ДОброго времени суток и хорошего настроения)

Девушка, с распущенными темно-русыми волосами, шла по асфальту, из которого выглядывала любопытная галька. – и нагло заглядывала девушке под юбку.

Люди, лежащие на пляже, имели розоватый оттенок загара, поскольку до сего дня погода была пасмурная, так что белое тело девушки приступило к загару вместе с остальными загорающими. – белое тело в организованном совещательном порядке решило, что загар ему не помешает.

На следующий день Джек предложил Агнессе, пришедшей на пляж с хвостом волос, выглядывающих из отверстия в кепке, экскурсию в Красные горы.- хвост от экскурсии отказался и спрятался под кепку.

Он довез их до местных прерий, где паслись настоящие лошади, поедая остатки чайной плантация. – кофейный плантация они доели на прошлой неделе.

Джек и Агнесса вышли из машины, постояли немного на твердой почве. Дальнейший их путь лежал на сиденье машины, ехавшей по серпантину дороги до вершины горы. – по сиденью машины они зашли в такие дебри, что серпантин показался им детским лепетом.

Машина продолжала ехать вверх по периметру горы, по странной дороге без бетонных ограждений, по земле и горной породе, где от падения ее предохраняли редкие деревья стоящие или поваленные. – так она и ехала по кругу (по периметру горы) – по пустыне без барханов, по снежным торосам, и только редкие белые медведи предохраняли ее от падения в жерло вулкана.

Страх подсознательно уместился под корочкой черепа, которому все же очень хотелось остаться головой Агнессы. – тут моя корочка черепа сказала – я больше не могу быть твоим мозгом, меня снесло.

Уазик после горной дороги по ровной автостраде ехал с такой дикой скоростью, что в другой момент Агнесса от страха бы вся сжалась, а тут только радовалась, что она не в горах, а на равнине, где цветущие кустарники напоминали огромные домашние цветы, стебли травы казались огромными, возникало ощущение неправдоподобности. - да-да, у меня тоже. И это все от дикой скорости!

Поставленные на ногах ногти выглядывали из летних босоножек, тонкие кожаные ремешки ловко облегали женскую ножку. Агнесса вышла из крутого автомобиля. – это не ногти, поручик, это крутые шпоры!

Модный корсет изображал верхнюю часть платья. - нижнюю он изображать отказался, поэтому ее не было.

Она бессознательно протянула к нему руку и взяла пальто. Он удивленным взглядом проводил свое пальто и только тут рассмотрел тонконогую женщину в полосках из кожи вместо одежды.
- Простите, но это мое пальто, я его снял, потому, что здесь очень тепло.
- Извините, но мне здесь так холодно, что я невольно взяла пальто.
- Надеюсь, вы мне вернете пальто, как только мы пройдем пограничный контроль?
- Но у меня нет теплых вещей, я без пальто замерзну.
- О чем вы думали, когда ехали в своих полосках на север?
- Все произошло так неожиданно, что я еще не опомнилась от этой поездки. – внезапный удар мочи в голову – и вот печальный результат.

- Он всегда был послушным сыном и девушек домой не приводил. – пративный!

Матери при виде бровей дочери захотелось пойти в парикмахерскую и покрасить свои брови, чтобы они были чернее и гуще. Дочь при виде бледных полосок бровей матери, села уменьшать свои черные заросли в верхней части лица. – их сгубил бровяной вопрос.

Она жила дома, как орел на привязи, жаль, что на фоне ее никто не снимался. Стала она счастливой среди кипарисов и магнолий? Она стала загорелой. – убейся об кипарис.

На стене весели современные красивые девушки, в одежде из полосок тканей, в бюстах, с копьями и перьями на фоне лазурного моря, только что распечатанные на цветном принтере. – такой трэш внезапно слили без пузырей, абыдна.

Агнесса визжала от страха, проезжая рядом с кромкой дороги, за которой внизу виднелись расщелины гор! – можно даже сказать – глубокие впадины гор.

Она стояла в машине, держалась за поручень, служивший ребром крыши, свернутой в рулончик – я даже подозреваю, о чем тут речь, но мозг сопротивляется.

Дороги не имели ограничения со стороны пропасти, которая была на каждом метре дороги. – метр – БАХ! – метр – БУМС! – метр – ШМЯК!

Горные дороги, непокрытые асфальтом, постоянно обливались дождями из снежных туч – все за здоровый образ жизни!

Облака отошли в сторону и над девушкой завис вертолет, с которого вылетела лестница со щупальцами, управляемыми из вертолета. Агнессу медленно втянуло в вертолет – эротический экшн, ура!

Джек отсутствие Агнессы не заметил, и страха в горах не испытывал, он верил в безопасность поездки на уазике – бывают же блаженненькие.

Платье из множества полосок ткани развевалось от легкого дуновения летнего ветра, длинные пряди волос в художественном беспорядке покачивались на голых плечах. – стоя дыбом.

Молодой человек попытался взять свое пальто у девушки, но она своими поставленными ногтями на руках, так вцепилось в пальто, что взять его у нее не было возможности – ХРЯСЬ! – и половины руки как не бывало.

— Девушка, заплатите за пальто и забирайте его совсем.
— Молодой человек, откуда у меня деньги?
— Вы приехали в чужую страну с пустыми карманами?
— Мужчина, где вы у меня видели карманы?
— Я бессилен, забирайте. Счастливо! — сказал молодой человек и сел в машину.
Девушка быстрым движением открыла дверку машины ногой в босоножке.
— Вы! Вы! Наглеете! — воскликнул молодой человек.
— Парень, у меня бензин кончился, я с вами поеду. – хо-хо, парниша. Привет ромашка, гони все бабки. И все такое.

Через минуту она появилась вновь на крыльце подъезда, на ней были надеты брюки и джемпер, на ногах белели кроссовки, в руках она держала сумку.
— Мамуля привет! Потом расскажу! — крикнула она и исчезла в недрах машины.
На лице ее матери не отразились эмоции. Она с интересом смотрела за перемещением дочери, потом так же спокойно зашла в подъезд. Она радовалась ее возвращению. – возвращению вон из дома в автомобиль?

— Парень, дыши спокойно. Твое пальто у тебя, а я куртку забыла взять, но в целом мне уже тепло, правда мои кроссовки к твоим штиблетам не подходят.
— Я уже и парень! Меня так никто не звал! И вообще я еду домой из командировки! Мне сейчас надо идти на работу. Куда я тебя дену? – и забился в истерике.

Агнесса в платье и босоножках без шпилек оказалась вполне симпатичным созданием и не вызывала протеста своим внешним видом. Ногти на ее пальцах антагонизма не вызывали. – только какой-то эволюционный дисбаланс.

— А я менеджер электронной фирмы. – а я владелец МММ.

Агнесса посмотрела на грустную мать Марка, пошла в комнату, включила телевизор и вместо программы телепередач увидела заставку: властелин Майкл и цифра 11. Она выключила телевизор, переоделась и с сумкой выбежала из квартиры, потом нашла остановку автобуса и поехала к своей матери.
— Мама, я вернулась! — с порога крикнула Агнесса. – вот это я понимаю – мобильность.

— Вот теперь: с приездом, дочь! Выходи завтра на работу. Агнесса, ты за поездку на юг столько дел натворила, лучше выходи на работу. Отпустили тебя, так и работай, а будешь бегать, еще чего натворишь со своей яркой внешностью. Завяжи хвост, надень очки, скромный костюм, тебя никто не узнает. Да, в офис бы сходила. – мама для дебилов про работу восемь раз не повторяет, не повторяет, не повторяет, кхррр…

Вечером у дома Агнессы остановился шикарный автомобиль, из него вышел красивый молодой мужчина в распахнутом пальто, перед собой он держал букет вишневых роз на длинных стеблях. – отхлестать ими кого-то собрался, не иначе.

Вечером она влетела в комнату, сунула в рот жевательную резинку, но не себе, а матери. Потом освободила мокрые волосы из полотенца, отобрала у нее пульт управления от телевизора на секунду, да так и зависла у музыкальной программы. Мать не обиделась, она закрыла рукой лицо и без обиды жевала жевательную резинку. – лучше бы смотрела ковер.

А мать в это время, как домашний меланхолик убирала квартиру, мыла посуду, гладила и сглаживала углы. – тесаком. Меланхолично так.

— Агнесса, ты чего там делаешь? Седые брови выдергиваешь? – ага, уже восемь штук по всему телу выщипала.

— А почему ресницы, висят? — спросила Агнесса, глядя в зеркало, стараясь не думать об алмазах и артефактах. – правильно, лучше думать о пунктуации.

На этом мозг совсем покрылся корочкой и от дальнейшего изучения текста отказался. Осталось забросать его ошметками из других выпусков про серобуромалиновые с про... упс, бирюзовые со звездочками глаза.

Кто-то резко схватил меня за руку и дернул. Я гневно сверкнула глазами в ту сторону, ну и, разумеется, этот взгляд сопровождался всполохом бирюзового огня в глазах. – само собой *величественно*

- Рано, еще. Психика не окрепла, - не поворачиваясь, проронила та, словно прочитав мои мысли.
- Откуда... - начала было я, но Василиса резко меня оборвала.
- Холодно. Когда ты так пристально смотришь, пробегает мороз по всему телу. Говорю же, с тобой что-то произошло, и это меня пугает. Ты уже не та Лиса, которую я знала практически всю свою сознательную жизнь. И если честно, то мне иногда страшно рядом с тобой. – с такими полезными подругами никаких зеркал не надо, сразу понятна вся степень мегакрутости героини.

Я разозлилась не на шутку, а взгляд полыхал с такой яростью, что внутри тонированной машины бирюзовое свечение от моих глаз стало ярко выраженным – главное – не умереть от скромности, постараться держать себя в руках и жить с этим невыносимым бременем грядущей мировой славы…

- Хотелось бы верить. Ты только в офисе не пугай никого, своими пламенными всполохами в глазах. – какой слог, какой стиль.

- Ну, я постараюсь, - невинно похлопала я своими длиннющими ресницами, а, отвернувшись в окно, на лице застыла злорадная улыбка. – да вклейте уже портрет героини в текст, он же столько описаний съедает.

- Ты за Камилу переживаешь? - оскалилась я, и сама же себя за это осекла.
- Вообще-то да. И хочу тебя предупредить: сейчас она исполняет твои обязанности, и соответственно занимает твой кабинет. Я намеренно не сообщила сегодня о твоем приезде, потому как эту нахалку надо маленько проучить. Но прошу тебя, только без лишней и не нужной в общем агрессии. – отомстить Таньке из 11 «Б»!

Первым меня встретил охранник. Его реакция была аналогична той же, что и у Васьки, когда я выходила из салона красоты. Не оригинально. Ну и жест мой был аналогично не оригинальным. Я так же закрыла ему рот своим пальчиком, обворожительно улыбаясь. – плюс десять к сексапильности.

Вот только на душе было не спокойно. Подойдя к дверям, я замерла. Мне так захотелось открыть дверь пинком ноги. Фи, Алиса! Как не стыдно? Дешевые понты, не иначе! И вправду, чего это я, как неуравновешенный подросток? Вроде как взрослая жен... почти взрослая женщина. Это уже на комплекс смахивает. – глас разума? Наверное, случайно вкрался.

- Лицемерка! - зашипела я на свою подчиненную, продолжая буравить ее тяжелым взглядом.
- Чего?.. - попыталась возразить та, но я резко ее оборвала.
- Вон пошла! - тихо, но требовательно произнесла я и заскрипела зубами. Девушка вжалась в кресло, созерцая меня с открытым ртом и тараща свои глазенки. Но с места не сдвинулась. Не, ну это полнейший беспредел. Я сорвалась. – свершилась мстя! Реализован комплекс!

- Вон! - значительно громче, но не на весь офис, рявкнула я, и гневно сверкнула бирюзовым кострищем в своих глазах. – и не забыть про описательную часть.

Камила за секунды побледнела, а потом и позеленела (с перепугу не иначе!), и подорвалась к выходу с такой скоростью, что снесла стоящие на ее пути несколько стульев. Не удержав равновесие, она позорно растянулась на пузе. – месть, месть! За кадром громкий хохот.

Девушка уставилась на меня как на какого-то монстра, который, не смотря на свой завораживающий вид, был идеальной машиной для убийства. – еще раз описательная часть! Ещеее! О даа!

Да и вывих-то у нее пустяковый. Я однажды себе так вывихнула (ногу), что даже и не знаю, был ли там перелом какой, али нет, не каталась я в больничку. И при этом даже слезинки не проронила, и бровью не повела. Только тихо злилась про себя от боли. Терпеть не могу, когда ноют, скулят и жалуются. – да! Вот! Утрите сопли!

Бросив строгий взгляд на Камилу, так что та ничего не заметила, Полина понимающе улыбнулась и подмигнула, оставив разнос со всем принесенным на столе. – кто все эти слова?

почему же люди так часто впадают в культ власти? – то в дерьмо вступают, то в партию, а то и в культ.

Но вот Камила всегда была готова на это. И ради чего? Надбавки к заработной плате? Частично. Ее привлекает возможность безоговорочного подчинения себе любимой. Глядя на нее, у меня складывается впечатление, что она все детство находилась под психологическим прессом властного человека, от чего она подсознательно, да и в общем сознательно тоже, тянулась к этой самой власти. – надо же, самодиагностика налицо.

Пальцы сжали край слолешни – бедная слолешня.

- У меня была семья, - слова словно приходилось с силой выталкивать из моих уст, - И именно это было для меня самым главным в жизни. Я жила только ради них, и все что я делала, тоже было ради них. Но тебе этого не понять. Ты никогда никого не любила кроме себя. И для тебя неведомо, что такое каждый день дарить свою любовь кому-то еще. Тебе легко предать, ведь так удобнее. Так легче. Верно? Ну что ты смотришь на меня как на дуру. Нет, милая, не все люди такие как ты. – мораль, мораль, еще морали, всем показать, ух вот я вас.

У любого нормально человека сердце сжалось бы до размеров рисового зернышка, видя ту боль, что читалась на моем лице и во взгляде, не смотря на экзотический оттенок моей радужки – глаза героини уже хочется выколоть отверткой.

- Просто так! - почти торжественно ответствовал он, давясь желанием хихикнуть. – а вот героиня проникает в чужие умы, подглядывая, кто там чем давится.

Макс состроил недовольную рожицу, наигранно конечно, и как маленький ребенок засопел:
- А че сразу Василиса? Я видел вас, когда вы шли через парковку. - гендиректор, аднака.
Вот ведь хохма ходячая. – хм, да. Смешно.

Мне было уже плевать на все возможные приличия, и я прижалась к его крепкой мускулистой фигуре. Такой теплой и живой. Внутри меня же бушевала злая вьюга. Он гладил мои огненные пряди, ничего не говоря. – и даже в момент высшей скорби не стоит забывать о совершенстве внешности. Это залог успеха.

Я же была маленькой и хрупкой, словно дюймовочка (для него, по крайней мере). А после моего домашнего и подсознательного заточения я вообще стала практически невесомой. Ну да, с шестидесяти пяти килограмм на сорок пять, всего за месяц. – а вот в прошлом выпуске были какие-то страдания про пышнотелость. Какая героиня вся противоречивая.

Васька всегда была сообразительной, и в целом картину оценила верно. Хотя, что тут оценивать? Мои заплаканные и распухшие от того глаза, и жаром полыхающие ярко-алые губы легко недвусмысленно поддавались трактовке. – но Холмс!..

Действительно, кто же я? Алиса Сергеевна Самойленко? Черта с два! Госпожа Самойленко не обладала от рождения ярко-бирюзовыми глазами, леденящим кожу взглядом, и уж тем более не умела читать мысли других людей. А у меня все это есть. Ну и кто я теперь, собственно? – Мэри-Сью!!!

На этом опус, вроде бы, закончился. Но вера в могучий творческий потенциал автора не угасает. Бирюзовые глаза должны окончательно овладеть сполохами леденящего гневного пламени.