Глава вторая. Серая радуга в черном небе.

Она привычно быстрым шагом скользила в толпе не задевая прохожих. Поймала в стеклянной стене огромного торгового центра свое быстро проскользнувшее отражение. Глаза казались застывшими и как будто стеклянными. Поправила вынутую было дугу спортивного плеера. Поймала лишь обрывок последней фразы в песне: Sei mein Licht…
Перевела про себя: Стань моим светом… Хорошая фраза. На немецком даже красивее звучит, чем на русском. Странно. Обычно бывает наоборот.
Дошла до нужного места и прислонилась спиной к холодной каменной стене. Закрыла глаза и стала ждать. Ждать. Просто ждать. Сердце отдавалось глухой болью в мозгу. Она примерно знала, что сейчас будет. Знала, но все равно надеялась, что все будет по-другому. Надеялась и незаметно для себя молила: пожалуйста. Хоть один день, хоть раз.
- Чё, все так плохо?
-Угу.
-Чё вообще совсем, совсем плохо?
-Уууу….
- Фем, ну ты прям как немая. Муркни что-нибудь членораздельное!
- Ну что тебе? Она открыла один глаз и посмотрела на человека, который уже третий месяц доставал ее своим оптимизмом. Рыжий, высокий подвижный паренек, он годился бы ей в младшие братья. Если бы не был столь высокомерен. Ну что ж поделаешь – издержки профессии. Отравители все такие.
- Ну Фе-е-е-ма-а… Ну улыбнись ты хоть раз! Капризно протянул он. Она вздохнула и выдавила из себя судорогу, которая при наличии определенного воображения вполне могла сойти за улыбку. Не отстанет ведь.
- Сделай дело и иди уже смело, пока ходилку не оторвала. И прекрати звать меня Фемой!
- Н-да-а… Конечно Фемида звучит лучше! Может сразу крикнуть на всю улицу, чем ты занимаешься?
- Заткнись по хорошему. Она незаметно обняла его за талию правой рукой, из левого рукава тихо, без шороха выполз тот самый кинжал с треугольным лезвием и вполне благонадежно уперся в солнечное сплетение парня.
- Ладно – ладно. Крайне тонкий намек, я все понял. Держи.
В узкую девичью ладонь ткнулся острый угол жесткой картонной карточки.
Лидотанов С. Г.
Лесостроителей ХХ дом ХХХ.
250 000$
- Понятно. Еще указания есть?
- Сказали, что все написано!
Она перевернула карточку. На обратной стороне была скандинавская руна «хи» - ужас, китайский иероглиф «мэй» - красота и несколько совсем мелких поясняющих знаков. Так и знала. Все как всегда. Припугнуть. Так сказать побудить к действиям. Желательно к активным. Сделать красиво, тихо и быстро. Без жертв, по возможности. Без свидетелей. Хозяин ценил ее именно за это «без свидетелей».
- Эй, а за тобой ведь хвост!
Быстроте реакции невысокой темноволосой девушки позавидовал бы любой пуганый уличный кот. Она быстро обняла рыжего за шею, подтянулась и стала разглядывать улицу через его плечо.
- Обними меня.
- ???
- Обними, я соскальзываю. Где хвост? Жилистые руки парня подхватили ее под колени и за талию, – Да… Заманчиво… Подержать на руках самую опасную змею города, и не быть укушенным,- протянул тихо отравитель и тут же получил вполне добродушный тычок острыми длинными ногтями в шею.
- Понял. Смотри на вывеску у магазина, теперь чуть ниже и правее. Видишь высокого иностранца? Он не отрывал глаз от тебя с тех пор как ты тут стоишь… У тебя кинжалы то хоть с собой?
- Заткнись, понятливый ты мой! Где? Я его не вижу!
Юноша повернулся, продолжая держать девушку в своих объятиях. Со стороны могла показаться, что это просто влюбленная парочка на свидании, только внимательный мог разглядеть, что в глазах юноши плескался откровенный страх, а девушка словно обшаривала окрестности взглядом.
- Блин! Блин, блин, блин! Куда он мог смыться? Я за ним всего секунд 10 не наблюдал! Улицы полупустые, это просто НЕРЕАЛЬНО!
- Отставить истерику! Отпусти меня!
Бесшумно и ловко она растворилась в малочисленном народе, скользя по едва указанному следу. Прошла улицу, надеясь что все же никого не найдет за поворотом. Сильные ноги послушно пронесли возле еще одного дома, и прошли бы еще один, но…
- М-я-я-я-я-а-а-а-у-у-у!!!! Кот орал так истошно, что казалось, что с него живьем снимают шкуру. Царапался и бился как женщина, заставшая мужа с любовницей. Уличные мальчишки, самого, что ни наесть шпанистого вида старательно, в шесть рук, паковали животное в грязный картофельный мешок. Фемида не терпела жестокого обращения с людьми, а когда били или мучили животных, у нее просто выключало функцию контроля.
- И что мы тут делаем? Когда она говорила таким спокойным голосом, то ее начинал сторониться даже хозяин, который, поверьте, в своей довольно долгой жизни успел повидать многое.
- Ничего! Наш кот, что хотим, то и делаем!
Она наклонилась к ребятне: Значит так, сейчас развязываете мешок, выпускаете кота, идете по домам и неделю не высовываетесь на улицу, если не хотите неприятностей.
Парни бросились врассыпную, прежде чем мешок оказался на асфальте.
Веревка была не затянута, и буквально сразу из складок мешковины высунулась почти лысая, на редкость уродливая, но вполне довольная жизнью голова.
Кот был практически голым, только местами торчали в беспорядке пучки длинной белой шерсти. Голова была сильно сжата с боков и вытянута вперед, так, что создавалось впечатление, что кот, глубоко засунул любопытный нос в узкое бутылочное горлышко, и потом забыл выправить кости черепа. Зубы, длинные и кривые, как турецкие сабли, поднимали кожу верхней губы, придавая свирепое выражение морде. Худое длинное тело, на длинных костистых лапах. Тонкий хвост в проплешинах шерсти, странные шишки по всему телу, красные глаза, в общем, жуткое создание.
- Ох, ты, ё-мое, свои Фема! Выдохнули за спиной.
- Да вот, остановиться пришлось, а то животину придавить хотели. Она круто развернулась и нос к носу столкнула животное и отравителя-оптимиста.
- Ма-а-а-а-а-а-ма, юноша шарахнулся от животного как от чумной крысы, - ты зачем его подобрала? Он же страшный! Да и морда у него подозрительная какая-то. Кот продолжал невозмутимо висеть в руках девушки, словно старая облезлая горжетка.
- Да ладно, все равно я уже давно кошку хотела. Занесешь ко мне на квартиру. Она хладнокровно сунула страшную тварь в руки высокого, молодого юноши и, сверившись с адресом, быстро зашагала в нужном направлении.
Дом Лидотанова был старой «Сталинской» постройки, но, по-видимому, уже не раз ремонтированный. На кирпичных крашеных стенах как попало, были наляпаны заплаты кондиционеров и выходов вентиляционных шахт. Балконы кичились пластиковым остеклением и сайдинговой обшивкой. Она вздохнула и еще раз сверившись с адресом стала подниматься на нужный этаж.
Дверь открыл сам Лидотанов. Это был высокий мужчина средних лет, темноволос и крепок телом он мог бы показаться привлекательным, если бы не выражение его лица: надменное и привыкшее к тому, что от него все без ума. Этакий избалованный женским вниманием богатенький «папик». Увидев странную незнакомую ему девушку, он удивлено вскинул бровь:
- Чем могу помочь?
- Это не лестничный разговор. Лицо Лидотанова приобрело то оценочно - баранье выражение, когда мужчина уже практически раздевает женщину взглядом.
- Проходите, разумеется! Чай, кофе?
- Валерьянка.
- Зачем? Но девушка, не ответив на его вопрос, проскользнула в квартиру и, найдя гостиную, бесцеремонно села в кресло, закинув одну очень привлекательную ножку на другую.
- Имя?
- Чье? - удивился Лидотанов.
- Свое меня не интересует. Ваше разумеется!
- Сергей Григорьевич, но для вас просто Сережа. А вас как величать?
- Мое имя вам ничего не скажет. Но некоторые называют меня Фемидой.
Зрачки Сергея от удивления и страха заняли почти всю радужку. Он с размаху сел в кресло и залпом выпил принесенную валерьянку. Фемида. Любой занявший денег у ее хозяина, рано или поздно подвергался визиту этой милой особы. О ее методах убеждения никто ничего не знал. Но Сергей знал результаты ее посещений. Один из таких людей застрелился через пол часа после ее ухода. Еще двое пытались отравиться, смешав лекарства с алкоголем. Но большинство отдавало занятые деньги, чуть не в двукратном объеме.
- Сколько? Прохрипел он враз пересохшим горлом.
- Четверть миллиона. Долларами разумеется.
Незадачливый предприниматель облегченно откинулся на спинку кресла. Эта сумма незначительно сказывалась на бюджете его не слишком большого, но очень прибыльного бизнеса.
- Когда требуются деньги?
- Четыре дня назад. Сегодня пятый. Хозяин терпеливо дал вам время вспомнить о долге. Она откровенно наслаждалась реакцией человека, ведь ей было хорошо известно, какой вопрос сейчас последует, и что она ответит. Слегка побледневший Лидотанов спросил:
- А проценты?
-Каждый пропущенный день сумма увеличивается вдвое. То есть сейчас вы должны моему хозяину четыре миллиона. Через полчаса будете отдавать восемь и все теми же долларами.
Серое лицо мужчины исказилось от страха. Ей было знакомо это состояние. Когда вселенная сжимается до размеров одной цели и понимаешь, что нет человека, который мог бы тебе помочь. Когда свистопляска окружающего мира враз теряет краски и даже небо кажется черным. Когда мысль о смерти кажется уже не пугающим вздором, а вполне реальным выходом из сложившейся ситуации. Глаза должника метнулись к тяжелому письменному столу. Видимо там лежал пистолет. Медленно-медленно, боком он начал отступать. Она чуть напряглась, улыбаясь краем тонких бледных губ, соединила кончики длинных изящных пальцев. Выпрямившись в кресле, она следила за каждым движением мужчины уже в открытую, наслаждаясь каждым мгновением.
- Давайте завершим все мирным путем. Все останутся живы, и здоровы. Разойдемся каждый со своим.
- Точнее с моим! Я останусь нищим! Сильная мужская рука рванулась к верхнему ящику, но бессильно повисла вдоль туловища. Лицо его вытянулось и стало похоже на лицо несправедливо обиженного ребенка. Он понял, что совершил ошибку и обречен. Из плеча торчал глубоко, до самой гарды всаженный кинжал, рукоять его была соединена цепью с широким металлическим браслетом, тускло поблескивающим чуть ниже локтя девушки. А она все так же сидела в кресле и только вытянутая в направлении Лидотанова рука, да стальная цепь говорили о том, что это именно она, только что пробила насквозь его плечо, чуть ниже сустава.
- Боли пока нет, она придет несколько позже – это шок. Вы все еще не хотите вернуть долг? Подумайте, стоит ли ваша жизнь тех восьми миллионов? Так ли вам нужны эти деньги?
Он стал медленно отходить от стола. Девушка переместилась совсем чуть-чуть, но цепь натянулась.
- Я все равно убью тебя, чертова стерва! Найду и ….
Он не успел договорить. Вторая серебристая молния прочертила комнату. Удар был точным и очень сильным. Бритвенно-острое, тускло блестящее лезвие вошло точно между двумя ребрами, как раз напротив сердца. Кинжал вылетевший из правого рукава был без рукояти и примерно втрое короче левого. За ушко его так же держала прочная стальная цепь, другим концом прикованная к такому же тяжелому массивному браслету. Клинок вошел до отказа. Смерть наступила почти мгновенно. Тело тяжело завалилось на спину, крови почти не было, сталь очень плотно закрывала раны. Девушка устало опустила руки, запрокинула голову. Казалось две стальные сверкающие пуповины связывают ее с телом человека, неудобно заснувшего на дорогом шерстяном ковре. Она сидела, запрокинув голову и закрыв глаза, словно впавшая в забытье модель перед скульптором. Она ждала. Ждала пока уймется кровь, добегавшая свои последние сантиметры бесконечного, замкнутого пути.
Медленно, с усилием встав, она скривилась от сильной боли сверлившей уже несколько лет ее спину. Подойдя к трупу, она уперлась локтями в грудь мужчины и выдернула кинжалы, вновь упрятав их в недрах широких рукавов.
- Мне жаль. Тихо и печально произнесла она, и закрыла рукой навечно застывшие глаза несчастного. Бесшумно вышла из опустевшей квартиры и с глубоким вздохом, низко опустив голову, побрела домой.