Ну что ж, и вот я решила написать "обзор" об этой замечательной книге. Я удивилась, когда поиск ничего путного не выдал: "Как же так, чтобы такой книги и не было на Дриме?" Ну да, книга, можно сказать, почти входит в классику... В общем, удивившись, я не поверила этому поиску и стала просматривать вручную все 27 страниц с обзорами на книги. Первые 10 страниц прошли быстро, после этих 10 страниц - я стала просматривать обзоры на все мои любимые книжки, на 15 странице мне всё это надоело, я хотела поверить в поиск. Но говоря, что так нельзя, двинулась дальше. На 20 странице мне окончательно всё надоело, я даже перестала просматривать обзоры. И вот 27 страница... нету! Проведя, таким образом, час, или может быть, пол тора часа (если не два), за чтением обзоров к моим любимым книгам и писателям (а они там были - каждый второй пост), я, наконец, решила написать обзор. Нет, я после ручной проверки снова воспользовалась поиском, но он не выдал ничего, путного по этой книге, кроме этого поста. Ну да, эта книга ещё относится к тем, которые необходимо прочесть (она, кстати, там на 18 месте  )
Долго думала, стоит или не стоит. Ведь эта книга вызывала очень противоречивые чувства. Но, будем по порядку. Я впервые услышала об этой книге год назад, когда построили наш "Новый книжный". Там выдавали такие пакетики, а на них шесть книжек. Придя домой и, рассмотрев их обложки, три из них мне показались очень интересными, в них входила и "Над пропастью во ржи" (Знаете, может и вру. Я и не помню, сколько книжек там было, вроде бы 6, и вроде бы 3 мне понравились. Одно только знаю наверняка: среди них был и Сэлинджер). Приобретя электронную книгу (хоть я и люблю их в книжном переплёте, когда можно листать страницы, делать на них карандашом всякие пометки, мне надоело тратить деньги на них, мама жаловалась, что их некуда девать, вот и потратила десять тысяч, совсем малую часть денег, на которые были потрачены книги на электронную книжку, не менее удобно, кстати), через несколько месяцев я вписала это название в "Книги, которые надо будет прочесть накануне". Прошло полгода. Мне стало нечего читать, и вот я, наконец, решила прочесть Сэлинджера!
Эта книга... это больше, чем просто книга. Мне сначала она совершенно не понравилась. Я всё думала, читая отзывы, как другим она нравится? Но, пользуясь принципом: "Прочти сначала 30 страниц, потом суди о книге, читать её дальше или нет", - я продолжила. Не заметила, как быстро пролетели 30 страниц. Мне не нравилось, но я продолжила, ибо было интересно, увлекательно и... захватывающе. Очень было интересно узнать о мальчике Холдене Колфилде. Очень отчаявшийся мальчик, потерявший смысл жизни и всё ненавидящий, - я думала именно так.
А продолжала я читать потому ещё, что я в нём видела себя (отчасти). Мне становилась всё более интересней жизнь этого мальчика. Начиная читать книгу, меня этот подросток просто бесил. Ему всё «пофигу». А ещё он ужасный лгун. Не хочет врать, ну, не хочет ведь! А врёт, паразит такой. А ещё он трус. Ох, он так всем врал, я не знаю только как у него вторая личность не появилась.
Холден не хотел войны. Точнее, ему было противно. Стоять и смотреть впереди на голову какого-то знакомого (не важно) ему было противно!

«В общем, я рад, что изобрели атомную бомбу. Если когда-нибудь начнется война, я усядусь прямо на эту бомбу. Добровольно сяду, честное благородное слово!»

Ему противны все его четыре школы, в которых он учился, учителя и все его знакомые. Ему противны такие слова, типа: «Изумительно».

«Ненавижу такие слова! Что за пошлятина! Я чуть было не сказал ей, что мы никуда не пойдем»

Он не любит театр и кино. Ему противна игра актёров, всё и везде ему кажется липовым. Вот так сложный мальчик…
Он «необузданный». И у него «нет цели в жизни». Ну, чего нет, того нет. И никогда, наверное, в его жизни не будет. Он скорее атеист, чем католик. Ему говорили, что он богохульник. Забавная история. Я тоже думаю, что Иуду Христос в Ад не пустил, к себе забрал, в Рай. Неужели я тоже богохульница?.. В общем, эта книжка открыла во мне много такого нового, не очень хорошего…
Он часто курит. И ещё врёт, что курит «умеренно». А ему верят. Гуляя в парке, он увидел бедную семью, возвращавшуюся из церкви: мама, папа и сын. Тот шёл по краю.

«Машины летят мимо, тормозят так, что тормоза скрежещут, родители внимания не обращают, а он идёт себе по самому краю и распевает: «Вечером во ржи…» Мне стало веселее. Даже плохое настроение прошло».

«В парке было гнусно. Не очень холодно, но солнце так и не показывалось, и никого вокруг не было – одни собачьи следы, и плевки, и окурки сигар у скамеек, где сидели старики. Казалось, все скамейки совершенно сырые – промокнешь насквозь, если сядешь. Мне стало очень тоскливо, иногда неизвестно почему даже дрожь пробирала. Непохоже было, что скоро будет рождество, вообще казалось, что больше ничего никогда не будет».

– Ох, вот этот отрывок. Особенно последняя строка. Как я его понимаю! Порою действительно стоишь на пороге чего-то хорошего, и кажется, будто этого хорошего никогда не будет!
Один раз Холден вспылил. Разозлился и всё высказал Салли. Я решила добавить сюда этот отрывок, так как считаю, что он лучше подойдёт для того, чтобы понять подростка. Вон он, собственно:

Вдруг я перестал жечь спички, наклонился к ней через весь стол. Мне надо было о многом с ней поговорить.
— Слушай, Салли! — говорю.
— Что? — спрашивает. А сама смотрит на какую-то девчонку в другом конце зала.
— С тобой случается, что вдруг все осточертевает? — спрашиваю. — Понимаешь, бывает с тобой так, что тебе кажется — все проваливается к чертям, если ты чего-нибудь не сделаешь, бывает тебе страшно? Скажи, ты любишь школу, вообще все?
— Нет, конечно, там скука смертная.
— Но ты ее ненавидишь или нет? Я знаю, что это скука смертная, но ты ненавидишь все это или нет?
— Как тебе сказать? Не то что ненавижу. Всегда как-то приходится…
— А я ненавижу. Господи, до чего я все это ненавижу. И не только школу. Все ненавижу. Ненавижу жить в Нью-Йорке. Такси ненавижу, автобусы, где кондуктор орет на тебя, чтоб выходил через заднюю площадку, ненавижу знакомиться с ломаками, которые называют Лантов «ангелами», ненавижу ездить в лифтах, когда просто хочется выйти на улицу, ненавижу мерить без конца костюмы у Брукса, когда тебе…
— Не кричи, пожалуйста! — перебила Салли.
Глупо, я и не думал кричать.
— Например, машины, — сказал я ужасно тихим голосом. — Смотри, как люди сходят с ума по машинам. Для них трагедия, если на их машине хоть малейшая царапина, а они вечно рассказывают, на сколько миль хватает галлона бензина, а как только купят новую машину, сейчас же начинают ломать голову, как бы им обменять ее на самую новейшую марку. А я даже старые машины не люблю. Понимаешь, мне не интересно. Лучше бы я себе завел лошадь, черт побери. В лошадях хоть есть что-то человеческое. С лошадью хоть поговорить можно.
— Не понимаю, о чем ты… Ты так перескакиваешь…
— Знаешь, что я тебе скажу? — сказал я. — Если бы не ты, я бы сейчас не сидел в Нью-Йорке. Если бы не ты, я бы, наверно, сейчас удрал к черту на рога. Куда-нибудь в леса или еще подальше. Ты — единственное, из-за чего я торчу здесь.
— Какой ты милый! — говорит. Но сразу было видно, что ей хочется переменить разговор.
— Ты бы поучилась в мужской школе. Попробовала бы! — говорю. — Сплошная липа. И учатся только для того, чтобы стать какими-нибудь пронырами, заработать на какой-нибудь треклятый «кадиллак», да еще вечно притворяются, что им очень важно, проиграет их футбольная команда или нет. А целые дни только и разговору что про выпивку, девочек и что такое секс, и у всякого своя компания, какая-нибудь гнусная мелкая шайка. У баскетбольных игроков — своя шайка, у католиков — своя, у этих треклятых интеллектуалов — своя, у игроков в бридж — своя компания. Даже у абонентов этого дурацкого Книжного клуба — своя шайка. Попробуй с кем-нибудь поговорить по-настоящему.
— Нет, это неверно! — сказала Салли. — Многим мальчишкам школа куда больше дает.
— Согласен! Согласен, что многим школа дает больше. А мне — ничего! Понятно? Я про это и говорю. Именно про это, черт побери! Мне вообще ничто ничего не дает. Я в плохом состоянии. Я в ужасающем состоянии!
— Да, ты в ужасном состоянии.
И вдруг мне пришла в голову мысль.
— Слушай! — говорю.

И тут он предлагает ей сбежать вместе с ним.

— Да как же можно? — говорит Салли. Голос у нее был злой.
— А почему нельзя? Почему, черт подери?
— Не ори на меня, пожалуйста! — говорит. И главное, врет, ничуть я на нее не орал.
— Почему нельзя? Ну, почему?
— Потому что нельзя — и все! Во-первых, мы с тобой, в сущности, еще дети. Ты подумал, что мы будем делать, когда деньги кончатся, а работу ты не достанешь? Мы с голоду умрем. И вообще все это такие фантазии, что и говорить не…
— Неправда. Это не фантазия! Я найду работу! Не беспокойся! Тебе об этом нечего беспокоиться! В чем же дело? Не хочешь со мной ехать? Так и скажи!
— Не в том дело. Вовсе не в том, — говорит Салли. Я чувствовал, что начинаю ее ненавидеть. — У нас уйма времени впереди, тогда все будет можно. Понимаешь, после того как ты окончишь университет и мы с тобой поженимся. Мы сможем поехать в тысячу чудных мест. А теперь ты…
— Нет, не сможем. Никуда мы не сможем поехать, ни в какую тысячу мест. Все будет по-другому, — говорю. У меня совсем испортилось настроение.
— Что? Я не слышу. То ты на меня орешь, то бормочешь под нос…
— Я говорю — нет, никуда мы не поедем, ни в какие «чудные места», когда я окончу университет и все такое. Ты слушай ушами! Все будет по-другому. Нам придется спускаться в лифте с чемоданами и кучей вещей. Нам придется звонить всем родственникам по телефону, прощаться, а потом посылать им открытки из всяких гостиниц. Я буду работать в какой-нибудь конторе, зарабатывать уйму денег, и ездить на работу в машине или в автобусах по Мэдисон-авеню, и читать газеты, и играть в бридж все вечера, и ходить в кино, смотреть дурацкие короткометражки, и рекламу боевиков, и кинохронику. Кинохронику. Ох, мать честная! Сначала какие-то скачки, потом дама разбивает бутылку над кораблем, потом шимпанзе в штанах едет на велосипеде. Нет, это все не то! Да ты все равно ни черта не понимаешь!
— Может быть, не понимаю! А может быть, ты сам ничего не понимаешь! — говорит Салли. Мы уже ненавидели друг друга до визгу. Видно было, что с ней бессмысленно разговаривать по-человечески. Я был ужасно зол на себя, что затеял этот разговор.
— Ладно, давай сматываться отсюда! — говорю. — И вообще катись-ка ты знаешь куда…
Ох и взвилась же она, когда я это сказал! Знаю, не надо было так говорить, и я никогда бы не выругался, если б она меня не довела. Обычно я при девочках никогда в жизни не ругаюсь. Ух и взвилась она! Я извинялся как ошалелый, но она и слушать не хотела. Даже расплакалась. По правде говоря, я немножко испугался, я испугался, что она пойдет домой и пожалуется своему отцу, что я ее обругал. Отец у нее был такой длинный, молчаливый, он вообще меня недолюбливал, подлец. Он сказал Салли, что я очень шумный…
А по правде говоря, я и сам не понимал, зачем ей все это наговорил. Насчет поездки в Массачусетс, в Вермонт, вообще все. Наверно, я не взял бы ее с собой, даже если б она сама напрашивалась. Разве с такими, как она, можно путешествовать? Но самое страшное, что я искренне предлагал ей ехать со мной. Это самое страшное. Нет, я все-таки ненормальный, честное слово!
Диалог довольно большой. Я пыталась его немного «уменьшить», чтобы не так много слов было. Ну, «урезала» кое-как. Всё равно слов много. Но лично мне, и так знавшего Холдена очень хорошо этот диалог всё равно открыл что-то новое в чертах его характера.


Знаете, что ещё? В рассказе он несколько раз плакал, ревел просто. Меня это, если честно бесило немного… Ну как может 17-летний подросток рыдать, когда его просят отдать 5 долларов? Или когда его избивают. То есть может, конечно, зареветь. Но не такой «пофигист», как наш Холден. Ему глубоко на всех наплевать. И пожалуй, единственное, что ему дорого - это была его сестра, Фиби и два брата – Алли (уже погибший, «славный малый», Холден очень любил его) и Д.Б. (писатель, живущий в данный момент в Голливуде). Когда он разбил подарок для Фиби, он снова чуть не заревел. Теперь мне это кажется очень милым и трогательным, ей-богу (когда хожу под впечатлением никак не могу избавиться от стиля писателя!)

«- Знаешь такую песенку – «Если ты ловил кого-то вечером во ржи»
- Не так! Надо «Если кто-то звал кого-то вечером во ржи». Это стихи Бернса!
- Знаю, что там были стихи Бернса.
Она была права. Там действительно «Если кто-то звал кого-то вечером во ржи». Честно говоря, я забыл
— Мне казалось, что там «ловил кого-то вечером во ржи», — говорю. — Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.
Фиби долго молчала. А потом только повторила:
— Папа тебя убьет».

Это отрывок, который отчасти помог мне разобраться с названием произведения. Когда я прочла его, мне вдруг жутко захотел прочитать полные стихи. Я их не нашла. Но ещё не всё потеряно, не так ли? Что ещё я могу сказать? Пожалуй, с рассказом всё. Конец немного… не такой, каким я ожидала его увидеть. Собственно, я и представить не могла, каков он будет, но не думала, что он будет столь коротким, открыто ставящим точку в произведении.
Знаете, когда книга хорошая, я в хороших или плохих моментах всегда плачу. Особенно в конце, ведь так жаль, что всё кончилось. Всё хорошее кончается, чтобы возродиться вновь, не так ли? Как история с закатом. Не помню, кого я не совсем точно процитировала.
Здесь же я плакала только в том моменте, где Холден был в комнате у Фиби и рыдал, и я плакала от чего-то вместе с ним. От концовки же не так хотелось плакать. Потому, наверное, что она была короткой и не липовой. Твёрдо так ставила точку. Конец и всё. No comments. Глаза только почувствовали, как слёзы в них стоят и всё. Никаких рыданий. Скорее, это было от шока. Что всё кончилось столь быстро.
Но я не унывала. Я думала, что есть ещё фильм. Знаете, я ошиблась. Никакого фильма не было. Сэлинджер запретил его экранизировать. Грустно, конечно, но и… хорошо. Очень хорошо. Все запомнят мальчика Холдена в книжке. Вот, как это было. Ищу я, значит, фильм, где можно было бы его скачать или так посмотреть. И нашла ссылку с вот такими словами:

«"Единственное, о чем я сожалел, когда мне исполнился 21 год, что никогда уже не сыграю Холдена Колфилда". Показательное признание Джона Кьюсака, с которым согласился бы каждый уважающий себя американский лицедей с неплохим ай-кью и внешностью интеллигента, можно распространить на всю американскую киноиндустрию: Голливуд никогда не освоит книгу Сэлинджера "Над пропастью во ржи" — еще в 50-х годах писатель однозначно запретил экранизировать свои произведения.
Это очень старая история: уговорить Сэлинджера сделать исключение, среди прочих, пытались Спилберг, Николсон, Леонардо ди Каприо, Тоби Магуайр и Теренс Малик, но с его смертью 27 января 2010 года в ней проставлена окончательная точка — титров "Based upon 'The Catcher in the Rye' by J.D.Salinger" мы не увидим никогда. Любители хорошей литературы вздохнули с облегчением, но посмотреть "Над пропастью во ржи" в кино можно: из фильмов, тайно экранизирующих похождения Холдена Колфилда, можно составить солидную коллекцию.
Самые интересные образцы мы приводим ниже, снабдив комментариями самого Сэлинджера, взятыми из его письма, где он объясняет, почему Холден Колфилд и большой экран — вещи совершенно несовместные".

И вот эти комментарии Сэлинджера, над каждым фильмом:

1. "Холдена Колфилда, по моему сверхпредвзятому мнению, сыграть невозможно в принципе". (Знаете, я согласна!)
2. "Никто, похоже, со мной не согласен: "Над пропастью во ржи" — это очень "литературный" роман" (Да, он точно вошёл в классику)
3. "Для роли Холдена вам не хватит просто Чувствительного, Умного, Талантливого Юного Актера в Двустороннем Пальто"
4. "Размышления и поступки, которые кажутся абсолютно естественными в уединенности романа, на сцене, в лучшем случае, обернутся псевдосимуляцией, если такое слово вообще существует (надеюсь, что нет)" (И правильно надеялся, такого слова нет  )
5. "Мне более всего важна разборчивость Холдена в своих читателях и слушателях, важны его отступления, посвященные бензиновым радугам в лужах, важно его мировоззрение, его отношение к чемоданам воловьей кожи и пустым коробкам из-под зубной пасты — одним словом, я дорожу его мыслями. Его нельзя без потерь разлучить с повествованием от первого лица"
6. "Я повторяю это снова и снова, но никто, похоже, со мной не согласен: "Над пропастью во ржи" — это очень "литературный" роман" (Неправда, я согласна!)
7. "Тот факт, что я не увижу воочию результатов (гипотетической экранизации), бесконечно меня радует"
8. "Для Холдена вам понадобится человек поистине загадочный, а если у какого-то молодого человека и есть в душе загадка, то как распорядиться ею, он наверняка не знает"
9. "Мысли Холдена, само собой, можно переработать в диалоги или поток сознания за кадром, но тут я не могу подобрать иного выражения, кроме как "притянуто за уши"
10. "А ведь я еще не упомянул, насколько рискованно привлечение, прости Господи, актеров! Вы когда-нибудь видели девочку-актрису, которая сидела бы на постели, закинув ногу на ногу, и выглядела непринужденно?!... В заключение я мог бы уточнить, что позиция моя не подлежит пересмотру, но вы, полагаю, и сами уже это поняли" (Да-да, вспомните, кто читал, как непринуждённо сидела та проститутка, особенно на коленях Холдена  ).

И в заключение несколько фактов, взятых с википедии:

Сэлинджер работал над произведением более 9 лет.
Книгой был одержим Джон Хинкли — человек, совершивший в 1981 г. покушение на 40-го президента США Рональда Рейгана.
Маньяк Роберт Джон Бардо (родился в 1970 году), три года преследовал, а затем в 1989 году убил актрису Ребекку Шеффер. В момент выстрела в актрису у Бардо была с собой книга Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи».
Убийца Джона Леннона, Марк Чепмэн, после пяти выстрелов в кумира, в ожидании полиции, усевшись под уличный фонарь, стал читать эту книгу. Чепмэн заявил в полиции, что зашифрованный приказ убить Леннона он нашёл на страницах «Над пропастью во ржи». Но убийца был признан вменяемым.
Известный английский писатель Джон Фаулз часто обращается в лице героев своих произведений к книге «Над пропастью во ржи».
В фильме «Теория заговора» книга «Над пропастью во ржи» выступает связующим звеном между группой специально подготовленных убийц, не знающих своих жертв.
Персонажа «Смеющийся человек» аниме-сериала «Призрак в доспехах», ассоциировали с Холденом, главным героем «Над пропастью во ржи».
«Над пропастью во ржи» также была обнаружена при обыске у одного из главных героев книги Джоди Пиколт «Девятнадцать минут» — семнадцатилетний подросток Питер Хьютон застрелил 10 учеников в собственной школе.
В 2009 году шведский писатель Фредрик Колтинг опубликовал под псевдонимом Джон Дэвид Калифорния роман «60 Years Later: Coming Through the Rye». Он представляет собой своего рода продолжение романа Сэлинджера: герой Колтинга, 76-летний старик, мистер К., сбежав из дома престарелых, бродит по улицам Нью-Йорка и вспоминает свою юность. 1 июня 2009 года Сэлинджер подал иск о защите интеллектуальной собственности в окружной суд Манхэттена, обвинив Колтинга в плагиате. 1 июля 2009 года суд запретил публикацию романа Колтинга в США.
Книга Колтинга запрещена к публикации в США и Канаде, и то лишь до окончания срока действия авторских прав на оригинал. Частично она уже была издана в Швеции и Великобритании, и после положительного решения суда, разрешающего публикацию в других странах, творением Колтинга заинтересовались издатели.
Любимая книга актрисы Вайноны Райдер, а так же солиста группы My Chemical Romance Джерарда Уэя.
Отсылки к данному произведению встречаются в песнях Ирины Аллегровой, Сергея Калугина, Николая Вдовиченко (группа «Западный Фронт»), Бориса Гребенщикова «Мама, я не могу больше пить», группы Сплин «Мне сказали слово», Васи Обломова «УГ», Green Day «Who Wrote Holden Caulfield?», The Offspring «Get It Right», Bloodhound Gang «Magna Cum Nada». Реминисценции на роман Сэлинджера есть также в рок-опере Виктора Аргонова «2032: Легенда о несбывшемся грядущем».

Кстати, ещё в этом году книге исполняется 60 лет, юбилей, как-никак! И в небольшое заключение, скажу: Книга потрясающая! Пусть она мне сначала не нравилась, потом она меня захватила и заставляла очень много думать и сразу дочитать. Впрочем, прочла я её почти за один день. Если я Вас хоть немного заинтересовала: обязательно прочтите! 

Информация взята с головы, википедии и различных источников интернета.
Спасибо за внимание