
Стук повторился. Чара заскулила и, высвободившись из моих рук, спрыгнула на пол.
- Мэтью, вставай, - послышался снаружи голос Фэйт, - Уже начало восьмого.
Слабо соображая, что происходит, и почему меня будят в такую рань, я выбрался из теплой постели и поплелся к двери следом за Чарой. Как только дверь открылась, собака выбежала в коридор и села у лестницы, ожидая, что ее поведут гулять.
- Мэтью, давай, просыпайся! – Фэйт поджала губы совсем как Мадам Марэй, - Ты случайно не забыл, что тебе сегодня в школу?
«Как ни странно, забыл» - все еще сонно потягиваясь, подумал я – «Столько времени об этом думал, а в самый ответственный момент забыл».
- И еще, Мэтью, - произнесла Фэйт. Ее голос стал каким-то бесцветным, - А зачем ты запираешь дверь?
Я неопределенно пожал плечами, всячески стараясь скрыть напряжение, возникшее после этого вопроса. Ну не отвечать же, в самом деле: «Я просто надеюсь, что так ко мне в комнату не сможет пробраться разная нечисть».
Фэйт недоверчиво прищурилась, но продолжать не стала.
- Ладно, иди умываться и спускайся завтракать, все стынет.

Уже закрывая за собой дверь спальни, я спросил:
- А Эрик уже ушел?
Фэйт ответила так же, как отвечала каждое утро прошедшей недели:
- Ушел, милый.
Я кивнул и закрыл за собой дверь.

Яичница успела остыть, но бекон в ней был еще теплый. Фэйт намазала булочку джемом и налила сока. Я в очередной раз бросил взгляд на кухонную плиту; она не вселяла и надежды на работоспособность. С ржавых переключателей свисал паук, раскачивающийся на тонкой ниточке.
Понимая, что что-либо спрашивать бесполезно, я молча проглотил глазунью и отодвинул от себя пустую тарелку.
- Наелся? – Фэйт жевала тост, прислонившись к буфету.
Я уже открыл рот, что бы сказать «Да», но тут в моей голове созрел коварный план. Губы сами собой растянулись в улыбке, которая, как я думал, уже никогда не появится на моем лице.
Я невинно поднял брови и покачал головой.
- А можно мне еще одну глазунью, пожалуйста?
Фэйт растерянно посмотрела на меня. На одно мгновение она прищурилась, и я тут же продолжил:
- Я… очень нервничаю. А когда я нервничаю, мне хочется есть в два раза больше обычного… Приготовить ведь совсем недолго, правда?
Фэйт поджала губы и окинула кухню быстрым взглядом. Паук сорвался с переключателя, упал на пол и скрылся за ножкой плиты.
- Вообще-то долго. Мы уже опаздываем, а мне еще надо заскочить к директору… Я заеду за тобой после уроков, и сразу же отправимся обедать, договорились?
«Договорились» прозвучало так безапелляционно, что мне пришлось признать поражение. Решив для себя, что проигран только первый бой, я вылез из-за стола и пошел одеваться.
Фэйт еще с вечера повесила мне на стул выглаженную одежду, а у кровати стоял новенький рюкзак, в который я быстро покидал вещи. Долго рассматривая джинсы и свитер, я пришел к выводу, что придраться не к чему.
Снизу донесся напряженный голос:
- Мэтью, хватит копаться, опоздаем!
Я быстро оделся и скатился по лестнице на первый этаж. Фэйт уже снимала ободок с промокшей Чары. Пока я собирался, Фэйт успела с ней погулять.
- Ну?
- Я готов.
Фэйт улыбнулась, разглядывая меня, как рождественский подарок, и лукаво протянула:
- Какой красавчик!
Я почувствовал, как щеки заливает краска, и быстро скорчил рожицу.
- Все, пошли, - Фэйт сделала вид, что ничего не заметила, и открыла входную дверь.
Чара несколько раз громко гавкнула нам в след. Я услышал, как она скребется о дверь с внутренней стороны. Ну да, я ведь в первый раз так надолго ухожу, а Чара это чувствует и боится.
Я повернулся к подъездной дорожке. Фэйт уже сидела за рулем, и мотор машины низко урчал.
«Да, Чара. Мне и самому страшно».

* * *

На улице было холодно и сыро. Моросил мелкий дождик, а лужи покрывала прозрачная корочка льда. Мы пролетели по железнодорожному мосту и выехали на узкую улочку. По правой стороне шли мужчины и женщины в костюмах под длинными плащами; все они сворачивали к железной дороге, и исчезали за углом. «Идут на станцию» - догадался я.
Прошло не больше пяти минут, как мы выехали из дома, а Фэйт уже парковалась на площадке перед одноэтажным продолговатым зданием.
- Вот мы и приехали! – жизнерадостно воскликнула она, глуша двигатель.
Я неловко выбрался из машины, таща за собой рюкзак. Он был на порядок легче школьной сумки, с которой я привык ходить: только учебники и тетради, больше ничего. Идти так было непривычно, хотелось чувствовать знакомую тяжесть, так что я дал себе слово наполнить рюкзак всем необходимым, как только представится возможность.
Фэйт поравнялась со мной, и мы вместе направились к школьным дверям через пустую стоянку.
Школа оказалась совсем не похожей на ту, в которой я раньше учился: она была как минимум в два раза меньше.
Вдоль узкого коридора, обклеенного объявлениями и детскими рисунками, тянулись двери восьми еще пустых классов. Мы прошли вглубь и остановились перед массивной дверью с табличкой «Principal».
- Мистер Доббинс сказал, что хочет еще раз переговорить перед первым уроком… и познакомиться с тобой, так что будь хорошим мальчиком, - Фэйт выжидательно на меня посмотрела и постучала в дверь только после моего кивка. Сейчас она говорила по-английски, и я почти гордился тем, что все понимал. В прошлый понедельник Фэйт объявила, что для моей адаптации теперь будет говорить исключительно на английском. И действительно, за прошедшую неделю она не произнесла ни слова по-французски. Более того, она делала вид, что не понимает, когда я обращался к ней «не как надо».
Из-за двери послышалось невнятное бормотание, и Фэйт толкнула дверь.
Сидящий в кабинете мужчина выжидательно на нас посмотрел. Мистер Доббинс был средних лет, с залысинами над высоким лбом и в круглых очках.
- А, Мисс Кэрол, - сказал он после секундного замешательства, - Очень хорошо, что вы зашли. А это, очевидно, юный Мэт?
Я поморщился от того, как исковеркали мое имя. Фэйт незаметно дернула меня за плечо.
- Да, - выдавил я.
Мистер Доббинс удовлетворенно кивнул. Фэйт прошла в скупо обставленный кабинет и села напротив директорского стола. Я огляделся в поисках еще одного стула, но такового не нашлось.
- И сколько же вам лет, молодой человек? – вновь обратился ко мне директор, продолжая говорить приторно мягким голосом, как будто вел беседу с душевнобольным.
- Семь.
Мистер Доббинс театрально поднял бровь:
- Скажи, ты хорошо учился в предыдущей школе? Не шалил?
По лицу Фэйт было непонятно, раздражает ее эта беседа или веселит.
Я пожал плечами. Наверняка у него есть выписка из моего личного дела, так что можно и не притворяться.
- Нормально.
- Ну, вот и славно, – отозвался Мистер Доббинс и, утратив ко мне весь интерес, принялся листать большую папку с заполненными формулярами. Так и есть: у Мадам Марэй тоже была такая, в ней хранилась разная информация об учащихся. Мистер Доббинс достал чистый формуляр и вписал в него: «Мэтью Марэй». Больше под моим именем в папке ничего не было.
Фэйт повернулась ко мне и тихо произнесла:
- Мэтью, подожди, пожалуйста, в коридоре.
Я кивнул и молча вышел за дверь, забыв попрощаться с хозяином кабинета. На этом официальное знакомство с директором новой школы было закончено.
«Или нет?..» - пронеслось в голове, прежде чем я прижался ухом к двери, слушая, что происходит внутри.

- …как видите, язык мальчик знает, еще чуть-чуть освоится, пообщается со сверстниками… так что, я думаю, этот вопрос у вас больше опасений не вызывает? – судя по голосу, Фэйт уже наскучила эта встреча.
- Да, - неопределенно ответил Мистер Доббинс. Из-за двери раздался шелест переворачиваемых страниц.
- Э, в таком случае… - по полу проскрипели ножки стула.
- Еще одну секундочку, Мисс Кэрол. Не поймите меня превратно, я не отказываюсь от своих слов… Просто интересно… Почему наша школа? Почему не в Шенфилде, где учатся дети других…
- Ну, мы подумали, - торопливо затараторила Фэйт, перебив директора, - Шенфилд – это слишком далеко.
Мистер Доббинс хрипло рассмеялся.
- Для вас? Далеко? Боже милостивый, но вы же…
- На этом настоял Эрик, - снова перебила Фэйт, и по ее голосу было ясно, что разговор окончен.
- А, что ж… Извините, если я влез не в свое дело, но…
- Ничего страшного. Я, пожалуй, пойду. До свиданья, Мистер Доббинс...

Я отскочил от двери и уставился на настенные объявления.
- Подслушивать нехорошо, - произнесла надо мной Фэйт, захлопывая дверь.
Я обернулся и невинно округлил глаза.
- Ничего я не подслушивал.
- Ну конечно, - Фэйт вперила руки в бока и окинула меня недовольным взглядом.
«А ты попробуй, докажи!» - чуть не воскликнул я, но вовремя прикусил язык. Чем брякнуть такую глупость, лучше промолчать. Фэйт усмехнулась, и стало понятно, что ее недовольство было напускным.
- Ладно, пойдем, - она посмотрела на часы, - О, черт! Давай быстрее, уже урок начался.
Фэйт схватила меня за руку и понеслась по коридору.
Я прислушался. Всего двадцать минут назад в школе никого не было, а сейчас из-за каждой двери доносился мягкий гул голосов.
Фэйт остановилась у кабинета №2 и постучала.
- Подожди! – вдруг запротестовал я, и выдернул руку из крепкой хватки Фэйт, - Я сам! Не надо меня провожать.
Фэйт удивленно на меня посмотрела, но потом усмехнулась и отошла вглубь коридора.
- Ну, давай.
Я снова постучал, и приоткрыл дверь кабинета.
Стоявшая рядом с доской молодая женщина обернулась. Фэйт энергично замахала ей рукой и отошла еще дальше, что бы сидящие в классе дети ее не заметили. Замешательство на лице учителя сменилось приветливой улыбкой.
- А, Мэтью. Проходи, проходи, мы еще не начали.
Я набрал полную грудь воздуха и шагнул в кабинет. Дверь за мной тихо закрылась. «Как дрессировщик сам запирает себя в клетке».
Учитель поманила меня к себе.
- Дети, познакомьтесь, это Мэтью Марэй. Он недавно приехал из Франции, и теперь будет учиться в нашей школе.
В классе поднялся любопытный гул.
Я вышел вперед и повернулся к сидящим за партами ученикам. Сердце бешено колотилось. Ко мне были обращены самые разные лица, мальчишек и девчонок, и, как я и ожидал, большинство из них смотрели на меня с подозрением и неприязнью.
Новеньких редко принимали, и даже по прошествии времени они не становились частью компании – в этом я был убежден на сто процентов. В мой бывший класс в конце ноября перевелся мальчик из соседней школы. И он почти ни с кем не общался, всегда ходил один. Тогда я об этом мало задумывался, а сейчас почувствовал укол совести. Если бы я захотел с ним подружиться, остальным бы ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое. А его просто игнорировали.
- Можешь обращаться ко мне Мисс Пруветт. Теперь садись на свободное место и доставай учебники, сейчас у нас математика.
Я оглядел класс. Во втором ряду было пустое место рядом с тучным смуглым парнем. Я быстро направился к его парте, стоять на виду у всех ужасно надоело, тем более, что новые одноклассники не спускали с меня пристальных взглядов. Подойдя к парте, я уже собирался сесть, но толстяк, до этого перебиравший свои вещи, вдруг повернулся, и в следующую секунду на незанятый стул опустился его рюкзак. Мгновение я тупо смотрел на потрепанную коричневую сумку; потом перевел взгляд на ее владельца. Парень преувеличенно внимательно листал тетрадь и осторожно на меня косился. Руки чесались скинуть сумку на пол, но я не мог так себя повести в первый же день.
- Ты не уберешь рюкзак? – тихо спросил я.
Парень сделал вид, что ничего не слышал.
А я продолжал стоять как вкопанный у, со стороны, незанятого места. Кто-то из сидящих рядом напряженно хихикнул.
- Мэтью, в чем дело? – спросила Мисс Пруветт. Она ждала, пока я сяду, что бы начать урок.
Тут за соседней партой завязалась потасовка. Светловолосый мальчишка спихнул соседа со стула и чуть слышно похлопал по сиденью, глядя на меня.
- Ни в чем, Мисс Пруветт, - пробормотал я, метнувшись к свободному стулу.
Толстяк обернулся и смерил меня презрительным взглядом. Я загородился учебником и показал ему средней палец. Согнанный со своего места парень тоже обернулся, после чего кинул толстяку его рюкзак и уселся рядом.
Мисс Пруветт молча смотрела на это действо, после чего, решив, что конфликт исчерпан, начала урок.

«I’m Will» - было написано неровным подчерком на обрывке тетрадного листа.
Я почувствовал, как сердце радостно забилось. Может, у меня появится хоть один приятель в этой глуши.
Щелкнув ручкой, я старательно вывел: «Меня зовут Мэтью». Потом усмехнулся и добавил: «Но ты и так уже это знаешь».
Мой сосед скосил глаза на записку и тоже улыбнулся. А потом громко фыркнул.
Мисс Пруветт предупреждающе постучала по столу.
«Ты знаешь, что пишешь с идиотскими ошибками? Даже Дин таких не делает».
«Знаю». Потом добавил: «Я с ошибками не только пишу. Поговорим на перемене, увидишь услышишь». «А кто такой Дин?».
Стук указки неожиданно раздался совсем рядом.
Я поднял глаза и увидел Мисс Пруветт, стоящую у нашей парты.
- Извините, мэм, - подал голос Уилл, и сунул исписанный листок под тетрадь.
Мисс Пруветт недовольно на него взглянула и поджала губы.
- Ладно, Уильем. На первый раз прощаю, и не отвлекайтесь больше.
Уилл, весь красный, уставился в учебник, делая вид, что читает. Я думал, он ждет, пока преподаватель отвернется, но Уилл так и остался сидеть неподвижно, только изредка переключаясь с учебника на тетрадь, что бы записать под диктовку пару примеров.
Вздохнув, я перевел взгляд на собственную тетрадь, раскрытую на первой, все еще чистой странице. Лениво взявшись за ручку, я стал слушать объяснения учителя. Она писала на доске правила и тыкала указкой то в одно, то в другое. Прочитав то, что написано на доске, я вдруг понял, что уже проходил это, причем еще в октябре.
«Тридцать шесть плюс четыре и минус десять в скобках, а потом умножить на два. Ну это же просто!». Воодушевленный своим новым открытием, я переписал пример и вставил правильный ответ напротив знака «=».
«Так, что там дальше?». В первый раз в жизни я чувствовал себя если не умнее Фэр, то, во всяком случае, не глупее.
Решив шесть примеров, я откинулся на спинку стула и огляделся. Девочка за первой партой тоже гордо вскинула голову и отложила ручку, остальные сидели, низко склонившись над тетрадями; за партой перед нашей шла игра в морской бой.
Не удержавшись, я глянул Уиллу через плечо. Он сидел насупившись и гипнотизировал коряво записанный первый пример. Я толкнул его локтем и указал на свое решение.
Через пару минут Уилл тоже отложил ручку в сторону.

Мисс Пруветт окинула класс скучающим взглядом:
- Кто уже все решил, может сдать тетрадь и идти на перерыв.
Несколько ребят, сидящих за первыми партами, двинулись к учительскому столу. Помедлив немного, я тоже пошел сдавать тетрадь. Раньше я никогда не проявлял особого рвения в учебе – Мадмуазель Флоран не уставала повторять моей приемной матери, какие у меня выдающиеся способности, но «просто нужно их развивать, особенно в таком юном возрасте». Поэтому, выйдя в коридор вместе с учениками, знающими предмет определенно лучше других, я почувствовал себя очень странно; мне было и стыдно, и неловко, мне казалось, что на первом же уроке я выставил себя заучкой и ботаником. Но, все же…где-то в глубине души…совсем глубоко…я чувствовал гордость за свою работу и за самого себя. Конечно, это чувство было мне знакомо, но никогда еще я не гордился собой по такому поводу.
Отделившись от маленькой группки «умников», которые упорно делали вид, что меня здесь нет, я принялся ждать Уилла. Через минуту он выбрался из класса и подошел ко мне.
- Ну что, чем займемся? – растерянно спросил он, оглядывая пустой коридор.
- А что вы обычно делаете на перерыве?
Уилл хихикнул и смущенно провел рукой по стриженым бобриком русым волосам.
- Извини, но у тебя такой смешной акцент, ты слова глотаешь и гнусавишь…
Я улыбнулся, стараясь не замечать, что улыбаюсь одними губами.
«Великолепно. Кто-нибудь обязательно будет издеваться, зуб даю».
Уилл закусил губу и постарался сменить тему.
- Можем выйти во внутренний двор, до перемены еще минут десять, там сейчас никого.
Краем глаза я заметил, что столпившиеся у стены ученики тихо шепчутся и бросают на меня пугливые взгляды. Это было так противно, что я непроизвольно поморщился.
- Пошли.

На улице было уже совсем светло, но небо все равно оставалось серым. Мы сели на узкую деревянную скамейку; веселиться мне не хотелось, а мой новый знакомый, как мне казалось, вообще не любил подвижных игр и прочего такого. Он развалился на лавочке, застегнул до горла куртку и принялся рыться в кармане.
- Будешь? – Уилл, наконец, выудил из своей куртки что хотел и теперь протягивал мне большую клубничную жвачку.
- Нет, спасибо, я не люблю такие. Только мятные.
- Да? Я наоборот…
Я перевел взгляд на голые деревья, растущие вдоль дорожки. На другом конце площадки было импровизированное футбольное поле. И сразу же вспомнилось другое футбольное поле, просторней и привычней, с ржавыми воротами по бокам.
Ворота тогда отбрасывали косые тени, а из промерзлой земли торчали пучки пожелтевшей травы. По полю шла Фэр, она неловко пинала мяч в своей длинной узорчатой юбке. Потом она заметила меня, улыбнулась и помахала рукой. Я подошел, толкнул меч, потом отбежал и отправил его прямиком в левые ворота. Фэр усмехнулась: «Хватит рисоваться, Корт!». Я пожал плечами. Фэр пошла за мячом, вернулась и принялась крутить его в руках. «А где Поль?» - настороженно спросила она. Я снова пожал плечами. «А как ты думаешь? У своего брата, конечно». «А-а, ну да, ясно» - протянула Фэр, недовольно насупившись, - «И ты сейчас к нему?». «Да, мне нужно кое-что… мне нужно поговорить с Жераром. Если хочешь, пойдем со мной». «Нет, я домой» - резко ответила девочка, кинув мяч мне в грудь. Тут я не выдержал. «Почему тебе так не нравится Жерар? В конце концов, он брат нашего друга и…». «Он мне не «не нравится»!» - воскликнула Фэр, - «Я его вообще не знаю. Но мне не нравится то, чем он там занимается со… своими друзьями. И не делай такое лицо! А больше всего мне не нравится, что он тебя в это втягивает. И Поля тоже». «Мы просто там тусуемя и все» - я понимал, что оправдываюсь, но я не знал, как еще убедить ее не волноваться за нас. «Не ври! Я не знаю, что ты там делаешь, но… у тебя есть деньги и… у тебя появляются деньги, а родители тебе столько давать не стали бы. Откуда?». Я покраснел. Кому угодно, только не Фэр; я мог бы признаться кому угодно из своих друзей, но перед Фэр мне было стыдно. И вообще, это ее не касается. «Да, не стали бы. Поэтому я сам беру». Глаза Фэр стали еще больше, и теперь, казалось, занимали половину лица. «Ты что, воруешь деньги у своих родителей?! Мэтью!..». Я промолчал. Это было лучше, чем сказать правду. Я не хотел пугать ее, а точно знал, что она бы очень испугалась, если бы…

- А ты далеко живешь отсюда? – Уилл тоже смотрел прямо перед собой, поэтому не заметил моего отчуждения.
- Не очень, - я прикинул расстояние, - На машине получается минут пять, не больше, значит пешком около двадцати.
- Ты что, ни разу тут не гулял, как приехал?
Я вспомнил, как собирался это сделать после того случая на кухне. Может, тогда действительно стоило удрать, прежде чем меня успела догнать Фэйт; тогда я бы хоть как-то ориентировался в этом маленьком городе.
Я отрицательно покачал головой.
- Нет, ни разу.
Уилл смотрел на меня с еще большим удивлением.
- Ты же переехал сюда больше недели назад!
Я хотел было кивнуть, но тут же нахмурился и настороженно посмотрел на парня.
- Ну да. А ты-то откуда знаешь?
Уилл растерянно моргнул, но быстро собрался.
- Нам Мисс Пруветт сказала.
- А-а, - протянул я и сделал вид, что поверил.
Уилл отчего-то сразу же переместил свое внимание на камушки, валяющиеся под лавкой, и принялся катать их носком ботинка.
- А может быть, - от усердия, с которым он пытался закатить один камушек на другой, светлые брови сошлись на переносице, - Хочешь, я покажу тебе здесь все. Ингейтстон не такой большой, каким кажется.
«Мне он таким и не кажется».
- Давай, конечно, - согласился я. И вспомнил, что после занятий за мной обещалась заехать Фэйт.
«Ну и что? Пусть заезжает, а я скажу ей, что пойду погулять».
В это время, сопровождаемые громким гулом, во двор вывалили ученики.
- Перемена началась, - констатировал Уилл, неприятно поморщившись. Он глянул через плечо и невнятно пробурчал что-то себе под нос.
- Ты не любишь перемены? – решил уточнить я. Мне это казалось, по меньшей мере, странным: как можно не любить самое хорошее, что есть в школе?
Уилл отрицательно покачал головой. Я расценил это как «Нет, не люблю».
- Почему?
- Скучно.
- А друзья? – я удивлялся все сильнее.
- А что друзья? – пробормотал Уилл, - С одноклассниками мне разговаривать не о чем.
Я умолк и внимательней вгляделся в сидящего напротив мальчишку.
А ведь по нему и не скажешь, что он необщительный. Странно; может, он оставался на второй год. Хотя, Поль тоже оставался на второй год, даже дважды, и мы все равно были лучшими друзьями.
- Ну, - протянул я, глядя, как во двор из дверей школы высыпают другие ребята, - А чем же тогда ты здесь занимаешься?
Уилл снова пожал плечами.
- Да ничем. Шатаюсь по городу и все.
Я попытался вспомнить, в каких местах, из тех, что я видел из окна автомобиля, можно было «шататься». Все же я решил, что видел только несколько главных улиц, а по ним судить трудно, обычно все самое интересное прячется как раз за ними.

* * *

Остаток дня прошел очень спокойно. Как сказала бы Мадам Марэй, «без эксцессов». Когда подошло время обеда, я в полном замешательстве извлек из рюкзака объемный пакет с бутербродами. Я принялся за них, даже не пытаясь понять, откуда они взялись. Дальше был еще один, последний урок, где я оказался самым худшим, потому что не смог толком уяснить ни одного нового правила английского языка. Поэтому я был откровенно счастлив, когда этот урок закончился.
Мы с Уиллом вышли на автомобильную площадку перед школой, высоко подняв вороты курток.
- Скоро совсем похолодает, - заметил Уилл, натягивая перчатки.
Я огляделся, высматривая черный спорткар.
- Тебя должны забрать? – спросил парень, наблюдая, как я кручу головой то влево то вправо. Он так и не смог скрыть досады, хоть и пытался.
Я улыбнулся.
- Должны. Но я скажу Фэйт, что мы еще погуляем.

- Да?
Я резко обернулся. За мной стояла Фэйт, крутящая ключи от машины между пальцев.

- Я припарковалась за углом, - мимоходом заметила она, - Так что ты говорил насчет «погулять»?
- Ну, я хотел сейчас погулять, - насторожено ответил я. Фэйт была какой-то странной - точнее, еще более странной, чем обычно – и меня не оставляло ощущение, что она…
«Ну конечно, Фэйт подслушивала разговор двух семилетних детей! Мэтью, ты просто гений!»
- А ты кто? – Фэйт перевела взгляд на Уилла.
- Это мой друг, Уильем, - быстро вставил я.
- Здрасте, - пробурчал Уилл, внимательно рассматривая камушки у себя под ногами.
Фэйт прищурилась и оглядела его с ног до головы.
- А это не ты случайно Уильем Вайс?
- Да, это я, - Уилл опустил голову так низко, что подбородком коснулся груди.
- Так можно мы пойдем?! – воскликнул я; мне было очень неловко из-за Фэйт. Раньше мне никогда не приходилось отпрашиваться на прогулку после школы, и уж тем более Мадам Марэй никогда так придирчиво не рассматривала тех, с кем я собирался идти. К слову сказать, она их вообще не рассматривала.
Фэйт еще раз окинула Уилла скептическим взглядом, но все же согласилась.
- Ладно, но только на пару часов.
Я машинально кивнул.
- До шести, и не выходите на трассу. Только вокруг Главной улицы.
Я снова кивнул.
- Мэтью, ты понял? Я жду тебя в шесть.
- Да, да, я понял, - ответил я, прикидывая, к скольким же на самом деле приду домой.
Фэйт нерешительно потопталась, разглядывая нас, как будто подбирала еще какие-то ценные указания, но потом видимо смерилась и, сказав «До вечера», пошла к машине. Через минуту я увидел, как за живой изгородью мелькнул черный блестящий кузов.
- И зачем ездить на машине, когда тут пешком пройти всего ничего, - услышал я тихое бормотание Уилла.
- Сам не пойму, - отозвался я. Впрочем, если б у меня была такая машина, я бы вообще перестал пешком передвигаться, - Кстати, а откуда она тебя знает?
Уилл смущенно пожал плечами.
- У моей мамы небольшая аптека на Главной улице. Она одна в городе, так что…
- Ясно. То есть у вас, типа, семейное дело, да?
- Э, можно и так сказать, - Уилл неторопливо пошел вдоль забора, огораживающего чей-то ухоженный участок, - На самом деле, мама мне рассказывала, что аптеку организовал еще ее прадед… или прапрадед, я уже не помню… А пару лет назад мой дедушка, который был хозяином аптеки почти двадцать лет, умер, и аптека досталась маме. Кажется, мама хотела сначала продать ее, но потом решила попробовать вести дела сама, и уже больше трех лет так работает.
- А твой папа? – осторожно спросил я.
Я на собственном опыте знал, что лучше не задавать такие вопросы, но не смог удержаться.
- Он ушел от мамы, когда я еще не родился, - коротко, как наизусть, проговорил Уилл.
- Ясно. И у меня тоже самое. Только… - мне очень хотел рассказать Уиллу свою историю, хотелось показать, что у него все не так уж и плохо; я думал таким образом извиниться за свой дурацкий вопрос. Мне казалось, поняв, что у другого человека все еще хуже, он может почувствовать себя счастливее. - Папа тоже ушел еще до моего рождения, а мама умерла сразу после того, как я родился.
На лице Уилла промелькнуло удивленное выражение, но он ничего не ответил. Несколько минут мы молча шли вдоль улицы, а потом Уилл неуверенно спросил:
- То есть, ты… можно сказать… сирота?
Я кивнул. Так оно и было.
- А с кем же ты жил во Франции?
- В приемной семье.
- А-а, - казалось, Уиллу очень сложно было говорить на эту тему, и я мог понять это только как нежелание меня обидеть, - А тогда… почему же ты в таком случае оказался здесь?
До этого момента я даже не думал, что мне будет так сложно ответить на этот вопрос. Как ему это объяснить? Он же для меня совсем незнакомый человек.
«Но он же был со мной откровенен, пусть мы и говорим о разных вещах…».
- Они от меня отказались, - покраснев, соврал я.
- И тебя усыновили Нортоны, - закончил за меня Уилл; видно, ему и самому хотелось побыстрее закрыть эту тему.
- Да, получается, что так.
Уилл снова опустил голову и принялся пинать носком ботинка лежащие на его пути камушки.
- Все-таки странно, - проговорил он через некоторое время.
- Что именно?
- Ну, понимаешь, - Уилл поднял голову и теперь смотрел прямо перед собой, - Нортонов здесь все знают, и… они ведь, по сути, и не Нортоны.
- Да, пожалуй. Они действительно не расписаны, но что тут странного? – мне становился неприятен этот разговор, хоть я и решил для себя, что личные дела Эрика и Фэйт, это только их дела. Больше всего мне не нравилось осознавать, что в таком маленьком городке все действительно друг о друге все знают.
- Нет, ты ничего такого не подумай. Просто… разве они могли тебя усыновить, если они не женаты?
- А они меня и не усыновляли. Мой опекун только Эрик.
- А-а, ясно. А почему он вдруг решил тебя усыновить? Вы с ним и раньше были знакомы, да?
- Да даже если и так! – воскликнул я, - Почему тебя-то это так волнует?!
- Нет, я просто… - Уилл снова занервничал и так резко опустил голову, что светлый хохолок в его челке качнулся из стороны в сторону. – Извини, - наконец промямлил он, спрятав подбородок в воротнике куртки.
- Ничего, - я перевел дух и снова пошел размеренным шагом, - На самом деле, я знаю Эрика, сколько себя помню. Он был другом моих приемных родителей.
- Даже так?! – Уилл вытащил подбородок из куртки и в первый раз за время нашего разговора взглянул на меня широко раскрытыми глазами.
- Ну да, - растерялся я; мне была непонятна такая бурная реакция на довольно примитивные события моей жизни, - А что тут такого?
- Да нет, ничего... - Уилл снова отвернулся и сосредоточился на своих ботинках.
У меня в очередной раз появилось ощущение, что он чего-то недоговаривает, но я не мог взять в толк, чего именно.
- Кстати, - я решил сменить тему, что бы было время обдумать свои выводы, - Спасибо, что выручил на первом уроке.
- А, да не за что, - Уилл снова поднял голову и неожиданно улыбнулся, - Этих кретинов давно надо было поставить на место. Дин, жирдяй этот, считает себя очень крутым и никого за свою парту не пускает. И Оуэн только и делает, что в друзья к нему набивается. А по мне, так полные придурки.
Я рассмеялся.

***

Мы обошли вокруг несколько жилых районов, разговаривая на ходу о разной ерунде, прошлись мимо железнодорожной станции, и, наконец, свернули на главную улицу, которая так и называлась «High Street». Эта улица была шире остальных, но двухэтажные дома с черепичной крышей жались вплотную друг к другу. На многих зданиях были вывески, старомодные и современные; некоторые уже освещали неоновые лампы. Проезжая здесь неделю назад, у меня не было времени рассмотреть все внимательно, а сейчас: вот магазин канцтоваров, пивная…
- А где ваша аптека? – я продолжал крутить головой, стараясь найти нужную вывеску.
- Она в самом конце, - отозвался Уилл, неопределенно махнув рукой.
Мимо неторопливо проехал синий Ford. Девочка, сидевшая на заднем сиденье, увидев нас, прижалась лицом к стеклу и скорчила рожицу. Мы тотчас сделали тоже самое и свистели ей вслед, пока машина не скрылась за поворотом.
- А кто это был? – спросил я Уилла, когда отдышался.
- Да так, - он отмахнулся, - Хелли, живет рядом со мн.., то есть, жила. Переехала со всеми в Шенфилд пару лет назад.
- Со всеми, это с кем?
- Э, - Уилл замялся и пошел чуть быстрее, - Ну… была авария… на газопроводе, кажется… и случился пожар. После этого многие решили переехать в соседний город. А Миссис Ньютон дружит с моей мамой и иногда заезжает повидаться. Она сейчас наверно от нее. Кстати, мы пришли.
Уилл резко остановился у маленького двухэтажного дома на самом углу улицы. Над дверью висела красивая, но поблекшая вывеска - в вечерних сумерках было трудно разглядеть, что именно на ней изображено. Окна были занавешены светлыми шторами и светились приятным желтым светом.
- А вы что, и живете здесь же? – удивленно спросил я.
- Да, на втором этаже. Зайдешь?
Я согласно кивнул и уже направился к двери, когда вдруг вспомнил о времени.
- Уилл, а который час?
Парень развел руками.
Я полез в карман джинсов; у моих часов пару дней назад порвался ремешок, и носить их стало невозможно. Когда я их достал и взглянул на электронный дисплей, было [20:36].
- Нет, Уилл. Извини, я наверно уже пойду. Мне надо было быть дома в шесть…
- А сейчас сколько?
- Полдевятого. Даже больше.
Уилл нахмурился.
- Тебя не будут ругать? Хочешь, я тебя провожу?
- Да ладно, зачем. Все нормально.
- Ну ладно, - Уилл переступил с ноги на ногу, - Тогда, до завтра. В школе увидимся.
- Ага, пока, - бросил я, развернулся и быстрым шагом направился в сторону железнодорожного моста.

На улице уже совсем стемнело, но заметил я это, только когда свернул с ярко освещенной Главной улицы на Station Lane, тянущуюся через мост. Здесь единственным источником света были фонарики, висящие над дверьми коттеджей, и их освещенные окна. У многих домов стояли припаркованные машины, вокруг которых толпились люди с пакетами. Из темных проулков доносилось кошачье мяуканье.

Я быстро шел мимо заборов и припорошенных снегом живых изгородей, сунув руки в карманы.
Впереди уже маячили огни железнодорожной станции, а в неплотно стоящих коттеджах перестал гореть свет.
Улица стала совсем безлюдной, поэтому, когда из-за угла мне навстречу выскочила кошка, я испуганно отшатнулся и впечатался спиной в низкий забор. Проследив за ней взглядом, я перевел дух и выпрямился.
И только тогда, взглянув налево, на ту часть улицы, которую оставил позади, я увидел высокого мужчину, остановившегося в нескольких метрах от меня.
Первое, что я почувствовал, это удивление. Откуда он взялся, я ведь не слышал шагов…
А потом мужчина двинулся вперед. Вот тогда меня накрыл страх; он шел тихо, очень тихо, и слышал я его шаги только потому, что сам не шевелился. Он не просто шел вперед, я чувствовал, что он сокращает расстояние между собой и мной, что он смотрит на меня, и я понимал, что должен что-то сделать, но не знал, что.

«Закричать!»

Улица была пустой. Он не случайно дал себя заметить только здесь. Вокруг никого, темно, и…

«Спрятаться!»

Он был уже в шаге от меня. Идет медленно, как будто боится спугнуть.

«Побежать!»

Как только я сдвинусь с места, он побежит за мной и тогда точно… Да что ему надо?!

И все-таки я побежал.
Сзади тут же раздался топот ног, и в голове проснулись воспоминания: вечер, безлюдная улица, фонари, двое мужчин, и я убегаю от них…

- Стой, гаденыш!

Меня дернуло назад, и воротник куртки врезался в шею. Я услышал хриплое дыхание справа от себя, а потом оказался прижатым к каменной стене в подворотне. Несколько испуганных кошек соскочили с мусорных баков и шмыгнули в темноту.

- Пусти, - выдохнул я, пытаясь сбросить сжимающую плечо руку.

- Не дергайся, - прошипел мужчина, и в его свободной руке что-то блеснуло, - Не дергайся, паршивец, а то прямо здесь порежу.

«Нож».

Я почувствовал, как земля начинает медленно уходить из-под ног.

- Не надо! – закричал я осипшим голом, и рука, сжимавшая мое плечо, тут же переместилась на рот. Тогда, оттолкнув мужчину, я кинулся к дороге, но не успел сделать и шага, как на предплечье сжались цепкие пальцы, а ноги оторвались от земли. В следующую секунду я полетел в сторону и упал на мелкий гравий у мусорного бака. Рядом со мной с тихим стуком приземлилось что-то металлическое. От удара глаза заслезились, и я не сразу разглядел в упавшем рядом со мной предмете нож с резной рукояткой. Моя рука как-то сама собой сомкнулась на ней. В тот же момент меня рывком поставили на ноги.
Мужчина нависал надо мной, держа за ворот куртки так, что я едва касался ногами земли. Его исказившееся лицо было так близко, что я видел красные жилки в белках глаз.
Когда он отвел кулак для удара, я зажмурился и вскинул руки в безнадежной попытке себя защитить. Удара не последовало.
Одно долгое мгновение было тихо. А потом я почувствовал, как по правой руке течет что-то горячее и липкое. Испугавшись, я открыл глаза и отдернул руку. От чего-то рука поддалась с трудом, а когда я все же сумел опустить ее, мне на лицо брызнула вязкая горьковатая жидкость. В тот же миг державший меня кулак разжался, и мужчина, откинувшись назад, захрипел и схватился обеими руками за горло. Опустив взгляд, я увидел, что сжимаю в правой руке нож, и с его лезвия на землю капает кровь.
Мужчина, шатаясь как пьяный, попятился в сторону, но, сделав пару неровных шагов, упал на колени посреди подворотни. Из его горла вырывались глухие хлюпающие звуки, от которых меня замутило, а с рук, сжимавших шею, заструилась кровь. Он попытался подняться, но не устоял и повалился набок, а из-под его ладоней продолжала литься кровь. Потом его тело начало дергаться: сначала ноги и руки, а потом все целиком.
Казалось, это никогда не прекратится, но вдруг хрипение оборвалось и конвульсии остановились.
Мужчина лежал неподвижно лицом вниз, и от его шеи по земле расплывалось темное пятно, не желающее впитываться в промерзлую почву.
Я не мог пошевелить ни одним мускулом, только правая рука продолжала из последних сил сжимать чужое оружие.
Не знаю, сколько времени я так стоял. Когда я, наконец, смог пошевелиться, то приблизился к распростертому на земле телу. Положил рядом нож и облизал пересохшие губы со странным горьковатым привкусом.
Вот тогда меня вывернуло.