Путешествие наше продолжалось почти сутки. Я все еще висел на плече кровопийцы, словно кукла или куль с мукой. Изо рта у меня то и дела капала слюна, приходилось все время держать рот открытым, так как было трудно дышать. Ко всему прочему все мое тело затекло, такое испытывает человек, когда отлежит руку или ногу, а тут представьте себе все тело целиком. Поистине отвратное ощущение, чувствовать себя таким беспомощным. Можно добавить, что также не переставала болеть голова, к ней все время приливала кровь, и мне казалось, что сейчас она просто взорвется, а глаза вылезут из орбит. Естественно все из-за того, что я уже часов 12 висел вверх ногами, кто бы знал, как же мне надоело смотреть на мир вверх тормашками. Мои руки болтались, словно плети и то и дело били по спине этого недочеловека.
Хотелось принять нормальное положение, но кровопийца, скорее всего куда-то очень торопился, так как мы почти не останавливались в пути. Я не переставал удивляться, откуда же в нем столько силы и энергии, я даже подумал, что он возможно принимает росу маков, симптомы поведения были схожи, конечно мог быть и другой наркотик, но я в их разновидностях не разбирался
С того времени, как меня подловил этот нелюдь, я не переставал себя корить за свою безалаберность. Такому положению, в котором я находился никто точно бы не позавидовал, я пытался искать пути к спасению, но головная боль, что не прекращалась ни на минуту, мне мешала.
Наконец мы сделали привал и то лишь ночью, когда уже ничего не было видно, как говорят - «хоть глаз выколи». Тогда я смог на несколько часов впасть в забытье, валяясь на траве и вдыхая ее запах, то что я принял горизонтальное положение уже меня радовало, если меня вообще что-то еще могло радовать. Из сна меня буквально выдернул кровопийца, что пытался влить воды в рот, я закашлялся и согнулся пополам. Заставив меня выпить какую-то настойку, стоит ли говорить, что на вкус та была отвратительна, он наконец-то оставил меня в покое.
Все же меня умильнула его забота, видно парень все же старался, чтобы я не окочурился раньше, чем он доставит меня куда намеревался. Я кинул взгляд в сторону солнца, что вставало из-за горизонта и слепило мне глаза, которые я прищурил. Было ранее утро, только начал развеиваться предрассветный туман.
Кровопийца без лишних слов, хотя их язык я все равно не понимал, закинул меня обратно на плечо и потащил в сторону поднимающегося солнца. Оправдались мои наихудшие опасения, мы все таки шли на запад, в сторону Косы, самое последнее место в которое я хотел бы попасть. Честно сказать такой участи, что меня ожидала, я не пожелал бы и врагу. Я чувствовал, что в этом городе меня ждет последнее пристанище, даже не приходилось в этом сомневаться. Моя уверенность в этом росла, чем ближе мы к нему приближались. У меня было время представить и вообразить, что со мной сделают кровопийцы. Вполне возможно с меня сольют кровь, предварительно обезглавив, как это предпочитали делать эти полулюди, их тоже можно было понять, никто ж не виноват, что они могли питаться только кровью; или же просто скормят червям, они тоже голодны и опять никто не виноват, что им в еду годились только живые существа. Все это было как закон природы, где выживает тот, кто сильнее и более приспособлен.
Иногда мне везло, и я отключался от реальности, так как находиться все время в сознании было тяжело. Мой мозг был переполнен кровью, поэтому тяжесть давила на голову и мешала воспринимать все происходящее, так что я был рад забыться.
Когда в очередной раз я пришел в себя, как обычно вися вниз головой, мне подумалось, что я увидел что-то знакомое, но в том неудобном положении что я прибывал, мне могло просто показаться. Совсем рядом со мной промелькнул расшибленный пень от дерева, на котором мы с наемниками обычно рубили дрова для костра. Меня пробил холодный пот - выходило, что мы приближались к лагерю, где я оставил своих товарищей три дня назад.
Кровопийца остановился, и дорога замерла перед моими глазами. Он немного наклонился и сбросил меня, в тот же миг когда я почувствовал под собой землю, каждая мышца в моем теле отозвались болью. Как же было досадно, я уж думал, что парализованное тело не может ощущать боль. Также мои конечности стало покалывать, и они зачесались, такое бывает, когда кровь устремляется к участкам тела, которые ранее были ею обделены.
Ценой некоторых усилий мне удалось повернуть голову, что меня приятно удивило, наверное, заканчивалось действие яда. Оглядевшись, я испытал противоречивые чувства: с одной стороны я огорчился, узнав поляну, где провел более недели с наемниками и эльфийскими лучниками, с другой стороны все же радовало, что Эйрис увел отряд подальше отсюда. Наверняка он сделал, как собирался – повел всех в Косу, я бы конечно предпочел, чтобы в этот город вообще никто не совался. Было бы правильней и проще разойтись, ведь свою задачу наемники выполнили, следовательно, все могли возвращаться, кто домой, а кто собираться в очередной рейд на границы, где борьба с выходцами из мертвых земель была в самом разгаре.
Я стал рассматривать кровопийц, что словно собаки кружили по поляне и все вынюхивали, останавливаясь у каждого дерева, куста или пепла, где раньше горели костры. Они словно пытались по запаху определить, что здесь происходило, что делали те, кто был здесь, и когда ушли с этой стоянки, а также куда направились. От этого зрелища мне стало противно, я подумал, что их бы не мешало держать на цепи, как собак, они больше походили на животных чем на людей.
Тот недочеловек, что притащил меня, позвал своих сородичей, на языке что действительно был более близок животному миру, мне он казался каким-то набором криков и звуков. К нам подошли двое, безразлично оглядели меня, ответив что-то моему мучителю, они стали раздевать меня. Что и говорить, как же все это было отвратительно, никому не позволял раздевать себя кроме женщин, а тут эти твари касались меня руками, я содрогался от каждого такого прикосновения.
Мучения мои только начинались, после того, как с меня стащили одежду, на голое тело стали напяливать костюм из дубленой кожи. От того запаха, что исходил от него меня затрясло, я понял, что именно об этой одежде из кожи мертвецов упоминал Эйрис. Запах могилы и разложения заполнил все пространство вокруг меня. Стало жутко страшно, я думал о тех людях, чья кожа стала материалом для этой вещи, неужели меня тоже обдерут как животное, и я стану просто вот таким куском выдубленной кожи.
Я стал дергаться все сильнее и сильнее, меня уже не просто трясло, я чувствовал приближение приступа. Как обычно при этом зрение мое заволокло пеленой. Теперь вам стало понятно, почему я не мог смериться с одержимыми, которых привел темный, все из-за того, что они напоминали меня самого, и когда у меня наступали приступы, я также дергался и бился, корчась в судорогах как они.
Практически никогда я не признавался в своей болезни кому-либо, благо и припадки были не часто, последний пару лет назад. Сами подумайте, кто бы захотел иметь дело или выполнять работу с тем, кто страдает эпилепсией. Люди всегда боялись всех, кто хоть чем-то отличается от них, боялись любой болезни, не важно, заразная она или нет, а когда ты падаешь на землю и дергаешься, они в любом случае предпочитали держаться от тебя подальше, само это зрелище вызывало у них омерзение и брезгливость. Я почувствовал, как на губах выступила пена, и весь мир задергался и заплясал вокруг меня в диком танце. Думаю, тело мое начало выгибаться дугой, как случалось обычно в таких случаях, сразу один из кровопийц наступил мне на живот, чтобы я не отрывался от земли в своих конвульсиях.
Эти существа с глазами кошек о чем-то переговаривались, я так понимаю они были очень удивлены тем, что со мной происходило, наверное, были расстроены, что им такой хиляк попался. Один из них указал на меня пальцем и получив соответствующие комментарии наклонился, «скорее всего, убьет. Решили, что я припадочный и уже подыхаю» - мелькнуло у меня в голове. Последнее что я запомнил, как дергающаяся кисть кровопийцы с зажатой колючкой, хотя на самом деле это дергался я, промелькнула слева от моего уха. Моего виска что-то коснулось, после чего занемело лицо, и закрылись глаза.
Спасение наступило внезапно - сознание словно отделили от тела, и душа моя свободно парила в воздухе, грустно смотря на то, что осталось от меня и валялось сейчас на земле.