Друзья отдохнули в лесу, предусмотрительно выставив стражу, но их никто не потревожил, чему они, признаться, несколько удивились, а вечером следующего дня они вышли на Дорогу и продолжили свой путь на запад. Местность постепенно становилась все более необжитой, но их это только радовало... в отличие от того, что вместе с исчезновением холмов земля будто разъедалась, превращаясь в сплошную вонючую жижу, от которой отвратительно пахло. Даже камни Дороги, которым они так привыкли доверять, проваливались вниз, хлюпая и переворачиваясь, поэтому пришлось идти очень осторожно и с оглядкой ставить ноги, чтобы не пойти на корм вечно голодной трясине. Один раз Арстелион чуть не завяз, но успел выбраться прежде, чем утонул.
- До чего ж поганое местечко! – ворчал Риккен, зажимая нос, - Воняет, как в логове у крысоголова, да и на вид, признаться, не лучше! Одна грязь!
- Что ж делать, - Арстелион с трудом вытащил копыто из тины и вскарабкался на более или менее твердую почву, - Надо идти дальше. Немного уже осталось.
- Это тебе так кажется, - пробурчал самург, - А нам еще, между прочим, надо пробраться до этого Святилища по этой чертовой топи. И что-то я не уверен, что дорога продержится еще хоть сколько-нибудь долго!
К сожалению, прозорливый самург и на этот раз оказался прав. Не далее, чем через пару дней Дорога Единорога окончательно скрылась в трясине, и четверо друзей остались одни, посреди бескрайнего болота.
- Ну полный блеск, - Риккен посмотрел вокруг и, чихнув, поднялся в небо. Сделав пару обзорных кругов, он спустился к друзьям.
- Да, - только и протянул он, - Скажу вам честно: повезло нам! Я видел скалы, или что-то типа скал впереди, и, кажется, нам как раз туда и надо, но добраться до них трудно – это еще шлепать и шлепать по этому чертовому болоту! Тельмира-то еще сможет взлететь, а вот насчет тебя, парень, я не уверен. Затянет тебя – и мы тебя не вытащим.
- А что же мне еще остается? – он натянуто улыбнулся, после чего осторожно попробовал копытом землю. Та начала проваливаться, но единорог упорно искал точку опоры, пока не сумел нащупать нечто более твердое, чем остальное – кочку, холмик, он уж не знал, что именно. Здешняя земля была как будто больна, как будто отравлена и покрыта сплошной язвой, и Арстелион чувствовал скорее не отвращение, а жалость. Балансируя, точно канатоходец, он сумел удержаться на своей ненадежной опоре, после чего принялся искать место, чтобы сделать следующий шаг... впрочем, прекрасно понимая, что его может и не быть. Тельмира с тревогой следила за ним, а потом, предупредив Феллиситу, с силой подпрыгнула и, захлопав крыльями, с трудом поднялась в воздух, чуть не свалившись в болото – девушка на ее спине отчаянно схватилась за сильную серебристую шею крылатой лошади. Арстелион проводил их печальным взглядом, но потом тряхнул головой и отправился дальше, выискивая наималейшие возможности для того, чтобы продвинуться хоть немного вперед. Риккен кружил над ним, иногда подсказывая о наличии маленьких холмиков или возвышенностей, где можно было бы пройти, хотя, признаться, самург не особо верил, что у них получится – больно ненадежной была дорога, однако он не хотел сомневаться в своем друге, и, глядя, с каким упорством тот одолевает каждый шаг, отделяющий его от цели, он искренне восхищался силой его духа. Тельмира, что летела прямо над Арстелионом, и Феллисита тоже за него беспокоились, и каждый его шаг они будто бы делали вместе с ним, тоже выдирая ноги из трясины, тоже мучительно отыскивая следующую зыбкую опору... Ловкость Арстелиона, а пуще того – его врожденное чувство равновесия сослужили ему хорошую службу, и он медленно, но верно пробирался все дальше. Правда, один раз он чуть было не наступил на труп какого-то несчастного животного, покоящийся в тине, и так шарахнулся прочь, что сам едва не завяз, но вовремя опомнился и сквозь силу улыбнулся Тельмире и остальным: все в порядке! В некоторых местах ему волей-неволей приходилось плыть, цепляясь за коряги и сучья мертвых деревьев, что погибли от гнилостного дыхания болота... при этом чувствуя себя осквернителем могил, любопытствующим обывателем, раскапывающим землю на поле древней битвы. Ощущением от этого создавалось не самое приятное, а тут еще какой-то тощий ободранный гриф, явно позабывший, когда он в последний раз ел, наблюдал за ним с истинно гастрономическим любопытством, однако когда он попытался приблизиться к барахтающемуся в тине единорогу, то Риккен, что со злобным ревом набросился на него с небес, мигом убедил его, что не стоит, и падальщик, хрипло каркнув, вприпрыжку поскакал с кочки на кочку, помогая себя слабыми взмахами тяжелых крыльев. «Даже птицы в этом болоте лишаются способности летать», - грустно подумал Арстелион, а потом, вздохнув, отправился дальше, отправился дальше, стремясь как можно быстрее достигнуть скал – темного пятна на горизонте, что казалось не вещественней мечты... Он ни о чем не думал – просто с упорством слепого пытался отыскать дорогу там, где ее, по сути, и не было... ошибаясь и отступая, но не поворачивая назад. Это был его путь, путь черного единорога, непохожий ни на один другой, и он молча, с только ему присущей стойкостью, преодолевал шаг за шагом, то выбираясь на более твердое место, то опять проваливаясь в трясину, и тогда только голова его с яростно пылающим серебряным рогом оставалась над поверхностью воды, пока он, фыркая и молотя ногами, искал следующую опору... Даже друзья не могли ему теперь помочь, и он знал, что надеяться тщетно, однако не сдавался, с потрясающим упорством пробираясь по Мертвому болоту, и когда его копыта нащупали под ним твердую землю, он даже и не понял сначала, что добрался до цели...
- Арстелион! – воскликнула Тельмира, приземлившись рядом с ним и ласково ткнув его носом, - Какой же ты молодец!
- Грязный, - он слегка улыбнулся, - И воняющий, как стадо крысоголовов. Отойди-ка подальше, - и, дождавшись, пока она сделала пару шагов назад, он энергично отряхнулся, разбрызгивая грязь и болотную жижу. После этого его бока приобрели более или менее ровный черный цвет вместо коричневого, и единорога это вполне удовлетворило.
- Вымоюсь в первой попавшейся реке, и будет все отлично, - пояснил он Тельмире, и та кивнула, а потом огляделась.
- Ну, и куда нам?
- Туда! – крикнул с неба Риккен, - Здесь единственное более или менее проходимое ущелье, так что не заблудитесь!
- Хоть это хорошо, - улыбнулась Феллисита и спрыгнула со спины Тельмиры, а трое друзей, ведомые Риккеном, отправились по извилистой тропе, мимо отвесных скал, где вечно царил серый полумрак. Особенно неуютно было Феллисите, и она обвила рукой Арстелиона за шею, чтобы чувствовать рядом его присутствие, а единорог лишь улыбнулся в ответ и зашагал дальше, освещая путь. Постепенно ущелье становилось все уже, и скалы как будто сами собой смыкались вокруг наших друзей, но Риккен уверял их, что тупика впереди нет, и они ему верили, но все равно нервничали, пока не услышали рокот воды, а потом, уже с трудом выбравшись из узкой, не шире обычной двери щели, они увидели впереди великолепную картину. Здесь был словно оазис посреди Мертвых болот, пристанище для жизни и солнца. Широкий, кристально чистый водопад обрушивался вниз полупрозрачной пенной стеной, образуя небольшое озеро, по берегам которого росли могучие деревья и пели невидимые среди ветвей птицы. И – Арстелион чувствовал это особенно сильно – здесь была сосредоточена великая магическая сила, сила древняя, легендарная, не подвластная ни единому чародею в мире. Он чувствовал ее колебания, медленные, будто дремлющие, но бесспорно могущественные, и это заставляло его чувствовать себя глупым маленьким жеребенком, забравшимся в священный храм. Он понял – это место по-настоящему особенное, а значит...
- Ну, я же говорил! – Риккен шлепнулся на плечо Феллиситы, - Никакого тупика... правда, я никак не могу понять, что же нам делать дальше. Местечко тут ничего, однако мы-то сюда не отдыхать пришли! Где же это святилище?
- Оно... здесь, - хрипло сказал Арстелион, - Сюда, - и, ничего больше не объяснив, он повел друзей к водопаду. Вода грохотала, заглушая любые звуки, и остальным пришлось молча наблюдать, как их друг обнюхивает камни и будто что-то ищет на земле, но никак не может обнаружить. Рог его сиял сильнее обычного, а когда Арстелион повернулся в сторону водопада, то и вовсе полыхнул огнем.
- Сюда! – крикнул Арстелион и, с силой оттолкнувшись, прыгнул прямо в взбаламученную, холодную воду реки.
- Ты с ума сошел? – крикнул ему Риккен.
- Верь мне! – откликнулся тот и поплыл вперед, а потом и вовсе нырнул, исчезнув из виду. Делать нечего – друзьям пришлось отправиться за ним. Последним, про себя ругаясь, как торговка на базаре, рискнул принять холодную ванну Риккен, и тут же продрог насквозь, так что не стал и пытаться плыть – просто уцепился когтями за рубашку Феллиситы, зажмурив глаза и слыша вокруг только нескончаемый, ужасный шум. Что до девушки, то она тоже не рискнула плыть одна, а потому держалась за гриву Тельмиры, пока та, с силой загребая ногами, не проплыла под водопадом, едва не расколов себе голову, когда особенно сильный удар воды швырнул ее о каменистое дно.
- Арстелион! – заорал Риккен, когда крылатая кобылица все же вынесла их за пределы грохочущей стены, - Какого дьявола ты нас сюда потащил?! Ты что, совсем с ума-а-а... – и он замолк, но челюсть его так и осталась в открытом состоянии, когда самург, выпучив глаза наподобие лягушки, оглядывал место, в котором они оказались. Это и вправду заслуживало внимания... Они очутились в какой-то пещере, но не сырой, темной и жутковатой, а... удивительной. Пол ее был выложен как бы мозаикой, вот только не из мрамора и не из эмали, а из драгоценных камней, и было похоже, что сюда когда-то по ошибке забралась радуга, а стены были черные и блестящие, испещренные какими-то золотыми письменами.
- Не наш язык, - тут же заявил Риккен, - Похож немного, но явно не наш. Я такой белиберды еще никогда не видел.
- Это древний язык наших предков, Риккен, - донесся голос Арстелиона, и, повернув головы, они увидели самого единорога – тот разглядывал пещеру с интересом, но вид у него был такой, будто бы он уже был здесь когда-то, и теперь вспоминает о том времени, - На этих стенах – вся история нашей Страны, с тех самых пор, как Великие Духи подняли ее из пучин океана... и до того времени, как тьма, принесенная Керром, накрыла ее.
- А ты откуда знаешь? – спросил самург, - Ты ведь здесь ни разу не был!
- Но были те, кто жил до меня, - улыбнулся тот, - Это память предков, друг мой. Вспомни, ты сам говорил, что единороги особенные... ты был прав. А я ошибался, - и он потянул носом воздух, - Я был здесь когда-то...
- Ну хорошо, хорошо, был, - махнул на него лапой Риккен, - Тогда веди нас, раз уж тебе тут все знакомо.
- С удовольствием, - кивнул Арстелион и первым зашагал по коридору, правда, то и дело останавливаясь и начиная с неизменным интересом разглядывать стены, будто каждый раз ему попадалось нечто, по ценности не сравнимое ни с какими сокровищами. Риккен сперва ворчал, но потом поймал взгляд Арстелиона – почти детский, полный искреннего восторга взгляд – и замолчал, решив попросту довериться этому необычному, невероятному дню. А тем временем коридор уводил их все дальше и дальше... и когда впереди показалось нечто вроде золотистой дымки, что завесила им проход, самург не стал возмущаться – только вопросительно посмотрел на друга.
- И что это такое?
- Барьер, - ответил он, - Мы пришли.
- И как этот барьер открыть?
- Его нельзя открыть. Его можно только миновать.
- Миновать? Слушай, Арстелион, я, конечно, понимаю, что у тебя в этой пещере явно что-то сдвинулось, но хватит уже! Говори по-нормальному!
- Ладно, я сам покажу, - он усмехнулся и шагнул вперед.
- Стой, Арстелион, это же магическая защита! – воскликнула Феллисита, однако он не остановился. Рог его засиял, и от прикосновения его дымка словно растаяла, а наш герой с улыбкой посмотрел на друзей.
- Идемте, - сказал он и пошел вперед, в темноту, но по дороге наклонил голову и дотронулся до стен пещеры рогом, отчего по их идеально гладкой поверхности сияющими змейками побежало пламя, шипя и искрясь серебром. Выглядело потрясающе красиво... Один за другим вспыхивали огромные камни в потолке, собирая в себя свет и бросая радужные блики на каменные стены... и на центральную часть этого зала, что тут же приковала к себе внимание путешественников. Там возвышался постамент, на котором застыли пять каменных статуй. И каких статуй... Изображенные с потрясающей реалистичностью, там застыли пять Великих Духов: солнечный дракон Сирингар, единорог Ирельтиас, грифон Лайфарон, феникс Фаараль и морской змей Аверлог. Казалось, они просто спят... просто дремлют. А вокруг них стояли пять небольших постаментов. Пустых.