Она похоронила Миро только на утро следующего дня, на том месте, где он спас ее, и долго потом не могла найти утешения возле холодной и сырой могилы. Вернувшись в землянку, она так же не могла найти себе места, ходила кругами по пустому дому, такому привычному, но теперь такому чужому. Ее лихорадило, видимо сильно простыла, пока была на улице, там, рядом с ним, не в силах покинуть его последнего пристанища.
Потянулись дни, серые, тоскливые и бесцельные. Как она могла жить так раньше? Ведь жила как-то, и без него... Видимо Миро был прав, говоря ей о силе мести. Возмездие свершилось – теперь убийца мертв, но лучше от этого не становилось. Родители не вернулись к ней, не спустились с неба и не позвали к себе... Взамен этому, Миро покинул ее так же, как и они – навсегда, ожидая встречи теперь уже в других пределах внеземного пространства. Теперь лишь пустота и глухая, ноющая боль заполняли смысл ее жизни, а был ли этот смысл теперь? Она искала, но не находила ответа...
Свою землянку она покинула через неделю, даже нисколько не жалея об этом – там все напоминало о Миро. Не хватало его голоса и задорного смеха, не хватало тепла рук и бездонных серых глаз, в которых она тонула раньше с таким блаженством. Она часто принималась плакать, уже глухими рыданиями, поскольку слез просто не сталось.
Бесцельно брела, заходила в селения, стучала в дома ища приюта на ночь, и если не впускали – шла дальше, а впускали – так с рассветом прощалась с радушными хозяевами, и снова уходила в никуда, нигде по долгу не задерживаясь.
Так прошло два с половиной месяца. В середине лета, Наяда пришла в город, в поисках очередного ночлега особо на него не рассчитывая, поскольку в городах чаще всего можно было услышать отказ. Она подошла к первому, попавшемуся на глаза дому и тихонько постучала. Дверь отворилась почти сразу, и на пороге возникла хорошо одетая женщина, кажется ее ровесница. Она удивленно посмотрела на Наяду, затем гостеприимно распахнула перед ней дверь:
- Проходите пожалуйста, мы Вас уже заждались! – воскликнула она, и схватив Наяду за руку, почти с силой втащила ее в дом.
- Вы меня ни с кем не спутали? – хотела было спросить магичка, но хозяйка перебила ее.
- Проходите в комнату, он там...
- Кто? – не поняла Наяда.
- Мой сын! Вы ведь лекарь? Вы правда поможете ему? – женщина смахнула слезу. – Я даже не рассчитывала, что Вы так скоро доберетесь. Надеюсь мы не затруднили Вас?
- Нет... но...
- Умоляю, пойдемте в комнату, он умирает!
Наяду больше не нужно было упрашивать и она последовала за хозяйкой дома. Они вдвоем вошли в просторную светлую горницу. У окна стояла кровать, в которой лежал мальчик, совсем еще ребенок, лет восьми – десяти, не больше. Его било в лихорадке и кажется малыш тихонько поскуливал от боли. Мать откинула одеяло.
- Все будет хорошо, доктор уже прибыл. Давай, перевернись на животик, я помогу... – она аккуратно, стараясь причинять как можно меньше боли, повернула его и задрала рубашечку. Всю правую лопатку малыша пересекал глубокий надрез, кожа была уже ярко фиолетового оттенка – омертвевшая плоть, которая покрывала собой уже почти всю спину «антоновым огнем».
Наяда слегка коснулась пальчиками места ранения, мальчик заплакал, а мать запричитала.
- Нагрейте мне воды, и принесите пожалуйста стерильных полотенец, чем больше, тем лучше.
Женщина тут же умчалась куда-то вглубь дома.
- Ничего, малыш, потерпи... – успокаивала ребенка магичка, поглаживая его по голове.
- Вот, все тут. – Мать поставила перед ней тазик, от которого поднимался пар, и положила рядом груду чистых тряпочек. – Вы ведь правда поможете нам?
- Помогу, только покиньте эту комнату до утра, пожалуйста, - попросила Наяда, выкладывая из своего мешочка нужные корешки и травы, которые всегда были при ней.
Всю ночь она просидела у постели мальчика не смыкая глаз, то и дело меняя примочки и смазывая место ранения. Ребенок более не боялся ее, привык к ее теплым, осторожным прикосновениям. Лихорадка отступила от него, боль ушла, и он наконец уснул, убаюканный ее тихим и нежным голосом.
- Опасность миновала, - успокоила наутро, безутешную мать Наяда.
- Мамочка, мне больше не больно! – радостно сообщил ей малыш. – Тетенька лекарь сказала, что через недельку я снова смогу гулять!
- Сможешь, сможешь... – улыбнулась травница, потрепав малыша по голове. – Ну и шустрый же он у Вас.
Слезы радости брызнули из глаз матери. – Спасибо... – только и смогла промолвить она.

Наяда уже собиралась уходить, как хозяйка остановила ее.
- Простите меня, пожалуйста, но не могли бы Вы выполнить еще одну мою просьбу?
Магичка пожала плечами.
- Понимаете, я не потерплю более оружия в своем доме. Одного несчастья вполне хватило...
- Оружия? – травница подняла голову.
- Да... Мой муж военный человек, вечно в отъездах... А однажды, придя с похода, он принес меч, совсем старый и ржавый. До сих пор не могу понять зачем... И как только ума хватило доверить его ребенку?! – она, тяжело вздохнув покачала головой. – Ну он и играл с ним во дворе... Сделал замах, заведя меч за спину, но не удержал, выпустил из рук, и лезвие, хоть и ржавое, но порядком острое провело по лопатке...
- Теперь ясно, почему гангрена образовалась... – Наяда нахмурилась. – Но не волнуйтесь, опасность миновала. Я оставила вам мазь, там, на столике. Обрабатывайте рану раз в день, будет маленько щипать, но вскоре она затянется.
Хозяйка кивнула, внимательно слушая наставления травницы.
- Так о чем вы хотели попросить меня?
- Ах, да... Не могли бы Вы забрать вместе с собой этот «домоклав меч»?
- Несите... – вздохнула Наяда.
- Он в углу стоит, у порога. Я даже прикасаться к нему боюсь, - дрогнул голос хозяйки.
Магичка бросила взгляд на тот угол, куда указала ей женщина, и в глазах выступили слезы. Прижавшись рукоятью к стене, стоял знакомый до боли, и всеми покинутый, меч Миросвета. Камни совсем потемнели в пастях змеек. Лезвие, и тут и там покрывала коррозия. Она подошла к нему, и нерешительно взяла в руки. Рукоять, до этого холодная, тут же нагрелась, будто вспомнив, родное ей тепло ладоней.
- До свидания! – промолвила Наяда, и вышла из дома, оставив его хозяйку в глубоких раздумьях.
Наяда прекрасно помнила, что меч оставила там, далеко, рядом с Миро, воткнув его у подножия могильного холма. Но теперь клинок снова был с ней, снова приносил лишь боль воспоминаний и глухую тоску.
Спустя какое-то время, она решила избавиться от столь тяжкой для нее ноши, и продала оружие кузнецу в какой-то деревне. Но клинок снова вернулся к ней, а чуть позже она узнала, что тот кузнец погиб при странных обстоятельствах. Теперь, где бы она не была, где бы не оставляла оружие, кому бы не отдавала, меч всегда находил к ней путь принося бывшим владельцам горе и несчастье, и лишь оставаясь у нее, он не мог причинить никому вреда. От безысходности, несчастная женщина решила раз и навсегда избавить человечество от проклятого клинка. Она вспомнила про слезы дракона...

Дорога петляла, словно змея, между деревьев, которые попадались на пути все реже и реже. Впереди замелькали пики гор, до них уже подать рукой – всего день пути. Наяда не останавливалась, продолжала идти, падала, но снова поднималась. Силы почти покинули ее, женщина исхудала – вот уже почти неделю без пищи и отдыха. Каким-то чудом жизнь пока еще теплилась в ее измученном, дряблом теле, волосы спутались, а глаза почти потухли, так же, как и камни в ее мече. Ей хотелось как можно быстрее закончить свой путь, вдохнув наконец сладостный аромат смертоносных цветов.
Через день она уже стояла у подножия горы, где теперь цвели слезы дракона. Оставался лишь последний рывок, но сил на него уже не было. Женщина устало опустилась на близлежащий валун. Еще немного, и мир сможет вздохнуть спокойно, и людям больше ничто не будет угрожать – меч останется вместе с ней, на вершине этой горы...
- Я знал, что встречу тебя именно здесь, Наяда. – раздался незнакомый, с хрипотцой голос.
Она измученно подняла глаза и увидела перед собой старца.
- Откуда вы знаете мое имя?
Он засмеялся хриплым смехом.
- Вы с Миро стали легендой! Не удивлюсь, если спустя тысячелетия о вас будут все также помнит...
- Зачем вы пришли сюда? – вздохнув, спросила она.
- Тот же вопрос я хотел задать тебе...
Наяда молчала. Старик же продолжил:
- Не по своей воле ты решила покинуть наш мир и свести счеты со злодейкой судьбой...
- Кто вы?
- От судьбы не уйдешь, как ни старайся...
Он опустился рядом с ней.
- Я больше не знаю иной судьбы, мне не зачем продолжать борьбу.
- Старик, как будто не услышав ее слова, промолвил:
- Знакомое оружие... Меч всегда будет возвращаться к хранителю, пока хозяин не вернется за ним, или тот, кто сможет его заменить...
Наяда, словно очнувшись, подняла глаза и внимательно всмотрелась в сухое, морщинистое лицо.
- Так это Вы?! Вы были знакомы с Миро!
- Был... Не был... Теперь это не имеет никакого значения. Тебе еще рано к нему...
Она снова опустила голову:
- Но я не вижу смысла оставаться...
- Как знаешь...
Он поднялся, но оступившись вдруг, упал на колени. Наяда тут же встала, помогла старику подняться, и усадила его обратно на валун. Чуть ниже коленной чашечки образовалась, яркой отметиной ссадина. Она слегка коснулась пальчиками места ушибы. Старик охнул.
- Ничего, потерпите – это не смертельно.
Достала свои травы и привычным движением пальцев, размяла их и нанесла порошок на ранку. Старик, внимательно следивший все это время за ее действиями, произнес:
- От судьбы не уйдешь... – и рассмеялся уже знакомым, хриплым смехом. – Спасибо, береги себя! Ты еще будешь счастлива!
Он поднялся и побрел прочь, даже не прихрамывая ввысь, в горы.
- Стойте! Не ходите туда! – успела лишь крикнуть Наяда. Чародей обернулся, и вновь засмеявшись, бросил ей что-то под ноги. Женщина наклонилась и подобрала с земли маленькой, стальное колечко, с красным камнем – слезой дракона, и сразу все поняла. Действительно, так просто все было? И посмотрела на свой меч с теми же камнями. Ведь он всегда был при ней, и с Миро когда-то, и они не погибли... а значит сталь способна противостоять смертельному аромату... Как все просто... Она лишь улыбнулась.
Старый маг поднимался все выше, уходя далеко в горы, и Наяда расслышала слова, что он бормотал:

«Лишился силы господин
И пал в бою герой отважно.
Кто трижды реку переплыл –
Воды напьется только дважды.
Хранитель будет у меча,
И по Земле пойдет поверье,
Что сила магии – жива
Пока в нее хоть кто-то верит»

Вот оно, то продолжение, что не расслышал когда-то Миро. А может и не должен был расслышать? Наяда еще долго смотрела в ту сторону, куда направился маг, и даже когда его фигура растаяла в утренней дымке тумана, и слов она больше не слышала – женщина все смотрела ему вслед мысленно благодаря, за обретенную цель в жизни.


***
- Снова мечом махать пошел? – недовольно проворчала женщина.
- Ма, ты же знаешь, что я не могу без тренировок.
Сын подошел к ней, и чмокнул в макушку.
- Лучше б девушку, наконец, домой привел, - сказала она, отстранившись от сына, и поставив на плиту чайник.
- Еще не время, - отозвался в сою очередь парень.
- Да у тебя никогда времени нет, одни игрушки на уме, - прокричала из кухни женщина.
- Все. Я ушел!
- Олег, хлеба купи.
- Ладно! – и дверь за ним захлопнулась.
Мать никогда не разделяла его увлечений, как впрочем и бывшие одноклассники с однокурсниками. Над ним смеялись – друзья в шутку, другие же просто считали за ненормального. Он с самого детства чувствовал, что не принадлежит этому миру. Его всегда влекли к себе те времена, когда существовали воины в кольчужных доспехах, прекрасные замки и конечно магия. Не раз, он представлял себя в поединке с противником, не раз побеждал, но только в своих мечтах и воображении. В той эпохе он должен был родиться, не в этой! Город давил своей тяжестью, грязью и пылью бетонных мостовых, нет, не таким должен быть его мир...
Только по окончании института Олегу посчастливилось встретить одного парня, который вполне понимал его и познакомил со своими друзьями, такими же чокнутыми толкиенистами, как и он сам. Так начались тренировки. И пускай этот мир, который они создавали для себя, был всего лишь иллюзией, игрой, но это был их мир, где честь и отвага стояли на первом месте. Только там, Олег, мог чувствовать себя поистине свободным и счастливым, тренировки стали для него просто смыслом жизни.
Он уже выходил из подъезда, как в кармане джинсов ожил мобильник. Звонил друг из института.
- Здорово! Прогуляться не хочешь? – раздалось в трубке.
- Нет, сегодня не получиться...
- А... Ну да, тренировка...
- Как твоя нога?
- Да как на собаке, гипс снимут уже через пару дней. Мамка ездила к какой-то бабке, та ей мазь дала, так что все заживает со скоростью света.
- К какой бабке? – напрягся Олег.
- И ты туда же, - вздохнула трубка, - мать и так уже все уши прожужжала... Ты ведь знаешь, что она у меня повернутая на всяких целителях и тому подобной ерунде...
- Знаю, и завидую белой завистью! – рассмеялся парень.
- Было б чему...
- Так где, говоришь, эта бабка то живет?
- Совсем ты чокнулся, Олег. Веришь всякой чухне... Золотые луга, в двух километрах от них поселок городского типа, там уж спросишь у местных...
- Спасибо, - довольно произнес парень, и нажал «отбой».

Выходные выдались свободными. Олег вышел из транспорта и с удовольствием вдохнул свежего воздуха. Как нельзя, кстати, после трех часовой поездки в душном, наполненным людьми и запахами пота и пыли, автобусе. Парень осмотрелся и не спеша направился к местному магазинчику. Купив банку холодного чая, он обратился к продавщице, миловидной, полненькой женщине:
- Не подскажете, как у вас тут знахарку найти?
- Да что искать то? Вон ее развалюха, на отшибе самом стоит.
- Спасибо.
- Правда она уже вот вторую неделю не появляется. Как бы ни померла старуха...
При этих словах, внутри него как будто что-то екнуло. Неужели опоздал? Олег быстрым шагом направился в сторону ее дома. Маленький дворик знахарки зарос густым бурьяном. Тропинка, которой почти не было видно, вела к порогу небольшой, покосившейся на один бок лачуги, казалось, что если б ветер подул чуть сильнее, то домик просто перевернулся бы. Впрочем и порога то там не было вовсе, он давно уже слился с землей и зарос подорожником. Небольшое окно, одно стекло которого не мыли уже лет сто, а второго стекла не было вовсе – его место заполняла простая, деревянная доска. Он подошел ближе и осторожно постучал в дверь, прислушиваясь.
- Входи... Открыто... – слабо донеслось изнутри.
Олег отворил дверь и смущенно прошел в комнату – единственную в этом доме. В дальнем углу стояла кровать на железных ножках, он приблизился к ней. Пожилая, совсем сухонькая женщина подняла на него свои потухающие глаза, и прошептала одними губами:
- Как долго... Я ждала тебя, целую вечность... – она протянула к нему свою руку.
Олег коснулся ее теплой ладони, и на его глазах женщина начала преображаться. Теперь уже совсем молодая рука лежала в его руке. Седые волосы знахарки приобрели чарующий, иссиня-черный оттенок, а в глазах ожил яркий, молодой весенний лес.
Она встала с постели, прошла в другой конец комнаты и, достав меч из ножен, вручила ему.
- А я искал тебя всю свою жизнь, Наяда... – лишь с улыбкой на лице промолвил счастливый, сероглазый парень. Он знал, что сила магии еще долго будет жить, пока в нее хоть кто ни будь, будет верить...