ГЛАВА 9.
УГО.

Леонард, закутанный в шарф и с пальто на плечах, выскочил из разрушенной библиотеки с пачкой чертежей в руках. На полках Золотого шкафа ему удалось найти старые планы «Цитадели» и карандашные наброски фресок гостиной. Старые планы ему были не нужны, их он прихватил до кучи, а карандашные наброски понадобились Оливии. И хотя Везувий уверял, что его ремонтная бригада восстановится здесь всё в два счёта, расколовшуюся фреску с изображением схватки двух воинов с львиными головами Оливия не рискнула доверить никому, кроме себя.
Оливия сказала, что будет ждать его в мастерской – туда Леонард и отправился.
За прошедший день он сумел совладеть со своими эмоциями и, как только Везувий увёз Либитину, бросил играть в солдатиков и трезво оценил урон, нанесённый «Цитадели». Починить главную лестницу – легко. Фреской и отломленным носом горгульи в гостиной обещала заняться Оливия. В комнатах близнецов и Медеи погром, но Павор за несколько дней наведёт там порядок. Ну, разве что придётся купить Медее новый ноутбук, потому что старый ноут раздавила лошадка Всадника.
Леонард зашел в мастерскую. В маленькой комнате было светло – под потоком горела длинная плоская люстра – и вкусно пахло красками. Оливия сидела к нему спиной и увлечённо водила тонкой кистью по холсту. Леонард хотел сделать ей сюрприз и незаметно поцеловать в ушко, но Оливия почувствовала его присутствие и обернулась.
- Ты нашёл наброски! Спасибо! Положи их, пожалуйста, на стол.
Леонард опустил пожелтевшие от времени бумаги на стол и подсел к Оливии. Теперь он, наконец, смог увидеть, что она с таким увлечением рисовала.
- Я? – мгновение спустя с удивлением переспросил Леонард.
На портрете действительно был его профиль. Ещё не законченный, но узнаваемый.
- Зачем ты рисуешь меня?
- Предпочитаешь, чтобы я рисовала других мужчин? – Оливия сделала задумчивое лицо. – Кстати, профиль Захарова мог бы неплохо получиться…
- Ну уж нет, не в этом доме! – воскликнул Леонард и поцеловал её.
На минуту в комнате повисла пауза, а затем разговор возобновился снова, хоть и сменил русло.
- Ты заходил к Анаксагору?
- Да, в обед. Знаешь, когда мы были там, внизу, мне показалось, что он снова стал прежним. Он улыбался, хорошо ел и даже посмеялся моей шутке, которая, надо признать, была совсем не смешной.
- Мне тоже показалось, что он пришёл в норму.
- Но как только мы вышли наружу, его словно подменили. Когда я зашел к нему, он спросил, правда ли, что я всё ещё не верю его рассказам об Элизиуме.
- И что ты ответил?
- Лив! Конечно, я сказал нет! – Леонард всплеснул руками и чуть не уронил чашу Грааля, в которой Оливия хранила кисточки. – Я попытался объяснить ему, что вчерашнее нападение – лишь доказательство того, что Бездна свихнулась. Поэтому, так я сказал Анаксагору, доказывать, что Элизиум на самом деле существует – это нелогично.
- Если рассуждать логически, то и само существование Бездны невозможно. Равно как и то, что я умею делать вот так, - с этими словами Оливия быстро глянула на дверь. Та мгновенно распахнулась, а потом так же стремительно встала на место, не хлопнув.
- Лив, неужели ты ему веришь? Неужели ты на его стороне?
- Здесь нет «твоей» и «его» стороны! Ну посуди сам: с какой стати Анаксагору тебе врать?
- Я и не говорю, что он врёт. Он просто рассказывает мне о реальности, которой нет. Его Элизиум – это как сон. Он рассказывает мне свой сон и все мы прекрасно понимаем, что то, что с нами происходит во сне, в реальности же оказывается… чёрт возьми, Лив, я запутался!
Оливия обняла его одной рукой и слегка навалилась на него.
- А если на минуту предположить, что Элизиум существует, и Кристина тоже?
- Ну Ли-и-и-в…
Леонард упорно не хотел её слушать, поэтому Оливии пришлось отпустить его и сесть напротив. Разговор сразу же утратил половину былой дружелюбности.
- Подожди. Вчера Анаксагор приносил мне картину. Он сказал, что нашел её в малой сокровищнице.
- Там много картин, в этом нет ничего удивительного.
- Пожалуйста, выслушай меня. На картине была изображена уродливая старухе в чепце, но вот что странно: вокруг её левого глаза не было морщин.
- Как же это она умудрилась так неравномерно постареть?
- И тогда я поняла, что она картина нарисована поверх другой. Когда мне удалось избавиться от старухи, я обнаружила портрет молодой девушки Либитининого возраста.
- И что?
- Она была в синем платье.
Лицо Леонарда дёрнулось, а через мгновение он уже размахивал руками.
- Это ничего не доказывает!
- Почему ты так отчаянно не хочешь верить в существование Элизиума?
- Дело не в Элизиуме!
- А в чём?
Оливия терпеливо ждала ответа. Леонард молчал. Тогда она ответила сама:
- Дело в Кристине.
Леонард сидел, облокотившись о колени. Поэтому взгляд получился каким-то жалостливым.
- Ты боишься поверить в существование Кристины, в которую, что скрывать, влюблён Анаксагор. У Либитины серьёзные отношения с Везувием. Ты боишься лишиться одновременно и брата, и сестры.
- Да, чёрт возьми, я боюсь! – Леонард вскочил с места. Его голос до верхов наполнял маленькую комнатку. – Я боюсь, что Кристина сведёт Анаксагора в могилу! Существует она на самом деле, или нет, но Анаксагор влюблён в неё! Он влюбился впервые в жизни и мало ли что может натворить в таком состоянии! А она мёртвая! Что, если он покончит с собой ради неё?!
- Я… прости, я об этом не подумала.
Леонард упал на табурет рядом с Оливией и сжал её маленькие холодные руки в своих обжигающих ладонях.
- Если Либитина будет с Везувием, я только порадуюсь за них. Я давно знаю Везувия, и когда придёт время отпустить её, я отпущу. Понимаю, это звучит глупо…
- Нисколько не глупо. Просто ты говоришь, как отец.
- Отец… не знаю, получилось у меня, или нет, но мне в какой-то степени пришлось заменить им отца. Нет, прости, папа, я не должен так говорить! – по щеке Леонарда прокатилась первая слеза. – А Анаксагор… Кристина мёртвая! Они не должны быть вместе, они не могут быть предназначены друг для друга, это противоестественно, это неправильно, ему придётся умереть раньше срока, чтобы прямо сейчас быть с ней…
Оливия поспешно обняла его. Они просидели так, в обнимку, не менее получаса. За это время Леонард сказал лишь несколько слов: «Анаксагор», «Бездна» и «погубит его».
- Который час, Медея уже должна была вернуться из школы, - после долгого перерыва первым заговорил Леонард.
- Половина восьмого. Но не волнуйся за Медею. Она наверняка с Кириллом. Или с Авгу.
- Хорошо хоть, у нашей дочери живые друзья.
- Милый, помнишь, ты говорил, что настало время навестить прародителей.
- Да. Похоже, время действительно настало. Мы должны спросить у них о Бездне, о Всаднике, и раз и навсегда решить вопрос с Элизиумом. Они всевидящие, они всё знают.
- Вопрос в том, всё ли они нам расскажут.
- Придём – увидим.
Леонард и Оливия оделись потеплее. Леонард надел длинный плащ на меху, а шею трижды обмотал шарфом. Оливия надела тёплое пальто в пол, капюшоном накрыла голову, а руки сунула в кожаные перчатки.
Склеп с прародителями располагался не на семейном кладбище, а неглубоко в лесу. Никто не знал, зачем их похоронили среди деревьев. Может быть, от небольшой фантазии, а может быть для того, чтобы каждое посещение «того самого склепа» превращалось в небольшой ритуал.
Как только Леонард и Оливия вышли за ограду, Оливия включила фонарь. Леонард крепче сжал её ладонь, а свободной рукой проверил, на месте ли шпага. В свете недавних событий нужно быть готовым ко всему. Честно сказать, сейчас Леонард жалел, что поленился подняться в кабинет за револьвером. Впрочем, если они наткнутся на Всадника, или на ещё какую Безднину зверушку, тут что шпага, что револьвер – всё без толку. Мертвеца нельзя убить. Вот такой невесёлый прогноз. А идти надо.
Они продвигались по лесу очень осторожно и тихо. Оливия светила фонарём только под ноги, чтобы не привлекать ненужных свидетелей. Леонард вынул шпагу и держал её наготове. Кроме хруста снега у них под ногами – больше ни звука. Странно. Они не так далеко отошли от коттеджного городка, который перед новогодними праздниками шумит больше обычного. Неожиданно Леонард притянул Оливию к себе и приложил палец к губам. Кончик шпаги указывал на отпечатки крупных лошадиных копыт на снегу.
Несколько минут Леонард и Оливия молча стояли посреди леса. Тихо падали снежинки, сквозь заснеженные лапы елей был виден кусок белой луны. На небо Леонард взглянул случайно: всё это время, что они не двигались с места, он тщательнейшим образом прислушивался к тишине и всё рассматривал ветви и стволы деревьев, пытаясь разглядеть фигуру Всадника. В темноте это было сделать непросто, ведь его лошадь была чёрного цвета, да и сам Всадник носил чёрный плащ. Оставалось надеяться заметить его белую тканевую маску, которая полностью скрывала его лицо, оставляя лишь узкие прорези глаз, но и её Леонард не заметил.
«Тот самый склеп» обнаружился за следующим поворотом. Он наполовину торчал из земли и был полностью засыпан снегом. Присев на колени, Леонард руками разгрёб снег и ключом отпер массивный замок на скошенных дверях склепа. Открылся люк. Подождав, пока Оливия спустится, Леонард ещё раз огляделся по сторонам, и только потом залез внутрь. Его не оставляло смутное опасение, что Всадник может навалиться на выход снаружи, и тогда этот склеп станет и их склепом тоже.
- Лив, посвети на лестницу, ничего не видно, - попросил он.
Ответа не последовало.
- Лив! – ещё раз позвал он, поспешно сползая вниз по вертикальной лестнице.
Очутившись на площадке, он уже открыл рот, чтобы крикнуть её имя ещё раз, как вдруг сухие безжизненные пальцы обхватили его запястья, шею, бока и лодыжки, а мгновение спустя пятая пара рук сунула ему в рот вонючий кляп.
Леонард попытался вырваться и закричать, но на это не обратили внимания. Его потащили вниз. Леонард смутно помнил, что где-то здесь должна быть ещё лестница. Было так темно, что ему приходилось ставить ноги наугад. У него отобрали шпагу. Несколько раз он споткнулся, а в конце так вообще чуть не полетел кубарем вперёд, но неживые руки крепко держали его и упорно толкали вперёд.
Только когда лестница кончилась, его отпустили. Леонард вырвал изо рта пропахший гнилью и сыростью кляп и принялся на ощупь искать шпагу, чтобы нанести обидчикам удар.
- Она у тебя под ногами, кретин, - донеслось из темноты.
- Слю-щай! Он же, наверное, совсем не видеть в темнота, он же ещё есть живой! – послышался второй голос с явным французским акцентом.
- Кто-нибудь, включите свет! – приказал первый голос. – Пусть живчики на нас полюбуются.
Огненная струйка пробежала по стене, оставив за собой горящую вереницу факелов. Неровный свет, который они давали, позволил Леонарду увидеть гробницы и маленький деревянный мостик через чёрный прудик. На самом деле этим прудиком была Бездна – её часть, что просачивалась на поверхность.
- Мы здесь, олух! – окликнули сзади, и тут же за спиной Леонарда раздался неприятный скрежещущий хохот.
Господин Могилин обернулся. Перед ним, выстроившись в ряд, стояли скелеты. На одних было больше гниющих остатков плоти, на других меньше. Впереди остальных стоял полностью «голый» скелет в высокой цилиндрической шляпе и с красным платком на шее.
- Уго, - представился он, протягивая Леонарду руку для рукопожатия. – Будем знакомы.
Леонард резко наклонился за шпагой, а мгновение спустя её остриё уже было направлено в сторону Уго.
Скелет улыбнулся, выдвинув вперёд верхнюю челюсть – зубов в ней почти не осталось.
- Какой же вы невоспитанный человек, Леонард Юльевич, - хмыкнул Уго. Его друзья стояли у него за спиной и молча выжидали. – Я всего-то хотел поздороваться с вами, а вы в любую секунду готовы кинуться на меня с оружием.
- Ах, вы хотели поздороваться… не смешите меня! Где Оливия?!
- Да пьэрестань ти голо-сить!
- Где она?!
- Слушайте, что говорит вам Пьер, если хочешь снова увидеть её.
Леонард смиренно кивнул, но шпаги не отвёл. Уго потянул время, посмеиваясь над беспомощностью Леонарда, и продолжил спустя минуту:
- На самом деле, Леонард Юльевич, я только что спас ваши шкуры! Чтоб вы знали, Всадник был всего в двухстах метрах отсюда. Как вы могли его не заметить?! Если бы вы промедлили ещё хоть пару минут, от вас бы, живчики, и мокрого места не осталось.
- Спасли наши шкуры?!
- Что за дурацкая у вас привычка переспрашивать! Вам нужно срочно избавиться от неё, если вы хотите сохранить имидж делового человека и примерного семьянина!
Последнее замечание Уго окончательно вывело Леонарда из себя. Он бросился было вперёд, но цепкие пальцы скелетов поймали его и легко оттолкнули назад, при этом как-то умудрившись оторвать ему правый рукав пальто.
- Упс, простите, мы попортили вам одёжонку, - Уго, насколько это было возможно в его положении, изобразил на лице раскаяние.
- Когда вы напали на меня, я уже был внутри, и двери были закрыты, - огрызнулся Леонард.
- Ах внимательный вы наш, - неприятно улыбнулся Уго. – Всё никак не можете успокоиться насчёт этого инцидента. А ведь вам сейчас наверняка думается, зачем мы схватили вас?
- Где Оливия? – Леонард повторил свой недавний вопрос, но Уго только отмахнулся.
Неожиданно скелеты взяли Леонардо в кольцо, а Уго шагнул к нему навстречу. Кончик шпаги Леонарда упёрся ему между позвонков. Уго это, казалось, ничуть не смутило. Резким движением он вырвал шпагу из рук Леонарда и забросил её в дальний конец склепа.
- Она вам не понадобится. Вы, скорее, сами проткнёшь себе сердце, чем сможете оцарапать меня.
- Что вам нужно?
- Просто слушайте.
Уго поправил на шее красный платок, потуже завязал сбившийся узел и заговорил.
- Вы, Леонард Юльевич, абсолютно живой человек. У вас тёплая кожа, в жилах пульсирует кровь. Если вас проткнуть шилом или ударить, вы почувствуете боль. Треть суточного времени вы тратите на сон, который полностью восстанавливает ваши силы. Четыре или пять раз в день вы принимаете пищу. Иногда, в честь праздника или чтобы просто порадовать себя, вы выпиваете бокал хорошего вина. Можете позволить выкурить дорогую сигару. В любой момент вы можете сесть в машину и поехать туда, куда вам вздумается. Вы ограничены разве что законом и нормами морали, но для вас это никогда не было проблемой, ведь так?
Леонард, который почти не слышал, что говорит Уго, а был занят мыслями об Оливии, опомнился только тогда, когда Уго одной рукой схватил его за подбородок.
- Вы можете! Вы способны! Вам никто не запрещал! А мы… мы жалкие узники этой тюрьмы!
Уго так крепко сжал подбородок Леонарда, что последнему казалось, что у него вот-вот треснет челюсть.
- Нас не выпускают наружу даже во время Осеннего Бала, когда все веселятся и танцуют наверху! А мы, между прочим, тоже ваша родня, и Бездна согласна была нас отпускать! Но эти, - Уго махнул в сторону надгробий, под которыми покоились прародители, - запретили нам! Представляете, одно только слово, и я уже четыре столетия не выходил наружу! Не видел солнечного света, не ощущал холодных капель дождя, ветер не трепал мои волосы! Не только я, никто из нас! Почему?!
- Нам говорили, что вы совершили что-то настолько ужасное, что вас опасно выпускать наружу, - с трудом проговорил Леонард.
Уго выпустил его челюсть. Леонард тут же пошевелил ею и с радостью пришёл к заключению, что ничего не сломано. Только кожа в тех местах немного ныла.
- Вы даже не знаете настоящей истории! А мы, Бездна вас забери, не можем вам её рассказать!
- Почему?
- Нам запретили! – хором ответили скелеты.
Леонард, качнувшись, сделал шаг вперёд и развёл руками:
- Я вам чему могу помочь?
- Замени одного из нас.
- Что?
- Кажэт-ца он не понимать! Сейчас Пьер ему всё популярно объяснить! – говорливый скелет встал рядом с Уго. – Нас тут шесть человек. Ты подписывать договор кровь и заменять собой один человек. Этот человек подниматься наверх и приводить остальных твоих родственник. Анаксагор, Либитина, Агриэль, Дамаст и Медея мы тоже заставлять подписать договор кровь и тоже менять. Дементру мы убивать. Оливию забирать с собой, уж больно красивый. В итоге вы все мёртвый гнить здесь, а мы жить в «Цитадель» в своё удовольствие.
- Понял теперь? – оскалился Уго.
- Я… нет! Ни за что! Никогда!
- Поздно, родной.
Леонард не проследил, в какой момент в руках у Пьера появился завивающийся кусок пергамента. Леонард попытался прочитать, что на нём написано, как вдруг его опять схватили. В руках Уго мелькнул острый камень, а в следующий момент Леонард почувствовал, как ему рассекли ладонь.
- Шлёп-шлёп, и дело в шляпе! – приговаривал Уго. – Ну-ка, не упрямьтесь, господин Могилин! Всё давно решили за вас!
В тот момент, когда об окровавленную руку Леонарда шлёпнули пергаментом, факел, висевший ближе всех к месту действия, сорвался со стены и опалил одного из скелетов. Загорелись остатки кожи. Скелет дико заверещал, скорее, по привычке, чем от боли (скелеты не чувствуют боли), и бросился в чёрную лужу под мостом. Чёрная гладь встрепенулась и, как одеялом, накрыла скелета волной. Больше на поверхности никто не появлялся. Со временем гладь улеглась.
- Вернётся назад через годик-другой, - произнёс властный мужской голос.
Услышав его, скелеты отпустили Леонарда и отступили к нишам. Каждый скелет занял свою ячейку и не смел шелохнуться. Только Уго остался стоять. Он, верно, и рад был бы уйти, но неведомая приковала его к полу. Леонард решил было, что это Оливия, но её нигде не было видно.
- Леонард, подойти сюда, поближе, - приказал голос.
Придерживая отваливающийся рукав, Леонард перешёл через мостик и очутился перед надгробиями. Только теперь он заметил, что каменный плиты лежат неровно, как будто сдвинуты.
- Дай нам посмотреть на тебя.
Пять минут Леонард не смел шелохнуться. В склепе висела давящая тишина.
- Что ж, ты не слишком похож на своего отца, - сделал заключение женский голос. – Тот каждый год заглядывал к нам. Тебе пятый десяток, а ты ни разу не удосужился нас навестить. Как прикажешь это понимать?
- Я наказал Павору содержать это место в чистоте и порядке… я, правда, не знал, что сюда разрешено заходить.
- Врёт? – спросил мужской голос.
- Не врёт, - сказал женский.
- Честный, но глупый, - усмехнулся мужской. – Ладно, бывало и хуже. Говори, с чем пришёл.
- А можно сначала увидеть Оливию? – набрался смелости Леонард.
Ему не так-то просто было разговаривать с давно умершими предками. К тому же, теперь он чувствовал себя виноватым, что не разу не заходил к ним. Он, правда, не знал.
- Забирай.
Крышка гроба, одиноко прислонённого к стене, распахнулась, и наружу выскочила Оливия. Её волосы были в паутине, а на лице читалось явное желание кого-то убить.
- Не старайся, милочка, мы тут и так все мертвы, - сказал женский голос.
- С тобой всё в порядке? Они ничего с тобой не сделали? О, Лив! – Леонард крепко обнял её.
- Со мной всё хорошо.
Разом ответив на всего его вопросы, Оливия развернулась к каменным плитам лицом. Стоя внутри гроба, она не могла ничего сказать, зато прекрасно слышала, что происходит снаружи.
- Теперь, когда вы снова вместе, может, кто-то из вас, наконец, расскажет, с чем вы пришли?
Леонард и Оливия были уверены, что прародители знают цель их визита, но предпочли не спорить с предками и ответили:
- Нас волнует Бездна.
- Да, её поведение.
- Она не пускает нас к сокровищнице.
- Вчера какой-то сумасшедший скакун гнался за детьми с топором, загнал нас в подземелья и разрушил полдома! - яростно выкрикнул Леонард. – Мы хотим знать, что происходит, и почему Бездна так себя ведёт!
- Она недовольна.
Леонард ждал, не скажут ли предки что-то ещё, но они упорно молчали. Судя по всему, это был весь их ответ.
- И всё? – спросил Леонард.
- Всё, - хором ответили предки.
- А вы не можете рассказать как-то… поподробнее, я не знаю…
- Не забывай, с кем разговариваешь! – прогремел женский голос.
- Мы не можем раскрывать секретов Бездны, - сказал мужской голос. – Это основа нашего с ней договора.
- Но вам известна причина?
- Да.
- Вы можете хотя бы намекнуть? – упрашивал Леонард.
- Можем.
- Один из вас вышел за границы отведённого коридора.
- Знаем, это был Анаксагор, - сказала Оливия. – Но он случайно.
- Бездна проигнорировала это. Но не далее, как вчера, этот же человек снова вмешался в дела Бездны.
- Не скажу, что она не виновата, но и он тоже не должен был…
- Т-с-с! – зашипел мужской голос.
Женский тут же умолк.
- Она? – Леонард зацепился за эту ниточку. – Кристина? Она существует! И Элизиум тоже? Они опять виделись, да? Где? Зачем? Что ей нужно от него?
- Слишком много вопросов, господин Могилин. Жаль, что мы не можем ответить на них. Это всё, с чем вы пришли?
- Вряд ли состоится бал в «Цитадели», - сказала Оливия. – У нас нет музыкантов. Да и «Цитадель» сейчас не в лучшем виде.
- Делайте, что хотите, но бал обязан быть, - отрезал женский голос.
- Мы могли бы сыграть для них, - Уго впервые за долгое время подал голос. - Мои парни отличные музыканты, я неплохо пою и просто создан, чтобы играть на виолончели.
- Исключено, - отрезал женский голос. – И не просите.
- Дайте нам пошептаться минуту.
Надгробия принялись перешёптываться. Леонард обнимал Оливию, а Уго наблюдал за ними со стороны и подпрыгивал от зависти.
- Решено, - провозгласил мужской голос. – Все заключенные могут подняться наверх, репетировать и играть на балу. Но учтите: мы будем за вами присматривать!
- Всадника сейчас нет поблизости, но постарайтесь как можно скорее добраться до дома.
- А теперь идите! Все!
Первыми наружу вылезли радостные скелеты. Как только их ступни коснулись земли, скелеты тут же обросли плотью и, прикрываясь инструментами, засеменили к дому. Как-никак, не очень приятно бегать голышом на морозе в минус тридцать.
Леонард взобрался следом за Уго и помог подняться Оливии. Прародителям он обещал заглядывать каждый год. Следуя совету предков, они поспешили домой, пока не объявился Всадник.
- Как ты думаешь, почему они вдруг передумали? – спросил Леонард.
- Агриэль говорила, что обычно скелеты спят в своих нишах, - сказала Оливия. – Возможно, теперь, из-за настроения Бездны, они стали просыпаться слишком часто.
- А они, к тому же, и музыканты! – Леонард быстро догадался, куда она клонит. – Поэтому, чтобы не слушать их перепалок и репетиций, они и отправили их к нам.
- Верно. Я, признаться, не думала, что они пойдут на это. Нам надо постараться привести «Цитадель» в порядок. Если не будет бала, они нам этого не простят.
- Да, к традициям в нашей семье относятся с трепетом. Меня волнует другое: как быть с Анаксагором? Мне определённо нужно поговорить с ним, но я не знаю, что ему сказать. «Бросай эту мёртвую, найди себе живую подружку, пока из-за тебя Бездна нас всех не перекалечила» - так же не скажешь.
- Ты обязательно что-нибудь придумаешь, - Оливия поцеловала его в щёку. – Идём. Холодно.