Сказка
Творец
Номер был окончен. Я поклонился и, выпрямившись, взглянул на ту ложу, где должен был сидеть Он. Отыскав его среди зрителей, отметил улыбку и гордость на его лице: " Творец", - прошептали его губы. Для меня его оценка была самой важной. Хотя и публика ликовала!
***
А началось все два года назад, когда цирк просто гудел весь, как улей: Жофре старший, отсутствовавший целый месяц вернулся и не один. Он привез давно потерянного внука, сына единственной дочери, пропавшего 14 лет назад.
Это был стройный, изящный юноша с копной светлых, чуть вьющихся волос, заплетенных в косу. У него были большие, голубые глаза и красиво очерченные, алые губы, когда он улыбался, на его правой щечке образовывалась ямочка. Дед сразу ввел его в свою труппу, чем всех очень удивил, потому что начинать работать под куполом в 18 лет, а столько было этому парню, почти не возможно. В общем, поэтому на первую его репетицию собрался весь цирк. Он мало говорил, притом с небольшим акцентом, и отвечал односложно, будто переводил для себя и вопрос, и ответ.
То, что собравшиеся увидели на арене, потом долго обсуждалось за кулисами и в гримерных. Это было, просто, чудо какое-то. Сказка!
Парень выполнял все трюки, которые просил исполнить его Жофре: он садился в любой шпагат, выполнял кувырки: и вперед, и назад, легко и непринужденно бегал по канату, и точно так же продолжил все играючи выполнять, поднявшись под купол. В какой-то момент мне показалось, что он сорвался, и я непроизвольно ахнул на весь притихший цирк, жадно следящий за порхающей фигуркой. В конце репетиции, спустившись в низ, он пробежал взглядом по рядам зрителей и, уверенно найдя меня глазами, легонько кивнул, как бы выражая признательность за мой страх и переживания. Я покраснел и постарался побыстрее уйти из цирка.
А через час, сидя в кафе, недалеко от цирка, я не спеша пил кофе, наблюдая за прохожими на улице. Лил сильный дождь, а у меня с собой не было зонта.
- У Вас не занято? - Послышался мягкий, грудной голос.
Я поднял голову, это был он. Его бровь немного приподнялась вопросительно в ожидании моего ответа.
- Да. Да, свободно. Садитесь.
- Я видел тебя на репетиции, ты работаешь в цирке? - Спросил он, сразу переходя на "ты" и усаживаясь напротив.
- Да, я тоже из цирка.
- Дмитрий, - мне протянули руку, представляясь и заглядывая в глаза.
- Кирилл, - моя рука оказалась у него в плену. Её подержали немного и выпустили, но дали понять, что возвращают с неохотой.
- Я был на твоей репетиции, - попытался я скрыть свое смущение, - ты классно работаешь, как будто всю жизнь провел на арене.
- Ну, в раннем детстве мне приходилось бывать в цирке на представлениях, а на арену я вышел сегодня впервые.
Я онемел от такого заявления.
- Но у тебя очень высокий уровень цирковой подготовки. - Он кивнул, соглашаясь.
- Да, мне дед, это тоже говорит. - Он взглянул в окно, и улыбнулся мне. - Дождь закончился, пойдем, погуляем.
Мы бродили по городу, по моим любимым местам, а я старался отвести свой восторженный взгляд от него, чтобы не выглядеть идиотом. В нем мне нравилось все: и фигура, и улыбка, и глаза, и руки и, вообще, все. Мне ужасно хотелось дотронуться до его волос, чтобы узнать, какие они на ощупь. Мы забрели в парк, и он, плюхнувшись на одну из скамеечек в изобилии стоящих там, посмотрев мне прямо в глаза, вдруг спросил:
- Я тебе нравлюсь?
- Да, - выдохнул я.
- Ты мне тоже, - просто сказал он. - Иди сюда, - его ладонь похлопала по скамейке рядом. - Посидим.
С ним было необыкновенно хорошо, и все просто и естественно. Его губы, руки - я млел от них. Его нежность выливалась на меня бесконечным потоком, а то, что шептали мне его губы, заставляли быть страстным и неутомимым. Я был счастлив, точнее мы были счастливы.

Постепенно я узнал тайну его феномена. Его отец, будучи кадровым военным, служил на границе. И он, и его жена погибли во время приграничного конфликта, а их маленький четырехлетний сын, чудом избежав смерти, попал на территорию соседнего государства. Там его, раненого подобрали монахи и увезли с собой. Так он попал в небольшой тибетский монастырь, затерянный в горах.
- Ты жил среди монахов Тибета? Расскажи. - Просил я.
- Ты знаешь, что такое мясо? - Отвечал он мне, морщась. - Ну, вот, я и был этим мясом там довольно долго.- И замолкал.
И только спустя какое-то время, я услышал историю его жизни. Его, и, правда, довольно долго использовали, как живую "грушу", на которой отрабатывали удары другие воспитанники монастыря.
- Но, это же очень жестоко, - не поверил я.
- Тогда я думал так же, и только потом понял, что виноват во всем сам.
- Расскажи, - попросил я.
Димка долго молчал, но потом продолжил:
- Жестоко, согласен, со мной обращались как с жертвой, но тогда я и был ею: жалел себя, мечтал, чтобы меня приголубили и приласкали. Знаешь, что удар косой может сломать руку и ногу, как тоненькую, сухую веточку. У меня было столько переломов, что я сбился со счета, в общем, бит был регулярно, и поэтому ужасно жалел себя. Монахи смотрели на все это сквозь пальцы, считая, что каждый получает от бога то, что заслужил. Если мои увечье было серьезным, то монахи забирали меня к себе и лечили, но как только переломы срастались, отправляли обратно на половину послушников, и все начиналось сначала. Так продолжалось довольно долго, пока я с очередным переломом не попал на излечение к одному слепому старику. Он вылечил меня за сутки. Я был потрясен и стал расспрашивать его об его уникальном умении. Он сказал, что не понимает, зачем мне такие знания. Я, заплакав, пожаловался, какой я несчастный и, как часто бываю бит. Монах погладил меня голове и открыл тайну. Оказалось, что все дело в обыкновенном яйце. - Дима замолчал и искоса взглянул на меня.
- В Яйце? - переспросил я, подняв голову.
- Да, - улыбнулся он в ответ. - Кстати, моя реакция была такой же. Понимаешь, старик пояснил потом, что из яйца утки появиться только утенок, а орел вылупиться из яйца орла. Мы все творцы и наши дела, как отложенные нами яйца. Кто мы, таковы и наши дела. Потом он сказал мне, что я жертва, и пока я такой, то стать творцом не смогу. А это значит, что и лечить так, как он вылечил меня, у меня не получиться. В тот же день я сбежал и почти неделю шлялся по лесам, постоянно думая об услышанном, и примеряя к себе. Осознать, что ты жертва было не просто. Вот тогда-то я и нашел мертвую самку ирбиса и её чуть живого котенка. Этот малыш и стал смыслом моей жизни на долгие годы. В монастырь я вернулся, потому что мне нужно было молоко для моего Шари. Мне тогда было уже одиннадцать лет, и я был довольно крепким мальчиком, в общем, мне больше ни разу никто не смог нанести повреждения. Я просто не мог допустить оказаться не в состоянии улизнуть из монастыря в лес к моему маленькому другу. Он бы просто погиб от голода. Так продолжалось довольно долго, и мои товарищи, в конце концов, обратили внимание на то, что мальчик для битья, перестал им быть. Некоторым это не понравилось и меня решили проучить и вернуть, так сказать, на место. В общем, выследили они меня. Как-то умчался я к своему Шари, а на обратном пути, натолкнулся на встречающих. Они все были настроены очень воинственно, и мне бы досталось, их же было много. Но мой ирбис, прыгнув из зарослей, встал между нами, показывая свои немалые к тому времени клыки. Ему уже год почти был. В тот раз лечили не меня, а тех, кто решился все-таки на меня напасть. После этого случая отношение ко мне окончательно изменилось. Я стал творцом своей жизни.
- Это ирбис изменил тебя или его существование?
- Сам решай, а сейчас я буду творцом для тебя, мой ирбис, - и меня подмяли под себя, покрывая всего нежными поцелуями.

Дмитрий был на гастролях, и я очень скучал по нему.
А тут был объявлен конкурс молодых цирковых артистов, и я со своим бывшим однокурсником Сергеем Бондаревым подал заявку на участие в нем. Но за три месяца до намеченной даты выступления наша пара неожиданно распалась. Точнее меня просто заменили на другого парня, и я остался не у дел. Фамилия Бондаревы очень известная в цирковом мире и, конечно, Сергей имел и высоких покровителей, поэтому номер остался у него. Правда, мне намекнули, что и я могу выступить, если пожелаю.

Димка позвонил с вокзала, сообщая, что вернулся с гастролей и скоро будет. Ему оказалось достаточно в дверях взглянуть на мою расстроенную физиономию, чтобы понять, я в беде.
- Что случилось? - спросили меня, скидывая дубленку.
- Я не участвую в конкурсе.
- Почему? - Удивился он.
- Меня в номере заменили на другого.
- Как это? Разве такое возможно?
- С их фамилиями все возможно.- Скривился я.
- Как это можно исправить?
- Никак, - и, посмотрев, на его удивленное лицо, пояснил. - Номер у них остался. С чем мне выступать?
- Давай придумаем тебе новый номер.
- Шутишь? Времени нет.
- Ещё целых три месяца, и я в отпуске. Мы прорвемся, обещаю. А теперь, покорми меня, пожалуйста. Я жутко голодный, и ты рискуешь быть мной съеденным.
- Садись, яичницу будешь, - спросил я, открывая холодильник и оглядывая припасы.
- Да, буду, - он уселся на табуретке, задумчиво следя за моими действиями. - Ты жонглер ведь? - Вдруг спросил он.- Я уже придумал тебе номер.
Он встал и, подойдя к холодильнику, открыл его, доставая три яйца. А потом, подкинув их в воздух, стал ими жонглировать, постепенно доставая новые яйца и увеличивая их количество, порхающее в воздухе.
- Это не смешно. Во-первых, они очень хрупкие...
- В этом то вся и соль. Смотри. - Он постепенно, аккуратно по одному вернул все яйца в холодильник, оставив в руках, только пять. Четыре из них он положил на пол перед собой, а потом, легонько подпрыгнув, приземлился ногами прямо на них. Я аж, зажмурился, представляя: "Хряп. Хряп." Но ничего подобного не произошло, Димка немного покачался на них, балансируя руками, а потом спрыгнул. Лукаво улыбнувшись мне, он наклонился и, положив пятое яйцо к, уже лежащим на полу, аккуратно подсунул их под каждый палец своей правой руки, а потом неожиданно встал в стойку на неё. Немного постояв, принял нормальное вертикальное положение и, подняв яйца, убрал их на место, то есть в холодильник.
- Рот закрой. - Посоветовал он мне.
- Как ты это делаешь?
- Кирилл, ты чем меня кормить то будешь? Яичницей или... - Я бросился к плите, там уже все дымилось.
Пока я кормил Диму, у меня в голове вертелся и складывался новый номер. Конечно, для того чтобы я смог выполнять трюки, которые мой друг выполнял играючи, мне пришлось очень много попыхтеть. А как учитель он был требователен и безжалостен. Мне пришло вызубрить кучу названий всяких там потоков протекающих по моему телу, а потом научиться чувствовать их и контролировать. Именно контроль потоков энергий и позволял изменять вес тела по желанию. И вскоре я мог вызывать любые потоки в любой момент и контролировать их направление. Но самое интересное началось тогда, когда я в шутку вслух пофантазировал о том, что было бы неплохо, если бы из яиц в конце номера вылупились цыплята, но это уже будет фокус и не пройдет. Мой учитель помолчал и выдал:
- Можно и это сделать и без всяких фокусов, но тебе тогда надо научиться вырабатывать и контролировать энергию жизни.
С этой энергией у меня ничего долго не выходило, и Димка, в конце концов, решил прибегнуть к жесткой методике. Это был секс. Таким холодным и отстраненным он никогда со мной не был, и я даже испугался немного, но возбуждение уже искало выход, и вдруг в самый последний момент Дима скользнул рукой по моей промежности и надавил пальцем на какую-то точку, по моему телу заструился поток.
- Ты чувствуешь его? Поток красного цвета. Если хочешь птенчиков, научись контролировать его. - Зашептал он мне.
Мы почти не вылезали их постели. Я был просто изможден своим учителем, но результат того стоил.
На арену перед комиссией конкурса я вышел в образе молодого бога с венком из живых цветов на шее, в белом, шелковом трико и с небольшой корзиночкой доверху наполненной свежими яйцами, проверенными Димкой перед представлением на свежесть. Номер получился, и был высоко оценен. Ещё бы, я не раздавил и не разбил ни одного яйца, да и птенчики получились пушистые и бойкие.

конец