Время шло, а я все без видимых признаков жизни лежала на кровати, разглядывая деревянный узор на потолке и пытаясь найти в нем скрытые для глаза человеческого рисунки. За окном уже давно померкло солнце, и потемки сгустились над городом и над моим сердцем. Внезапно сквозь наступившую в особняке тишину пробились чистые и ясные звуки, которые едва заметно сотрясали атмосферу дома, наполняя ее тоскливым звенящим ароматом. Я удивленно села на кровати, свесив ноги на пол. Музыка казалась до боли знакомой, и она влекла меня к себе. Сопротивляться ей не было сил, и я потянулась на звук, как кобра к заклинателю змей. Музыка привела меня на чердак одной из башен, где в полном беспорядке валялись старые и ненужные вещи. Небольшие окошечки под самой крышей создавали на чердаке полумрак, разрезанный ровными и тонкими полосами заката. Звук шел откуда-то из глубины чердака, и обзор мне закрывал огромный комод со сломанными дверцами. Пришлось осторожно обходить его, чтобы не сломать ничего, что лежало на полу. Но чем ближе я подходила, чем знакомее становилась музыка. Наконец я увидела. Это был самый прекрасный музыкальный инструмент в мире из тех, что я видела - линнет. Двухметровый, он занимал весь угол чердака и чернел в темноте монументальным памятником моего забытого искусства. Два длинных ряда черных узких клавиш, чью гладкую поверхность я помнила до сих пор, блестели смоляным цветом, металлические крючки, присоединные к краям клавиш, цепляли струны, и от этого звук инструмента получался открытым, чуть дребезжащим, словно звенели множество колокольчиков разного тембра. Впившись взглядом в линнет, я не сразу сообразила, что сам по себе инструмент играть не может, и кто-то, скрывшись в тени, управляет клавишами, заставляя линнет производить эти самые чудесные звуки. Мелодия прервалась. Темная фигура оторвалась общей громады инструмента и вышла из владений тени. Бесстрастное, напрочь лишенное каких-либо эмоций лицо белым пятном выглядело на черной поверхности стены, а серебристые глаза загадочно мерцали, излучая холод и глядя сквозь меня. Я пошатнулась, чувствуя, как непонятный страх сковывает тело, но мягкий голос произнес:
- Здравствуй, Лирона. Натана представила нам друг друга, но самолично я так и не познакомился с тобой. Мое имя Лейтер.
Он изящно поклонился, и темные пряди небрежно свесились ему на лицо. Я по сложившейся привычке закивала, но в тот же момент поняла, что по-прежнему стою, застыв, и неотрывно смотрю в эти глубокие серые глаза. Так мы и замерли на месте, словно статуи Аркады и Солума во дворе Короля, правителей двух основных держав, существовавших пять веков назад. В сказаниях говорилось, что, придя на поле боя во время самой жестокой и нелепой войны за владение миром, они увидели море крови и возвышающиеся над ним горы мертвых воинов обеих сторон. Державы пали, а их правители так и окаменели навеки, увидев в глазах врага нечто такое, что превратило их в статуи.
В голове еще звучала грустная, но светлая мелодия. Мне захотелось вновь почувствовать гладкую поверхность клавиш, вновь ощутить власть над звуками, и я, оторвавшись от серебра глаз Лейтера, села к линнету. Я-то уже наверняка забыла всю технику игры на инструменте, но руки должны были вспомнить, и они вспомнили. Я даже не подозревала, что способна выдать такое, но мои пальцы пробежали по клавишам, издав аккорд, чуть приглушенный и тусклый. Руки вздрогнули и легли на нотный стан. Дальше играть я боялась. Линнет выдавал меня, зеркалом отражая все мои мысли, чувства и настроение. Но я все же рискнула еще раз, и музыка полилась сама собой, минуя все внешние проблемы, она рвалась прямо из меня, и звуки, то тихие и жалобные, то яростные и рваные, метались по чердаку.
Лейтер стоял так же неподвижно, как и раньше, то ли пребывая в своих думах, то ли слушая меня. Кисти моих рук все летали над клавишами, и вот уже передо мною всплыло прошлое.
Мне восемь лет. Светлая веранда освещена утренним солнцем, сияющим на поверхности линнета. На ум радость не приходит, несмотря на знаменательный день - праздник богини солнца Таанис. Пальцы бегают по клавишам, исполняя что-то грустное из собственного сочинения, но мысли мои не здесь. Опять родители ругаются в спальне на втором этаже. Вернее, ругается только отец, а Амиль ему спокойно втолковывает свое. Из-за чего они спорят, мне непонятно, Рей ничего не объясняет, хотя у меня есть подозрения, что он сам не в курсе. А вчера мама открывала тайник с деньгами и целый вечер собирала наши с Рейганом вещи, но на все вопросы лишь отвечала:
- Лучше нам, может, и не будет, но и хуже тоже не должно быть, ведь хуже уже некуда.
И все. В этот день закончилась моя жизнь во Внутренних землях. Наступила новая эпоха жизни.

Руки замерли, и звук протяжной трелью замер на высокой ноте. Прошлое исчезло. Я обернулась и с удивлением поняла, что Лейтер продолжает смотреть куда-то вдаль, чуть выше той точки, где я стояла несколько минут назад. В наступившей тишине слышался лишь голос сов в лесу, неясный, приглушенный расстоянием. Повеяло свежим ночным ветерком, который тотчас же поднял слои пыли со всей поверхности чердака. Лейтера накрыло едва заметной в редком свете месяца волной серебристой пыли, и он будто ожил.
- Не все можно выразить словами, как не все можно утаить. Когда мысли и чувства льются через край, их никак не скрыть любым молчанием: специальным или врожденным. Лучше не выдавать себя, проще будет жить.
Я взглянула с негодованием и обидой на линнет, а когда повернулась обратно, Лейтера и след простыл. Лишь облако пыли продолжало опадать на деревянные доски. Линнет вдруг стал чужим, и мне даже показалось, что совершенно не умею на нем играть, отчего произошли такие резкие перемены, я боялась строить догадки.
Я еще долго сидела возле инструмента, нажимая на клавиши, но с такой силой, чтобы он не произвел ни единого звука, и лишь ближе к рассвету, едва слышно ступая по скрипящим половицам, перебралась в свою комнату и сразу провалилась в беспокойный сон, потому как мне постоянно казалось, что из окна за мной наблюдают серебряные глаза.

- Лиро, просыпайся!
Кажется, я только коснулась головой подушки, как прямо над ухом раздался встревоженный шепот Рея. Я нехотя приоткрыла глаза и уже собиралась, прослушав, какую же новость принес Рейган, вновь окунуться в глубокие и бездонные воды сна. Но едва увидела серое лицо брата, сон как рукой сняло. - Лирона, в доме варртанги. Они проникли сюда через черный ход, я видел их около минуты назад в саду. Группа небольшая, человек десять, но южане хорошо вооружены.
Я слушала его быстрый шепот, и с каждой минутой, несмотря на испуг в сердце, слова брата казались мне полной ерундой, я даже ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что уже не сплю. Я вскочила с кровати и подобралась к окну. Еще царствовала ночь, но месяц, светлый и тонкий, освещал округу. В нескольких метрах от окна возле небольшого заднего входа стояли два воина юга. Красные плащи ясно виднелись в темноте сада, и казалось, что они совершенно не скрываются.
- Тебя нужно спрятать, а я сам постою за себя,- заявил Рейган и потащил меня за руку. Но мне поведение варртангов виделось настолько странным, что любопытство как обычно перевесило во мне все другие чувства, особенно, инстинкт самосохранения. Я загадочно улыбнулась и призраком метнулась к двери, которая, слава всем богам, не выдала меня, не издав ни малейшего скрипа. Рей попытался меня остановить, но шуметь в коридоре не было смысла, поэтому он бессильно посмотрел мне вслед и отправился за мной.
Дом спал, но я слышала, как внизу дышали и шелестели плащами варртанги. Было страшно идти прямо к своим врагам, но я шла, и то, что увидела, достигнув комнаты, где собрались южане, подвергло меня в столь громадное изумление, что я даже перестала дышать.
В обширной гостиной первого этажа варртанги выстроились по всему периметру помещения и иногда с жадным любопытством поглядывали на коллекцию драгоценных камней Тксомина. Сам отец, каким бы странным обстоятельством это не казалось, стоял тут же, в центре гостиной и с подобострастным видом кланялся предводителю отряда южан.
- Сколько ты желаешь на сей раз, Залмон?- все также находясь в полупоклоне, спросил отец.
Все его существо, жалкое и раболепное, отвращало меня, но я не отрывала взгляда от происходящего, выглядывая из-за косяка. Рейган стоял в конце коридора, страхуя меня оттуда. Залмон, отличающийся от других варртангов лишь маленькой, держащей плащ на груди золотой брошью в виде солнца, ухмыльнулся и стал отвечать. Его неправильное произношение некоторых слов и излишнее размазывание гласных искажали наше Западное наречие, но понять было можно, несмотря на то, что предводитель порой переходил на свое родное наречие.
- Мы свободные люди свободной страны. Наш народ всегда жил в достатке, и это притом, что нас всю жизнь окружали одни пустыни. Вы, люди Запада, первые объявили нам войну, когда начали покушаться на принадлежащий нам тогда плодородный Восток. Теперь Восток самостоятелен, даже чересчур, если скрывает в себе отступников. Мы лишились очень ценной территории и теперь пытаемся отомстить за украденное, следуя принципу "не нам, так и не вам", а получается так, что обиженными считаете себя вы. Ты, Тксомин, хочешь уберечь для себя этот город, что и делал на протяжении двадцати лет, и это неудивительно. Да, мы брали с тебя плату все эти годы, но ведь когда-нибудь и ты перестанешь быть исключением. Даархату,- это слово я слышала впервые, но то уважение, что мелькнуло в глазах у присутствующих варртангов, дало мне понять, что Даархат - птица покрупнее Залмона,- сейчас довольно той дани, которую ты выплатил нам в прошлом году. Но пришли мы сюда не просто так. Два дня назад мы не досчитались четырех своих воинов, а вчера ночью, проходя через Туманный лес, мы наткнулись на четыре человеческих тела. Ни в одном из них не было ни капли крови, а вокруг - ни единого следа. И это возле твоего города, Тксомин. Что за зверь водится в этом лесу? Это был бы неплохой подарок для Даархата, поэтому, платой за твою безопасность будет поимка этого зверя.
Голос Залмона прозвенел как сталь, и слова его не требовали никакого оспаривания. Я обернулась на Рея, лишь глаза которого мерцали в темноте коридора. Он выразительно качнул головой, показывая, что все слышал. Тксомин на секунду нахмурился и чуть растерянно приоткрыл рот, пытаясь что-то спросить, но спустя миг он вновь кланялся и кланялся, неторопливо пятясь к двери, намекая варртангам, что им пора идти. Залмона явно смешило поведение отца, и он с веселой улыбкой, которая ну никак не соотносилась с грозным обликом воина, велел своему отряду строиться на улице. Я бы до самого последнего момента, пока меня не обнаружили, наблюдала за контрастом волос, глаз и кожи этих гигантских южан, если бы Рейган не схватил меня за руку и бросился бежать на второй этаж, не отпуская меня, словно я могла вернуться вниз. По второму этажу мы шли тихо, чтобы никого не разбудить, а поэтому, проходя мимо чуть открытой двери, я не удержалась от искушения заглянуть внутрь. Но каково было мое удивление (хотя с этой ночи можно было уже ничему не дивиться), когда я увидела всю семью Гран. Моргана мерила шагами комнату, Лейтер сидел в кресле и с отстраненным видом читал книгу, Фебер, сбросивший ту усталость, что была после лечения Рея, что-то тихо говорил, сидя за столом, но, похоже, его никто не слушал.
Моргана как раз делала очередной круг по комнате и вдруг увидела меня. Непонятное чувство отразилось на ее лице: странное ожидание, тут же сменившееся разочарованием. Я только решила приветливо улыбнуться, что было глупым, если учесть, что сейчас была глубокая ночь, но девушка спасла меня от комичной ситуации, захлопнув дверь. Рейган силком привел меня на третий этаж в мою комнату и усадил на стул. Далее должно было последовать длинное повествование о моей бессовестности, но все обошлось: мысли брата были заняты совершенно иным.
- Меня пугают две вещи: то, что Тксомин прислуживает варртангам, и то, что именно четырех южан мы встретили тогда в лесу, перед тем, как услышать их крики о помощи.
По спине пробежал холодок от мысли, что мы едва не стали жертвами этого страшного зверя. Мамин амулет в руке придал уверенности в сердце, и напомнил едва не забытое. Записка Амили, которую я сохранила вместе с кулоном, вспомнилась мне только сейчас. Листок помялся по краям, несмотря на то, что я его аккуратно сворачивала. Я вновь, как там, в лесу, протянула записку Амиль брату и стала наблюдать за его реакцией.
- Ты хочешь знать тайну, которую мы с мамой скрывали всю твою жизнь? Хорошо, я расскажу. Это касается...