22.
- Срочное донесение от Кзана Финна, сир! – сказал гонец, присев в поклоне.
Седрик, герцог Аппия, оторвался от созерцания раскинувшейся перед его взором долины, окутанной утренней дымкой, и повернул голову к говорившему. Донесения от Кзана Финна, лучшего агента Саранской Ставки, всегда были срочными. И редко содержали приятные известия.
Седрик принял протянутый свиток, и поблагодарив гонца, жестом велел тому удалиться. Расквартированный здесь, в форте Фарстоун, Четвёртый Полк был приведён в полную боевую готовность и ожидал лишь приказа герцога – приказа, отдать который Седрик никак не мог решиться… Ибо это означало бы начало новой войны – после стольких лет относительного затишья.
Постоянные войны с варварами были бичом Дома Аппия ещё со времён старой Империи. С тех самых пор как долина Хальгари была включена в состав Империи, и на левобережье Сафры обосновалась правящая династия, варвары не оставляли попыток прогнать непрошенных гостей обратно за реку. На протяжении веков им противостояли великолепно обученные аренсийские Легионы, но после развала Империи Дом Аппия был вынужден сдерживать варваров в узде собственными силами. Серия карательных рейдов по землям Доллурха лишь накалила обстановку, и родоначальники династии поняли, что необходимо пустить в ход более тонкие методы борьбы. Именно тогда и была создана Ставка – знаменитая саранская школа диверсии и шпионажа, вот уже многие годы выпускающая для княжества первоклассных дипломатов, агентов и осведомителей, благодаря которым с варварами удавалось поддерживать хоть и хлипкий, но мир. Человек же, которого в Племенах знали как Кзана Финна, был, по утверждению многих приближённых герцога, лучшим агентом Ставки за последние несколько десятилетий, поэтому старый Стефан Аппия, а теперь, соответственно, и Седрик, относились к его рапортам с особым пиететом.
Повертев в руках запечатанный свиток, герцог преодолел нерешительность и вскрыл его. Как он и боялся, дела обстояли скверно – Финн писал, что территориальный конфликт между племенными союзами Хао и Тонвен разрешился без кровопролития, и втянуть их в войну на взаимное истребление не удалось. Ещё один крупный провал случился по линии Миссонерии – в каком-то племени квенторианский проповедник начал явно перегибать палку с обращениями в Истинную Веру, что вызвало недовольство местного шамана. В результате проповедник был изгнан из племени, а история быстро разлетелась по всему Доллурху, посеяв среди варваров недоверие к служителям Церкви. Всё это сыграло на руку засидевшимся без дела военным вождям племён, которым так и не удалось утолить жажду битвы в территориальной междоусобице; эти начали всё громче взывать к «борьбе с проклятыми иноземцами». Шансы на подавление этих настроений, в принципе, сохраняются, писал в постскриптуме Финн, но в случае чего войска герцога должны быть наготове – у варваров слово с делом не расходится…
Ну вот и всё, резюмировал Седрик, свернув свиток обратно в рулон. Если уж лучший агент Ставки не исключает возможности кровопролития, то и он, владыка Сарана, должен готовиться к худшему…
В дверь караульного помещения, где находился герцог, тихонько постучали, и вошла Мэйведа.
- С самого утра в караулке, любимый? – она попыталась сказать это с улыбкой, но улыбка вышла вымученной.
Леди Аппия была одета в короткое платье, меховые сапоги варварского покроя, и куталась в медвежью шубу – осенние дни становились всё холоднее. Она была на втором месяце беременности, и это уже чувствовалось – в её голосе, постоянной сонливости и неестественном румянце на лице.
- Тебе не следовало так рано вставать, - он подошёл к ней и бережно усадил в кресло.
- Ничего, я выспалась. А вот ты бледный какой-то… Плохие новости, да?
- Да как сказать… - он присел на скамейку напротив неё, - всё меньше шансов на мирный исход. Я надеюсь на переговоры, но даже наши лучшие дипломаты рапортуют, что переговоры лишь усилят трения.
- Тебя это пугает?
- Я не хочу кровопролития. Не хочу видеть, как мои люди идут на войну и умирают там за меня. Тем более, после двадцати с лишним лет мира, который поддерживал мой отец…
Мэйведа наклонилась и провела рукой по его волосам.
- Всё ещё не можешь смириться?
- Мне не хватает его, Мэй… - он опустил голову, - с тех пор как его не стало, угроза войны становится всё ощутимее. Почему?
- Твой отец был великим человеком. Но теперь герцог – ты, и ты должен научиться жить с этим.
- Пойми, я просто не смогу отдать приказ! Не смогу послать солдат на смерть!
- Сможешь, милый, - на её глазах проступили слёзы, - потому что должен. Ради них же самих. Ради нас… и ради него.
Она коснулась рукой живота.
Седрик отвернулся и невидящим взглядом уставился в окно. В нём смешались тревога, бессилие и холодная ярость. Его жена, конечно, права… Но если начнётся война, кто знает, сколько она продлится? Кто знает, сколько варваров возьмётся за оружие? И захочет ли новый король оказать ему поддержку?
Словно читая его мысли, Мэйведа спросила:
- Послы из Аренсы уже вернулись?
- Ещё нет. Но я ожидаю их изо дня на день.
- И что думаешь?
- Думаю, что Его Величеству это вряд ли понравится… Впрочем, - он горько усмехнулся, − война мало кому нравится, но моим подданным от этого не легче. Говорят, Рутафер – прагматичный монарх и не склонен к необдуманным решениям. Хочется верить, что так оно и есть.
- А наши агенты?
- Агенты, как всегда, работают, не покладая рук. Но в какой-то момент всё словно бы обернулось против нас, - он передал ей свиток, полученный от Кзана Финна, - вот, прочти.
Мэйведа развернула свиток и пробежалась глазами по тексту.
- Почему эти варвары не могут просто оставить нас в покое? – простонала она, отложив письмо.
- Это люди с абсолютно иной душевной организацией, Мэй. У них другая вера, другие обычаи, другая система ценностей. То, что у нас считается дикостью и варварством, для них обыденно и привычно. Нам их никогда не понять. Как и им нас…
- А правда, - Мэйведа поёжилась, - что они приносят пленных в жертву своим богам?
Седрик присел рядом и обнял её за плечи.
- Не знаю, Мэй. Не думай об этом. Для тебя сейчас главное – не нервничать и соблюдать режим… И ничего не бойся, - он поцеловал её в висок, - я никому не позволю обидеть тебя… и нашего малыша.
Они ещё посидели так, обнявшись, в караульном помещении дозорной башни. Солнце уже окончательно взошло, и горнисты протрубили подъём. Форт Фарстоун просыпался, чтобы провести ещё один день в томительном ожидании предстоящей войны.