Путь в поселения амазонок, вопреки ожиданиям был комфортным. После первых пары миль у меня разболелась нога, предводительница заметила это и велела подопечным погрузить меня на носилки. Девушки возроптали, но исполнили приказ атаманши. Моя персона была силом усажена в большие носилки, сплетенные из какой-то лианы. По дороге меня укачало, и я не придумала ничего лучшего, чем вздремнуть в пути. Радовало и то, что, приближаясь к поселениям амазонок, я приближалась к ущелью, а значит и к СТАЕ.
Проснулась ночью. Наверное, меня очень бережно переложили с носилок на кровать. На кровать?! Жуткий топчан в крошечной комнате. На полу горит свеча, освещая посыпанный песком пол, узенькое окошечко под самым потолком и решетку, через которую можно выглянуть в коридор тюрьмы. Вот это номер. Вот это выпускница академии легиона Настаси Бранская. Выглянула в окошечко, но ничего не увидела, над землей царит ночь. Что ж, надо исправлять положение и выбираться отсюда.
Не успела я еще ничего придумать, как за мной пришли. Девушки в коротких юбках жестами приказали идти за ними.
- Куда мы идем?
Обе выразительно посмотрели на меня. Либо немые, либо им запретили говорить со мной под угрозой смертной казни. Мне связали руки и уперли в спину копье. В принципе, я могла сбежать, но не хотелось подводить девчонок, поэтому смиренно пошла по тускло освещенному коридору, поглядывая по сторонам, к неудовольствию моих тюремщиц. Да, это тюрьма, по обеим сторонам клетки подобные той, которую мне довелось осчастливить присутствием. Невыносимо пахнет нечистотами. Наверное, в такой же клетке содержалась мать Киры. Несчастная женщина, посмевшая полюбить.
Погруженная в раздумья, я шагнула в большой зал, посреди которого стоит огромный стол, заставленный всевозможными яствами. Амазонки празднуют начало войны. Интересно, успели они принести жертву богам?
Гурта увидела нас и встала из-за стола. Предводительница распахнула объятья, из-под кожаной жилетки выглянули розовые складки живота. Больше всего она напоминает перекормленную хрюшку. От немытых объятий остро несет потом. Я закусила губу, вытерпев экзекуцию.
- Проходи, садись, мы уже начали без тебя, - Гурта как-то подозрительно поглядела, будто примеряя в качестве еды, - надеюсь, ты не обижаешься на нас, мои девочки по недомыслию закрыли тебя в тюрьме, я забыла объяснить, что ты наша гостья.
Все это попахивает провокацией. Я сдержано кивнула и села за стол. По правде сказать, организм давно требует подзарядки, но то, что употребляют в пищу амазонки, мой желудок никогда не примет. Жуткого вида блюда, похожие на органы какого-то животного, только что отделенные и разложенные в тарелки по степени сродства. Я застенчиво отломила кусочек хлеба и принялась жевать.
- Наша религия велит устраивать такой пир накануне войны, - пояснила Гурта, заметив мой взгляд, - мне это тоже не слишком нравится, вид свежей крови пьянит, как пары обабвы, но в крепости есть, кому скормить излишки.
- Кошкам? – ужаснулась я.
- Именно.
Развеселый пир длился так долго, что меня начало мутить и захотелось в туалет. Не стоило об этом заикаться, Гурта громогласно потребовала почетный эскорт для дорогой гостьи, чтобы сопроводить в отхожее место. Сбежать не было никакой возможности. Горя от стыда, я вернулась за стол и выдержала еще три часа пира, блюда с ужасными кушаньями, еще дымящимися свежей кровью, кончились, на стол стали подавать вполне человеческую пищу. Я отведала куриного крылышка с соусом и выпила компот из диких яблок и вишни.
Вскоре объевшиеся амазонки затихли и принялись клевать носами в тарелки, но Гурта и не думала засыпать и выпускать меня из вида.
- Какие планы на сегодня? - обманчиво бодро спросила я.
- Жертвоприношение, - ответила предводительница.
- А, - зевнула, похолодев внутри. Ужасная мысль очень похожа на правду, - и кого же принесут в жертву? Барашка?
- Нет, - отмахнулась она, - девочки, нечего спать! Впереди самое интересное! Вскоре жребий определит, кого боги примут с алтаря Барса в свои объятья.
Ничего не понимаю. Значит, приносить в жертву будут не меня. Тогда чего ж они носятся со мной, как с писаной торбой?
Тем временем, приготовления к жертвоприношению шли полным ходом. Стол уже убрали, зал подмели, а в центр поставили жутковатую конструкцию в виде широкой кровати с кольцами для веревок. Деревянное покрытие ложа указывало на неоднократное применение конструкции по зловещему назначению. Все это время я стояла возле Гурты и лихорадочно соображала, спасет ли меня немедленное убийство предводительницы. Решила, что нет, и надо подождать развития событий.
- Возлюбленные сестры, - возвестила Гурта, когда последние приготовления были окончены, - сегодня великий день! Уже взошло солнце, которое увидит триумф нашей победы. Надо торопиться, одно дело осталось сделать без промедления прежде, чем мы выступим в поход против наших врагов!
- Й-й-ю-х-у! – нестройно завопили амазонки.
- А против кого воюем? – заинтересовалась я.
- Против врагов, - доступно объяснила одна из девиц, стоящих рядом.
- А-а.
- Боги всегда помогали нам в святой войне, - распалялась предводительница, - и сегодня мы должны принести в жертву одну из сестер, дабы склонить их ясный лик на нашу сторону. Помните, сестры мои, что та, кто изведает чашу боли из рук наших на алтаре Барса, та получит пропуск в пещеры его без вступительных испытаний.
- Круто, - одобрила я. Оказывается, чтобы попасть в рай, надо еще сдать экзамены. Возлюбленные сестры посмотрели, как на идиотку. Видно, никому не хочется попасть в пещеры преждевременно и нахаляву.
Меня интересовала процедура жребия, она оказалась крайне простой: Гурта ткнула пальцем куда-то позади себя, толпа с визгом разбежалась, оставляя одну несчастную дрожащую от страха амазонку. Девушка такой же комплекции, что и Гурта, и, наверное, в лучшие времена у нее был румянец на всю щеку, но сейчас бедняжка бледна и дрожит всеми складочками.
Как ни странно, других амазонок ничуть не огорчило, что выбор пал на подругу. Напротив, они очень оживились, стали кричать что-то победное и бряцать оружием. Они напоминают коров, бредущих к водопою, звеня колокольчиками. Впрочем, они и так коровы.
Толстую девицу положили на жертвенный стол. Жертва слабо сопротивлялась, этим только раззадоривая веселье публики. Руки и ноги девушки привязали веревками к специальным кольцам. Гурта торжественно вынула откуда-то меч. Мой меч!
- Возлюбленные сестры! – прокричала она, - Нас почтила своим присутствием великая воительница из далеких краев, из-за самой черты. Она согласилась принять участие в нашем пиршестве, а теперь окажет нам еще одну большую честь!
Я не сразу поняла, о чем речь. Великие Бесы, ну и влипла! Гурта протянула меч, в свете факелов по лезвию плывут голубоватые волны. Меня не выпустят отсюда живой. На лице предводительницы амазонок застыло самое слащавое выражение. Я не сдамся без боя.
- Боюсь, не совсем поняла, - пришлось тянуть время, - вы хотите, чтобы это сделала я?
- Окажи нам эту любезность, - улыбнулась Гурта.
- Но у меня совсем нет опыта в подобных э-э мероприятиях, - возразила я, не теряя надежды, что, возможно, ошиблась в предположениях, - вдруг сделаю что-то не так, и девушка не сможет должным образом пройти свои, гм, испытания…
Несчастная жертва на алтаре вскрикнула от ужаса.
- Не пойдет, дорогая сестра, у тебя есть лишь два варианта: либо ты казнишь ее, либо мы казним тебя, - рассудила предводительница.
Да, толстуха рассчитала верно, но она ошиблась: у меня не два, а три варианта.
- Ты мне не сестра! – ровно произнесла я. Амазонки ахнули, видно, до меня никто не смел возразить своевольной атаманше.
А я уже начала движение, юлой бросившись под ноги стоящим в первых рядах девицам. Воительницы посыпались, как кегли в одной веселой игре грэхемских аристократов. Амазонки соскакивают, хватаются за мечи, но их слишком много, они мешают друг другу, а я уже встала на ноги и сдернула с одной девы пояс с ножнами. Дальше, как по нотам, вскочила на жертвенный стол, отражая удары мечей и копий, отпинываясь ногами и даже матерясь. Амазонки очень старались меня поймать, но после долгого пира с возлияниями, их координация изрядно нарушена. Я веселилась от души, прекрасно зная, что мне не уйти, их все же слишком много. В академии легиона нас учили не только драться, но реально оценивать возможности. Шансов победить у меня нет, но есть шанс умереть в бою.
Надеждам не суждено было сбыться, меня не убили, только подсекли, поставив подножку. Я встала и угрюмо оглядела побоище, старалась не зверствовать, но около десятка покалеченных амазонок на моем счету сегодня есть. Сказать нечего, я перевела взгляд на Гурту и увидела, что та ничуть не расстроена из-за возлюбленных сестер. Ее лицо светится радостью победы.
- Великолепно, - сообщила она, снова хватая в объятья, - ты лучший боец из всех, кого я знаю. У меня предложение: обучи мою армию своим приемам, оставайся с нами.
- Боюсь, что ваша идеология мне не по сердцу, - честно призналась я.
- К бесам идеологию, - прошептала Гурта в ухо, - можешь делать, что хочешь. Я ведь сразу узнала тебя, это ты украла у нас Киру, пока твой сообщник отвлекал нас.… Любишь мужчин, ради бога, только оставайся, иначе ведь не выпущу тебя живой…
Размечталась, корова!
- Береги свой гарем, сестренка, - отрезала, - я работаю в легионе Зарнии, и присягала императору, а тебе ничем не обязана!
- На стол ее! – рявкнула Гурта.
Прежнюю жертву быстро отвязали, а меня водрузили на жертвенный стол. Девицы очень торопятся, дабы избежать начальственного гнева. Гурта сама проверила крепость веревок. Кто-то застучал в барабаны, ритуал начался.
Амазонки склонили колени, я сдержано ругнулась на алтаре, а предводительница нараспев завела какую-то предварительную молитву.
- Великий и всемогущий повелитель барсов прими нашу жертву, дабы раскрылись врата милости твоей и была нам дарована победа над врагами нашими…
Серебристо-голубой клинок вознесся над моей головой, но тут тяжелая створка двери распахнулась и совсем молоденькая девчушка подбежала к недовольной паузой Гурте:
- Госпожа, там, наверху… мужчина.
- Что?!
- Он в-одиночку напал на наше селение и от него нет никакого спасения, он…он… такое вытворяет!
- Что вытворяет?! – переменилась в лице предводительница.
- Вандер! – радостно заорала я и подмигнула ошеломленной Гурте, - Бегите, бегите, пока не пришлось организовывать дополнительный роддом для ваших непорочных дев.
Девицы завизжали и бросились прочь из зала, на секунду я оглохла и даже зажмурила глаза, а, открыв, увидела над собой лицо Гурты, искаженное звериной злобой:
- Все равно тебя убью, потаскуха! – зашипела она в припадке ярости.
Руки и ноги связаны, поэтому я осуществила мощный плевок, угодивший предводительнице прямо в глаз.
Гурта отшатнулась, рыча и стряхивая с лица жидкость.
- Гадина, убью!
Она вновь зависла надо мной, но тут сзади раздался знакомый короткий смешок и невозмутимый голос:
- А вот это вряд ли…
Бофор обрушил на женщину удар рукоятью меча по затылку и неспешно разрезал веревки.
- Ван! – я кинулась ему на шею.
Разбойник терпеливо перенес припадок буйной ласки, сцапал за запястье и потащил в коридор:
- Хватай свой меч и бежим, пока не очухались!
Как Ван ориентировался в этих катакомбах, не понятно. Да и не интересно. Мы опять бежит, нас никто не догоняет, но в этом и заключается опасность.
Наконец, Бофор остановился, я уткнулась ему в спину, тяжело дыша:
- Куда дальше?
- Вперед, слышишь?
- Что это? – изумилась я, и тут до меня дошло: - Кошки?
- Они самые…
Твари, по словам Киры, самые быстроходные из семейства кошачьих, самые кровожадные и прожорливые из всех хищников, самые бесшумные, самые сильные, выведенные волей хозяйки долины смерти мутанты…
- Что-то мне не хочется с ними знакомиться, - задумчиво сказала я, прислушиваясь к тихому шороху песка под мягкими кошачьими лапами.
- Согласен, - сдержано ответил Ван.
- Здесь есть выход?
- Есть, но боюсь, что тебе он не понравится…
- Мне понравится любой выход, скорее!
Можно уже разглядеть вылетевшую из-за поворота ужасающую тварь размером с откормленного тигра. Бофор впихнул меня в какой-то ход, оставшись, чтобы схватиться с кошкой. Я протиснулась по узкому каменному лазу, видя долгожданный белый свет, и ахнула, едва удержавшись на месте: на узеньком каменном бортике, а подо мной бурлит серым туманом бездонная пропасть.
- Двигайся, - сердито прорычал сзади разбойник. Я сделала шаг влево и замерла, Ван выбрался на свободу, меч в крови. Значит, твари сильно не поздоровилось.
- Ну, что, нравится? – ехидно спросил Бофор.
- Нет, - призналась я.
При взгляде вниз начинает кружиться голова.
- Не смотри туда! – скомандовал Ван, крепко вцепившись в мое запястье. Огляделся по сторонам и констатировал:
- Только наверх, но там нас наверняка ждут.
- А что внизу? – заинтересовалась я.
- Ущелье. Воды там нет, не надейся.
- Поняла.
Мы ничего не сумели предпринять, потому что одна из бешеных кошек протиснулась в дыру и выпрыгнула наружу, задев лапой разбойника. Мы взмахнули руками и полетели вниз.


Это было странное чувство. Я летела, кувыркаясь в воздухе, не видя ничего, кроме желтых скал, не слыша ничего, кроме свиста ветра в ушах. Неужели это конец? Глупый бесславный конец… Больше никогда не увижу Грэхем, веселого черноглазого Маргасика, строгого усатого Баргуса, никогда не усну в теплых объятьях Вана, никогда не скажу ему то, что поняла только сейчас, падая в эту дурацкую бездну. Никогда не скажу ему, как жаль…
Я еще распекала себя за недогадливость, когда пальцы уже уцепились за опору, умное тело отреагировало раньше, чем мозг. Вцепилась в кого-то, как утопающий за соломинку, тряхнула головой и открыла глаза.
Падение прекратилось, но чувство полета не исчезло, просто стало более комфортным. Надо мной клубится белое осеннее небо, падает мелкая снежная крупа. Но это неважно, ощущение свободы захватило мое существо. Подо мной… мама моя, подо мной крупная гарпия, а мои руки судорожно впились в ее плечи. Я вздрогнула от неожиданности и перевела дух. А еще, как в детстве, загадала, что, если все кончится хорошо, если выживу, нет, мы выживем, обязательно расскажу Бофору о том, что пришло мне в голову во время нашего совместного падения в ущелье.
- Что ты так вцепилась? – раздался брюзгливый мужской голос, пальцы от ужаса едва не разжались. До сих пор считала, что гарпии бывают только женского пола.
- Простите, - пролепетала я.
- И сползи с крыла, захожу на посадку!
- Спасибо, - очень неловко, что мешаю сварливому существу, которое так любезно спасло меня.
- Это ты скажешь своей подружке, - проворчал спаситель, делая круг над нормальной привычной землей, - ей почему-то взбрело в голову, что с твоей помощью она станет маршалом СТАИ, какая глупость, право…
Я покраснела, но ничего не ответила, а стала наблюдать за тем, что делается на земле. Две крылатые тени скользили над странным городом гарпий. Так значит чудесным спасением мы обязаны Кире; любопытно, как ей удалось уговорить гарпий помочь нам?



Честное слово, раньше я считала, что город гарпий напоминает нечто вроде птичника. Ну, вроде как сидят они на жердочках и лопочут по-своему. Поэтому, увидев Кираданы, была поражена в самое сердце. В отличие от амазонок, человеко-птицам не чуждо прекрасное. Город сплошь состоит из белокаменных особняков, украшенных лепниной и статуями неизвестных мне богов. Несмотря на явное неприятие внешности этих существ, я испытала уважение к ним.
Встретила нас Кира, в сопровождении двух гарпий – мужчин с эмблемами королевской гвардии на голых мускулистых плечах. Лица их безобразны, зато движения и речи полны благородства. Едва нас с Ваном стряхнули на землю Кирадан, проводница кинулась мне на шею, визжа от радости. Меня это чуть-чуть смутило.
- Ура! Он все-таки спас тебя! – она опомнилась и отстранилась, - Вечером вас представят королю, а сейчас пойдем со мной!
Она утащила меня за собой, Бофор же отправился следом за гвардейцами. Мы пришли в уютную светлую комнатку, которую Кире выделили в замке короля. Я поинтересовалась, отчего нам выпала такая честь, на что девочка, помявшись, ответила:
- Он – мой отец.
- Король?!
- Да.
Кира расстегнула рубашку и обнажила спину, я с ужасом увидела на нежной смуглой коже ребенка два узких продолговатых рубца.
- У меня были крылья, - сообщила она, - моя мать отрезала их сразу после рождения.
- Но зачем?
- Она согрешила с королем гарпий, она любила его, а он ее, хотя был обручен с другой. Когда я родилась, мать отрезала мои крылья и вернулась к амазонкам. Они приняли меня, потому что я – девочка, а мама была обречена на кандалы и работу на приисках. Правда, ей разрешили выкормить меня. Я осталась у Гурты, она была добра ко мне, ну, по крайней мере, не слишком выделяла из других детей, пока не пришлось выбирать, кем жертвовать.… Будь они прокляты со своей любовью!
Кира сидела на аккуратно застеленной кровати, похожая на озлобленного одинокого зверька. Девочка готова кого угодно обвинить в своей неудачной жизни. Представляю насмешки, которыми ее осыпали сверстники, ведь дети жестоки. А чего стоило детство, проведенное без матери. Я тоже росла без родителей, но у меня был добрый Баргус, а у нее – кровожадная Гурта. Кажется, я первый человек, с которым она говорит по душам. Мне стало жаль эту девочку. Я тоже ее обманываю. Разумеется, Лекхарт никогда не назначит ее маршалом СТАИ, просто потому, что я не отдам ее вожаку. Отвезу Киру в Грэхем и похлопочу, чтобы девочку приняли в академию легиона. Это будет для нее достойной карьерой.
Я обняла девчонку за плечи, чувствуя, как ее тело сотрясается в едва сдерживаемых рыданиях.



Тронный зал поистине великолепен, белый мрамор полов плавно переходит в игру света на изящных витражах так, что даже в пасмурную погоду здесь, кажется, танцуют солнечные зайчики. Я и Ван Бофор в сопровождении Киры и пары гвардейцев прошествовали к трону, на котором восседает король гарпий. Именно восседает, а не сидит, так величествен его некрасивый лик. Похоже, Кира красотой удалась в мать.
Сзади процокали лапы гвардии, мы остановились, и герольд звонким хорошо поставленным голосом прокричал:
- Странники: Вандер Бофор и Настаси Бранская.
Не зная, как себя вести, я сделала робкий книксен и совсем смутилась. Даже Ван, привыкший к высшему обществу и воспитанный чуть ли не при дворе императора, почувствовал себя скованно и неуютно. Тем не менее, он опомнился и сделал то, что восхитило всех. Приложив руку к груди, он опустился на одно колено и почтительно, но твердо произнес:
- Приветствую тебя, владыка крылатых! Прими от меня и моей молчаливой подруги благодарность за спасение наших жизней. Да не поднимется моя рука впредь на твоих подданных и сгореть мне на месте, если я не буду чтить ваших благородных традиций.
У присутствующих отвисли челюсти, а король воспринял речь Вана благосклонно. Повелитель понимающе кивнул и сказал:
- Моя дочь, – он указал на стоящую в уголке Киру, - просила меня помочь двум людям, утверждая, что они честны и отважны. Теперь я вижу, что она не ошиблась.
Кира хотела провалиться на месте, высокомерная супруга короля с уродливым чересчур смуглым лицом презрительно посмотрела на девочку. Та еще больше сжалась. И не удивительно, здесь она была тем же, чем в нашем мире являются бастарды знатных господ. Отец всегда поможет несчастному отпрыску, плоду греха, но никогда ни за какие заслуги не возвысит и не примет в семью. Впрочем, король гарпий смотрит на Киру с какой-то щемящей нежностью. Да, он по-настоящему любил ее мать…
- Путешествия нынче весьма опасны, - продолжил король, – не далее, как неделю назад с рейда за черту не вернулся наш отряд разведчиц.
Я похолодела, вцепилась в руку Вана. Что если гарпии догадаются, кто уничтожил их разведку?
- Впрочем, девчонки, скорее всего, сами виноваты, напали без предупреждения, хотя должны были лишь предупредить основные части о вторжении на территорию чужаков. Эх, молодо – зелено! Одна все же сумела дотянуть до наших позиций, но на другой день скончалась, не приходя в сознание.
Я облегченно перевела дух, во всяком случае, опознать нас некому.
- Кто же мог уничтожить целый отряд? – услышала я невозмутимый голос Бофора.
- Скорее всего, граны, больше некому, - пожал плечами король.
Опасная тема исчерпала себя. Нам предложили расположиться в креслах и подали напитки. Скованная Кира держалась в тени, стараясь не попадаться на глаза королеве. Приятный вечер подходил к концу, когда в тронный зал ворвался один из гвардейцев и сообщил о нападении на Кираданы.
- Граны!
Все подскакивали с мест. Король встал с трона, и я с любопытством заглянула туда. Мне весь вечер было ужасно интересно, как он сидит. Оказалось, что в глубине трона имеется перекладина вроде жердочки. От технических изысканий меня оторвал Ван:
- Тата, ты хочешь познакомиться еще и с гранами?
- Нет.
- Тогда за мной.
- Нет, за мной, - крикнула Кира, – я знаю тайный выход.
И вот, все как всегда. Мы опять бежим, а нас догоняют. Великие Бесы, когда это кончится?!



Кираданы кончились, мы уже в топях, но чувство опасности не пропадает. От долгого бега все тело ломит, над нами царит ночь, а мы снова в пути без провизии, теплой одежды. Хорошо, хоть захватили походные сумки с одеялами и оружием. А накормили нас просто на убой.
С таким раскладом можно идти всю ночь, но мы оказались на границе великих Кираданских топей, а ночью на болоте делать нечего. На поляне нам пришлось принять бой. Мы наткнулись на маленький (всего семь – восемь особей) сторожевой отряд гранов. Я отдала Кире один из кинжалов - девочка рвется в бой - и велела прикрывать спину. Эльфийский меч блеснул во тьме, и пляска началась.
Я уложила одного, ранила другого, оттолкнула Киру, которая подставилась под чужой меч.
Надо сказать, граны не простые противники. Гран – помесь орка и человека. От людей берут смекалку и хитрость, а от орков невероятную силу и ярость. Развернувшись, я успела рубануть по клинку грана, нацеленному в горло Бофору. Голубая сталь разбила гранский меч, как трухлявую палку. Три пары глаз уставились на мой клинок.
- Опа, - радостно сказал Ван.
Гран опомнился, но кинжал разбойника уже нырнул ему под ребра. В красноватых глазах оседающего орка медленно дотлевала бешеная неудовлетворенная ненависть.
- Благодарю.
Я хлопнула Вана по плечу и повернулась к новому врагу. На следующем выпаде Бофор выбил направленный на меня меч из руки буйной рыжекудрой орки. Мы стали командой, и это не может не радовать. На крик Киры мы рванулись вместе. Над девчонкой навис последний гран, надеясь сперва поизгаляться над жертвой, а уж потом убить. Но я ему не позволила.


Спустя полчаса мы нашли удобную для ночлега поляну довольно далеко от того места, где только что воевали. Кира праздновала первый труп, я подарила ей кинжал, которым она совершила это действие. Мне не слишком понравился ее восторг, пришлось поубавить пыл девочки, прочитав лекцию о том, что убивать грешно и аморально, и возможно только в таких обстоятельствах, в какие мы попали. Экзальтированная Кира сообщила, что я ей не мать, а значит, учить ее не имею морального права. С этими словами девочка гордо удалилась в чащу.
- Оставь ее, - тихо сказал Ван, - она вернется.
Я посмотрела в глубокие загадочные глаза. Мне хотелось поговорить с ним, просто слышать голос, задать миллион вопросов, чтобы потом до утра слушать ответы.
- Зачем ты спас меня, Ван?
Бофор усмехнулся и пожал плечами.
- Я поверил тебе, Тата.
- Что это значит?
- Это значит, что я считаю тебя своим другом. У меня никогда не было друзей. Но, если бы они были, я никогда не оставил бы друга в беде.
- Польщена, – улыбнулась я.
- Не язви, - погрозил пальцем разбойник, - когда я встретил тебя, мне нужен был человек, который отвлечет внимание СТАИ от моей персоны. Ты подходила идеально. Мне ничуть не было тебя жаль: ты была наемницей. Я решил еще раз себе доказать, что все на свете повторяется. И в первый же вечер ты меня убедила в своей продажности, когда, забыв про задание, принялась торговаться со мной за долю сокровищ…
Румянец залил щеки при воспоминании о недостойном поведении тем вечером.
- Потом предложила использовать тебя в качестве приманки, и мне показалось, что я раскусил тебя. Все пошло по моему плану – ты исчезла, а я решил, что сбежала. Мне пришло в голову дождаться, когда ты появишься за вещами, но ты не появлялась. Вот тогда я заподозрил неладное. Мне повезло, у меня случилось что-то вроде запоя, поэтому оказалось, что я тебя дождался.
- Ты – мерзавец, Ван, - с чувством произнесла я.
- Знаю, - засмеялся он, - а потом все и вовсе вышло из-под контроля. Ты раз за разом спасала меня, хотя по долгу службы тебе положено было меня топить. Ты делала это не ради денег, потому что ни разу не спросила о количестве сокровищ и вообще не проявляла к ним интереса…
- Ну, уж нет, - не согласилась я, - деньги мне нужны!
- Но не настолько, чтобы предать ради них свое начальство, друзей, принципы… Я, грешным делом, подумал, что ты влюбилась в меня, но и это вряд ли. Ни одна женщина до сих пор не проявляла свои чувства ко мне столь экзотическим образом. И тогда я понял, - торжествующе окончил Ван, - что ошибся и нашел – таки единственное исключение из правил. Я поверил тебе, Тата.
Мне хотелось хохотать и плакать одновременно. Разбойник пытался найти причину моих поступков, тогда как я сама не знала этой причины. Ван протянул руки, и я шагнула навстречу. Теплые губы коснулись щеки и скользнули к губам.
- Что ты делаешь?! – возмущенно закричала вернувшаяся Кира, - Какая гадость!
Мы с Бофором отскочили друг от друга, словно влюбленные школьники, застигнутые врасплох строгим учителем.
- Как ты могла?!
Кира не успела как следует возмутиться, Ван с перекошенным лицом повернулся к ней:
- В прошлый раз я тебя предупреждал…- угрожающе прошипел он, направляясь к девочке.
- Мой папа, - Кира гордо вскинула голову, она все же была настоящей амазонкой, - отомстит за меня.
- Делать ему больше нечего, - фыркнул разбойник, - мстить за высеченную крапивой задницу.
- Что?! – возмутилась девочка, но я успела встать между ними.
- Сейчас же успокойтесь. Оба.
- Как ты могла, - укоризненно прошептала Кира, - я тебе так верила.
У меня хватило ума не отчитываться перед малявкой в своих действиях. Кто виноват, что ребенок вырос в нездоровой среде. Но впредь не стоит демонстрировать девочке шокирующие ее сцены.
- Ты не имеешь права вмешиваться в дела взрослых, поняла? - строго сказала я, - И вообще, марш в постель.
- Ты – распутница! – бросила Кира, заворачиваясь в одеяло. Я едва удержалась, чтобы самой не пойти искать крапиву.



Мы топали по болотам уже три дня. Впрочем, Великие топи не состояли сплошь из одного болота. Иногда попадались лесистые полянки, на которых мы могли останавливаться на ночлег, разводить костер, не опасаясь, что загорится торф или болотный газ. И все же мы успели хлебнуть всех тягот пути по болотам: обувь хронически не просыхала, пищу добывать было крайне сложно и, кроме того, у меня начался насморк. Лишь в одном нам повезло: мы затеяли путешествие осенью, когда топи уже начали замерзать, и исчезла всяческая мошкара.
Не могла не беспокоить и возможная опасность встречи с кем-нибудь недружелюбным. Вообще-то Великие топи по территории относятся к королевству гарпий, но такой «лакомый» кусочек крылатым не нужен. Болота не содержат никаких сокровищ, а охранять их проблематично. Короче, топи считаются нейтральной территорией, на которой можно встретить кого угодно.
Вопреки ожиданиям Ван и Кира так и не подружились, хотя вместе участвовали в спасении моей жизни. Напротив, они все время спорили, кто внес в это мероприятие большую лепту и кому я должна быть более благодарной.
Если бы не постоянные споры в отряде, Кира была бы отличным проводником. Легкая и длинноногая, она шла быстро, перескакивая с кочки на кочку, и никогда не жаловалась на усталость. Но конфликты росли и множились, иногда Бофор и Кира просто орали друг на друга, пугая болотных птиц, а я с ужасом думала, что кто-нибудь обязательно заинтересуется нами.
Ситуация назрела на третий день пути по топи, когда до цели оставалось не более пяти миль.
Вечером мы, как всегда, остановились на мокрой унылой полянке с чахлыми кустиками ив. Ван развел костер, Кира исхитрилась набрать где-то диких яблок. Мы немного приглушили голод горячим травяным чаем и кислыми яблоками. Больше у нас ничего нет, но никто уже не замечает отсутствие мяса и хлеба. Ван полностью захвачен мыслями о предстоящей встрече со СТАЕЙ. Я уже успела убедиться, что его влечет в долину смерти вовсе не перспектива овладеть сказочными сокровищами, а что-то очень личное. Любовь или месть, или и то, и другое.
Кира сосредоточенно печет в костре яблоки, она страшно довольна, что сегодня оказалась главной добытчицей.
Я вытянулась на лежанке, прикрыла глаза, и сама не заметила, как заснула. Проснулась тут же от криков спутников.
- Закройте рты, услышит кто-нибудь, - заворчала на них.
- Он не позволяет мне караулить, - пожаловалась Кира, - а я уже большая, я хочу!
- Она сделала факел из болотного газа, - сообщил Ван, - ведь сожжет нас ночью к бесам…
- А вот и нет, - канючила девчонка.
- Вот и да, - отрезал Бофор, - ты должна слушать, что старшие говорят.
- Тебе, развратник, я ничего не должна!
- Пусти меня, я убью ее!
- Не сможешь!
- Молчать!!! – заорала я, выведенная из себя.
- Я ухожу на охоту, - демонстративно сказала Кира, поворачиваясь к нам спиной.
- Топай, - ворчливо произнес разбойник.
- Только не долго, - предупредила я девочку, и она скрылась в чаще.
Ван помешал угли в костре.
- Зачем ты споришь с ней? – я укоризненно посмотрела на Вана, - Кира – еще ребенок, ругаться с ней глупо.
- Она в том противном возрасте, когда дети делают все наоборот, - задумчиво сказал Ван, - Алек в тринадцать лет из ангелоподобного ребенка превратился в сущее чудовище.
- Ты думаешь, она что-то затевает?
- Не знаю, но ведет себя странно, - в голосе Бофора сквозила неприязнь, как когда-то в разговорах со мной.
- У нее было тяжелое детство, попробуй ее пожалеть, - мягко сказала я.
- Детство тут ни при чем, я знаю, как ведут себя амазонки, это в разговорах они чисты и непорочны, а на самом деле.… Слышала бы ты, что она говорит про свою мать.
Мне нечего было возразить, я пыталась найти какие-то слова, мудрые, правдивые, но тут до меня дошло:
- Ван, ты ревнуешь.
- Вот еще, - серьезно ответил разбойник моими же словами, - ревновать к этой дурочке.… Да если хочешь знать, я уже раскаиваюсь, что позволил тебе спасти ее!
Я вздрогнула от неожиданности, когда из-за кустов появилась Кира. По ее лицу невозможно было прочесть, слышала ли она последние слова. Мне стало не по себе. Я завернулась в одеяло с головой. Бофор остался охранять лагерь. Последние ночи мы проводили врозь, мне было очень холодно, но приходится терпеть.
- Хочешь, я согрею тебя, - прошептала Кира, стараясь, чтобы разбойник не услышал.
Девочка прижалась ко мне холодным тельцем, и я почувствовала материнскую нежность. Великие Бесы, только бы добраться до Грэхема, там все будет в порядке.