Глава XX. Новый рассвет.
- А-а-а-х! Акульи кишки! – прорычал какой-то морской дракон, когда заклятие одного из беоларских колдунов опалило ему плечо – он едва успел нырнуть, чтобы спасти голову, - Я не могу отбить их удары! Эти проклятые маги просто зажарят меня в собственной шкуре!
- Ну, это мы еще посмотрим, - свирепо оскалил зубы Леадар и, взмахнув крыльями, рванулся вверх – туда, где над морем сражались последние два волшебника Сальванги и практически не пострадавший отряд беоларских магов. Заметив несущегося им навстречу угольно-черного дракона чародеи Дармингема метнули ему навстречу несколько заклинаний, и Леадар, прекрасно понимая, что, прими он их сейчас грудью, разом все вместе – и даже ему не поздоровится, вильнул в сторону, ловко уйдя от этой слитной разноцветной молнии, еще три он сбил мощной струей пламени, поглотившей их, как сухие листья, а последнему небрежно позволил ударить себя в бок – только искры и посыпались, не оставив на блестящей, отливающей радужным блеском чешуе даже царапины. Откровенно расхохотавшись в лицо колдунам, молодой дракон бросился в атаку. Еще четыре молнии полетели в его сторону, но и они не смогли его остановить – он легко увернулся от них, вывернувшись винтом. Один из волшебников Сальванги приветствовал его радостным воплем, но тут же поплатился за оплошность – кто-то из беоларцев пустил в него заклинание, но встретило оно на своем пути не податливое человеческое тело, а бронированную шкуру дракона, и бессильно зашипело, отразившись в сторону.
- Убирайтесь отсюда, и поскорее, - сказал Леадар колдунам, не спуская с врагов глаз, - Я ими займусь.
- Спасибо, - прошептал один из них, и, из последних сил открыв слабенький портал, втянул своего окончательно выдохшегося товарища внутрь, после чего прыгнул сам. Понадеявшись, что он не допустил ошибок в сложении чар, и те не унесли его на край света, Леадар взревел и полетел на врагов. Дождавшись, пока один из них выпустит в его сторону заклинание, Леадар тут же выдохнул в его сторону мощный поток пламени. Колдун не успел и опомниться, как его спалило дотла, а его товарища захлестнул язык красноватого огня, и его одежда тотчас вспыхнула. Заорав от ужаса, он попытался сбить огонь, но драконье пламя было не так-то просто загасить, а потом сознание его захлестнула багровая волна дикой боли, и он, тут же потеряв сплетенное им в самом начале битвы заклинание левитации, что удерживало его в небе, полетел вниз, вращаясь и крутясь, точно метеор. Никто из беоларцев даже не попытался ему помочь, и несчастный вскоре рухнул в океан, подняв тучи брызг... прямо в пасть к поджидавшим его морским драконам. Леадар же возвестил о своей небольшой победе яростным ревом, и, не желая останавливаться, рванулся дальше. Быстрота и стремительность в воздухе, обретенная им благодаря крыльям, давала дракону громадное преимущество – колдуны просто не успевали прицелиться, как он уже нырял вниз или взмывал вверх, почти получая удовольствие от этой игры... и как-то забыв, что их десять, а он один, и все они прекрасно знали, что такое уметь воевать...
- Рассредоточиться! – крикнул один из них на своем родном языке, но в Облачной Башне его учили, и Леадар его понял, - По кругу, живо! – после чего, вытянув руку с золоченым посохом в сторону дракона, он крикнул: - Фаргано!
Ослепительный белый свет сорвался с навершия его посоха, но Леадар, полусложив крылья, резко ушел в сторону, не дав весьма опасному парализующему заклинанию даже коснуться себя... однако колдуны только этого и ждали. Призыв соратника не пропал впустую. Пять молний тут же бросились вслед за драконом, и на этот раз он не успел увильнуть – чары осыпали его со всех сторон, под всеми мыслимыми углами, а он, как ни крути, все же был не такой уж крошечной мишенью... Сразу два заклятия ударило его в левое крыло, чуть не пробив перепонку, другое едва не выбило глаз, еще одно угодило в подмышку, защищенную лишь тоненькими чешуйками, и Леадар, невольно закричав от боли, неуклюже спикировал, пытаясь уйти от ударов волшебников и вернуть онемевшему крылу хоть какую-то подвижность. Выправить полет ему удалось не сразу, тем более что он постоянно бросался из стороны в сторону, уходя от заклинаний, пока у самой воды не вывернул петлю и, отчаянно хлопая крыльями, бросился вверх, выписывая все приходящие на ум фигуры высшего пилотажа – любой воздушный дракон удавился бы от зависти, увидев нечто подобное! Тем самым он надеялся сбить противника с толку и не дать ему снова себя окружить, но и не забывая, впрочем, время от времени огрызаться языками мощного пламени. Особенно удачным ударом он смог достать еще одного колдуна, но их по-прежнему было слишком много... Одно из заклинаний все же порвало ему крыло, к счастью, не слишком сильно, но теперь с каждым взмахом вниз летели тяжелые капли темно-красной крови. И Леадар уже почти утратил надежду на победу в открытом бою, когда неожиданно, словно по мановению чьей-то руки, вокруг него сгустился молочно-белый туман. Судя по раздавшимся недоумевающим и яростным воплям колдунов, это была не их работа, и Леадар в недоумении оглянулся. Видеть он ничего не мог – туман был плотным, как вата, но тут совсем близко свистнули узкие крылья, слабо сверкнула мелкая золотая чешуя – и чья-то изящная тень растворилась в клочьях тумана. «Спасибо тебе, брат», - искренне поблагодарил его Леадар, и воздушный дракон откликнулся мелодичным певучим голосом, в котором сквозила нешуточная ярость, больше подошедшая бы его огненному собрату: «Это лишь то малое, что мне подвластно. Если кто и может одолеть этих проклятых колдунов, так только ты. И я лишь, как мог, помог тебе. Такие же, как они, бездушные твари когда-то убили мою мать и мою младшую сестру, что обещала стать отличной повелительницей ветров... Прошу, задай им жару от моего имени, брат!» - и златокрылый ящер стремительно улетел прочь, круто изогнув крылья, а Леадар хохотнул, припоминая все, что ему рассказывала Гэбриэлла о внутреннем зрении, и недобрая улыбка скривила его губы – теперь мы играем на равных, господа волшебники! Делайте свои ставки... впрочем, ставка-то может быть только одна – жизнь... Увидеть их удалось не сразу, но все же он сумел правильно сконцентрировать свое «второе зрение» и, внимательно присмотревшись, он разглядел своих противников – девять живых огоньков, не рискующих отдалиться друг от друга и пытающихся рассеять туман всеми доступными им способами, но без особого успеха – не так-то легко даже с помощью магии переломить волю существа, которое самой Стихии родным сыном приходится... Стараясь даже не слишком шевелить крыльями, чтобы не тревожить словно бы застывший воздух и ничем себя не выдать, Леадар начал медленно кружить возле своих врагов, легко ускользая от их заклинаний, в полном беспорядке прорезывающих молочную мглу. Он уже наметил себе подходящую жертву – того самого колдуна с золоченым посохом, что едва не отправил его на дно морское, и теперь неумолимо и бесшумно, точно тень самой смерти, сужал круги...
- Проклятая драконья магия! – метал проклятия вперемешку с чарами маг, - Где ты, ящер! Покажись, если не трусишь!
- Как пожелаешь, - явно насмешливо откликнулся Леадар, но тут же чуть не поплатился за свой длинный язык.
- Энгаро! – разом воскликнуло несколько голосов, и оглушающее заклинание целым снопом темно-фиолетовых молний полетело в его сторону. Мысленно выругав себя – тоже мне, воин, в Облачной Башне подготовку проходивший! да за такое любой учитель по стратегии и тактике жирным черным крестом перечеркнул бы его дальнейшую карьеру в качестве Стража... – Леадар собрался броситься в сторону... но неожиданно передумал. А с чего это вдруг он, дракон, шарахаться должен? Непорядок... Надо же, в конце концов, показать, что в магии он, может быть, и не ас, но все-таки не лыком шит! Усмехнувшись – что ж, попробуем, почему бы и нет?! – он резко прянул назад и, вскинув лапы в отвращающем жесте, оглушительно рявкнул:
- Скаларис!
Сгусток бело-голубого света полыхнул между его когтей, тут же превратившись в громадный щит сверкающей энергии, вроде того, что он создал на Черном острове, защищая Гэбриэллу от Мардона... только этот был куда мощнее, и он шутя отразил все фиолетовые сполохи, и Леадар, рассмеявшись, одним взмахом лапы заставил его исчезнуть, и, чувствуя, как огромная сила закипает в его теле, вот-вот грозясь вырваться на свободу, он воскликнул, да так, что его торжествующий вопль услышали все вокруг:
- Альгио фескулата-а-а!
Удар его заклинания был подобен мощному взрыву, разорвавшему воздух, разметавшему туман и погнавшему волны по расстилающемуся под ним океану. Даже морские драконы, что, пока он сражался наверху, деловито атаковали вражеские корабли, успев потопить парочку, восхищенно вздохнули, когда над ними вспыхнул радужный огонь, подобный невероятному фейерверку, но один из них все же догадался броситься вперед... и подхватить Леадара до того, как молодой дракон упал в воду. Взгляд у того был, мягко говоря, ошалелый, из носа вовсю текла кровь.
- Ну ты даешь, братец, - пророкотал старик, рядом с которым Леадар и вправду смотрелся малышом, - Что это за трамтарарам на наши бедные головы?
- Это... это межпространственное заклинание! – выпалил тот, цепляясь когтями за синюю шкуру, - Оно у меня никогда, никогда не получалось, а тут вышло, понимаешь? Вышло! Здорово! Потрясающе! Гранда... тьфу, гранду... дьявол, это же гран-ди-оз-но!!! Да с таким я всех этих чертовых беоларцев зашлю куда-нибудь на... – и тут он выгнул такое, что морской дракон расхохотался во все горло и едва его не уронил.
- Вот это я понимаю! Ладно, лети, вертихвост! Покажи этим захватчикам, чего мы стоим! – и он, мощно ударив хвостом, дельфином выпрыгнул из воды, одновременно подбросив Леадара высоко в воздух, и тот, не растерявшись, расправил крылья и во весь дух рванулся высоко в небо. От колдунов, с которыми он сражался, не осталось и воспоминаний, причем Леадару некогда было задумываться, куда это он их отправил, и потому он, увидев неподалеку один из эльфийских кораблей, на котором сейчас вовсю хозяйничали чужаки, яростно заревел и бросился на них. Будь это один из кораблей Дармингема, он бы с радостью потопил его, но нос, выточенный – и очень похоже! – в виде головы воздушного дракона заставил его переменить намерения, потому что сердце дрогнуло: а вдруг кто-то выжил? Поэтому он попросту пронесся над палубой на бреющем полете, тщательно смахнув почти всех беоларцев за борт – остальные попрыгали в воду сами, понимая, что один на один им против дракона не выстоять, после чего Леадар осторожно, стараясь зря не драть когтями палубу, опустился на окровавленные доски, устеленные трупами. Люди и эльфы лежали рядом, одинаково спокойные в объятиях смерти, и молодой дракон осторожно, стараясь лишний раз не потревожить мертвецов, прошел вдоль борта, глядя на застывшие лица и поражаясь тому удивительному, просто неземному умиротворению, что читалось в их неподвижных, ко всему безразличных глазах...
- Вы нашли их, - неожиданно услышал он хриплый, но еще не утративший своего дивного музыкального звучания голос, тихий, однако вполне отчетливый, и, обернувшись, Леадар увидел, что на него, тяжело привалившись к искореженному борту, со страшными рваными ранами по всему телу, смотрит такой знакомый ночной эльф, - Не все драконы канули в бездну забвения... Что ж, в этом я и не сомневался. Невозможно представить этот мир без драконов... так же, как небо нельзя вообразить без луны и звезд.
- Ваше Величество! – наш герой поспешно бросился к эльфийскому королю, - Вы живы, клянусь всеми стихиями!
- Пока – да, - с трудом ответил Кайлиар, поморщившись от резкой боли в разодранном почти до кости плече, - Но я вряд ли продержусь долго, молодой дракон... Слишком много крови потеряно для меня... слишком много воинов пало в этой битве. Тех, кого я поклялся защищать всеми силами... Скоро для меня наступит Вечная Ночь, подобной которой не найдешь по эту сторону бытия... хоть обойди весь свет от края до края.
- Вы не можете уйти. Вы нужны своему народу. Вы нужны своим воинам, и живым – неизмеримо больше, чем мертвым. Вы еще не закончили свой путь, Ваше Величество, - сказал Леадар, подойдя к нему вплотную и глядя прямо в его бездонные темные глаза, - Вы не можете умереть прежде, чем свершите все, вам предназначенное судьбой, - он мягко улыбнулся, - Вы же знаете, мы с Гэбриэллой не смогли.
Эльф промолчал, и тогда Леадар опустился рядом с ним на брюхо, презрев толстый слой крови и грязи, а длинные золотистые перья коснулись руки Кайлиара, и слабые пальцы медленно сжались... а потом, едва не застонав от боли, но мужественно сжав челюсти и не издав ни звука, он забрался на шею дракона, по-прежнему не выпуская из руки свой окровавленный, изрубленный меч. Осторожно, стараясь лишний раз не тряхнуть своего ослабевшего седока, Леадар поднялся на ноги.
- Держитесь крепче, Ваше Величество, - сказал он, расправляя длинные крылья. Тот ничего не ответил, но пальцы его сжались сильнее, и наш герой, понадеявшись, что с ним все в порядке, не стал подпрыгивать вверх, как он обычно делал, а пробежался до борта и рванулся вперед, с силой хлопая крыльями, чтобы удержаться в воздухе на воздушных потоках, но каждое мгновение готовый развернуться и подхватить сорвавшегося с его шеи эльфа. Однако тот падать вовсе не собирался... по крайней мере, пока. Упругая волна холодного воздуха, ударившая ему в лицо, словно вдохнула в Кайлиара новые силы, и несколько мгновений спустя он даже смог приподнять голову, а ветер тут же пустил в свободный полет его длинные иссиня-черные волосы, в которых, кажется, за эту ночь добавилось немало серебра... Посмотрев вниз, эльф даже нашел в себе силы слабо улыбнуться.
- Вы подоспели как раз вовремя, - тихо сказал он, так что Леадар его едва расслышал сквозь свист ветра, - Еще бы чуть-чуть... и Дармингем окончательно одержал бы над нами верх...
- Это еще не все, Ваше Величество, - засмеялся Леадар, - Смотрите! – и он вытянул шею в сторону северного горизонта, границы черного неба и столь же черного моря... которая, впрочем, казалась ночному эльфу самое большее серой, и он почти тут же заметил то, на что намекал ему дракон – приближающиеся к месту сражения корабли, целый флот, и все – под сине-серебряными флагами Империи, а над ними в диком танце кружилось множество золотых искр, и паруса всех кораблей были раздуты так, словно грозили вот-вот лопнуть, а под носами вскипали самые настоящие пенные буруны. Леадар приветствовал их громогласным ревом, после чего, взмахнув крыльями, полетел туда – поздороваться. Люди на палубах – он заметил – сперва испуганно схватились за оружие, увидев, что на них несется дракон, но вовремя опомнились, приветственно замахали руками и даже немного потеснились на своих палубах, чтобы дать нашему герою достаточно места для посадки.
- Урвен! – Леадар радостно отметил в толпе знакомое лицо, которое он видел во время немногочисленных посещений Сальванги, - Как же я рад вас всех видеть!
- Здравствуй, юный Страж, - приветливо улыбнулся тот, - Наши воздушные друзья, - он кивнул на небо, на золотистых драконов, - разумеется, предупредили нас о твоем... гм, перевоплощении, но одно дело – слухи, а своими глазами... ты очень изменился, мой мальчик.
- В какую сторону? – он хитро прищурился.
- Думаю, что в лучшую, - уверенно ответил Архивариус, разглядывая стройного, статного дракона с гибким и мускулистым телом, - Раньше ты был... м-м-м... скажем, не таким представительным, а теперь ты, судя по всему, одним взглядом можешь любого воина заставить в обморок грохнуться!
- Вполне возможно, - он засмеялся – правда, не все на корабле поняли, что это смех, а потому вздрогнули от его грозного трубного рева, больше напоминающего клич охотничьего рога, - Но все-таки как я рад, что вы здесь! Как нельзя кстати! Теперь-то мы точно разгромим Дармингема! – и он с силой ударил лапой по палубе, едва не выбив пару досок, - Вперед, друзья мои! Только вперед! – и, опалив небо огромным языком красного пламени, он бросился вверх и взлетел, точно спущенная с тетивы стрела. Теперь, с приходом основных сил имперского флота, перевес был явно на стороне войск Альданы, и все они – оставшиеся в живых люди, эльфы, гномы, драконы – все они, как один, обрушились на врага, за несколько мгновений разметав совсем недавно казавшуюся непобедимой вражескую эскадру. Два или три корабля уже пылали яростным рубиновым огнем – там вовсю хозяйничали свирепые огненные драконы, разгрызая мачты своими мощными челюстями, точно тоненькие деревца, а совсем рядом тонули другие, чьи борта были пробиты шипастыми головами морских ящеров, и если между двумя противоборствующими стихиями и возникали разногласия, то только по поводу того, кому отдать возможность разнести в щепки очередной корабль... Общий враг объединил всех, общая беда сплотила все народы и расы – и все они одинаково яростно сражались за свою свободу, не желая отступать, и на многие мили вокруг разносился жуткий грохот сражения...
- Ар-р-рха-а-а-а!
Алое пламя с ревом вырвалось из глотки Леадара, когда он, спикировав, выплюнул в сторону ближайшего корабля свой огонь, и тот пролетел по воздуху полужидким снарядом и врезался в деревянный борт, тут же взорвавшись диким вихрем. Тем временем Кайлиар, подняв руку, что-то повелительно прокричал, и сразу три ярко-зеленых молнии сорвались с его пальцев, с грохотом ударили в темное дерево и оставили в толстых досках громадные дыры, окруженные бахромой измочаленных древесных волокон, на которых тут же занялся странный изумрудный огонь. Беоларцы пытались как-то помешать ему, туша пламя чем только можно, но оно, словно насмехаясь над ними, только сильнее разгоралось, пока огненные змейки не поползли по канатам, а перекладины мачт зловеще затрещали... Несколько лучников, словно опомнившись, попытались сбить дракона, но их стрелы его даже не коснулись – памятуя, что на спине у него сидит совсем еще слабый эльф, а он отнюдь не покрыт зачарованной чешуей, Леадар резко ушел вверх, и только самая последняя стрела успела свистнуть где-то под его брюхом. Красиво развернувшись в воздухе, Леадар зашел с другого бока, собираясь запалить и его, для приличия, но не успел – видно, привлеченный бушующим огнем, откуда ни возьмись какой-то сгусток алого огня рухнул на палубу, где обернулся багрово-красным драконом, и тот первым делом поднял голову, усеянную золотыми шипами, и свирепо проревел, сверкая глазами и уже поставив тяжелую лапу на полубак:
- Мое! Ищи себе другую забаву!
- Да пожалуйста, - ничуть не обидевшись и, тем более, не смутившись, фыркнул молодой дракон и, изящно взмахнув длиннющим хвостом, ловко ушел в сторону. Впрочем, кажется, работы ему было не найти – все корабли уже пылали или затонули, и теперь драконам оставалось только заканчивать начатое, что они и делали с немалым удовольствием, тогда как люди и эльфы с гномами уже отложили оружие, чтобы позаботиться о своих раненых. Леадар удовлетворенно кивнул и начал кружить над морем, выглядывая внизу знакомых, но тут его внимание привлекла яркая и подозрительно знакомая золотая вспышка на одном из немногих непотопленных кораблей Дармингема, а потом очередной всполох выхватил из мрака фигуру черной драконихи, сражавшейся с каким-то человеком в сером плаще, с рук которого то и дело слетали молнии заклятий.
- Гэбриэлла! – закричал Леадар и бросился на помощь, но та не могла ни услышать, ни ответить ему – все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не подпустить вражеского колдуна к по-прежнему безвольно привалившейся к мачте Альдане, и она свирепо рычала, скаля громадные клыки. За спиной чародея маячили еще три воина, а все попытки драконихи отогнать их встречал невидимый щит их колдуна... будь Гэбриэлла сейчас полна сил, она бы только посмеялась над такой защитой, но она была измучена и истощена, и пламя попросту застывало на поверхности щита. Когда же дракониха пыталась лапами выбить оружие из рук беоларцев или схватить их клыками, то она натыкалась на острые лезвия, и ее пасть уже сильно кровоточила, а под глазом алела длинная царапина. Зеленые глаза драконихи сверкали яростным светом, из горла вырывался леденящий душу рев, а острые когти рассекали воздух, не давая врагам приблизиться к ней... Умереть, но не отступить, не сдаться, не предать собственные идеалы... Наверное, именно это и значит быть драконом, защитником жизни, хранителем мира, вечным бойцом в бесконечной схватке со злом, что непрерывно ведется под солнцем с самого момента его сотворения... Этой битве не будет конца, пока существует хоть что-то живое и хорошее на земле, ибо немыслим свет без тени, нет жизни без смерти, не бывает добра без зла. Свет вечно следует за тьмой, а тьма крадется вслед за светом, и не суждено им ни встретиться, ни разойтись, потому что такова цена мира и согласия во Вселенной. И, должно быть, именно поэтому род драконов не может быть прерван, не имеет права исчезнуть навсегда, кануть в бездну, раствориться в переплетении веков и тысячелетий – ведь иначе рухнут ограждающие затворы, пошатнутся вековые стены, сдвинется Великое Равновесие...
- Не пущу! – зарычала она, загораживая собой Альдану, и из пасти ее дохнуло испепеляющим жаром, - Ни за что! – и, приподнявшись на задние лапы, она резко бросилась вперед. Сразу несколько острых стальных наконечников впились ей в грудь, но она все равно не отпрянула, не замедлила, не исказила великолепного прыжка – лишь еще сильнее навалилась вперед, еще глубже загоняя холодный металл в собственное тело и разбрасывая врагов ударами могучих лап. Глаза ее потемнели от боли и злости, с каждым ударом сердца раны набухали горячей кровью, но она все равно сражалась – безумно, яростно, бесстрашно! И когда беоларцы всем скопом бросились на нее, она только с еще большей ожесточенностью бросилась вперед, разрывая противников на части всеми ей доступными способами... не замечая, что колдун, поняв, что им не выстоять один на один против разъяренного дракона, отошел немного назад, загородившись от нее спинами своих солдат, и над его руками, вскинутыми к небу, сгущаясь, закружил странный чернильно-черный шар, в недрах которого вспыхивали багровые и оранжевые молнии, а тьма все сгущалась, все расползалась вокруг, готовясь вот-вот вырваться на свободу...
- Гэбриэлла, не-е-ет!
- Леадар? – она удивленно вскинула голову, и на мгновение, на одно кро-шечное мгновение она увидела своего друга, что во весь дух мчался к ней, и на спине его сидел... сидел Кайлиар! Король ночных эльфов что-то шептал, протягивая вперед бледную, почти восковую руку, и на его пальцах дрожали синие искры... Увидев их, беоларский чародей кривовато усмехнулся – жуткой, потусторонней улыбкой мертвеца! – и, за миг до того, как ярко-синяя молния ударила его в грудь, прокричал:
- Будьте вы все прокляты! – после чего резко швырнул зачарованный шар себе под ноги...
- Не-е-ет! – закричал Леадар, но сделать ничего не смог – яростная вспышка ослепила его, а мощная волна раскаленного воздуха и дыма отшвырнула прочь, с той же легкостью, с какой дыхание ребенка сбивает полет нежной бабочки, и он, отчаянно переворачиваясь в воздухе с нелепо растопыренными крыльями, отлетел далеко в сторону, всеми силами пытаясь восстановить равновесие и не свалиться вниз. Лишь боковым зрением он успел заметить, как что-то темное сорвалось с его шеи и полетело вниз...
- Кайлиар! – крикнул дракон, - Кайлиар! – и, сложив крылья, он камнем упал следом, рассекая головой плотный, как вата воздух, успев подхватить беспомощно падающего короля передними лапами. Кажется, удар едва не выбил из эльфа весь дух, потому что он безвольно обвис в его острых кривых когтях, и Леадар лишь понадеялся, что он еще жив... Лишь через несколько долгих мгновений он слегка пошевелился – эльфы вообще отличаются особой выносливостью, и тогда Леадар бережно пересадил его к себе на шею, поддержав его носом, чтобы он сумел как следует зацепиться за его гриву, после чего рванулся выше в небо, где воздух был не таким горячим. Изо всех сил хлопая крыльями, он отчаянно пытался удержаться в бушующем воздухе, что было не так-то просто – ударные волны все не утихали, и его трясло и швыряло, как в шторм, а над свинцово-серым пенящимся морем на полторы мили вверх поднялось громадное, похожее на башню оранжево-черное облако, отсвечивающее зловещей огненной краснотой, и все внизу замерли, в страхе глядя на это невероятное зрелище. И не один Леадар увидел, как там, на вершине этого облака, словно вылепилась из тумана фигура юной девушки с развевающимися огненными волосами и широкими черными крыльями, трепещущими за спиной... Она стояла на самой вершине, глядя прямо на них сияющими глазами, и молодому дракону показалось, что она улыбается... а потом она выхватила откуда-то из-за спины длинный серебряный меч с черной извитой рукоятью и отсалютовала им, после чего взмахнула руками и словно растворилась в диких вихрях... Облако тут же начало медленно затухать и оседать вниз... и Леадар едва успел заметить, как из него вывалилось чье-то безжизненное тело и рухнуло в море...
- Гэбриэлла! – истошно взвыл он и бросился за ней. Ветер так и заревел в его ушах, грозясь вырвать ему глаза, а Кайлиар мертвой хваткой запустил пальцы ему под чешую, пытаясь удержаться, но он все равно падал, как подстреленный, пока не схватил свою подругу и лишь у самой воды сумел выправить полет, после чего потащил Гэбриэллу за собой, а та, обмякшая, мешком висела в его лапах, и голова ее моталась в такт взмахов его крыльев... С трудом добравшись до прибрежных скал, Леадар тяжело свалился на землю, неуклюже пропахав брюхом грубую каменистую землю, и Кайлиар, спрыгнув с его шеи, помог ему бережно опустить беспомощную дракониху на землю. На ее теле не было никаких серьезных ран, но из ушей, рта и уголков глаз медленно текла теплая темно-красная кровь, а крыльями и лапами она прижимала к груди чье-то худенькое маленькое тело... Леадар осторожно, почти нежно разжал ее когти, и Кайлиар бережно вытащил из судорожной хватки драконихи императрицу Альдану. Кажется, девушка была уже на грани жизни и смерти, но все же сумела открыть глаза и посмотреть на склонив-шегося над ней ночного эльфа... в ее небесно-голубых очах не было ни боли, ни отчаяния – только какая-то странная, не присущая живым людям печаль, и бледные губы ее шевельнулись:
- Мы... победили?
- Да, - кивнул эльф, надеясь, что его голос не сильно дрожит, и на лице де-вушки мелькнула слабая улыбка.
- Хорошо, - тихо прошептала она и закрыла глаза, а Кайлиар печально опустил голову, молча провожая юную императрицу в последний путь. Леадар, сидя рядом, изо всех сил прижимал к груди свою Гэбриэллу, но плакать он уже не мог, и только глухо выл, одиноко и тоскливо, по-волчьи выл, невидящими глазами глядя на небо, затянутое мглой и лишенное даже света звезд, и непонятно к кому обращаясь, потому что та, кого он любил, уже не могла ему ответить. Это был стон, дикий, полный невозможного горя стон, безутешный плач и вызов жестокой судьбе… И он даже головы не повернул, когда земля рядом с ним содрогнулась, громадные, размером с целый дом, гранитные валуны медленно откатились в стороны, точно песчинки, и из-под земли, раздвинув ее треугольной рогатой головой, выползло исполинское существо, отдаленно напоминающее невероятных размеров зелено-бурую змею.
- Ты сам ступил на этот путь, - пророкотал дракон Земли, свернувшись рядом с ним полукольцом и глядя на безутешного Леадара немигающими темно-зелеными глазами, не отражавшими ни одной из испытываемых им эмоций, - Ты знал, что такое возможно.
Молодой дракон ничего не ответил, он только раскачивался из стороны в сторону, зажмурившись и никого не слыша, кроме своего одиноко стучащего сердца, каждый удар которого рождал в его груди боль, как будто вместе со смертью Гэбриэллы из него вырвали, по меньшей мере, половину. А великан невозмутимо продолжал:
- Такова цена жизни, малыш. Мы теряем тех, кого любим, остаемся одним под этим солнцем, что больше уже не светит для нас столь же ярко, как прежде, и живем, хотя знаем, что легче было бы умереть. Такова наша дорога, полная горя и печали, полная утрат и потерь. Но мы должны преодолевать ее мужественно, потому что иначе поступать не имеем права. Мы драконы, мы другие. Мы непохожи на тех, с кем делим этот мир. Да, мы живые, мы умеем страдать, но наши страдания – ничто по сравнению с нашей великой целью, что была поставлена перед нами, когда мир был еще юн. И мы должны быть стойкими. Мы должны преодолевать самих себя. А потому оставь ее, Леадар. Ты уже не вернешь свою подругу. Она ушла туда, откуда нет возврата...
- Тогда я отправлюсь вслед за ней, - прошептал тот, и земной дракон вски-нул брови, резко бросив:
- Ты не можешь!
- Могу...
- Не имеешь права!
- Имею. Я люблю ее. И последую за ней, в жизни или в смерти, куда угодно, - Леадар бережно опустил голову любимой на землю, как будто она была стеклянная, и могла разбиться от неосторожного удара на тысячу кусков – как уже разбилось его безутешное сердце, - Куда угодно...
- Ты не можешь уйти! Ты – последний черный дракон! Последний в своем роду! Ты нужен нам, здесь!
- Но еще больше я нужен ей, - тихо сказал он, и голос его напоминал шелест листвы, - И она мне нужна... Без нее... я все равно, что мертв. Не уговаривай меня, старейший... Я давно сделал свой выбор. Я дракон, я знаю свой путь и свое предназначение – но лишь пока она со мной. Я сделал это ради нее, и только ради нее. Без нее… я уже никто. Ни дракон, ни человек… никто. А значит, я уже мертв, – и он опустил подбородок на бок Гэбриэллы, прижавшись к ее медленно остывающей чешуе и готовясь просто, одной лишь силой мысли, заставить свое ноющее сердце наконец остановиться и обрести покой... но тут земной дракон, яростно зашипев, с завидной для его возраста и размеров скоростью рванулся вперед, точно подброшенный и, крепко обхватив его петлей своего могучего мускулистого тела, оттащил от нее.
- Что ты делаешь? – яростно, негодующе взревел Леадар, - Отпусти меня!
- Ну уж нет, малыш, - прорычал тот, сдавливая его еще сильнее, отчего тот, не выдержав, захрипел, скребя лапами по прочной, как изумруд, зеленой чешуе, - Не отпущу. Умирать он вздумал, как же! Ты забыл, кто ты теперь? Забыл, в чем твое предназначение?
- Плевал я на все это! – он свирепо полосовал кривыми когтями чешуйчатую шкуру – правда, не оставляя на ней даже царапин, - Отпусти меня! Я пойду за ней! Ты меня не остановишь! Я все равно пойду за ней!
- Ты – дракон! – проревел тот, заглушив его истерические вопли, - Или ты думаешь, что я сам не мечтал, как ты, умереть и отправиться вслед за своими родичами? Думаешь, мне легко жить, зная, что не осталось ни одного дракона из моего племени? Думаешь, я не страдаю от одиночества? Страдаю! Еще как страдаю! Но я вынужден жить, потому что... потому что это мой долг, понятно тебе? Так же должен жить и ты! Ты не имеешь права уходить! А она должна покинуть этот мир. Она мертва, и ей нет места среди живых. Таковы законы, и не тебе, нахальному, невесть что о себе возомнившему юнцу, их менять, - после чего, посмотрев на тело Гэбриэллы, он что-то неразборчиво пробормотал, махнув кончиком хвоста, и земля вокруг мертвого тела тут же размягчилась, став податливой, как осенняя грязь, и черная дракониха начала медленно погружаться в это месиво... Вот уже исчез ее хвост... ее крылья... ее голова...
- Отпусти меня-а-а!!!
Яростному реву Леадара позавидовал бы и рассвирепевший огненный дракон, когда тот прижал когти к толстой и блестящей зелено-бурой чешуе и выпустил наружу мощный разряд магической энергии. Взвыв от боли, старый дракон конвульсивно дернулся, попутно едва не переломав Леадару все ребра, но хватку все же ослабил, и молодой дракон, последним усилием вырвавшись на свободу, в два прыжка достиг грязевой ямы и, высоко взвившись в воздух, нырнул в нее, как нож в масло, почти мгновенно скрывшись из виду и заставив мутную жижу всплеснуться громадным фонтаном, и потом еще долго колыхаться, прежде чем последние волны исчезли, и земной дракон зашипел от гнева. Глупец! Мальчишка! Что он понимает... Все испортил!
- Нет, - неожиданно раздался над его ухом негромкий голос, - Не все, - и, обернувшись, старик заморгал, потому что рядом с ним стоял сияющий, как луна, белый дракон, и тоже смотрел на грязевую бездну, в которой скрылись два таких юных создания, зачем-то оставив их, дряхлых, топтать эту бренную землю, - Но теперь ты им уже не поможешь. Теперь им самим придется выбирать свою дальнейшую дорогу.
- А что, если они решат все бросить? – прорычал тот, почему-то не испытывая ни малейшего трепета от того, что в таком тоне разговаривает с самим Светлым, - Что, если выберут неправильно? Они оба теперь там, все связующие нити порваны, и они могут уйти насовсем... Что нам всем тогда делать? Кто мы, драконы, если не останется ни одного из наших черных собратьев? И как нам тогда поступить? - Именно так, как ты и сказал – жить дальше, - промолвил белый дракон, - А еще, возможно, дарить жизнь тем, кто того заслуживает, - и, обернувшись, он посмотрел на тело Альданы, чья голова до сих пор покоилась на коленях Кайлиара. Что до ночного эльфа, то он вполне спокойно смотрел на двух исполинских драконов, каждый из которых, возникни у него такое желание, проглотил бы его целиком, как птица – мошку, и даже не подавился бы. - Мои приветствия, король Народа Ночи, - сказал Каральтиан, кивая, после чего склонил свою громадную, излучающую ровный белый свет голову над маленькой девушкой, обнюхал ее... Какой-то странный рокот зародился в недрах его тела, но тут же стих, и дракон, вздохнув, легонько дотронулся носом до груди императрицы, тут же убрав голову, но его мимолетного прикосновения вполне хватило, потому что Альдана задышала и открыла глаза. Некоторое время она молча смотрела на небо, точно не понимая, что жива, а потом попыталась встать. Получилось не сразу, но Кайлиар подставил ей свое плечо, бережно поддерживая ее сзади, и она села, прижав руку ко лбу, точно пытаясь что-то вспомнить. Она посидела так немного, а потом спросила – тихо и прерывисто: - Что случилось? - Ты проснулась, дитя, - улыбнулся Каральтиан, - Ты спала крепко, но я разбудил тебя. С возвращением. - Спала... Но я же была мертва! И... где Гэбриэлла? С ней все в порядке? - Я не знаю, дитя, - покачал головой белый дракон, - Дочь Барвона сейчас там, куда обычно не забредают смертные, и даже я не в силах представить, что с ней сейчас происходит... нас остается только ждать. И надеяться, - после чего он отошел и приблизился к земному дракону, медленно опустив свое громадное тело на камни и так застыв, глядя на недвижную, начинающую медленно застывать грязь и не произнося ни слова. Некоторое время спустя раздалось хлопанье крыльев, и на скалы, тяжело клацнув золотыми когтями, опустился какой-то огненный дракон, по-видимому, самый старый из выжившей троицы – во всяком случае, корона из рогов у него была наиболее внушительной. Он ничего не сказал, просто подошел к Каральтиану и лег рядом, прищурив свои янтарные глаза. С другой стороны к ним, шлепая плоскими ластами по камням, приблизился громадный морской ящер, и тоже не стал задавать никаких вопросов – улегся возле змеиного тела зеленого дракона и нахохлился, встопорщив перепончатый иссиня-голубой гребень. И последним к этому странному сборищу присоединился кто-то из воздушных – легкий, изящный, он опустился тише перышка, едва заметно цокнув коготками, тут же по-кошачьи подвернув лапы и воззрившись на собратьев большими золотистыми глазами. Те кивнули ему, и первым сказал слово морской дракон.- Во имя воды, - промолвил он. В тот же миг с его лапы сорвалась тонкая струйка кристально чистой влаги, что свернулась в форме небольшого шарика и зависла в воздухе, переливаясь всеми оттенками синего и голубого, точно впитала в себя всю силу Океана. - Во имя огня, - прорычал красный дракон, и ярко-алый язык пламени стрелой рванулся вперед, без шипения, без пара слившись с лазурной водой и даже не померкнув. - Во имя земли, - пророкотал земной ящер, после чего крохотный пылевой вихрь присоединился к общей пляске стихий, вспыхнув зеленым. - Во имя воздуха, - прошептал золотистый, послав вперед порыв ветра, чтобы слить четвертую из основ Вселенной в зачарованной сфере. И последним был Каральтиан... - Во имя света, - сказал он, а тонкий, как игла, ярко-белый луч, возникший на его лапе, вонзился в шар, отчего тот засиял, будто крохотное солнце, но потом почернел, и радуга заплясала на его поверхности, как и на чещуе дракона всевластья… Пятеро драконов молча смотрели, как он на несколько мгновений завис над грязевой ямой, словно раздумывая, однако зов крови был сильнее, и сфера, слитая из сил всех мировых стихий, упала вниз, тяжелым камнем скрывшись в жиже. Драконы только проводили его глазами, но ничего не сказали. Ни к чему тут были слова. А Гэбриэлла уходила. По широкой дороге, навстречу солнцу новых миров, и на душе ее было легко. Она уходила. Она сделала все, что должна была, и потому уходила прочь, не жалея о том, что ее не такая уж длинная жизнь подошла к концу... или началу? Началу нового пути? И куда он заведет ее, под какие звезды, навстречу каким друзьям? Она не знала, но от незнания не страдала и не боялась неизвестности – наоборот, только быстрее шагала дальше, ведомая простым, почти детским любопытством... Но тут она услышала за своей спиной чьи-то шаги, и удивленно оглянулась. Кто это может гнаться за ней тут, на перекрестках миров, где каждый идет по своей собственной дороге? За ее спиной вился туман, но неизвестному осталось бежать совсем немного, и вот он вынырнул из молочной пелены, разорвав ее чуть трепещущими за спиной широкими черными крыльями... Леадар. Он все-таки догнал ее. И Гэбриэлла ничего ему не сказала, только улыбнулась радостно и протянула руку. Он с готовностью сжал в ладони ее тонкие пальцы, и они вместе зашагали дальше, прижавшись друг к другу так тесно, что казалось, не две души идут по тропинке, а одна... Они завершили свои дела. Вернули все долги. И были свободны. Их ничто не держало больше. И они уходили. Чтобы не вернуться. И не оглядывались больше. Они смотрели только вперед... и одновременно увидели, как из жемчужного, тонкого, как кисея, но довольно плотного тумана перед ними выступили пять странных теней. И они ждали их... только зачем? Ни Гэбриэлла, ни Леадар не знали этих странных существ, хотя почему-то они казались им знакомыми... Зыбкая прозрачная девушка с переливающейся кожей и глазами, похожими на осколки океана... Толстая приземистая женщина с бугристой кожей коричневого цвета и длинными роскошными волосами цвета майской листвы... Стройный поджарый мужчина, по чьему телу змеились ярки-красные полосы, а голова была объята рыжим пламенем, отдаленно напоминающим волосы Гэбриэллы... Юноша, словно сотканный из ветров, чьи золотистые одежды развевались за спиной... И некто сияющий, как солнце, на которого невозможно было смотреть, не прикрыв глаза рукой, потому что иначе он грозил выжечь глаза, и нельзя было понять, как же он все-таки выглядит... Они ждали их. И заступали им дорогу дальше. - Пропустите нас, - потребовал Леадар, без малейшего страха глядя на эти потусторонние существа, - Вам нас не остановить!Тени только еще плотнее сдвинули свои ряды, в воздухе запахло грозой. Они твердо решили не дать им уйти. - Отпустите нас! – Гэбриэлла гневно на них посмотрела, - Мы сделали все, что от нас требовалось, и теперь хотим наконец обрести покой! Прочь! Возвра-щайтесь к тем, кто вас послал, и никогда больше не вставайте у нас на пути!Тени посмотрели на нее, а потом заговорила та, зыбкая, и голос ее напоминал веселое журчание ручейка в дремучем лесу: - Зачем вы уходите? - Как зачем? – она удивилась, - Мы сделали то, что должны были, мы отдали за это свои жизни, а потому хотим уйти! - Но вы еще не мертвы. - Как не мертвы? А что, по-вашему, с нами? - Вы снова на перекрестках дорог, - сказала зеленоволосая женщина – словно летняя трава прошуршала на легком ветру, или осенние листья застелились по земле, - Вам выбирать. Только на этот раз уже никто, никакие владыки царства теней вам не помешают. - То есть, - медленно проговорил Леадар, - вы хотите сказать, что мы еще не мертвы? - Кажется, мы только что именно это тебе и пытались втолковать! – фыркнул огненный мужчина, тряхнув своими рыжими кудрями и осыпав все вокруг искрами, - Но вы не пойдете дальше, пока не решите окончательно и бесповоротно. Хватит вам уже стоять сразу на двух камнях! Вас не держат никакие долги и обещания, это правда. Но ведь можно жить счастливо и без долгов, не так ли? И такая жизнь, между прочим, гораздо приятнее!Гэбриэлла и Леадар переглянулись. На лице девушки мелькнуло сомнение, ее друг только плечами пожал. - Тебе выбирать, Гэбриэлла... - Не ей. Вам, - поправил его дух Воздуха, и этот голос напомнил свист ветра в глубоком горном ущелье, - Только вы оба, вместе можете решать свою судьбу, потому что отныне вы соединены навеки. - Ну хорошо, хорошо, вместе так вместе... Хотя как я бы делал это один? Гм... – Леадар притворно задумался, но потом весело улыбнулся, спросив: - Так что, Гэбриэлла? Все-таки туда? – он мотнул головой вперед, - Или туда? – и он оглянулся назад, на дорогу, по которой они пришли, - По мне, так и туда, и туда можно... но что ты думаешь? - Я? – она задумчиво посмотрела назад, - Знаешь... это сложно решить. - А если послушать то, что тебе сердце говорит? - Сердце? – она положила руку на грудь, словно пытаясь нащупать его под тканью одежды... да, оно все еще билось, тихо, но стучало о ребра, - Оно говорит... Оно говорит, что... – она глубоко вздохнула, - что мы с тобой поторопились уйти. Мы еще не узнали толком ничего из того, что готов предложить нам мир, за исключением каких-то там обязательств и обещаний. Мы с тобой все время жили потому, что так было надо... а не потому, что мы того желали, - она вздохнула, - А мне бы хотелось хоть один день прожить так, как мне хочется... Мне бы хотелось еще раз увидеть Агнорган, найти там Лиру, мою милую Лиру, и поговорить с ней по душам... Мне бы хотелось слетать в Беоларское королевство, разыскать там свой остров – а я уверена, что сразу узнаю его – и встретиться с моей подругой Миерой, чтобы сказать ей, что у меня все хорошо и я ее очень люблю... А еще... Еще я бы не отказалась спуститься в подземелья гномов и посмотреть на их потаенные города, да еще и поболтать с Морггуром и сказать ему, как мне дорога его дружба... и еще попутешествовать по западным островам, чтобы посмотреть, а не уцелели ли где-нибудь там последние сумеречные эльфы... честно говоря, я не верю, что они все исчезли! Они не исчезли, и... Ах, мне бы столько всего хотелось! Столько всего!.. Может, попробуем? - Ну... а почему бы и нет? – он с силой провел рукой по золотистым волосам, поставив их торчком, как иглы у ежа, - Я ведь только стал драконом... Черт, я все это время только и делал, что лазил по пещерам гномов, обстукивая головой их низкие каменные потолки, или гонял тех проклятых колдунов в зачарованном тумане, в каждый момент рискуя получить заклятие в крыло или в глаз и упасть прямо в море... да, конечно, это еще то приключение, и я не думал, что такое возможно, когда был человеком, но ведь я так и не узнал, что значит быть драконом на самом деле! К тому же, кое-какой должок за мной все же имеется! Я же тому, ну, который такой длинный, то ли зеленый, то ли коричневый, с оленьими рогами, не успел эти самые рога за то, что он меня едва не задушил...! – и тут он выдал такое, что дух Земли непроизвольно поежилась, и Гэбриэлла, не выдержав, расхохоталась во все горло, а чуть погодя к ней присоединился Леадар. Отсмеявшись, парень с девушкой улыбнулись и крепко взялись за руки, после чего посмотрели на тени. - Вы правы, - сказала Гэбриэлла, улыбнувшись, - Мы немного поспешили со своим уходом. - А значит, раз еще не поздно вернуться в наш мир, мы воспользуемся этим весьма заманчивым шансом... ведь не каждый же раз каким-то там умершим людям или драконам предлагают подобный выбор! – тут Леадар широко усмехнулся, сверкнув зубами, - И все-таки ну до чего же упорно нам не дают спокойно отойти в мир иной!Гэбриэлла фыркнула, а Леадар, усмехнувшись, вполне серьезно кивнул духам, сказав: - Ну что ж... тогда мы, пожалуй, вернемся. - Удачи вам, - промолвил дух света, - И будьте счастливы... Вы несете на себе печать всех мировых стихий. Все мы – ваши хранители, и ваш путь – это наш путь, поэтому идите, и помните, что вы – Дети Стихий! - Мы этого никогда не забудем, - сказала Леадар. - И... спасибо вам, - добавила Гэбриэлла, после чего, повернувшись к ним спиной, они зашагали назад, а духи, удовлетворенно кивнув, растаяли в тумане вечности. Они выполнили свою задачу и отбыли с миром, растворившись в ткани мирозданья... И драконы, что ждали чуда у края глубокой грязевой ямы, невольно отшатнулись назад, когда ссохшаяся корка неожиданно треснула, вспыхнула разноцветным огнем и разлетелась на мелкие кусочки, как будто изнутри по ней хорошенько ударили кувалдой, а из недр земли, огласив весь остров громогласным ревом, вырвались две стремительные черные тени, двойным винтом уйдя под самые облака. В тот же миг на востоке ослепительно яркой полосой полыхнуло показавшееся из-за моря солнце, и драконья чешуя засверкала, точно драгоценные камни, пока оба ящера кружили высоко в небе, мощно рассекая широкими крыльями прохладный утренний воздух... Потом они начали медленно спускаться, так плавно, как будто читали мысли друг друга, спускаться туда, где их уже ждали, и острые стальные когти Гэбриэллы тихо звякнули, когда она коснулась ими серых скал, с мягкой улыбкой глядя на собравшихся... в отличие от Леадара, что, тут же спрыгнув наземь, с непроницаемым выражением на лице подошел вплотную к дракону Земли и некоторое время смотрел ему прямо в изумрудные глаза, окруженные глубокими старческими морщинами... а потом усмехнулся от уха до уха, точно мальчишка, и сказал ему – да так, чтобы услышали все на этом острове: - Спасибо тебе. Я сперва ничего не понял... но я был глуп тогда, а потому говорю тебе сейчас: спасибо. Я... доставил тебе боль своим заклинанием, я знаю. Можешь даже ударить меня за это… или просто прости, пожалуйста, если, конечно, можешь. - Рад, что у тебя хватило мудрости это признать, - пророкотал тот довольно сурово, но в его голосе сквозило мягкое, почти отеческое тепло, - Что ж, я тебя прощаю, малыш. Ты еще очень молод... даже по человеческим меркам, не говоря уж о драконах. Еще поумнеешь со временем. - Время поумнеть будет у всех нас, - улыбнулась Гэбриэлла, - У каждого, - она оглянулась на Кайлиара, на Альдану, что стояли рядом, и в ее глазах светилась та же радость, что исходила от солнца, величаво поднимавшегося над восточным краем земли, - И все разрушенное мы построим заново, все уничтоженное – восстановим, все не так сделанное – исправим. Только было бы время… И оно будет. Ведь мы вместе, мы – одно целое, потому что все растем из одного корня, всем подарило жизнь одно Древо. А значит, все мы – люди, эльфы, гномы, драконы – все, живущие под одним небом, едины и равны между собой. Есть и те, кто этого не понимал – такие, как Мардон, выросший без любви, или Дармингем, не знавший, что такое сострадание... но их мало, их ничтожно мало, и мы не должны терять наши мечты лишь из-за страха того, что такие, как они, могут поколебать нашу веру в лучшее будущее! Нет... Мы не потеряем ее. Ни за что. Мы будем жить дальше – что бы ни случилось, и никакой тьме на свете не загасить пламя наших душ – пламя нового рассвета!