Темнота укутывала, словно в плащ, накрывая полностью, с головой. Мы стояли под деревом, возле дороги, поджидая их.
Мы были провожающими, наблюдателями за теми, кто должен был покинуть этот мирок. Все по одной довольно банальной (для меня) причине - мир рушился. Даже звезды уже оставили небосвод, который будто залился океаном кипящей смолы, и никакой тебе луны, ни тучки, лишь непроглядная тьма. Вот она черная дыра поглощающая пространство планеты. Закончили, впору говорить «прощай». Только высоко над нашими головами блестел огненный шар, зажженный Победоносным, (ох, и любил он повыделываться такими вот финтилями, показать очередной раз нам свою значимость). Все для того, чтобы мы различали тех, которые должны были пройти по дороге. В данный момент мы ждали последнего, и я знал его, (а кто ж его не знает) причем очень хорошо, как и мой коллега, что стоял рядом.
Фашист прислонился плечом к дереву, на его ipode играла Prodigy. Карман его джинсов так и разрывался, от электронного голоса, что повторял, только одного словосочетание (на большее видать музыкального таланта не хватило) – «захватчики должны умереть». Правда, тут, к сожалению, захватчики не умерли. Они всего лишь перебазировались с этого мирка в другой, для каждого свой - отдельный, чтобы им беднягам не было так тесно как здесь, когда они словно задевали друг друга плечами, не в силах пошевелиться, этакие великаны, (в кавычках), видите ли прижало их, совсем невмоготу.
Представляю, насколько тяжело было земле носить этих гадов, и ничего удивительного, их сюда не звали и отнюдь не ждали здесь. Для них было заготовлено тепленькое местечко в преисподней. Кто же мог предугадать, что эти наглые твари возьмут, да и проломают адские врата, совсем обнаглев после того, как их скинули с небес в пустыни чистилища.
Я достал зажигалку, попросил у Фашиста сигарету. Он угостил меня как обычно L&M, не особо-то они мне нравились, да уж выбирать не приходилось.
С Фашистом мы были знакомы уже давно – это он меня всему научил. В отличие от Победоносного, он не мутузил меня и не избивал. Но все же наш Первый всадник преподал мне основные уроки, к тому моменту, когда я их усвоил, от меня остался только кровавый кусок мяса, спасибо, что хоть что-то осталось. Но что уж об этом, было и черт с ним, это все мелочи смерти, и ни за это я его ненавидел.
- Уже скоро. – Сказал Фашист, прислушиваясь к порывам ветра, стонущего, словно раненный, к скрипу, который могла бы издавать дряхлая дверь на несмазанных петлях – это ломались деревья, сгибаемые к земле невидимым прессом. Такое случается иногда, когда небо начинает давить на землю и наступает самое страшное. Хотя для кого страшное, а для кого и интересное. За то недолгое время, что я был Смертью, я успел насмотреться разных Армагеддонов и апокалипсисов, и ни один из них не был похож на другой. Посмотрим, что будет на этот раз. Я потер руки в предвкушении. – Где же он бродит? Мы тут его до инферно, что ли ждать нанимались? Что он себе возомнил.
- Может быть, он сопротивляется. Или пытается по крайней мере это сделать.
- Ты шутишь? Ты только глянь на нее, она же зовет их. Она кричит им в уши, она тащит их к себе. Святая гора. – Бритый череп Фашиста блеснул на фоне вспышки круга огня в небе.
- Надеюсь, он скоро появиться. Будь я живым, я бы заснул со скуки. – Я сделал вид, что зевнул. Мы с Фашистом поржали над моей шуткой, это была шутка нашего круга, круга тех, кто никогда не спит.
Громыхнула молния – этакий сигнал Победоносного, он с Голодом предупреждали нас - «последний пошел». Конец близок, пора было уже настраиваться на веселую ночку. – Идет, наш запоздалый. Ну, наконец-то. Не прошло и года, как говориться. - Констатировал я невесело, тем более еще предстояло увидеть его наглую черную морду, вот уж никогда не думал, что ему так обрадуюсь, когда он появился, тупо бредя по дороге мимо нас. Дождались, что б его – нарисовался.
Я глянул на Фашиста. В который раз рассматривая его татуху на левом плече в виде свастики. Конечно, никакого отношения к 3 рейху Фашист не имел, не смотря не его имечко.
Фашист предпочитал носить майки, может быть специально, оголял свой раритетный крест, кто его знает. Именно из-за этого, мы его так и прозвали, да он и не обижался, ему, как и нам было все равно. Какие обиды, да между своими, да между всадниками апокалипсиса. Наверное татуха ему просто напоминала, что и у него когда–то была жизнь, пусть с бритой головой, пусть с выбитыми костяшками на кулаках, пусть со свастикой на плече, но жизнь.
Как следствие, при жизни Фашист был фанатом, да и сейчас он им оставался, по наши дни так сказать, не смотря на то, что уже так же часто посещать футбольные матчи, как он привык, нам не удавалось.
Именно он приучил меня к футболу. После первого матча, на который мы вырвались, забив на работу, когда пол стадиона разнесло в одной стране одного мирочка, (террористы есть везде), под звуки осыпающихся трибун и бетонных стен, я понял футбол – это мое. Поле завалило ломаными осколками плит и кирпичей, усыпало пылью, поистине офигительное завершение матча. Я притянул мяч, что чудом уцелел и валялся на обломках трибун. Подплыв ко мне по воздуху, он завис у ног. Под ободряющий свист Фашиста, я поспешил пнуть его, вкладывая всю свою дурь. Получилось очень даже не плохо. Похожий на черно-белую комету, непрерывно вращаясь, тот проделал замысловатую дугу и взорвался в воздухе, как осколочная граната. Это и было первое мое знакомство с футболом и первый удар. Я был в восторге.
«Выше всяких похвал» - Прокомментировал Фашист, и мы в немом обожании, стали созерцать творение хаоса на планете Земля. С привычностью глядели на трупы под ногами, смотрели в небо, прося его забрать нас – нечего нам было там больше делать.
После этого я прочно подсел на футбольную символику, и всякие касаемые этого атрибуты: футболки с номерами игроков и именами команд, кроссовки с шипами.
Когда я спросил, за какую команду Фашист, в общем-то фанател, он удивленно воззрился на меня и ответил как будто нечто неоспоримое, само собой разумеющееся, как будто я усомнился в законе природы или в том, что вода закипает при 100 градусах. «Конечно, за Манчестер» - его лицо приняло одухотворенное выражение, таким тоном, наверное, о любимой девушке рассказывают. Ну, раз за Манчестер, я резонно предположил, что, наверное, за Юнайтед. Он спросил меня в ответ, за кого же болел я. Пришлось признаться, что я ни за кого не болел, я лишь тогда болел СПИДом.
Как уже кто догадался - Фашист был из Англии, и имя было у него – то есть нормальное имя, было подобающее – «Бейл», но он предпочитал ему зваться «Фашистом», дабы ему вечно не задавали вопроса, не родственник, ли он одноименного актера.
Фашист попал сюда, когда ему проломили череп в одной из постоянных стычек после матча, когда толпа шла на толпу и арматура в чьих-то умелых или же просто кривых руках, пробила ему лоб.
Неделю он провалялся в коме, а на седьмой день пришел в себя, как раз на воскресение (какое совпадение), а чем вам не Лазарь, восскреснувший из мертвых. Дословно перескажу его слова: «Я больше не могу, я согласен. Я не могу больше тонуть, убери рыб…». После этого, он отдал Богу душу. Родители Фашиста, очень приличные люди, как он сам о них отзывался, (поверим на слово), посчитали это просто умопомрачением перед отходом сына в мир иной, а проще говоря, бредятиной. Естественно с проломанным черепом и чего только не наболтаешь. Когда он рассказал мне, я долго хохотал, и спросил, (и зачем я это сделал): «а причем тут собственно рыбы?» Да, лучше бы и не спрашивал, понял я, услышав ответ.