12
- Скорее вытащите из меня этот передатчик – кажется, что сейчас он височную кость прогрызет, - успела произнести Анна между приступами рвоты.
- Мадам, это сейчас несколько неудобно, - возразила Алиса, поддерживая голову госпожи. – Вам дурно.
Анна выдавила из себя смешок:
- Нет, мне хорошо. Очень хорошо. Видела бы ты милорда… Этот поистине стоило отравления газом. И… немедленно… вызови… кого… нибудь… извлечь передатчик… Я от него с ума сойду! Быстрее!
В палате тихо попискивали приборы, фиксируя пульс, давление, температуру тела. Анна откинулась на приподнятую спинку больничной койки. Пока ей разрезали кожу на виске около уха и вынимали из-под кожи крошечный прибор, глава «Геры» лежала с закрытыми глазами.
- Это приключение стоило мадам десяти лет жизни, - со вздохом констатировала Алиса.
- Не больше восьми, - улыбнулась Анна бескровными губами. Кожа ее приобрела оттенок белого воска, глаза запали, но выражение лица было довольным. – Урон, понесенный моей красотой в этом сражении, поправим - не зря же я руковожу самой лучшей медицинской организацией в мире.
- Даже «Гере» не воскресить вас мертвую, - покачала головой Алиса.
- «Гере» - нет, - на болезненную улыбку Анны было неприятно смотреть. – А вот милорду… впрочем, не хотела бы я стать вампиром. Это так скучно – быть неуязвимой, мудрой и сильной. Нет, я останусь человеком. Маленькой девочкой со спичками из сказки Андерсена… Кстати!
- Слушаю, мадам.
- Падре появился весьма вовремя. Прекрасная работа для тупого фанатика. И Максвелл, как ни удивительно, еще ни разу не подвел нас. Тебя, Алиса, - поправилась она с лукавой улыбкой.
- Вы не вышли на связь в условленное время. Боттичелли тоже молчал. Наши предположения относительно Джованни оказались правильными – он попытался предать нас.
- Он, глупышка, захотел поймать Алукарда, используя меня как наживку.
- Что бы он стал делать с чудовищем?
- Алукард не нужен был ему в качестве раба. Вообще сам по себе вампир его не интересовал. Джованни вообразил, что может играть с женщинами в их игры по их правилам. Он рассудил: если унизить какого-либо мужчину на глазах у женщины, то эта женщина непременно начнет презирать мужчину. Кое-какие обстоятельства он, как начинающий игрок, упустил из виду: во-первых, милорд – не совсем мужчина, а во-вторых, я – не совсем женщина. Но что я тебе рассказываю, передатчик транслировал нашу карточную партию. Чуть позже я прослушаю сделанные записи.
- Но как вы догадались, мадам, что Боттичелли пошлет налетчиков в штаб-квартиру «Хеллсинг»?
Она вытерла холодный липкий пот со лба и ответила:
- Джованни такой милашка, мнит себя умницей и хитрецом – маленькая простительная мужская слабость. У него вполне могли быть собственные цели, лишь внешней стороной соприкасающиеся с моими: например, ему могло зачем-либо понадобиться выманить верного слугу леди Интегры из особняка, заняв его поисками меня, а тем временем беззащитная леди оставалась брошенной на произвол жестоких судеб. Надо было позаботиться об ее безопасности, потому что… даже добрейший милорд мог бы заподозрить, что виной гибели его хозяйки (если бы таковое несчастье произошло) являюсь я, что похищение подстроено, а он обведен вокруг пальца. Для меня на данный момент гораздо выгоднее, чтобы леди Хеллсинг жила и здравствовала. А сейчас я хочу спать.

***
Чье-то дыхание обожгло ей шею:
- Спасибо, что вовремя лишилась чувств и дала мне возможность красиво и бесследно исчезнуть.
Анна повернула голову и увидела сидевшего на краю ее постели Джованни.
- И прямо сейчас я об этом пожалею, да? – она с трудом села, опираясь спиной на подушки.
- Я перед тобой в долгу, мотылек. У старика князя своеобразный юмор: ему кажется, что поглотить чью-либо сущность и присоединить ее к своей – это очень смешно. А я меньше всего хочу стать частью его не-мертвого воинства.
- Надо же! – в тоне Анны слышалась тщательно отмерянная доля язвительности. – Ты еще больший трус, чем я думала.
- Ну, не сердись, цветочек. Посмотри, какой я милый и очаровательный.
Она запустила руку в густые черные волосы Джованни и заставила его откинуть голову назад.
- Попробуем использовать твою красоту по прямому назначению. Ты соблазнишь Интегру Хеллсинг. Я хочу, чтобы она испытала неземное блаженство – это же по твоей части, да?
Джованни хотел что-то сказать, но Анна больно дернула его за волосы:
- Для тебя это более чем легкое задание. А чтобы беззащитного малыша Джованни не покусал злой цепной пес леди, я сделаю так, что его дома не будет. Так что не волнуйся за свою бесценную сущность – Алукард ее не получит.
- Ты, должно быть, считаешь меня полным идиотом? Но ты даже не представляешь себе, насколько он опасен. То, что он несколько раз помог тебе, еще не делает его благородным рыцарем – он спасал тебя просто от скуки. Ты забавляешь его, как обезьянка, играющая на цимбалах, или как говорящий скворец. У него уже есть маленькая девочка, нуждающаяся в защите, и другая ему не нужна. Я хочу предупредить тебя, но ты не слушаешь. Мотылек упрямо летит на огонь, но в пламени для него нет ничего, кроме гибели.
- Какая тебе разница, что со мной будет? Прежде чем обвинять Алукарда, посмотри на себя.
- Женщины просто кошмарны! Прогоняют тех, кто желает им добра!
- А ты помнишь, что едва меня не убил? - ледяным голосом, отталкивая от себя его голову, отчеканила Анна.
У Боттичелли, впрочем, тоже имелись вопросы.
- Этот чертов священник, который ввалился к нам и испортил всю игру, откуда он взялся?
Она зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью:
- Ватиканский шпион, настоящий сумасшедший, я думаю. Всюду следует за мной, так что его появление было более чем предсказуемо. Очевидно, церковное начальство дало приказ охранять меня. Во всяком случае, я глубоко ему благодарна за оказанную помощь.
Он взглянул на нее с подозрением:
- Я решил, что это ты все подстроила – от начала и до конца.
- Разумеется, - она с издевкой пожала плечами, - я же Великий Комбинатор Мортимер. И я заранее знала, что ты поступишь именно так, как поступил. Я все спланировала за тебя – в том числе и твое предательство. Ну так что, пойдешь ты к Интегре?
Он опустил глаза:
- А если Алукард доберется до меня?
- На случай, если он придет не вовремя, - Анна мечтательно улыбнулась, - у тебя будет оружие против него. Не серебряные пули и не осиновый кол, - ее рука не глядя потянулась к прикроватной тумбочке, скользнула в ящик и извлекла небольшой предмет. – А lux perpetua, «свет вечный».
Джованни вертел в пальцах плоскую украшенную эмалевым черным крестом на крышке коробочку с длинной цепочкой.
- Если нажать на концы креста вот так, - Анна показала точки, - она раскроется. Брось ее в Алукарда, и на какое-то время он будет оглушен ненавистным ему светом. Ты тем временем успеешь скрыться.
Боттичелли взвесил в ладони коробочку. Нахмурившись, он размышлял над сделанным ему предложением.
- Если боишься, то просто положи ее вот сюда и уходи. Всякий на твоем месте испугался бы гнева милорда, - она взяла из оставленной у ее постели корзинки с фруктами большое красное яблоко с глянцевитой кожицей. – Ты знаешь, что боги смерти едят одни только яблоки? Ну да откуда тебе знать, Боттичелли… Подумай лучше вот над чем: само по себе яблоко абсолютно безобидно – если не выкупать его в ядовитом растворе. Так же безобидны деревянный конь, оставленный отступившей вражеской армией у стен осажденного города; веретено, случайно уколовшее палец неловкой принцессы. А ты, - она стукнула его ладонью по лбу, - не яблоко, не деревянный конь и не веретено. Тебя НЕ НАДО делать смертельно опасным искусственно. Ты таков от природы. Поэтому прекрати дрожать и начинай облизываться в предвкушении – подобного приключения на твоем веку еще не было. Если успешно справишься со своей ролью без суфлера, выйдешь в премьеры театра. Я предлагаю тебе ни много ни мало терновый венец Повелителя Нечистых.
Анна подбросила яблоко в воздух, но поймать плод не успела – ее опередил Джованни.
- Толкаешь меня на безумство? – криво усмехнулся он. Анна усмехнулась тоже и промолчала. – Может быть, ты специально посылаешь меня прямо в пасть старому князю.
- Нет, ты ни в коем случае не должен ему достаться. Вкусив твоей гнилой крови, милорд узнает наши с тобой совместные уродливые тайны, что было бы нежелательно для нас обоих, Джованни. Джованни?...
Она медленно обвела глазами палату – Боттичелли исчез. Анна нажала на кнопку вызова персонала. Алиса, ожидавшая за дверью, тут же вошла.
- Все будет сделано так, как мы задумывали – он забрал lux perpetua, - Анна терла руки нервным жестом Пилата. - Страх перед Алукардом ослепляет и оглушает его. Но навредить милорду так хочется, что желание ударить в спину стало сильнее осторожности. Завтра я должна встать с постели здоровой, Алиса. Здоровой и красивой. Чтобы лететь на огонь, горящий в зимней тьме.

13
Леди Хеллсинг смерила слугу уничижительным взглядом. Алукард выдержал его со спокойным достоинством, но то, что он не усмехнулся, как обычно, насторожило Интегру.
- Что ж… - сцепила пальцы замок леди. Нужно было начинать бранить его. Бранить как неразумного мальчишку, который сбежал из дому, чтобы стать индейцем. Или кем там сейчас мечтают стать современные парнишки? – Ты самовольно покинул штаб-квартиру своей организации…
- Она твоя, а не моя, - вставил Алукард. В ярко-красных глазах не было ни капли раскаяния. Даже показного.
Интегра сделала вид, что этого замечания не было.
- …чтобы ввязаться в опасную авантюру ради (кто бы мог в этом сомневаться!) Анны Мортимер из «Геры».
Вампир дернул уголком рта:
- Девочке нужна была помощь.
- Твоя? – Интегра вложила в короткий вопрос весь яд, на который была способна.
- Я был свободен, почему было не помочь ей? – пожал он плечами, внимательно наблюдая за реакцией хозяйки. – Тем более что дело и впрямь было непростым. Даже для меня. Или ты хотела бы, чтобы овечка погибла? Насколько я помню, королева английская поручила тебе присматривать за «Герой», быть щитом и мечом – если понадобится. Сегодня как раз понадобилось.
Интегра промолчала – наступательная инициатива была ею упущена; кроме того, вампир к месту упомянул о распоряжении Ее Величества.
К счастью, неловкую паузу вспорол пронзительный телефонный звонок. Интегра подняла трубку:
- Слушаю.
- Миледи! – робко вздохнул ненавистный девичий голосок. Снова эти наивные инфантильные интонации, подумала леди Хеллсинг. Бедную овечку Мортимер можно узнать где угодно всего по одному произнесенному слову.
- Ну, что еще? – грубость тона доказывала, что Интегра обнаружила призванную заменить Алукарда жертву, на которой можно было сорвать сердце.
- Мне нужно поговорить с милордом.
Ну разумеется, зачем же еще, воскликнула про себя Интегра, дивясь, насколько безгранична наглость людская. Громкую связь она, однако, включила.
- Умоляю, помогите! – голосок Мортимер дрожал. – Тот человек, который похитил меня, он… он сообщил, что скоро придет за мной… Это, наверно, из-за «Цепеша», миледи…
Интегра нахмурилась: вакцина напрямую касалась ее организации, и оставлять подобную информацию без внимания она не могла. «Чертова кукла!» - Интегра зажала сигару в зубах и мысленно приготовилась немного пострадать во имя Протестантских рыцарей.
- Так чего вы хотите от «Хеллсинг»?
- Думаю, я знаю, чего хочет овечка… - вмешался Алукард – его тягучий голос наполнил комнату, а от мягких интонаций вампира поясницу Интегры вдруг ожгло сладкой судорогой. – Меня.
- Это так, - Мортимер слышала слова Алукарда. – Никто не сможет дать мне защиту, кроме милорда.
- Знаете, что, милочка! – не сдержалась Интегра, в сердцах откусывая кончик сигары. Рот леди Хеллсинг наполнился кошками табака, и она сплюнула их прямо на ковер. Вампир смотрел на нее и улыбался так, словно видел перед собой деликатесное вампирское лакомство.
- Я все равно пойду к овечке, - негромко произнес Алукард. – Этот дурачок обидел не только ее – он посмел задеть меня. Такие глупцы долго не живут.
Взгляд Интегры был подобен пощечине:
- Хорошо, иди. Тебя же ничем не удержишь, слуга.
- Моя дорогая хозяйка, - поклонился Алукард и исчез.
Интегра еще некоторое время смотрела на то место, где он стоял – такой прощальный взгляд начинал входить у нее в дурную привычку. Значит, вампир хочет, чтобы хозяйка ревновала его, будто он ей законный супруг. Никогда этого не будет! Она вдруг сообразила, что громкая связь так и не была отключена. Интегра подняла трубку – но Мортимер уже пропала, и леди Хеллсинг оставалось только гадать, что слышала глава «Геры».

14
- Милорд? – Алиса Леру слегка, отчасти уже по-домашнему, поклонилась вампиру, который неожиданно возник перед ней.
- Мадмуазель, - отдал поклон Алукард. – Что у вас тут происходит?
Алиса чуть приподняла уголки красивых губ:
- Моя госпожа напугала вас? Я уговаривала ее не беспокоить леди Хеллсинг своими страхами, но, опасаюсь, это похищение произвело на нее слишком глубокое впечатление. Кроме того, нам пришло такое некрасивое письмо с угрозами… К сожалению, я не могу его вам показать – бумага распалась прахом спустя полчаса после того, как мы распечатали конверт. Но общий смысл послания ясен: «Гера» создала «Цепеш», и кому-то это очень не понравилось.
- Где овечка? – спросил Алукард.
Алиса улыбнулась и пригласила вампира следовать за ней.
Анна Мортимер обреталась в маленькой уютной гостиной во французском вкусе, свернувшись клубочком в огромном старинном кресле. Освещение давал лишь горящий и трещавший искрами камин, от которого в комнате было почти жарко.
Алиса распахнула дверь перед посетителем и пропустила Алукарда вперед. Вампир, перешагивая через порог, словно споткнулся – до него донеслись звуки песни.
- Полночный час угрюм и тих.
Лишь гром гремит порой.
Я у дверей стою твоих.
Лорд Грегори, открой.

Ты небом клялся мне не раз,
Что будешь ты моим,
Что договор, связавший нас,
Навеки нерушим.
- Извините, я покину вас - нужно сделать важный звонок, - произнесла Алиса в широкую спину Алукарда, который вряд ли обратил на ее слова внимание.
Анна увидела гостя и поднялась ему навстречу, уронив с колен книгу:
- Рада видеть милорда.
- У тебя на редкость противный голос, овечка, - ответил своеобразным приветствием вампир, подходя к ней ближе. – Да и балладу для исполнения ты выбрала слишком тоскливую.
- Песни передают настроение того, кто их поет. У меня поводов весело щебетать нет.
- Моя маленькая перепуганная овечка… Боишься, что к тебе в овчарню заберется страшный серый волк?
- Если меня будет охранять страшная адская гончая – не боюсь, - Анна пристально посмотрела в насмешливое бледное лицо Алукарда. – Вы все-таки пришли, милорд. Почему вы всегда приходите за мной?
- Ты забавная, - ответил он, усаживаясь в глубокое кресло. Анна разочарованно вздохнула и опустила глаза. – Поверь, в моих устах это большая похвала. Я не хотел бы потерять тебя, овечка, – мир и без того невыносимо скучен.
- Он хочет уничтожить меня, - Анна зябким движением завернулась в плед. – Из-за «Цепеш». Откуда он только узнал…
- Предатели есть везде, - небрежно бросил ее собеседник.
- Но только не в «Гере»! – живо возразила она. – Я подозреваю утечку из «Хеллсинг». У нас впервые пропали сведения о разработках, и я вынуждена обвинить в этом вашу организацию.
Алукард потянулся, подняв над головой свои аномально длинные руки.
- Я пришел не для того, чтобы слушать женское ворчание, овечка. Будь радушной хозяйкой и предложи гостю вина. Я намерен просидеть здесь до тех пор, пока горло этого дуралея не окажется под моими клыками.
Анна задумчиво смотрела на его длинные пальцы, обтянутые перчатками. Красивые и опасные руки.
- Тогда, в клетке, он сказал, что его зовут Джованни Боттичелли. Наши источники проверяют это имя, но надежды на то, что оно подлинное, мало. Я уже немного раскаиваюсь, что связалась с «Хеллсинг».
Алукард усмехнулся – скорее ободряюще, чем язвительно:
- Если тебя это утешит, моя леди думает точно так же про «Геру». Но что сделано, то сделано, малышка. А ты не бойся. Я сумею сберечь тебя от всех врагов.
- Этот едва не обхитрил вас… - кольнул его упрек.
Он покачал головой:
- Партия еще не сыграна. Но где же мое вино?
Анна прошла в глубину комнаты, где на специальном столике стоял поднос с напитками и бокалами. Наполнив бокал рубиново-красным вином, она подала его Алукарду. Тот с миной знатока отпил крошечный глоток, смакуя предложенный напиток. Анна снова устроилась в кресле, подняла с пола книгу и положила ее на колени.
- Вы пришли ко мне, милорд, - негромко рассмеялась она. – И я намерена удержать вас подле себя как можно дольше. И любыми способами. Вот, не хотите ли прослушать прелестную старинную сказку госпожи де Бомон? Произведение, конечно, наивно донельзя и годится лишь на то, чтобы забивать детям готовы чепухой, однако… Вам, милорд, оно способно навеять некие… грезы, да, выражусь именно так. – Анна раскрыла книгу на отмеченной закладкой странице и начала читать: - «Вечером же, когда садилась она за стол, опять все кругом зашумело, и опять задрожала она от страха. Явилось Чудовище и говорит:
- Красотка, разрешите взглянуть мне, как вы станете кушать.
- Вы здесь хозяин, - отвечала она ему.
- Нет, - возразило Чудовище, - хозяйка здесь вы; стоит вам вымолвить слово, я вмиг удалюсь... А скажите: очень я гадок кажусь вам?
- Ваша правда, - сказала Красотка, - лгать-то я не умею, но полагаю, что сердце у вас доброе.
- Это верно, и гадок я, да и не знаю ничего вдобавок, знаю только, что глупое я Чудовище.
Однако было у Красотки горе: каждый раз перед тем, как расстаться, спрашивало Чудовище, пойдет ли она за него замуж, и очень уж оно огорчалось, когда она ему, бывало, скажет, что нет. Однажды Красотка и говорит ему:
- Горько мне вам объяснять, почему никогда не пойду за вас замуж, только я вас жалею, и другом вам всегда буду, постарайтесь утешиться этим.
- Что же, - отвечало Чудовище, - ваша правда; знаю, какое я страшилище, только люблю я вас от всего сердца. Хоть тем я счастлив, что вы в моем доме живете, - обещайте, что никогда вы меня не покинете». Но вы не слушаете эту историю, милорд!
Алукард смотрел в огонь. Глаза под густой черной челкой казались не демонически алыми, а темными, какими бывают обыкновенные человеческие глаза.
- Сказки, - прокатился по его горлу хриплый хохоток. – Я сам в некотором роде – сказка. Страшная сказка, которую рассказывают после захода солнца.
- Люди любят страшные сказки. Им нравится бояться, - Анна тоже смотрела на пламя, великое, неукротимое, бессмертное, губящее и спасающее, с острыми клыками и нежными пальцами, алое, как кровь, и золотое, как солнце.
- Спаси меня, - вдруг сказала Анна. Одно движение руки – и книга была брошена в огненную пасть камина. Обнаженные страницы занялись заревом.
- Я же обещал, что твой враг ум… - он бессмысленно смотрел на бумагу, пожираемую черно-золотой армией жара, и ответ дал в рассеянности, машинально.
- Спаси меня, - обрубила она конец лениво растянутой фразы Алукарда. На мгновение в вампире шевельнулось глухое раздражение: таким тоном с ним разговаривала только Интегра. Только ей позволялось. Потому что она была на особом счету.
- Я не умею унимать женские истерики, - еще сдерживая гнев, произнес он. – Поэтому советую тебе успокоиться самостоятельно. Иначе придется надавать тебе пощечин.
Анна смотрела на него в упор. На Алукарда редко действовал чей-либо взгляд, но этот, пронизывавший, словно раскаленный солнечный ветер, вызвал у вампира желание уничтожить его источник.
- Почему ты всегда приходишь за мной? – голос звенел навязчиво, словно рой растревоженных насекомых. – Приходишь, но потом бросаешь одну?
Алукард сузил алые глаза:
- Девочка, ты забываешься. Ты не имеешь права задавать мне вопросы. Ты – НИКТО.
Ее глаза тут же, словно по команде наполнились слезами поразительной величины и прозрачности. Алукард заерзал в кресле – каким бы он ни был чудовищем, при виде женских рыданий ему, как и всякому мужчине, инстинктивно становилось не по себе. Он уже собирался сказать что-нибудь грубое и жестокое, но неожиданно замер, будто к чему-то прислушиваясь. Заплаканная Анна уставилась на руку вампира, державшую бокал с недопитым вином. Ладонь Алукарда светилась красным светом, вырывавшимся из начертанной на перчатке печати. Он тоже смотрел на полыхающую печать. Вампир пропал – а выпущенный из пальцев бокал полетел на пол, расплескав содержимое по ковру.
Анна Мортимер встала и заняла опустевшее кресло Алукарда. Положив руки на подлокотники и откинувшись на спинку, она закрыла глаза. Огонь в камине, расправившись со страницами, доедал книжный переплет.
- Сказки, - пробормотала себе под нос Анна. – Все люди вынуждены быть персонажами какой-нибудь сказки. Нам с вами досталась страшная сказка, которую рассказывают после захода солнца. Но что, если солнце на самом деле никогда не заходит? Солнце мертвых – это луна. Так что у вас два солнца, милорд, но это же неправильно – должно быть только одно. Нужно выбрать, какое солнце вам милее – светило мертвых или живых. Кто рассказывает нашу сказку и после захода которого из солнц?..
Ты небом клялся мне не раз,
Что будешь ты моим,
Что договор, связавший нас,
Навеки нерушим.

О, небо смерть ему пошли
Сегодня поутру –
Милорду не сумею я
Простить его вину…
Джованни был прав, как ни странно: этот лорд всегда бежит к своей леди. Что ж, беги, беги, беги, беги, глупое Чудовище, у которого нет даже доброго сердца…