- Понимаете, Владимир - Ирина старалась смотреть прямо на дорогу, но я видел что уголком глаза она постоянно косится на меня, сидящего рядом с ней в одних трусах. - Конечно, можно было забрать у вас участок по суду или вообще начать работы без вашего согласия, но всё это привело бы к огласке, есть основания полагать, что мы стоим на пороге открытия, равного по значимости находке Саркела. Вы слышали про Саркел? В суде пришлось бы доказывать необходимость изъятия земли и обнародовать документы, которые пока хотелось бы скрыть от общественности. Я понимаю, что оформление земли займёт месяца два, поэтому от вас, как от пока номинального владельца, мне нужно получить официальное разрешение на проведение работ. Каюсь, кое-что мы сделали, не дожидаясь вашего разрешения. Полевой сезон не так уж и долог, а работы здесь не на один десяток лет и не на одну докторскую. Мы уже нашли кое-что. Приедем - покажу.
- К чему такая секретность? Неужели нашли Итиль?
- Кто вам это сказал? - вскинулась она и даже отвлеклась от дороги. - Ни я, ни мой профессор никому ещё не говорили.
- А что это правда? Я просто пошутил. Мда... В каждой шутке есть только доля шутки.
- Это ещё не точно. Просто достаточно вероятно, что на том, месте, куда входит и ваша земля расположено древнее, предположительно хазарское городище. То что мы уже нашли, очень обнадёживает.

За рощей она повернула не направо к Заплавному, а налево по заросшей колхозной дороге идущей вдоль реки. Где-то в той стороне и лежали дедовские два гектара, включающие в себя овраг и пару песчаных холмов, заросших кустарником.
- Знаете, Ирина. Я имею кое-какое представление, как у меня будут выкупать землю. Ни хозяйственного ни строительного интереса она не представляет, поэтому цена будет установлена по минимальной ставке. - Я мысленно прикинул - учитывая удалённость от райцентра, по десять тысяч за гектар. Наверное всё же придётся посудится. - я решил её немного пошантажировать просто ради спортивного интереса. Уступать собственность без торга не позволяла профессиональная гордость юриста.
- Я поговорю с профессором и председателем земельного комитета, а может и с кем-нибудь в столице, расскажу о вашем шантаже, но на сумасшедшие суммы не рассчитывайте. Мне будет жаль, если из-за вашего упрямства уникальное городище будет разграблено.
В её глазах на секунду вспыхнула уже знакомая мне злость, но тут же сменилась смущённым весельем. Она хихикнула.
- Условия сделки века обсуждаются на заброшенной дороге джентельменом в трусах и леди весьма непрезентабельного вида - полный сюрреализм.
Ирина свернула от реки на свежепробитую в траве колею.
- Сейчас заедем в лагерь, замочим вашу и мою одежду, вы переоденетесь и поедем купаться.
Машина вскарабкалась на холм, с которого открывался вид на лагерь археологов. В пологой ложбине на краю оврага между двумя холмами стояло три брезентовых армейских палатки. Чуть в стороне были натянуты верёвки, обозначающие место будущего раскопа. Тут же валялись теодолиты и шанцевый инструмент, брошенный рабочими. Солнце ещё окончательно не скрылось за заречным лесом, а над рощицей, которую мы только что проехали, уже висела бледная, огромная, как баскетбольный мяч луна. Стёкла геодезических инструментов ярко блестели в последних лучах заката.
Ирина остановила "жук" на гребне холма.
- Видите те бугорки? - она показала рукой - Это остатки оборонительных укреплений. Позади этого холма почти у реки мы нашли и очистили от мха старый алтарный камень. Видимо здесь была христианская часть поселения с церковью. Если верить источникам, то на острове, должна располагаться основная часть города с дворцом кагана. Мы не расчитываем найти остатки зданий, хазары жили в основном в юртах, дома были редкостью. Может быть несколько культовых сооружений, жилища знати, постоялые дворы.
Она говорила быстро, увлечённо, полностью забыв про моё присутствие; с кем-то спорила, доказывая свою точку зрения; жестикулировала, указывая то на один, то на другой еле приметный бугорок. Звук её голоса, то тихий вкрадчивый, то звенящий металлом, увлёк меня. Я представил огромный средневековый город, полный суетящегося народа. Почти увидел, как с заходом солнца закрываются тяжёлые въездные ворота и стража занимает свои места на надвратной башне. Мне представилась массивная христианская церковь среди разномастных юрт и деревянных домишек, беспорядочно разбросанных вокруг, а в стороне - глинобитная мечеть с высоким минаретом, с которого муэдзин призывал правоверных на вечерний намаз. А на острове, где теперь ничего нет, кроме зарослей кустарника, возвышались белокаменный дворец кагана и синагога.
Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.
- Ой! Я вас наверное совсем заболтала, - опомнилась девушка.
- Что вы, Ира, вас можно слушать бесконечно. Вы меня почти уговорили не торговаться. - Я улыбнулся.
Она посмотрела на меня с почти детским удивлением и неподдельной радостью.
- Правда?!
Я многозначительно промолчал. С каждой минутой она мне нравилась всё больше и больше. За два часа нашего знакомства я почти влюбился в эту молодую женщину, яростную и кокетливую, смешливую и увлечённую, настойчивую и доверчивую, похожую на девочку своей непосредственностью. Была в ней некая внутренняя сила, энергия и нечто такое, ради чего мужчины готовы на любое безумство: захватить королевство, убить дракона, бросить к ногам родовое имение... Гм. А ведь именно это я и собираюсь сделать.

Автомобиль мягко скатился по склону холма и остановился около палатки, на которую был прикреплён небольшой российский флажок.
- Ира, может перейдём на "ты"? Вид у нас не тот, чтобы политес разводить.
- Давайте. Ой! Давай! - Она радостно улыбнулась мне. - Я, честно говоря, не люблю официоза и на вы редко к кому обращаюсь, только к незнакомым. А с вами... Тьфу! С тобой мы уже познакомились.
Она протянула мне перепачканную глиной руку - Будем друзьями?
"А хватка у неё крепкая" - подумал я, скрепляя рукопожатие.
Мы выбрались из машины.

- Михаил Петрович!
Тишина...
- Михаил!!!
Никакого ответа.
- Мишка-а-а!!!
- Чего орёшь. - из кустов на холмике показался типичный студент в потрёпанном камуфляже. Вид у него был изрядно помятый и опухший. - Задремал, пока тебя ждал. Где ты тебя черти носили?
- Миша, познакомься: это хозяин участка, на котором мы копаем - Владимир. Володя, это наш аспирант и мой зам Корышев Михаил Петрович.
Парень протянул руку и оглядел меня с ног до головы.
- А почему он у тебя в трусах? Что ты с ним делала?
Он перевёл взгляд на Иру.
- Боже! В какой навозной куче ты валялась?
Михаил обошёл машину.
- Я всегда говорил, что немецкая техника, хоть танк, хоть автомобиль, не присособлена для наших дорог. Картина ясна. Застряла, и Володя, как истинный джентельмен тебя толкал. Мне страшно подумать во что превратилась его одежда.
- Чем издеваться, дал бы лучше гостю одежду какую-нибудь и проводи его к корыту пусть грязное замочит, - Ирина протянула мне пакет, в котором лежали мои штаны и ветровка.
- Пойдём, герой.
Михаил направился к дальней палатке. Я поплёлся за ним, с непривычки осторожно ступая босыми ногами по колючей степной траве.
- Подожди! - Ирина догнала меня и сунула в руку мои туфли больше похожие на кусок засохшей земли. - Помоешь около корыта и поставишь сушиться. Ночи тёплые, высохнут к утру.

Аспирант скрылся за брезентовым тентом, повозился там минуты две и выбрался с ворохом такого же как у него камуфляжа и чёрными строительными ботинками. Не Версаче, но сойдёт. Я быстро натянул на себя пятнистые свободные штаны и начал обуваться.
- Ты что делаешь?! Ноги сотрёшь к чёртям! Подожди.
Миша снова нырнул в палатку и через мгновение появился, держа в руке чёрные безразмерные носки.
- Надевай. Мои. Ещё Не ношенные.
Через минуту я был уже одет и обут. Михаил провёл меня к дальнему концу лагеря, где стояло корыто, сделанное из разрезанной вдоль двухсотлитровой пластиковой бочки. Рядом в жестяной банке стоял порошок.
- Пользуйся. Ах да. - Он подошёл к врытому рядом столбу, пошарил по нему рукой и по периметру лагеря, над палатками и над импровизированной мойкой зажглись маленькие тусклые фонари.

- Миша! - послышался голос Ирины со стороны машины, - ты хотел сегодня в деревню к Оксанке уйти? Я тебя отпускаю.
- Благодетельница! - Мишка многозначительно и заговорщицки мне подмигнул, кинулся куда-то за свою палатку, выкатил оттуда велосипед и, запрыгивая в седло, быстро протараторил - Каша в котелке, чай в термосе. Чего покрепче нету. Не скучайте.
- Володя! - Ирина, уже переодевшаяся, стояла возле дороги, поднимающейся на холм. - Я пошла. Как закончите, идите по этой дороге до грунтовки, переходите её и спускайтесь к речке справа от кургана. Если заблудитесь - кричите.
Я мятым ведром зачерпнул из корыта воду и стал отмывать туфли от засохшей грязи. Убив на это почти пол часа, поставил обувь сохнуть на доски, лежащие рядом.

Теперь дело за одеждой. Я вытряхнул из пакета прямо на траву куртку и брюки и стал проверять карманы. В штанах кроме ключей не было ничего. Бросив их вместе с носками в корыто, принялся за ветровку. В боковых карманах отыскался только мятый червонец. Из нагрудного я выудил носовой платок со своим "сокровищем". Когда куртка отправилась вслед за остальной одеждой, мне захотелось ещё раз посмотреть, что же такое я нашёл. С развёрнутого платка на меня глянул всё тот же полустёртый рисунок. Я высыпал монеты на ладонь. Аверс блеснул советским гривенником. Что за чёрт! Я точно помню, что были обыкновенные российские десятикопеечные монеты. В свете фонаря ещё раз изучил странные деньги. Вместо жёлто-медного блеска, из-за которого я и полез в ту лужу, они теперь сияли никелем. Рисунок реверса всё также не читался, но явно не походил на герб СССР. С лицевой стороны, отражая свет фонаря, на меня смотрела цифра "10" в обрамлении пшеничных колосьев, под которыми стояла дата - 1984.