Рыбацкий хутор, ваальское побережье – остров Дин.
Конь действительно ждал ее у опушки, нетерпеливо переступая по мягкой земле. Никке отлично ездила верхом, но только в дамском седле и при свете дня.
Обстоятельства сейчас были прямо противоположные. Пришлось приспосабливаться на ходу. Усевшись в седло, она поправила юбку, сбившуюся вперед, и осторожно тряхнула поводьями. Конь скосил глаза в ее сторону, явно не понимая, что от него хотят. Со злости Никке двинула пятками по бокам животного, и к ее удивлению это подействовало.
Выехав на дорогу, беглянка послала коня во весь опор, направляясь к рыбацкому хутору. Полчаса дикой скачки почти не сказались на Салиме, зато наездница поняла, что такое испытание не для нее. К тому же сломанное ребро при каждом толчке отзывалось волной боли.
Осадив коня у ближайшей хижины, девушка осторожно спустилась и заковыляла к двери.
В доме все спали, и ей потребовалось время, чтобы разбудить хозяина.
Недовольный старик вышел из дома и прикрыл дверь.
– Что вашей милости угодно в такой час?– зашипел он.
– Мне нужно попасть на остров,– объяснила Никке вполголоса, прячась под низко надвинутым капюшоном плаща. Рыбак замахал руками, – Я щедро заплачу!
– Ваша милость, тут дело не в плате,– едва слышно произнес он. – Я не могу сейчас выйти в море. Вы посмотрите – такая темень кругом! На небе ни звездочки!
– Пятьдесят золотых!– решительно предложила девушка, видя колебания старого рыбака.
Старик махнул рукой:
– Дело ваше! Берите лодку, но только без меня.
Никке некогда было тратить время на уговоры, и она согласилась.

Старик с помощью девушки перевернул небольшое суденышко, одиноко стоявшее поодаль от массивных рыбачьих баркасов, и стянул его в воду.
Она перебралась в лодку. Рыбак подал ей весла и резко оттолкнул от берега.
– Будьте осторожны на выходе из фьорда, ваша милость! Там сильное течение.
Никке горько усмехнулась, опустив весла в воду. Наездница из нее неважная, морячка, наверное, похуже будет…
Помня о течении, она старалась сохранить силы и не налегала на весла. Из-за этого лодка двигалась медленно. Однако, выйдя из залива, ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы преодолеть течение.
Остров Дин нависал над морем черной громадой. Никке пыталась вспомнить, в каком месте находится единственная тропинка наверх, и подплыла туда. Вытащив лодку на песок, она нашла тропу и двинулась по ней, время от времени останавливаясь и переводя дыхание.
Выбравшись на плато, она поковыляла знакомой дорогой к высокой скале, под которой стояла хибара старой колдуньи.
Ее не трудно было найти, ведь в кромешной тьме отблески огня служили надежным маяком. Никке бросилась бежать по направлению к огню, но на краю поляны неожиданно остановилась.
Вместо хибары под скалой торчали обуглившиеся бревна, кое-где остатки дерева лизали языки пламени.
Ни плеска волн, ни криков ночных животных здесь не было слышно. Утих ветер, свистящий в щербатых скалах. И тут посреди этой тишины ослепительно сверкнула молния, и вслед за ней раздался ужасающий грохот. Никке показалось, что мир раскололся надвое.
Она припала к земле, пораженная, раздавленная и испуганная. Хлынул дождь, и последние языки пламени с шипением погасли. Снова ночное небо пробила молния, озаряя черный остов хибары.
Девушка сотрясалась от рыданий, но ее плач заглушал шум ливня. Она не обращала внимания на потоки холодной воды, низвергаемые с неба. Ее горе было много сильнее всех остальных несчастий. И когда уже не оставалось сил плакать, она растянулась на мокрой земле, и смотрела, как сверху падают крупные капли дождя, подсвеченные вспышками молний. И она вдруг поймала себя на мысли, что ей никогда не доводилось видеть ничего прекрасней и страшней, чем разгулявшаяся стихия, и ни один драгоценный камень не казался ей таким ярким, как эти дождевые капли.
Лежа на раскисшей земле, подставляя лицо дождю, она впервые поняла, жизнь – это то, что происходит с ней сейчас. Пусть это боль, страх и холод – но жизнь! Ведь когда-то ей тоже было хорошо и спокойно, и волосы ерошил теплый ветерок, и пригревало весеннее солнышко, а теперь природа рыдает вместе с ней, и струи дождя смывают ее горе и растворяют соленые капли слез в потоках небесной влаги.
И еще она знала – дождь когда-нибудь закончится, наступит рассвет, и нежное северное солнце высушит землю.
А ведь рассвет наступит скоро, значит, надо поторопиться! Никке заставила себя подняться, и заковыляла в сторону развалин. Дождь не мешал ей, и вспышки молний были единственным источником света, в котором она могла что-либо разглядеть. Тогда-то она и подумала, что ее слезы – теперь некая невообразимая драгоценность, а сама она скряга, каких свет не видывал. И отныне никто никогда и нигде не увидит ее бесценное сокровище. Дав самой себе в этом клятву, Никке двинулась к пожарищу.
Среди обгорелых обломков девушка наткнулась на тот самый сундук, из которого ведьма Эдна доставала коллекцию фиалов и колбочек. Ключ все еще торчал в замке. Откинув закопченную крышку, она принялась рыться в содержимом. Под множеством коробочек и флакончиков Никке обнаружила толстую книгу в диковинном переплете из чешуйчатой кожи. Там же лежал наконечник копья, и осколок настоящего зеркала. Книгу и осколок она завернула в плащ, который лежал здесь же, связав его концы, а наконечник копья заткнула за пояс.
Здесь больше нечего было делать. Никке так и не нашла тела старой ведьмы. Наверное, огонь полностью уничтожил его.
Пора было уходить, и девушка захлопнула крышку сундука, закрыла его на замок и вынула ключ.
Собрав наследство колдуньи, она двинулась по раскисшей тропе к берегу.
Оказавшись в лодке, девушка положила сверток у ног, и взялась за весла. Отплыв подальше от острова, она швырнула ключ в воду.
Налетел порыв ветра, чуть не перевернувший ее утлую лодчонку.

Никке не ведала, откуда у нее взялись силы, но каким-то образом она преодолела течение на входе и не наскочила на подводные камни.
Дождь шел, не переставая, когда ее лодка коснулась берега, и девушка из последних сил вытащила ее на песок.
Шатаясь от боли и усталости, она побрела к рыбацкой лачуге. Ее конь стоял под навесом, и недовольно фыркал на скалящуюся хозяйскую собаку. Девушка шикнула на нее, отвязала Салима, вскарабкалась в седло. Тяжелый сверток с книгой она затолкала в седельную сумку. Поправив шарф на лице, и накинув капюшон, она запахнула промокший насквозь плащ и тронула поводья.
Салим нехотя потрусил из рыбацкого хутора на дорогу, ведущую в горы. Брайд-Конахар снова замаячил впереди серой громадой. Благополучно минув замок, до самого рассвета Никке гнала коня на юг, к границе Дарвааленда. За перевалом лежали чужие земли. Но она резко свернула с дороги, и направилась в предгорья, объезжая селение, лежащее на пути. Дождь прекратился еще до рассвета, и Никке скинула капюшон, высматривая место, где можно было бы отдохнуть ей и Салиму. Она промокла и замерзла, жутко устала.
В ложбине между двух холмов дорогу ей преградил ручей, довольно глубокий и бурный, чтобы преодолеть его сходу. Здесь она решила отдохнуть и обсохнуть. Солнце стояло уже высоко, когда ей, наконец, удалось развести костер из сырых веток, от которого было больше дыма, чем тепла, и развесить возле него свои вещи. Расседлав коня, она бросила упряжь и сумки под невысокое дерево, привалилась спиной к стволу и заснула.
Никке очнулась от тяжелого забытья, мало чем похожего на обычный сон, и обнаружила погасшие головешки, подернутые серым пеплом. Ей пришлось впотьмах собирать хворост и разжигать костер заново. Сырые дрова плохо горели, но все же давали достаточно тепла. Усевшись возле костра, она время от времени подкидывала в него ветки, заслоняясь от едкого дыма, и думала, что же делать дальше.
Лечь и умереть проще всего, но делать это надо было там, в каземате Брайда, а теперь уже поздно реветь, и жаловаться на судьбу поздно. Нужно идти вперед.
Она вспомнила имя, произнесенное Эдной. Вортагерт из Кавендара. Он знает, он поможет, нужно только найти его.
Нужно только верить.
Нужно идти вперед.
Она поворошила тлеющие угли. Солнце скрылось за облаками, и в ложбине снова стало сумрачно. Ее одежда почти высохла.
Размотав длинный шарф, она отправилась к ручью. Стараясь не смотреть на свое отражение, девушка зачерпнула воды и плеснула в лицо. Дотрагиваться до себя было противно – пальцы еще помнили острые клыки и костяные наросты на лбу.
Девушка заплела волосы в косу, и снова обмотала шарфом голову, оставив щелочку для глаз. Почувствовав себя немного лучше, она достала из седельной сумки сверток с едой. Но в этот миг Салим, привязанный неподалеку, издал громкое тревожное ржание. Никке обернулась и испуганно замерла. С вершины холма спускалась стая волков, обходя полукругом намеченную жертву. Салим рванулся, освобождаясь от привязи. Волки кинулись на него скопом, но конь не позволял вцепиться себе в шею, и яростно топтал их. Единственным спасением для него было бегство, и Салим помчался вверх по склону, удаляясь от преследовавшей стаи.
Никке все это время стояла неподвижно. Рычание волков затихло вдалеке. Салим спас ее, уведя за собой стаю, но он ускакал далеко, и теперь его не поймать. Возможно, он вернется к своему хозяину, думала она, но дальше ей предстоит идти пешком.

Замок Брайд-Конахар, приграничье, ваальский берег.
Фрай лежал в забытьи, мечтая, чтобы утро для него никогда не наступило.
Рината возилась на кухне с самого рассвета. Трое поварят с ног сбились, выполняя ее поручения, и когда пора было подавать принцу завтрак, на кухне никого не оказалось. Пришлось звать на помощь Лида.
Хмурый паж отнекивался, но все же взял поднос и отправился в хозяйскую спальню.
Но дверь была заперта изнутри, и как ни стучал он, открывать ее не собирались. Приняв во внимание вчерашние события, парнишка поднял переполох.
Трое дюжих гвардейцев безрезультатно штурмовали тяжелую дубовую дверь спальни, пока Рината не поднялась посмотреть, что происходит.
– Великие боги! Что это вы здесь делаете?– воскликнула она, воздев руки.
Гвардейцы дружно начали оправдываться, но Рината жестом прервала их.
– Сейчас же все вниз! Ишь, разошлись двери ломать!– она посторонилась, пропуская солдат, и уставилась на Лида.
– Ну, может, ты мне скажешь, что здесь происходит?
– Господин не хочет открывать. Он заперся внутри, и посылает всех к чертям.
– Понятно. Давай поднос, и можешь идти.
Лид отбежал подальше, и из-за угла наблюдал, как Рината перебирает связку ключей и отпирает дверь. У него было такое чувство, будто она входит в пещеру с огнедышащим драконом. Но прошла минута, другая, а за дверью по-прежнему было тихо.
Лид глубоко вздохнул – все обошлось, и двинулся вслед за гвардейцами вниз, обсуждать загадочные события последних дней.
Рината вошла в комнату и поставила поднос с завтраком на стол.
Фрай заворочался под ворохом меховых одеял, и выполз наружу. Вид у него был помятый.
– Воды!– прохрипел он, и Рината протянула ему целый жбан огуречного рассола.
– Как ты, Фраюшка?– спросила нянька, когда он ополовинил здоровенную емкость и вернул ее обратно.
– Ужасно. Голова гудит, как колокол в храме даведаров.
Рината грустно улыбнулась и протянула ему поднос. Фрай отрицательно замотал головой, и тут же пожалел об этом. Перед глазами опять все поплыло, и он откинулся на подушки.
– Рассказывай,– попросил принц, и Рината присела на краешек огромной кровати.
Фрай слушал.
Когда женщина замолчала, принц взял ее руку в свою ладонь и крепко стиснул.
Рината судорожно всхлипнула:
– Это я виновата, Фраюшка! Если бы мой дурной язык не проболтался про эту старую каргу Эдну!..
– Если уж быть точным, так это я во всем виноват. Я хотел дать Ару по носу, а получил трепку сам.– Принц со злости хлопнул ладонью по одеялу. В воздух тотчас же взметнулись мириады сверкающих в лучах солнца пылинок.– Что теперь будет с Никке? – глухо произнес он.
– Никто не знает. – Рината снова сжала его руку.– Надеюсь, Эдна поможет ей.
– Спасибо, Ри.
– Не стоит меня благодарить. Я помогла ей бежать, потому что ты был не в себе. Твои гвардейцы могли убить девушку.
– Клянусь честью, я отпущу ее на все четыре стороны, если она захочет уйти. Только бы найти ее!
– Я знаю только одно место, куда она могла поехать – к старухе на остров Дин.
– Ночью, в такую погоду? Это самоубийство!
– У нее не было выбора.
Фрай на минуту задумался, как бы он поступил на месте девушки. Но, по всему выходило, что он не достаточно знал ее. Впервые он просчитался, когда с ее стороны не последовало ожидаемых упреков в тот вечер, когда девушка встретилась лицом к лицу с похитителем. Он полагал, что поступки Никке, как и всякого другого, можно предугадать. Теперь принц гадал, что бы сделал он не месте пленницы… Возможно, умер бы на месте, взглянув разок в зеркало.
Он быстро оделся, вызвал Лида, и дал ему необходимые распоряжения.
Когда принц спустился вниз, его люди уже ждали во дворе. Он вскочил в седло, и кавалькада с грохотом пронеслась под аркой ворот, направляясь к рыбацкому хутору.