В День Всех влюбленных Олесю Васнецову, Инну Барсову и еще одну девушку, как самых активных, припрягли разносить валентинки по школе. Впрочем, Инесс вызвалась сама, это входило в составленный ей и Сандрой «коварный» план.
Весь вечер накануне они убили, вырезая бумажные сердечки и сочиняя послания. В их числе были оба варианта, придуманных для Наринского, письмецо наглому толстяку из параллельного класса («Я люблю тебя! Мое чувство к тебе так огромно, что даже ты за ним поместишься!») и небольшая стопка бумажек – главная.
Дойдя, наконец, до своего класса, почтальонши начали раздачу.
– Изюм, тебе три штуки! – сообщила Леся.
– И у меня еще пять, – добавила Инна, протягивая записки. – Пользуешься спросом. Саш, тебе две. – Забирая валентинки, Сандра молча указала глазами на Васнецову. Инесс опустила веки.
– Так, Лесь, тебе, тебе, опять тебе… Ни фига себе! У меня тут остались только твои. Ой, нет, тут еще одна. Квазимодо, это тебе.
– Да неужели? – горбун развернул бумажное сердечко и прочел: «Я тебя ЛЮБЛЮ!!! Ты САМЫЙ красивый!!!!! Смешно, да?». – Очень, – усмехнулся он, отправляя «послание любви» в мусорное ведро.
Тем временем Олеся вслух читала полученные записки. Все они были написаны незнакомым ей почерком. Инесс и Сандра пристально наблюдали за ней, покусывая губы, чтобы не расхохотаться.
– «Я умираю от любви, еще не поздно, позови!»… «Стань для меня солнечным светом, зимой и летом…»… Что за Дима Билан это писал?! – взорвалась она, но любопытство пересилило возмущение, и она стала читать дальше. – «Я к вам пишу, чего ж еще вам?»… Пушкин пошел… «Зайка моя, я твой зайчик»… Что это за бред?! – развернув последнюю, самую большую записку, Леся прочла: «Нет, как это понимать? Я тут, понимаешь, схожу с ума, умираю от любви, а ты меня все не ищешь и не находишь! Если ты сию минуту не поднимешь голову и не взглянешь на меня, я умру… умираю… все. Умер». – Девушка раздраженно подняла голову.
Прямо перед ней стоял Леша Олехов, о чем-то говорящий с Сандрой. Услышав восклицание, вырвавшееся у Олеси, Исаева за плечи развернула к ней Олехова, которого специально выманила на середину класса, и, заливаясь смехом, отскочила в сторону. Рядом с ней, сидя на столе, хохотала мадемуазель Барсова.
– Вы?! – больше Леся ничего не смогла сказать, невольно рассмеявшись вместе с обычными оппонентками. Она ограничилась тем, что стала швыряться в них горстями бумажек, и они не остались в долгу.
В класс заглянула завуч Коршунова.
– Девятый «В», вы звонка не слышали? Ведите себя потише. Где Ольга Александровна? – спросила она, своим быстрым взглядом окидывая помещение.
– Она, наверно, в учительской, Любовь Георгиевна, – ответила Сандра.
– Вселенский Ужас ушел, – прокомментировал Никита Козин, стоило Коршуновой скрыться за дверью.
– Надо было ей к празднику намордник подарить, – сказал Олехов и тут же тонко захихикал над собственной шуткой.
– Леш, ты бы язык придержал, – медленно проговорила Сандра. – Не в первый раз уже.
– Сама заткнись! – мгновенно окрысился Леша. – Если ты перед ней простилаешься, это не значит, что все должны!
Карие глаза Саши расширились. Но не успела она раскрыть рот для достойного ответа, как Инна круто повернулась к наглецу. Злой и твердый взгляд внезапно похолодевших глаз невозможно было бы выдержать.
– Значит так, – раздельно, со сдерживаемой яростью заговорила она. – Больше никогда не смей разевать свою гнилую пасть ни на Коршунову, ни на нас, ясно? Потому что ты не дорос до этого, как физически, так и умственно! И все, не смей мне возражать, бесишь уже! И заткнись, пока я тебя не заткнула! – она ни слова не давала вставить Олехову.
Голос юной ведьмы не повышался до крика, как этого можно было ожидать, но ровный тон пугал еще больше. Она напряглась, будто собираясь прыгнуть. Стоящий рядом с ней Квазимодо вдруг заметил, как в чуть приподнявшихся рыжих кудрях замелькали змейки пламени. Еще секунда – и Инна бы сорвалась…
– Инесс! – предостерегающе шепнул горбун, быстрым движением незаметно приглаживая ее вздыбившиеся волосы и смахивая пламя. Мышцы девушки заметно расслабились. Краем глаза Макс увидел, что она быстро сжала правую руку в кулак и тут же разжала. Квазимодо мог бы поклясться, что в ладони девушки погасла изумрудная молния.
– Тебе сказали – заткнись! – жестко оборвал все же открывшего было рот Олехова Изюм. Леша передернул плечами и о чем-то зашушукался с Козиным.
– Офигеть, – Олеся круглыми глазами смотрела на мрачную Инну, усевшуюся на свое место.
– Что уже случилось? – поинтересовалась Ольга Александровна, входя в класс и оглядывая лица учеников.
– Да ничего, – спокойно одними губами улыбнулась Инесс. – Мы уже все выяснили.
– Что с тобой? – прошептала Сандра, когда она опустилась рядом на стул.
– А что такое?
– Видела бы ты свое лицо! Тебе даже сейчас больше не улыбка бы подошла, а оскал! Я понимаю, что Олехов редкая гадина и его необходимо было поставить на место, но откуда такая злоба?
– Понятия не имею. Все получилось само собой, зато я душу отвела.

Во время урока Максим с беспокойством поглядывал на юную ведьму. Она казалась абсолютно спокойной, как будто перед этим не было вспышки гнева. Но горбун чувствовал в воздухе остаточные, но все же довольно сильные колебания энергии. Макс слегка вздрогнул, представив, какую бурю могла бы устроить его подруга. «Черт, – подумал он, – и после уроков не переговорить: сначала Изюм, потом Нюрка. Надо бы что-то придумать».
Он придумал. Учительница по истории велела перед тестом за три дня повторить весь материал, который они прошли с начала четверти. В записях Максима не было нескольких важных конспектов, и он на день попросил тетрадь у Инны.
– Ты не волнуйся, я завтра отдам, – заверил он уже по дороге домой.
– Да ладно, – девушка махнула рукой. – Можешь не торопиться.
– Слушайте, – вмешался Андрей, – есть другая тема для разговора. Вы хоть понимаете, что теперь понесется по школе?
– Прекрасно понимаем, – Инесс переглянулась с Квазимодо. – Леша обижено и очень рассержено, – девушка сделала ударение на «о». – Теперь оно будет нести всякую чушь и передавать всем эту чушь. И кто-то даже будет верить. Дальше что?
– Что? Ну, если тебе, Инесс, этого мало…
– Мне этого достаточно, – сердито проворчала ведьма. – Но бояться его языка и подстраиваться под чье-то мнение я никогда не буду.
– Аналогично, – согласился Макс. – И вообще, Изюм – не наводи панику раньше времени, а?
– Да не навожу я панику! Просто мы с Сашкой эту парочку лучше знаем, чем вы.
– Слушай, плюнь на них, как мы плюем, – раздраженно потребовала Инна. – И так голова не проходит, на таблетках сижу.
– Ты тоже? – криво улыбнулся Квазимодо.
– И что же вы такое пьете, что головы не проходят? – невинным тоном поинтересовался Изюм, за что и схлопотал от мадемуазель Барсовой подзатыльник. Настроение у всех троих улучшилось на то время, пока ребята не дошли до начальной школы.
Нюра, вся в слезах, выбежала навстречу брату. Шапочка висела у нее на одном ухе, куртка была вся в снегу.
– Так, что случилось? – Макс присел рядом с сестренкой на корточки, торопливо отряхивая ее и оправляя шапку. В ответ девочка только разрыдалась, повисая у него на шее. – Ну, ну, не плачь. Ну, кто тебя?
Инна с удивлением прислушалась к совершенно новой интонации в хриплом голосе горбуна. Одна эта сцена выдала то, что его легко-ироничное отношение к сестре, было всего лишь маской у нежного любящего брата.
– Кто? – повторил он, гладя Нюру по голове.
Из сбивчивых объяснений девочки выяснилось, что мальчишки из второго класса после уроков решили развлечься, поваляв девочек в снегу. Максим решительно поднялся.
– Пойдем, покажешь их. – Во дворе школы Нюра показала пальцем на трех мальчишек, стоящих спинами. – Инесс, постой тут с ней, пожалуйста.
Горбун неторопливым шагом подхромал к мальчишкам. Мощные руки легли на плечи двоим из них.
– Стоять! – негромко велел Макс третьему шкету. – Ну, что, пацаны, весело было? Девчонок в снегу купали? Силу свою показывали? Так вот слушайте, – он встряхнул мальчишек, – если еще раз мою сестру или другую девочку хоть пальцем тронете, я всех троих вот в этом сугробе закопаю. Поняли? – шкеты покивали. – Молодцы, пацаны. Гуляйте!
Юноша вернулся к ожидавшим его «дамам».
– Ну, что, довольна? – спросил он сестру. Так счастливо кивнула. – Ну, пошли. Да, Инесс, – Максим остановился, не пройдя и пяти шагов. – Я не хотел при классе… – горбун извлек из сумки красную в форме сердца коробку конфет. – С праздником.
– Квазимодо, зачем? – вскинула брови Инесс.
– Просто так, – улыбнулся юноша. – А что, нельзя?
– Нет, почему же, можно, – растерянно ответила девушка, – но… – От продолжения ее спас телефонный звонок. – Макс, идите, я догоню.
Взяв сестру за руку, Квазимодо двинулся вперед. Еще не отойдя, он услышал, как Инна говорила кому-то: «Yes, darling… Yes, I am free now…». Слова произносились очень нежно, такого тона от мадемуазель Барсовой едва ли можно было дождаться в повседневной жизни. И тон этот почему-то странно задел горбуна. Неприятное чувство, испытанное им, удивило его самого.
«Что такое?» – с недоумением подумал Макс. Он мотнул головой, раздраженно отгоняя от себя непонятное, совершенно, как ему казалось, неуместное чувство. Но, видимо, что-то все же отразилось на лице, потому что Нюра потянула его за руку:
– Ты чего?
– Ничего, – коротко ответил Максим. Они уже были на подходе к дому, когда Инесс догнала их. – Иди одна, нам пару слов надо сказать. – Девочка глубокомысленно кивнула, будто что-то поняла, и побежала к подъезду.
– Слушай, – Инна оглянулась по сторонам, убеждаясь, что их разговор никто не услышит, – никак не могу тебя спросить, все время кто-то мешает. Ты ничего не узнал по поводу нашего землетрясения?
– Ничего, – горбун покачал головой. – Отец, кажется, и сам толком не знает. Он просто запретил мне ходить в церковь, и все.
– И ты не ходишь?
– Вот еще! Из-за чего? Из-за какой-то ерунды все забросить? Нет, не звоню, правда. Просто сижу наверху. Я так часто делаю.
– В принципе, правильно. У меня тоже по нулям. Глеб где-то пропадает, а спрашивать его о чем-либо я уже боюсь. И мне постоянно снится какая-то чушь, от которой потом голова страшно болит.
– И у тебя от этого? – вздрогнув, спросил Макс. – А что снится: школа, церковь?
– Да. В темноте, какими-то обрывками.
– Такая же фигня. И каждый раз во сне воспринимаешь все, как продолжение предыдущего, да?
Инесс молча кивнула.
– Непонятно – почему именно у нас? Ладно, у меня вообще есть привычка везде совать нос, потому я вечно влипаю. Ну, а ты? Ты ведь умный, осторожный парень…
– Во-первых, не настолько умный. Во-вторых, вряд ли я могу ответить что-нибудь дельное. Будем думать, а там посмотрим. Больше нам ничего не остается.
– Да, ты прав. Ладно, – Инна оглянулась: в поле зрения показались несколько человек, – давай в другой раз поговорим. Может, я еще что разнюхаю.
– Давай. – И Квазимодо, махнув ей рукой, пошел к дому.

* * *

Глеб, закрыв за собой дверь, устало опустился на пуфик в прихожей. Сегодня выдался не самый легкий день. Пришлось съездить по одному делу в Москву, а на обратном пути, по просьбе Джузеппе, на московскую квартиру Дракулы. Сам Калиостро теперь крайне редко появлялся у своих товарищей, чтобы не подставлять их. Вампир же раздобыл, как сообщил, какой-то документ, но по телефону добавил только, что на подлинность его должен проверить Джузеппе.
Молодой некромант не слишком доверял королю вампиров, как, впрочем, и любому представителю этой расы; но он с детства привык, что Джузеппе не может быть неправ и никогда не посоветует ничего дурного. Поэтому и поехал безропотно по указанному адресу.
Владислав ждал его.
– Спасибо, что приехали, Глеб.
– Извините, граф, – называть Дракулу просто по имени Барсов не решался, – что сразу перехожу к делу. Как я понял, вы где-то добыли бумагу, защищенную чарами?
– Пока у меня ее нет, – поправил вампир. – Я знаю, где она и у кого, и ее можно достать за умеренную плату. Оставьте это, – добавил он, увидев, что Глеб потянулся к барсетке, – денег у меня достаточно для того, чтобы ни с кого не требовать компенсацию.
– Тогда зачем вы меня приглашали?
– Затем, что сделку можно совершить в одном заведении не с лучшей репутацией. В последнее время даже мне стало опасно туда соваться: кое-кто там подрабатывает, сдавая своих инквизиторам.
– То есть, вам нужна помощь мага?
– Да. Поверьте, если бы речь шла только о моей безопасности, я бы вас не побеспокоил.
– Я понимаю. Где это? В Москве?
– Нет, это ближе к вашему поселку. Дорогу я покажу.
Как ни странно, серебристый «Опель» избежал пробок. Примерно в десяти километрах от дома Глеб свернул на какую-то полузаросшую проселочную дорогу. Спустя час они приехали в безымянную мини-деревеньку, о существовании которой некромант знал только понаслышке.
– Милое местечко, – улыбнулся на его немой вопрос Дракула. – Тут люди, по-моему, уже не живут. А может, и живут… человека три. Боятся этого места, и не зря. Лет семь назад съели здесь кое-кого.
– Нечисть? – поморщившись от этого пояснения, зачем-то уточнил Глеб.
– Естественно, – вампир продолжал рассказ, уже покинув машину. – Под вашу ответственность, – бросил он двум бледнолицым амбалам, вышедшим из ближайшей избушки. – Так вот, Глеб, нечисть, если помните, в тот период гуляла. Здесь околачивалась большая стая вервольфов…
– Да, я слышал, у нас это дело тогда забрали инквизиторы. Кажется, отстреляли всю стаю.
– Именно. Итак, пришли. Прошу! – Владислав широким жестом указал на приоткрытую дверь большого бревенчатого дома, из которого доносился невнятный шум голосов.
Некромант огляделся: за разговором они углубились в лес. Местность была ему знакома еще по службе в Магистрате. А вот заведение с гордым названием «Золотая молния» он видел впервые.
– Хочу сразу предупредить, – остановился на минуту Дракула, – все переговоры буду вести я. Вам, как человеку, малознакомому с местными «достопримечательностями», лучше ни во что не ввязываться. В самом баре не вмешивайтесь в разборку, если она вас не касается. Но если кто-нибудь по пьяни станет задирать лично вас – отвечайте сразу и жестко. Сила – вот единственное, что они понимают.
– О’кей, – кивнул Глеб.
Они вошли. Н-да, внутренность «бара» ни на процент не соответствовала вывеске. Барсов огляделся, быстро, одними глазами: дешевейший кабак. Наличие двух-трех окошек явно было явлением условным, сальные стекла уже лет сто не пропускали света, а пробоины в них не обеспечивали достойной вентиляции помещения. В воздухе стоял неподвижный дымок, и, как казалось Глебу, столь же густой была смесь самых разных видов вони.
За деревянными столами, у стойки, на полу в проходах толпились представители разнообразной разумной нечисти – лешие, водяные, вервольфы, от оборотней отличающиеся большим сходством с волками, мелкие бесы, неспособные к магии, ведьмаки, упыри. Все это, грязное, одетое в какие-то неопознанные лохмотья, пило что-то сомнительное, курило (и далеко не всегда табак), хватало снующих по комнате, мягко говоря, подозрительных девиц – словом, обстановка ничем не отличалась от обстановки в обычных нижайшего уровня кабаках.
Дракула уверенным шагом пробирался к стойке. Глеб убедился, что вампир здесь не в первый раз. Однако граф явно не был «своим в доску», как сказала бы Инесс, и не стремился к этому: он шел, стараясь, так же, как и некромант, никого не задеть и брезгливо перешагивая через полубессознательные тела на пути.
У стойки Владислав сделал ему знак молча подождать и вполголоса заговорил с барменом, явным хозяином кабачка, «лицом кавказской национальности», только с небольшими рожками и пятачком.
– Глеб? – на плечо легла женская рука. Он обернулся: рядом стояла рослая медно-рыжая красотка.
– Ольгана? – он узнал лесную ведьму. – Ты что здесь делаешь? – хотя вопрос был лишним, целомудрие в этой среде не котировалось.
– Лучше скажи, что ты, благовоспитанный мой, здесь делаешь, – осклабилась Ольгана. – Впрочем… если ты не с очередными делами, можем что-нибудь поделать вместе, – ее рука скользнула вокруг его шеи, ведьма тепло дохнула на собеседника, медленно прижимаясь к нему.
– Я по делу, – подчеркнуто-вежливо отрезал Глеб, без труда отцепляя ее от себя. – И, кстати, Ольгана, я ведь могу еще припомнить прошлую весну, когда ты Инку чуть не отравила. Кто тебя на этот раз подослал? Про идею не спрашиваю, тебя в постель к мужчине толкать не нужно.
– Да пошел ты! – фыркнула Ольгана. – Хотела, как лучше, думала – тебе удовольствие, мне – честный заработок. А ты… Тьфу, интеллигент чертов! И еще: можешь считать меня кем угодно, но на легавых я никогда не работала.
– Оля! – вдруг подкатился пьяный «в дым» волкоподобный тип. – А с кем это ты тут, я чего-то не понял? И к-то это у нас? – отодвинув ведьму, волколак дохнул перегаром на Глеба. Тот с омерзением отвернулся. – А чё ты морщишься, я не понял? Ты откуда взялся, а?!
– Отвали и иди проспись, – негромко посоветовал некромант.
– Что?! Да ты кому это сказал?! – вервольф разразился бранью, на что остальная публика даже не повернулась, и без дальнейших разговоров бросился мстить. Мгновенно ставшая волчьей пасть щелкнула зубами, когтистая лапа вцепилась в плечо мага. Но и Глеб был приучен далеко не к мирной работе. В мгновение ока полузверь отлетел, сбив стол, от которого с визгом отскочили несколько соплеменниц Ольганы, а в следующее мгновение дубовые ножки выросли, согнулись и намертво опутали опешившего вервольфа, полностью лишив его возможности двигаться.
– Кто-то еще хочет? – с угрозой уточнил Барсов у зашевелившейся было нечисти.
– Довольно, Глеб, – остановил его Дракула, одновременно властным жестом успокаивая ворчащее сборище. – Ну, а ты все понял? – обратился он к принявшему более-менее человеческий облик и изрядно протрезвевшему волколаку.
– Отпусти, – угрюмо попросил тот. Глеб щелкнул пальцами, и ножки стола вернулись в нормальную форму.
– Браво! – с улыбкой сказал ему вампир. – Идемте, нам выделили комнату для переговоров.
«Комнатой» назывался отделенный перегородкой от основного помещения закуток с одним маленьким столиком и четырьмя стульями. Только вампир и некромант разместились, к ним подплыл любезный хозяин. Глебу он не нравился – слишком услужливым было выражение смуглого лица и слишком бегающими глаза.
– Прикажете вам что-нибудь принести? – предложил он с типичным акцентом.
– Пожалуй, – подумав, согласился Дракула. – Только не того пойла, которое лакает сброд у тебя в зале.
– Разумеется, – рогатый «трактирщик» утек было за темную занавеску, заменяющую дверь, но Владислав перехватил его:
– Да, Саид, и не вздумай, как в прошлый раз, подмешивать снотворное в стаканы и думать, что я его не почую, – благодушный тон и соответствующее выражение лица исчезли.
– Ну что вы, как же можно, – забормотал бес, бледнея и морщась от боли в запястье, которое Дракула сжал, как в тисках, и, поклонившись, спиной вперед выскользнув из закутка.
– И вы доверяете ему? – вскинул бровь некромант.
– Нет, – спокойно пожал плечами граф. – В этой дыре никому нельзя полностью доверять. Но этот подонок слишком труслив, чтобы повторить попытку или, тем более, работать на Лысую Гору. Храбрый он только со своими шестерками. В тот раз он, видимо, рассчитывал усыпить меня и обчистить, – это замечание вампир выдал без малейшего возмущения, явно считая намерение кабатчика невыполнимым.
– А местный алкоголь вы рискуете пить?
– А почему нет? Изредка позволяю себе немного. Саид сам делает неплохие настойки на травах, по старинным рецептам. В тех дозах, которые я принимаю, они не оставляют следа ни в голове, ни в крови, если вы вспомнили о ГИБДД.
Занавеска мягко колыхнулась. Некромант повернул голову и замер: такого он никак не ожидал увидеть. Вошедшая девушка встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Глеб внезапно ощутил странную дрожь внутри, которую объяснил себе простым удивлением.
Девушка неуловимо напомнила ему Инну. Не столько внешне – у официантки были темные густые волосы и светло-карие глаза, – сколько манерой держаться. Ей было на вид лет двадцать, и она выгодно отличалась от девиц, которых Глеб видел среди нечисти. Аккуратно одетая, каким-то образом она умудрялась сохранять удивительную опрятность не только в одежде. Вся ее фигура, чистое матово-бледное лицо, ясный взгляд излучали такую уверенность в своей неприкосновенности, что ее невозможно было представить в руках пьяных упырей. Они бы к ней не прикоснулись – просто не смогли бы…
– Познакомьтесь, Глеб, – вернул его к действительности надломанный голос Дракулы, – Аида. Единственное исключение из здешних правил. Аида, это Глеб Барсов.
– Очень приятно, – почему-то с трудом выговорил Глеб, протягивая руку. Аида с некоторым опасением пожала ее.
– Посиди с нами, – предложил вампир, указывая на пустой стул рядом с собой. – Ну, рассказывай: как ты тут? Никто не обижает?
– Что вы, Владислав! – рассмеялась девушка. – Кто меня посмеет обидеть? У наших посетителей какие-никакие мозги имеются.
Глеб слушал молча. У нее был грудной бархатистый голос, негромкий и мягкий. Ему не хотелось, чтобы она замолкала.
– Хорошо, – кивнул Владислав, поднеся к губам стакан. Еще одна новость: никто еще на памяти некроманта не удостаивался такой теплоты в голосе короля вампиров. – А как с деловой стороной?
– Никак, – тише ответила Аида. – Шестерки инквизиции куда-то пропали. Новых лиц у нас не появлялось.
– А сейчас там нет никого незнакомого?
– Вроде нет. Могу посмотреть.
– Не надо. Тот, кто нужен, сам придет. Или лучше я сам выйду и осмотрюсь. Подождите меня здесь. – Он вышел, оставив Барсова «под присмотром» Аиды.
– Давно вы здесь работаете? – спросил Глеб, чтобы о чем-то заговорить и снова услышать ее чудесный голос.
– Полгода. Почти два года после школы промоталась… – она поймала его невольный удивленный взгляд. – Что вы так смотрите? Да, я почти отлично окончила одиннадцать классов. Понимаю, вы меня считаете такой же, как все эти…
– Нет, – поспешил заверить Глеб, – нет. Просто мне показалось… Нет, извините, ради бога, это так, глупость. Сюда, как я понимаю, вас устроил граф?
– Да. Но и тут не то, о чем вы подумали. Мой папа был вампиром и близким другом Владислава.
– Был?
– Он умер пять лет назад.
– Простите…
– Ничего. Я довольно быстро успокоилась. Это очень плохо, я знаю, но так уж получилось. А Владислав мне всегда помогал. Сюда я устроилась по его просьбе. Ему нужно было доверенное лицо в «Золотой молнии».
– И он вас сюда привел, зная, что это за место?
– Ну да, – Аида удивилась его возмущению. – Он знал, и я знала, но ничуть не боялась. Он привел меня к Саиду, сказал, что мне нужна хорошая работа и что, если мне хоть слово скажут, он прикончит всех виноватых, начиная с самого Саида. Тут слишком хорошо знают его характер. Да я и сама, в случае чего, не белая и пушистая. Через пару месяцев я, наверно, уйду отсюда. Владислав обещал в следующем году помочь поступить в институт; хотя, в принципе, с институтом я бы и сама справилась, – последние слова она произнесла так, словно думала, что ее никто не слышит.
Занавеска снова приоткрылась, и в комнату вошел Дракула, незаметно кивнув Аиде, чтобы она удалилась. Кем был его спутник, определить было невозможно: среднего роста фигуру скрывали просторная черная куртка и мешковатые джинсы. «Аура не чувствуется – значит, маг или сильный вампир» – отметили про себя Барсов и Дракула.
– Хочу сразу попросить, господин некромант, – начал незнакомец, опустившись на стул напротив вампира, – раз уж вы здесь, не пытаться проникнуть в мое сознание, это бесполезно. Как я понимаю, вас наняли в качестве охранника от меня. – Глухой голос ничего не сообщил о владельце.
– Не от вас. И меня никто не нанимал, – быстрый взгляд Дракулы не дал продолжить.
– Где документ? – прямо спросил Владислав.
– При мне. Надеюсь, вы не попытаетесь завладеть им силой? Нет? Отлично. Значит, наша сделка состоится?
– Сначала мы проверим, что вы принесли.
– Из моих рук, – быстро сказал незнакомец. – Сами понимаете, достать это было нелегко, и я не могу допустить, чтобы вы завладели бумагой и убрали меня. Что же до содержания, то для прочтения текста нужно снять чары, чего лично я не могу сделать.
– Хорошо, – переглянувшись, согласились Дракула и Глеб. «Только интересно, – подумал вампир, – что нам помешает убрать тебя после покупки свитка или тебе удрать с ним и с деньгами? Впрочем, нет, сбежать ты точно не сможешь». Примерно такие же мысли посетили и некроманта, но он благоразумно промолчал.
Замаскированный «коммерсант» извлек из-за пазухи свернутую желтоватую бумагу. Осторожно развернув, он продемонстрировал непонятный ни одному из троих набор черточек и завитушек.
– Позволите? – Глеб протянул руку и концами пальцев дотронулся до бумаги, изучая наложенные на нее чары. – Странно. Это явно темная магия, но эту комбинацию я не знаю. Какие-то бесовские приемы…
– Возможно. Ну, так как, это то, что вас интересует?
– Возможно, – в тон ответил Дракула. – Надеюсь, ваша цена не изменилась?
– Надо бы, но, пожалуй, оставлю прежнюю. Я предлагаю следующий обмен: господин некромант с помощью телекинеза заберет у меня документ, а я тем же методом получу деньги. Вы согласны?
– Пожалуй, да, – подумав, решил вампир и выложил на стол перед собой несколько крупных пачек купюр. – Доллары примете? – с некоторой насмешкой уточнил он.
– Разумеется.
Ни Глеб, ни незнакомец не шевельнулись, пока бумага и зеленые пачки меняли свою дислокацию. После этого некромант сразу же убрал рукопись с молчаливого согласия вампира. Незнакомец, не открывая, проверил каждую пачку, на минуту касаясь ладонью.
– Убедились? – спросил Дракула, поднимаясь с места, когда проверка была выполнена.
– Да. Вы не убьете меня?
– Зачем? Если только вы не страдаете излишней болтливостью.
– О, об этом можете не беспокоиться. Прощайте, господа. Для всех нас будет лучше больше не свидеться. Прощайте.
Они все вместе покинули комнату. Незнакомец моментально затерся в толпу гуляющей нечисти и скрылся.
– Все нормально? – к ним неслышно подошла Аида.
– Да, девочка моя. Счет принесла? – улыбнулся граф.
– Как всегда, – Аида ответила такой же улыбкой. – Саиду что-нибудь передать?
– Ничего. Давай, до встречи. Скоро я тебя заберу. – Аида наклонила голову, и он поцеловал ее в лоб.
– До свидания, – девушка протянула руку Глебу. – Мне было приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже, Аида. Вы простите, если обидел, – Барсов поцеловал ее протянутую для пожатия руку.
– Не за что, я ведь уже сказала, – едва слышно прошептала Аида.
Стоящая в стороне Ольгана бросила на «официантку по особым поручениям» полный зависти и ненависти взгляд, но, заметив, что на нее смотрит Дракула, презрительно отвернулась.
– Ну, и что мы молчим? – с привычной легкой иронией поинтересовался вампир, шагая к машине.
– О чем вы?
– Бросьте Глеб, вы уже не мальчик, хоть и молоды, чтобы краснеть и делать вид, будто ничего не понимаете. Вас ведь так и тянет на расспросы о ней, не так ли?
– Так, – неожиданно для себя ответил Глеб. – У меня не так много вопросов, как вам кажется. Аида рассказала, что ее отец вампир. А о матери ни слова. Я не стал спрашивать.
– И правильно сделали, – помрачнел Дракула. – Точно не могу сказать. Она, кстати, по паспорту Айдана Тагировна Сабирова. Это уже по нашему крещению Аида. А об ее матери Тагир никогда не говорил. То ли лесная ведьма, то ли бесовка, что-то там непонятно. Но девочка совершенно не помнит мать, так что даже не пытайтесь узнать.
– Не буду, конечно. Но скажите: если вы так к ней привязаны, как я могу судить, – почему так рисковали, отдавая ее в этот притон?
– Во-первых, я думаю, что Аида вам разъяснила, молодой человек, как ко мне относятся в этом притоне. А во-вторых, по-моему, вы несколько излишне поддались обаянию моей подопечной. Аиде тоже палец в рот не клади. Этакая кошечка: пока надо – она милая и ласковая, но если выпустит когти – мало не покажется никому. В школьные годы она бы еще дала фору вашей племяннице.
– Да, то-то я заметил что-то похожее… – рассеянно пробормотал некромант. – Давайте лучше поговорим об этой сделке, – попытался он собраться и сменить тему. – Сколько вы ему заплатили? Кажется, немаленькую сумму?
– Это мое дело, – махнул рукой Дракула. – Рукопись, сдается мне, того стоит. А сколько за нее выложено – это не ваша забота, молодой человек.
– Откуда у вас такие деньги? Не с репетиторства же?
– Какая вам разница? Не беспокойтесь, не краденые. Ваше любопытство удовлетворено?
– Да, – усмехнулся Глеб.
– Вот и прекрасно. Тогда подбросьте меня, пожалуйста, до поворота на ваш поселок. Дальше я сам доберусь. Увидимся завтра у Джузеппе.
Итак, некромант вернулся домой. Машинально взглянул на часы – половина шестого вечера. Он был на ногах уже почти двенадцать часов. Убрав рукопись в сейф, Глеб первым делом пошел в ванную, замочил в тазу рубаху и джинсы, а сам встал под душ, чтобы отмыться от запахов, которыми, казалось, пропитался в «Золотой молнии». Бедная Аида, как же она там работает каждый день?
«Стоп, – вдруг одернул он сам себя, – что же это такое? Первый раз в жизни увидел эту девчонку, знаю только то, что она полувампир, сирота, протеже Дракулы – и все равно все мысли сводятся к ней! Конечно, она красавица, но ведь каждый день по улице навстречу проходят десятки таких же. Нет, – тут же подумалось ему, – не таких же. Но все равно, – продолжал он, чувствуя, что силком вбивает в себя эту мысль, – она же мне годится если не в дочери, то в очень младшие сестры. Нет, это же невозможно!» – он в сердцах выключил воду, вылез из ванны и, обтершись, стал одеваться. Завязывая пояс халата, он вдруг в первый раз почувствовал, что дома что-то не в порядке.
Глеб торопливо пошел в комнату племянницы и замер на пороге. Инесс, пристроив у стены широкую доску, метала в нее с ладони маленькие зеленые молнии. Куски энергии кинжалами вонзались в дерево, прожигая в нем углубления.
– Это что такое? – ничего умнее некромант не смог придумать.
– Привет, Глеб! – как ни в чем не бывало улыбнулась Инна, прервав свое занятие и оборачиваясь. – Я не слышала, что ты приехал. Это? Это элементарный боевой прием, довольно примитивный и легко отражаемый магом, хоть что-то смыслящим в магии. Я думала, ты знаешь.
– Я-то знаю, – у Глеба даже язык не повернулся ее отчитать, такая уверенность в собственной правоте звучала в голосе девушки. – А ты его откуда взяла?
– Отсюда, – Инесс махнула рукой на толстую книгу на кровати. – Тут много чего интересного. А доску я в гараже взяла, это от шкафа, который ты хотел выбросить.
– Лучше бы что-нибудь дельное разучила, – проворчал Барсов, садясь на кровать и пролистывая книгу: слава Богу, ничего особенного, сравнительно безопасные заклинания и приемы.
– А я разучила: телекинез разработала, магию Земли (вон, видишь, кактус вырос), да и это тоже не бесполезное. Пролистала до управления текстом, только ничего не получилось. Попробовала на старой тетради, там теперь клякса во весь лист. Черт, надо было действующую взять…
– А, это? – улыбнулся Глеб. – Ну, давай, садись, будем учиться.
Примерно час ушел на разъяснение юной ведьме принципа связи с веществом, которым нанесен текст, удержания вещества в исходной форме и прочих тонкостей. С первых попыток у Инны, естественно, не получилось чистого выполнения: буквы, написанные на листе бумаги, перемещались медленно, изгибались, расплывались. – Хватит на сегодня, – остановил ее Глеб, заметив первые признаки усталости и раздражения. – Завтра продолжишь, и все со временем получится. Лучше скажи – зачем тебе понадобилось боевое заклятие? – Да так, – уклончиво протянула Инесс, но что-то в ее голосе настораживало, – мало ли, пригодится. – А ну-ка, посмотри на меня! – строже сказал некромант. Просканировать открытое сознание девушки было делом минуты. – Значит, ты его уже почти опробовала? – Жаль, что только почти, – проворчала ведьма, – я была в такой прекрасной форме. Квазимодо удержал… – …И спасибо ему за это. Ты хоть знаешь, что такое сдержанность? – А ты знаешь, что такое «достали»? Я вроде уже говорила, что не собираюсь никому спускать. – И решила запустить боевым заклинанием в человека. – Он сволочь, Глеб! – жестко отрезала Инна. – Наглая зарвавшаяся сволочь. И давай на этом закончим, ладно? Между прочим, ужинать пора. – Хорошо, Инесс. Разговор мы закончим. Но колдовать вне дома не смей. Это ясно? – Ясно. Придется приглашать гостей домой, – тихо добавила мадемуазель Барсова. Ночью она несколько раз просыпалась. Снова эти сны. Инна уже подумывала о том, чтобы начать принимать снотворное, хотя что-то и подсказывало, что толку не будет. К завтраку девушка спустилась, чуть не падая на лестнице. После еды и лекарства стало легче. – Слушай, – Глеб покачал головой, глядя на темные круги под ее глазами, – мне это не нравится. Я ведь даже не могу увидеть, что именно тебе снилось, в памяти это почему-то не просматривается. Может, тебя Джузеппе показать? – Незачем. По крайней мере, не сегодня. Географичка вышла, мне кое-что надо подправить. – Как хочешь. Но, повторяю, мне это не нравится. – Мало ли, кому что не нравится, – бормотала Инесс, собираясь в школу. Идти было труднее обычного. Голова болела так, что хотелось просто лечь в сугроб и больше никогда не двигаться. Но исправлять случайную «тройку» нужно было срочно, поэтому юная ведьма, мысленно проклиная все на свете, только с завистью покосилась на пустой «пост», где уже привыкла видеть горбуна. Зато Изюм был на своем месте и начал, как всегда, с болтовни: – Привет, Инесс! А почему без эскорта? А если тебя украдут? – Изюм, – ровно попросила Инна, – заткнись, будь так добр. Если бы не этот чертов тройбан, ты бы и меня не дождался. – Опять? Да что с вами такое? Второй раз вы с больными головами, причем как-то синхронно. – Не знаю. Но после географии я, наверно, смотаюсь. В классе некоторые обратили внимание на ее нездоровый вид. Кто-то промолчал, но шепот Олехова за спиной мадемуазель Барсова явственно расслышала: – Смотри, у Барсихи какая рожа! Перебрала, наверно (Радостное хихиканье)… И, главное, сразу видно, с кем вчера бухала, горбуна вообще нет (Более счастливое «хи-хи»). – Больше Инесс ничего не услышала, шушуканье стало тише. У нее же не было ни сил, ни настроения отвечать. На втором уроке, стоило девушке чуть задремать, изображая внимательное чтение, под рукой завибрировал телефон. Она незаметно развернула аппарат к себе экраном: пришло сообщение от Максима. Инна щелкнула кнопкой, чтобы прочитать. «Привет. Не разбудил?». Ведьма, потихоньку нажимая клавиши, отправила ответ: «Привет. Почти разбудил, я на уроке сплю». – «Можешь после уроков ко мне зайти?» – «Зачем?» – «Забрать тетрадь и поговорить» – «ОК, я после третьего уйду, нормально?» – «Нормально. 5-й эт., кв. 95». – Инна, а чем мы занимаемся? – поинтересовалась учительница. – Я время смотрю, – небрежно соврала девушка, быстро убирая руку от телефона. К перемене головная боль постепенно начала проходить, однако опытная Инесс сделала самое больное лицо, отпрашиваясь после блестящего ответа на географии у Любовь Георгиевны. Коршунова, даже если и не совсем поверила, отпустила аферистку домой, и мадемуазель Барсова бодро направилась прочь от школы. В подъезде, где жили Седовы, еще не стоял домофон, и Инна беспрепятственно вошла. На лестничной площадке пятого этажа ее визгливо, на весь подъезд, облаял карликовый пинчер в вязаном «пальто». Инесс поморщилась и позвонила в дверь под номером девяносто пять. «Открыто!» – приглушенно раздалось из глубины квартиры. Девушка нажала на ручку двери и вошла. В просторной прихожей было пусто, но из-за ближайшей приоткрытой двери она услышала плеск воды. – Инесс, – крикнул из предполагаемой ванной Квазимодо, – раздевайся и проходи в комнату направо, я сейчас… Пожав плечами, Инесс размотала шарф, сняла пальто и, стащив с головы шапку, привычно поправила волосы перед зеркалом. Из ванной вдруг раздался непонятный шум, и в прихожую выбежала мокрая рыжая мочалка в клочьях мыльной мены. Только когда мочалка, пойманная мускулистой рукой, издала негодующее «мяу!», до юной ведьмы дошло, что перед ней большой рыжий кот. – Привет, – Макс выглянул из ванной, – извини, это мать пять минут назад позвонила, велела вот это выкупать. Две минуты подожди в гостиной, ладно? – Может, тебе помочь? – Не надо, хватит двух мокрых куриц, – Макс действительно был с ног до головы забрызган водой. – Сейчас я Босса сполосну, переоденусь и приду. – Хорошо, – улыбнулась Инна и, пройдя в указанную гостиную, присела на край дивана. Вскоре горбун вошел в комнату, уже в сухой одежде. В одной руке у него была ее тетрадь, на другой Максим держал завернутого в пушистое желтое полотенце кота. – Вот, – он протянул ей тетрадь, – спасибо. – Уже все переписал? – поразилась Инесс. – Ну да, – спокойно улыбнулся горбун. – У меня бы терпения не хватило, – призналась отличница. – Ладно, слушай: тебе сегодня ничего не снилось? – Снилось. Ночь, тропинка перед церковью, какие-то тени вокруг. Потом из-под земли вроде как выросла какая-то пирамида, не пирамида… Потом – свет, очень яркий, ярче солнца – и все. А наутро опять голова как с похмелья. – А ты уже знаешь, как бывает с похмелья? – криво улыбнулась Инесс. – Ну, все правильно. Те же сны, тот же свет, и я точно так же с утра чуть в обморок не падала. Сейчас уже получше. – Угу… Слушай, ты не очень торопишься? Может, я чай организую? – Давай, – подумав, согласилась девушка. В конце концов, неизвестно, когда Глеб соизволит уехать, так что чем позднее она объявится дома, тем лучше. – Мелочь пузатая сегодня долго в школе будет, – пояснил Макс, уже когда они сидели за столом на кухне. – У нее сегодня тяжелый день – целых пять уроков. Нам бы такие трудные дни… А потом у них еще репетиция: младшая школа тоже какое-то «шоу» готовит к празднику, моя набилась участвовать. – Не вижу ничего плохого, – улыбнулась Инесс. – Между прочим, в школе скоро очередной конкурс талантов. Ты нам не поможешь? Помнится, ты как-то обмолвился, что на гитаре играешь. – Есть немного. И пою, – добавил Квазимодо. – После чая могу продемонстрировать. Другое дело, что я на сцене с этим «талантом» в жизни не показывался. – Надо когда-то начинать, – возразила мадемуазель Барсова. – А то у нас вечно на сцене одни и те же. Только в шестом классе – это мне Сандра рассказывала – было свежее лицо: Олехов на Новый год играл Красную Шапочку… – Кстати, об Олехове, – нахмурился Максим, – вчерашние угрозы Изюма сбылись? – Непонятно. Леша, конечно, глядя на меня, сделал выводы, что мы с тобой вчера вдвоем напились и ты поэтому не смог из дома выйти. Думаю, потом Леша еще что-нибудь «поймет». – Тварь! – вполголоса выругался горбун. – Извини, Инесс. Ничего, разберемся. Меня сейчас больше волнуют наши сны. Что это – серьезное предсказание или коллективная шиза у детей-магов? – А я откуда знаю? Глеб хочет с Калиостро советоваться. Сам он – в смысле, Глеб – вчера вечером приехал откуда-то, почитал мне лекцию на тему «как себя вести», но видно было, что маленько не в себе. То ли влюбился, то ли откопал что-то важное. Первого от Глеба ожидать очень трудно… Короче – не знаю я ничего. – У тебя есть хоть какой-то источник информации, – усмехнулся Макс, убирая пустые чашки. – А через моих вообще ничего не узнаешь. – Все-таки трудно, когда тебя считают ребенком и не доверяют, – задумчиво протянула Инесс. – Ладно, давай пока оставим это в покое, все равно ничего не надумаем. Может, лучше покажешь, что можешь выдать на конкурсе? – Пожалуйста, – Квазимодо открыл дверь. – Прошу ко мне. Войдя в его «покои», девушка невольно отметила про себя необыкновенную аккуратность обстановки. От этого Максим Седов еще больше вырос в ее глазах. Усадив даму на кровать, где рядом с ней пристроился увязавшийся следом кот, горбун сам устроился на стуле с гитарой. Тронул струны, проверил их звучание и, удовлетворенно кивнув, заиграл. – Гару? – Инна узнала вступление. – «Seul» («Одинокий»), – кивнул Макс. Юная ведьма даже вздрогнула, когда он запел. Хриплый не по возрасту, но мелодичный голос ее друга был, конечно, далек от голоса знаменитого канадца, но, кажется, обещал стать таким в будущем. К тому же Максим явно (в отличие от самой Инны) прекрасно понимал смысл песни, и при четко произносимом французском тексте она звучала у него не хуже, чем у автора. Но Инесс поразило даже не это, а перемена, произошедшая с Квазимодо. Какая-то непонятная внутренняя сила скрашивала, закрывала неправильные детали внешности. Из ясных голубых глаз прорывался наружу свет, сдерживаемый в повседневной жизни. Окончив петь, Макс прижал струны ладонью и, опершись локтями на гитару, вдруг стал прежним горбуном. Свет, только что окружавший его, будто померк. – Ну, как? – Класс! – выдохнула Инесс. – Ты где так научился? – Четыре года ходил в музыкалку. Потом пришел новый учитель по теории, я с ним серьезно поцапался и бросил школу. А французскому меня мама пыталась учить. Когда у меня начали французские слова путаться с немецкими и с английскими, френч пришлось отложить на время. Но петь по-французски я успел выучиться. – Офигеть. А можешь… – Случайно не это? – улыбнулся горбун, начиная перебирать струны. Он угадал: проигрыш к знаменитой «Belle» Инна и сама подбирала на гитаре. – Нет, – он вдруг остановился, даже не начав петь, – к черту ее. Если еще хочешь, лучше что-нибудь другое. Как тебе, например: «Поговори хо-оть ты со мной, под-руга семиструн-ная…», – он очень похоже изобразил и сиплый рык, и мимику Высоцкого. Инна расхохоталась. – Все, Квазимодо, ты попал: я теперь знаю, кого можно всегда вытолкнуть на сцену от класса, если… – Если надо зал распугать, – закончил Макс. – Нет. Для этого у нас другие кадры найдутся… Концерт, плавно переходящий в беседу, был прерван истошным лаем собачонки из подъезда, который был прекрасно слышен и в квартире. – Это каждый день так? – поинтересовалась Инесс. – Позавчера она и ночью за стеной тявкала, – усмехнулся Максим. – Терпеть не могу этих шавок. Крупных собак, например, как Сандрин Омон, люблю, а этих… Не переношу. – А я вообще кошек люблю. – Квазимодо взял на руки спящего кота. – Да, Босс? Ну, ты-то сейчас со всем согласишься. – Слушай, Макс, – неожиданно спросила ведьма, – я знаю, что у меня мысли вечно скачут. Скажи, а ты читал этот «Нотр-Дам де Пари»? – Инесс, мне стыдно было бы не прочитать. Как говорится, положение обязывает, – с улыбкой ответил горбун. – А ты? – Читала. Только, на мой взгляд, в книге мусора много, я имею в виду километровые описания и море латыни. Честно говоря, описания я просто пролистывала. У меня нет такого терпения, как у Сандры. Прикинь, она два раза перечитала и, по-моему, оба раза плакала. Как-то прихожу к ней, а она сидит зареванная. Спрашиваю, что случилось – книжку прочитала! Нет, у меня тоже были слезы, но, наверно, во второй раз я бы плакать не стала. А вспомнила я про «Нотр», знаешь, почему? Просто когда я отдыхала в Турции, мне понравился один номер у аниматоров. Вот как раз под французскую «Belle» девушка в красном платье танцевала, а трое парней были Квазимодо, Фролло и Феб, так, под фонограмму, как фон у Эсмеральды. Тогда еще порадовало сочетание: Квазимодо в каком-то балахоне, священник в рясе и Феб в джинсах. – В общем, как я понимаю, месье Гюго от этого перевернулся в гробу? – Да нет, если только дернулся. В принципе, ребята неплохо играли. Особенно, Орландо, который, прошу прощения, Квазимодо: согнулся, волосы на лицо спустил, ногу приволакивал, не подумаешь, что днем на пляже мелюзгу занимал. Кстати, вампир-полукровка… Макс с удовольствием слушал ее «художественный треп». Он не знал и не мог знать, что с таким же чувством Глеб Барсов вчера слушал голос вампирки Аиды. Единственным, что отчего-то неприятно задело Квазимодо, было упоминание об Орландо. Девушка, увлекшись рассказом, не сумела справиться с эмоциями, и в ее интонациях появился некий особый оттенок. Она поняла это и запнулась. Ей была непонятна собственная откровенность, какую она себе не позволяла даже с Сандрой. И еще Инесс вспомнила, что пора бы домой. – Я, наверно, пойду. Что-то засиделась. – Как хочешь. Тебя проводить до дома? – Нет, спасибо, не надо. Давай. – Пока. Спасибо за тетрадь. Босс, снова пересаженный на кровать, поднял голову и окинул хозяина и гостью недовольным взглядом.