«Дорогие жители Анделиума. Сегодня будет тепло, вероятность осадков – никакая, облачно без прояснений, температура воздуха плюс двадцать градусов. Желаем вам хорошего дня и приятной погоды. И помните…»
Я выключила телик, так и не дав ей договорить последнюю фразу прогноза погоды. Который в коем веке можно вообще не смотреть, и так каждый день одно и тоже – «без осадков, плюс двадцать, облачно без прояснений». А что такое эти прояснения? Хотелось бы мне знать, может быть что – то, связанное со светом? Ну, тогда вкрутили бы лампочку в небо, вот вам и прояснения. Шутка. Хотя, интересно знать, что это такое. Все свои пятнадцать лет смотрю погоду – так и не поняла, а отец не говорит. Наверное, не хочет забивать мне голову лишней информацией.
Кстати, меня зовут Арлин, и, сейчас, я сижу в обнимку с тарелкой чипсов, перед выключенным теликом, в полном бардаке и жду когда прилетит отец, он демон, а я полудемон. Он меня один воспитывал, мама умерла, когда мне было три. Всё - таки скучно сидеть с чипсами и ничего не смотреть, поэтому, я снова включила телик, сунула в рот сразу три чипсины и, усевшись поудобнее, припала к экрану, в котором шла развлекательная передача с просто уморительным названием – «Веселье в сером мире», не хочу это смотреть, переключила на другой канал, где шла документальная передача – «А что там за серым небом», это мне тоже не надо, переключаю опять, а там реклама – «Хочешь сделать мир ярче?...» - Это стало последней каплей. В общем, по телику смотреть нечего, и я всё – таки оторвала свою задницу от дивана и порылась в ящичке с кассетами – вот кажется, нормальную нашла, достаю, на коробке человек нарисован с мечом и пистолетами, внизу название фильма – «Мириней – повелитель тоннелей», делать нечего, вставила её в видик и снова оказалась на диване с чипсами.
И вот фильм начался, этот демон Мириней бегает по тоннелям, кромсает всяких монстров, если тоннель широкий, то он не отказывает себе в удовольствии отрастить крылья и полетать немного. У меня тоже, кстати, крылья есть, но они ещё такие, подростковые, но летать можно, а вот у отца крепкие, сильные, и он любит заходить в дом не через дверь, а через окно, оно у нас довольно широкое и без стекла, просто, надоело постоянно его менять, отец уже не раз его разбивал. Хорошо, что в Анделиуме нет ветра, иначе моего лихого папашу давно бы уже унесло. Он у меня такой весельчак, и если влетает в дом, то всё заканчивается беспорядком, поэтому я решила сейчас не убираться чтобы все мои труды посвященные уборке не пропали даром.
Свет сейчас был включён только на кухне, и получается я сидела в таком небольшом полумраке. А фильм всё – таки ничего, только такое впечатление, что он уже третий раз подряд убивает одного и того же монстра. Ну, создатели, могли хотя бы размер рогов поменять для наглядности. Засовывая руку в тарелку каждые три минуты, чтобы взять чипсы, я всмотрелась в экран посильнее, свет из кухни немного отсвечивал, и действия фильма было видно плоховато, зато в нём прекрасно отражалась я – сидящая скрестив ноги, передо мной большая тарелка, наполовину заполненная жёлтыми картофельными пластинками, одета я была в спортивный костюм – тёмно синие штаны и длинная белая футболка, обута я была в любимые кроссовки, волосы у меня заделаны в хвостик, небольшие выбившиеся пряди обрамляли лицо как чёлка, кстати, волосы у меня русые, а глаза серо – голубые, всё как у человека, но я полудемон и у меня есть свои особенности, которые я пока не научилась контролировать, как многие демоны и полудемоны в моём возрасте. Я могу выпускать из глаз огонь, это у меня получается вполне хорошо, если бы он не вырывался в то время, когда у меня проблемы с настроением. Ещё я довольно сильная для девушки, могу поднять в одной руке двадцать кило. Хотя, если глянуть на меня впервые, то невозможно поверить, что я действительно это могу. А я могу.
Так как стекла в окне гостиной у нас не было, все, что происходило на улице было слышно – шаги прохожих, взмахи крыльев, бибиканье машин. И наконец – то, я услышала знакомый размах крыльев – быстрый, хлопающий, и с криком: «Поберегись!» - Стук об оконную раму, звон разбившейся вазы, треск опрокинутой табуретки, и финальный аккорд – удар об стену со словами – «Прилетел». Это был папа, он всегда, когда возвращается домой с работы устраивает такой небольшой концерт: «Мягкой посадки па» - Поприветствовала я его, не вставая с дивана, лёгким смешком и чуть не подавилась чипсами, «Если она действительно мягкая» - Кряхтя, ответил мне отец, поднимаясь с пола и отряхивая с костюма пыль и осколки разбитой вазы, потом, он поставил на место упавший столик, и, убрав крылья, подсел ко мне, зачерпнул из тарелки горсть чипсов и уставился в экран. Через пару секунд он спросил – «Что за фильм?» - Я, молча пережёвывая очередную чипсину, дала ему коробку из под кассеты, он, прищурив глаза, внимательно рассматривал её, хотя чего там рассматривать? Название что ли? «Понятенько» - Кивнул он и положил её на видик – «А что говорят о погоде?». Я закатила глаза к верху, скрестила руки возле шеи, улыбнулась до ушей и, вздохнув поглубже, изобразила голос тётки, которая прогноз погоды передаёт – «Температура плюс двадцать, осадков нет, без прояснений».
Пронаблюдав этот небольшой спектакль с погодой, отец пожал плечами и хлопнул себя по бокам – «Как всегда, сколько себя помню, ничего не меняется. Ну ладно» - Он похлопал меня по плечам и указал пальцем на тарелку – «Хватит есть эту гадость, что хотим на ужин?», «Макароны» - Ляпнула я первое, что пришло в голову, кстати, действительно, почему – то очень захотелось макарон. «Макароны, так макароны» - С этими словами, папа удалился на кухню и начал там что – то химичить. А я тем временем начала наводить чистоту, все тряпки с дивана в стирку кинула, вазу, которая разбилась папочкиными стараниями, выкинула, всё остальное на место поставила. Вскоре, гостиная засияла чистотой. И как раз, я собиралась плюхнуться на диван, как папа выглянул из кухни в своём любимом белом фартуке и громко позвал меня – «Арлин, пора ужинать».
Ладно, и так уже належалась на диване, и много питаться чипсами нельзя. Я медленно прошла в кухню, села за стол, и папа тут же наложил мне тарелку макарон с сыром, которые я очень люблю – «Приятного аппетита пап» - Сказала я и принялась за еду, папа ответил мне тем же, и мы оба молча, начали трапезу. И обычный вопрос за столом, от которого папа никогда не избавится – «Как дела в школе?», я махнула рукой – «Как всегда», «Значит нормально» - Отец проглотил то, что жевал, и задал ещё один вопрос – «Когда кстати у вас следующий матч по айрболу?». Ох, айрбол, я в него играю с детства, но соревнуюсь пока – что с командами параллельных классов – «Завтра после уроков играем с классом Дождя» - Ответила я, не отрываясь от тарелки. Мой папа просто кудесник в плане приготовления макарон, и оторваться невозможно – «Кстати, мы собираем деньги на новую форму. По двадцать сандомов с каждого члена команды» - Как только я это произнесла, нависла тишина. Глаза папы удивлённо на меня глянули, затем он отвернулся, и я поняла – что – то не так, и нависли у него проблемы с деньгами – «Как дела на работе?» - Решила я хоть как – то потрясти воздух. Отец горько вздохнул – «Не хотел этого говорить, но всё же – если так и дальше будет продолжаться, то меня в скором времени уволят, а найти новое рабочее место крайне сложно». Папа работает в Сердце Анделиума – архивариусом, в Сердце происходит вся жизнь нашего города, все законы принимаются там, все чемпионаты по айрболу расписываются там, регистрируются браки. В общем, там практически управляют нашей жизнью. Здание Сердца, кстати, видно из окон нашей кухни. Я перевела взгляд на две тёмно серые высокие башни, которые благодаря тёмному оттенку цвета выделялись на фоне серого неба. Верхушки у обоих были острыми, и на них обоих крепился огромный плакат с надписью «Анделиум – навсегда», в жизни не понимала смысла этой фразы, ну Мать с ней, я снова обратила внимание на отца, он сидел, подперев голову рукой, я подошла к нему, обняла и спросила – «Что произошло?», папа положил свои ладони мне на руки и взглянул на меня грустными глазами – «Ничего не происходит Арлин, никаких перемен. Правительство ничего не хочет делать, доступ в архивы строго запрещён, меня сегодня перевели в другое отделение – теперь уйду помогать секретарям, а там зарплата ниже. Придётся нам с тобой экономить». Он снова горько вздохнул, кто как ни я, всегда возвращаю ему оптимистические мысли, я покрепче обняла его, поцеловала в лоб и сказала бодрящим тоном – «Не волнуйся папочка, ещё прорвёмся» - «Надеюсь» - Ещё раз вздохнул он и посмотрел в окно, на башни Сердца.
Телевизор по-прежнему оставался включённым, фильм уже заканчивался, а смотреть конец не было особого желания. И я как обычно, выключила его на расстоянии, с помощью заклинания нажатия – вытянула указательный палец по направлению кнопки на пульте и сказала – «Лингада». Экран телика погас в один миг. Мы с папой как раз закончили есть, хорошо, что из посуды, мыть всего две тарелки и такое же количество вилок. Мыть посуду – моя постоянная обязанность, впрочем, как и уборка. Готовкой я занимаюсь по вторникам и четвергам, хотя готовлю неплохо, но до уровня папы мне ещё далеко.
Отец уже сидел на диване со стаканом охмелина в руке и смотрел новости по «Анделиум ТВ», иногда я задаю себе вопрос – А зачем вообще их смотреть? Всё равно ничего не меняется, ровно, как и погода. Я вздохнула и посмотрела через окно, на ночные огни Анделиума. У нас всегда темнеет рано. Глянешь на небо – оно чёрное, без этих ярких и блестящих точек, которые в сказках называют звёздами. А как мне хочется увидеть эти самые звёзды, и этот солнечный свет, только я не знаю, что это такое – солнечный свет, но всё равно хочу его увидеть. Я хочу почувствовать ветер, узнать – что такое море, увидеть других существ, а не только ворон, дворовых собак и кошек. Хочу побывать за пределами Анделиума, но говорят, это сделать невозможно, многие пытались раньше, но у них ничего не вышло. Выхода из этой Мутной серой пещеры не существует. Но я уверенна, что это не так, и когда нибудь, я всё – таки узнаю, то такое солнечный свет и море с ветром.
Похоже, я так замечталась, что не заметила даже, как телевизор давно уже был выключен, а папа похоже поднялся наверх и спит там. Да и тарелки мои были уже давно вымыты. Задвинув шторы, я зевнула и, выключив свет на кухне, потащилась в свою комнату наверху. Дверь была завешана моими детскими тупыми рисунками, им уже лет сто, наверное, но я всё равно люблю их, потому – что они нарисованы…яркими цветами – ярко – красным, светло – зелёным, насыщено – синим. Тихонько толкнув эту скрипучую деревянную доску, чтобы папу не разбудить случайно, я плюхнулась на кровать, потом только скинула кроссовки, но расправлять постель я не собиралась, пока что. Моя кровать находится прямо под окном, я залезла на подоконник и, обняв свою любимую вещь – книгу «Свет и Тьма», я прислонилась лбом к тёплому стеклу. Даже по ночам, температура воздуха не менялась. Иногда мимо моего окна пролетали чёрные тени разлетавшихся по домам или по делам Анделиумовцев. Я раскрыла книгу. Тысячу раз подряд её перечитывала, но в самой середине книги, была вырвана страница, и дальнейший смысл мне был непонятен. И я всё тщательно пыталась понять его. И, в общем – то, безуспешно.
Я слезла с подоконника и улеглась поудобнее на кровать, накрылась одеялом с головой, и, закрыв глаза, представила завтрашний матч, школьный спортивный комментатор говорит – «Вратарь Арлин Менс отбивает очередную вражескую атаку, лайтон переходит к нападающему Конору Пикту, он предает его Лильен Джаванне, она обходит «дождевика» Зака Фиера, делает переворот….снова передаёт мяч Конору Пикту и он забивает гол, решающий гол, победный гол. Это первая победа команды класса Туч в этом сезоне айрбола школы «Мидл Тиз». Это верная победа, друзья мои….» - Перед глазами пролетали болельщики класса Дождя и нашего класса, как по воздуху летает лайтон, а его передают друг другу Конор и Лильен, а другие члены команды готовы в любой момент принять пас, а я стою на воротах и отбиваю все атаки «дождевиков», эти мысли были для меня самыми сладостными и самыми приятными, и я сама не заметила, как уснула, и всю ночь мне снился этот сон.