Я напустила на себя стандартный приветливый вид, хотя в глазах, наверное, так и застыло восхищенное удивление, и как обычно едва склонила голову. Совершенно разные реакции Фебер как и в прошлую нашу встречу сказал: "Здравствуй" и улыбнулся одними глазами. Моргана чуть надменно тряхнула копной волос и стремительным и легким шагом направилась к столу. Лейтер перевел глаза, но его взгляд так и был направлен куда-то сквозь меня. Мелькнуло даже подозрение, что он слепой. Мужчина кивнул головой и этим ограничился. Я почувствовала легкое головокружение и, низко-низко наклонившись к своей тарелке, мгновенно проглотила выделенный мне кусок гуся. Краем глаза заметила, что Натана неотрывно глядит на меня с каким-то внимательным ожиданием.
Вдруг с лестницы на второй этаж раздался жалобный крик слуги, которого отправили к Рейгану. Я подскочила с места и бросилась к встревоженному человеку.
- С тем юношей что-то не то!- кричал он.
Я, не обращая на останавливающие меня крики никакого внимания и перепрыгивая через несколько ступеней, кинулась в комнату к Рею. "Что-то не то"... "Что-то не то"... В голове стучало, а руки тряслись, но мысли были ясные. В комнату я ворвалась, предполагая все самые страшные вещи, но остановилась как вкопанная у двери. Рей лежал на не расстеленной кровати и глядел в потолок. С первого взгляда все казалось обычным. И повода для волнения не было, но я подошла ближе. Лицо, бледное, с синеватым оттенком, казалось неживым, даже карие глаза будто бы выцвели, вены на шее взбухли и стали фиолетовыми.
- Рейган!- в отчаянии позвала я. Конечно, ни единого звука не вырвалось у меня изо рта, но я звала скорее душой и сердцем, хотя ответа тоже не было. Страх закрыл мне уши и глаза, и на секунду мне показалось, что я потеряла сознание.
Рейган, как оказалось, дышал, и когда я легонько дотронулась до его ледяной руки, пальцы чуть дернулись. Дверь позади хлопнула, и возле кровати возник Фебер.
- Я ему помогу. Выйди!- приказным тоном сказал мне мужчина.
Я покачала головой. Что-что, а брата бы я не оставила ни на секунду, ведь только он один остался у меня. Все, что было доброе в глазах Фебера, вдруг исчезло, его взгляд огрубел и стал грозным. Мне стало страшно находиться с ним в одной комнате.
Я коротко помолилась богине здоровья Акте и быстро выбежала из комнаты. Я оглянулась, и в последний миг увидела, как Фебер опустился на корточки возле мелового лица моего брата, закрыл глаза и стал водить рукой в сантиметре от лица Рея.

Время казалось непостижимо длинным. Оно ползло так неспешно, что я не могла больше ждать. Я сидела на холодном, шершавом полу возле двери в комнату брата, сжалась в комок, и от нетерпения кусала запястье. Наверное, было больно, но я не обращала внимания. Вдруг за стеной раздался хриплый и болезненный крик Рейгана. Я вскочила на ноги и уже собиралась забежать в комнату, но что-то заставило меня остановиться. На стене возле лестницы мелькнули две тени, а уже через секунду на этаж вышли дети Фебера. Я невольно залюбовалась их неописуемой красотой, которая уже во второй раз ввела меня в ступор. Моргана что-то объясняла брату, порой игриво ударяя его рукой по плечу. Но Лейтер был точно ожившая статуя: ноль эмоций, ноль реакции. Вдруг он перевел на меня взгляд. Именно на меня: не мимо, не сквозь, как обычно, а прямо в глаза. Так продолжалось какие- то малейшие доли секунды, а потом взгляд его соскользнул с меня, и едва чарующий взгляд мерцающих серебром глаз перестал пронизывать меня, голова вновь, как за столом, закружилась, и я, чтобы не упасть, опять опустилась на пол. За дверью больше не раздавалось никаких шумов, и я чуть успокоилась, хотя никакого доверия по отношению к Грану и его семье не испытывала.
Так прошло еще минут десять. Наконец дверь тяжело отворилась, и из помещения, где, по-видимому, осталась моя душа, вышел Фебер. Вся его фигура как-то сгорбилась, постарела, и все прошлое гордое величие отошло на задний план. Я мгновенно вскочила на ноги, чувствуя, как расширяются от страха глаза. Он медленно перевел на меня взгляд, едва заметно кивнул и направился туда, куда ушли его дети. Я осторожно заглянула в комнату и облегченно вздохнула. Рей по-прежнему лежал в постели, но в его позе уже не чувствовалась мертвенная неподвижность. Он спокойно спал, равномерно дыша, не ворочаясь. Я присела на стул в изголовье кровати и стала ждать пробуждения. Кажется, мне лучше не знать, что сделал Фебер и от чего он излечил брата, но любопытство пересилило осторожность.

Рейган проснулся на закате, и первые сумерки уже легли на успевшую охладиться землю. В свежем воздухе пахло цветами из сада, и порой доносился запах костра, разведенного прямо рядом с садом: наверняка, Ханс сжигал по приказу Тксомина мою одежду. Рей потянулся спросонья и приподнялся с подушки. Видимо, узнать то, о чем я думаю в настоящий момент, по моим глазам было проще простого. Во всяком случае, Рейган, улыбнувшись мне, произнес беззаботно:
- Все в полном порядке, сестренка, не волнуйся зря, ничего толком-то и не произошло!
Я попыталась изобразить на лице иронию, но испуг и беспокойство помешали мне это сделать. Я, нервничая и сбиваясь, спросила едва понятными жестами у брата, что произошло.
- Честно говоря, я ничего не помню. Вчера я, только зайдя в комнату, не без усилий заснул и спал, помнится, крепко, но ближе к вечеру что-то заставило меня вскочить и подойти к окну. Я уж не помню, что послужило тому причиной, но на этом все обрывается, и жизнь восстанавливается только сейчас. Я видел над собой какого-то странного человека, и тогда мне хотелось его прогнать, но тело не слушалось. А теперь я понял, что это все был просто сон.
Я огорченно покачала головой, показывая, что все происшедшее реально. Зная, что не объясню следующую фразу, я хватилась бумаги и чернил, но с ужасом обнаружила, что и то, и другое я кинула вместе с поясом в старую одежду. Я подбежала к окну, и Ханс, суетившийся возле почти прогоревшего костра, заметил мою взъерошенную физиономию. Он что-то поискал в кармане, а затем высоко поднял руку, чтобы мне стало видно. Я прищурилась и поняла, что мои опасения подтвердились. Это была моя чернильница, а вернее то, что от нее оставил всепожирающий огонь. Я бессильно махнула рукой, отвернулась от окна и вернулась к Рейгану, который все это время с самым невозмутимым видом сидел на кровати, хотя в глазах я заметила легкое беспокойство за мое странное поведение. Да и вправду, сегодня я чувствовала тебя полностью выжатой, а теперь еще и головокружение прибавилось. Впрочем, жаловаться никому я бы все равно не стала. Я взглянула в темно-карие, точь-в-точь как у Амили, глаза Рея и сказала, опустив взгляд:
- Прости меня.
Реакция была предсказуемая: Рейган моментально выдал:
- За что?
- Я твой груз,- понуро прожестикулировала я и напряглась в ожидании ответа.
Но вместо каких-либо слов услышала громкий, срывающийся на дикий хохот смех. Я не верила своим ушам, пока не подняла глаза на брата. Он, крепко вцепившись в коленки пальцами, раскачивался в такт смеху на кровати, что означало только одно: Рейган не в себе.
- Лиро, я вчера полдня думал, как облегчить тебе страдания по отношению к матери и взять тебя под свою ответственность, но после происшествия в лесу, понял, что не смогу уберечь от опасности, и до конца дня ждал и боялся, что ты убежишь на поиски лучшей жизни. Так вот почему ты не замечала меня все это время!
Я удивленно на него посмотрела. Вот это признание! Я сама это никогда, даже в самых отчаянных мыслях не представляла, а у него хватает фантазии придумывать неизвестно что! Он прекратил свой хохот буквально в эту же секунду и спросил:
- А куда бы ты убежала, если бы иного выхода совсем не было?
- На Север.
Ответ был однозначен, долго думать не пришлось. Наверное, в этот момент мои глаза блеснули, а лицо посветлело, потому что на сердце от одного только представления о свистящем северном ветре в листве деревьев, о величии колоссального по своим неописуемым размерам горного массива Тшолофело, чей небольшой кусочек я видела с Одинокой скалы, о вечной холодной красоте Севера, о гигантских айсбергах в Вольном океане, стало горячо.
- Разве это то, к чему ты стремилась? Почему тебя влечет туда, где все чувства заморожены временем, кроме свободы?
- В снегах Севера рождается свобода, а из свободы создается мир, мир полный чувств и желаний,- произнесла я, совершенно точно зная, что Рейган меня не поймет, тем более эти слова предназначались не ему, а именно Северу.
- Мамы нет, теперь моя любовь принадлежит только тебе и так будет всегда,- на этот раз я тщательно произносила каждое слово, потому как этим я хотела сказать, что даже Север для меня ничто по сравнению с Реем. Лицо брата нахмурилось и приобрело оттенок маминой строгости.
- Ты ошибаешься, Лирона, и когда-нибудь мне придется твоей любовью с кем-то делиться, и нет смысла это отрицать.
Я на секунду в замешательстве застыла, но потом покачала головой и, грустно улыбнувшись брату, поцеловала его в макушку и вышла в коридор, снедаемая смутными сомнениями, зародившимися в разговоре с Рейганом. О любви я никогда не думала, совершенно расплывчато представляя, как можно любить не родного человека. Но если можно ненавидеть близкого родственника, значит можно и то, что сказал Рей. Вот только я не хочу. Очнувшись от раздумий, я обнаружила, что ко мне пожаловали гости. Возле двери стояла дочь Фебера, и, похоже, уже давно ждала меня. Моргана недовольно стучала пальцами по двери, сверкая глазами в мою сторону. Едва я стала приближаться к ней, она сама шагнула ко мне, да так быстро, что я только глазом успела, а она уже оказалась возле меня. Вблизи ее лицо стало еще привлекательней, а изумрудный глаз заманчиво и притягивающе блестел. Я бы, наверное, вечно смотрела в него, если бы Моргана не заговорила мягким певучим голосом, который освободил меня из плена глаз и захватив в свой.
- Как твой брат себя чувствует?
Я не сразу вникла в суть вопроса, потому как некоторое время лишь заворожено слушала, как эхо разносит по этажу музыку голоса Морганы. Наконец, очнувшись, я попыталась показать, что с Реем все нормально, и, как ни странно, девушка все поняла и коротко сказала: "Превосходно" и ушла. Как только она исчезла из поля зрения, я сразу почувствовала, что все очарование меня отпускает, и вновь груз прошлого падает на плечи. Зайдя в комнату, я, не разуваясь, устало бросилась на кровать, и так замерла, невидяще уставившись на потолок. Все мои мысли занимали странные гости дома отца, поведение которых я не могла не назвать необычным. Но это не единственная причина моих волнений. С Реем что-то произошло, и все мои подозрения складывались только на отца, но ясных мотивов для совершенного я не видела, хоть и знала, как велика ненависть Тксомина.