1. Дверь со скрипом открылась. В комнате на столе сидела девица с ярко-алыми коротко-стриженными волосами. Афангар положил перед ней три коралловые розы на длинных ножках.
- Спасибо. – Коротко ответила она своим тихим гулким голосом.
Он всегда мечтал поймать ракшу, Но не знал, что каждое утро придётся покупать ей дорогие шотландские розы. Ибо никакие другие ей не нравились.
Ракша оказалась не лучшей. Не той, которую он хотел изловить. Слишком хрупкая, чересчур худенькая и бледная. Красные волосы, в сочетании с белой кожей и жемчужно-Розовыми глазами делали её внешность необычной и слегка глуповатой. В её жилах никогда не играла кровь, а сердце никогда не билось. Свою жизнь она подпитывала живыми цветами и соком деревьев.
Хармани аккуратно взяла тонкими пальцами хрупкий цветок и, оторвав один рыжевато-розовый лепесток, положила его в рот. Медленно, своими остренькими зубками она жевала цветочную «рубашку». Афангар решил поговорить с ней.
- Я тебе честно скажу, Хармани. У меня никогда не было питомца.
- То йэсть йа питомец? – гулко вопросила она, проглотив лепесток.
- Нет… Я хотел сказать, что никогда ни за кем не присматривал, никого не опекал, понимаешь?
Она кивнула. Сочно вонзила зубки в нежный бутон, вытаращив на чародея свои розовые глаза, откусила головку цветка целиком.
- А как же Манитистра?
- Она же человек. В ней ничего необычного. Её холодные заговоры и заклинания быстро надоедают мне. Она зовёт себя чародейкой, даже… даже… я не знаю, как это объяснить. Я всегда хотел изловить ракшу, понимаешь меня, Хармани?
- Я плохо знайу твой йазык. Но суть мне йасна.
Съев бутон, Хармани губами поотрывала листочки, проглотила, не жуя, и с хрустом откусила кусочек стебелька.
- Поэтому я не могу отпустить тебя, Хармани.
- Ты не можешь поймать себе другуйу ракшу?
- Это не просто, Хармани. Ракши очень осторожны. Ты попалась в мою ловушку, прости, по глупости. Я не хочу отпускать тебя. Когда так долго ловил.
Хармани съела стебелёк и выплюнула шипы.
- Йа хочу убежать. Зачем йа тебе?
- Магия, Хармани. В тебе очень много магии. Она нужна мне для чародейства.
- То есть ты не настойащий волшебник?
- Почему ты так думаешь?
- Ты крадешь магийу у мифических существ. А сам кликайэшь Манитистру плохой магичкой. Зато она не воровка.
Афангар вспомнил, что последнюю способность украл у раненого пегаса, которого недавно нашёл в лесу. С тех пор Афангар умеет летать, а пегас стал обыкновенным мерином. Он оправдывал себя, повторяя, что пегас всё равно бы погиб и он тем самым спас его. Но ракша сейчас подобрала верное слово. Он просто вор.
Манитистра вошла в комнату, держа в руках сосуд с клубничным вином.
- Вновь, ты, Афангар, мучаешь бедную девочку. – Громко сказала она, так, что Хармани зажмурилась.
Манитистра обладала внешностью, отдалённо напоминающей цыганскую. Её волосы – прямые и жёсткие, спадали по плечам каштановыми водопадами. Глубокие глаза будто гипнотизировали. Манитистра слегка умела колдовать. Отставала в этом мастерстве от своего мужа – Афангара.
- Нужно отпустить её. – Твёрдо сказала она Афангару.
- Я не нуждаюсь в твоей помощи, Манитистра. Иди, колдуй.
Волшебница подняла руку и пустила в мужа сноп дыма, тот ловко отразил неумелое заклинание искусным Фаллитрапом. Манитистра, опустив взгляд, сунула в руки ракши сосуд.
- Пей. Он кормит тебя розами и поит древесным соком, ты даже нормального вина не вкушала. Пей.
- Пусть завтра принесйот мне луговых фиалок.
Манитистра кинула взгляд на Афангара. Он поспешил ответить:
- Где мне их искать? Сначала она просит роз, затем фиалок.
- Мне больше не нравятся розы. – Сказала ракша.
- Ты собираешься капризничать?
- Она не пленница, а гостья. – Твёрдо сказала Манитистра. Тебе нужно было думать, прежде чем ловить ракшу. Знал ведь, они едят цветы. И каждая любит особые. Пей, Хармани.
Ракша покачала головой.
- Йа не пьйу вина. Невкусно. У вас йэсть розовойэ масло?
- Какое к чёрту розовое масло?! – выкрикнул Афангар. – Ещё вчера ты желала дубового сока.
- Если она хочет розового масла, ты ей обязан ей его предоставить, Афангар. – Твёрдо сказала Манитистра.
Хармани невинно улыбнулась. Афангар сжал кулаки от злости. Он вскинул руку и выкрикнул заклинание, осыпав белыми искрами жену и ракшу. Затем с улыбкой процедил:
- Я постараюсь найти розовое масло.
Афангар, мазнув темно-вишнёвой мантией по воздуху, собрался уходить, как в комнату вдруг постучали. На пороге появился племянник Афангара.
- Думаю, тебя заинтересует то, что я скажу! Ты просто не поверишь! К нам в лес забрёл потрясающий мерин! Чёрный, как смоль! Настоящий чистокровный красавец! Породу не назову.
Афангар тут же отвлёкся от ракши.
- Конь в лесу, сам по себе?
- Именно.
- Сбруя на нем была?
- Нет. Ты не злись, только коня мы уже поймали.
Афангар хмыкнул.
- Хороший конь мне бы пригодился.
- Да, только я к тебе не по этому поводу.
- То есть?
- Конь… ну он как бы. Я думал, что тебе понадобится магия.
- Магия? Так конь волшебный?
- Да. Он полугытраш.
Непреодолимый ужас охватил Афангара.
- Немедленно верни коня в лес.
- Зачем?
- У него есть хозяин…
- Кто?
Афангар хотел ответить, но крик ужаса выскочил из него, когда из живота его племянника вырвался кусок тончайшей стали, обрызгав каплями крови лицо Афангара. Манитистра закричала, Хармани завыла.
Проткнутый насквозь труп качнулся и упал наземь.
Афангар узнал страшного хозяина коня.
- Молчите. – Прошептал он ракше и Манитистре. Те мгновенно захлопнули рты. – Молчите, и Чёрный странник не тронет вас.
Чёрный странник, аккуратно вытерев сталь о темный плащ, очень осторожно, рассчитывая каждый шаг, подошёл к Хармани, схватил её за руку и подтянул к себе. Афангар поднял ладонь для заклинания.
- Я бы на твоем месте этого не делал. – Деланным басом проговорил чёрный странник.
- Кто ты, и зачем пришёл?
Человек в капюшоне достал из полы плаща флягу и сделал несколько глотков.
- Ну, для начала я хотел бы получить назад коня, он принадлежал когда-то самой Хельгифэн Маабах. Слышали о такой?
Афангар покачал головой. Его жест повторила Манитистра. Чёрный странник продолжал.
- Так вот конь, потом мне нужна ракша. Сам я её поймать не смогу, поэтому возьму у вас. Ненадолго. Мне нужна лишь магия.
Странник сплюнул. Афангар пролепетал.
- Я отдам тебе ракшу с условием, что ты нас не тронешь.
- Согласен.
Афангар протянул руку, пожал изящную женскую ладонь и отстранился.
- Ты не чёрный странник. – Пролепетал он.
- Браво! – бас сменился высоким холодным голосом.
Лёгкая, струящаяся ткань плаща упала на пол.
- Меня зовут Хельгифэн Маабах. – Сказала девушка. – Я ненадолго, говорю сразу. Мне нужен мой конь и ракша. Отдайте мне всё это и я уйду. Можете не отдавать, но тогда я уйду, забрав ваши головы с собой.
- Я никогда не слышал о тебе, Хельгифэн.
- О так называемом «ужасе Бернского королевства» слышал?
- О, да! Это было недалеко отсюда. Там правит королева Верджиния. Раньше там был и король, и принцесса и даже принц.
Хельгифэн усмехнулась.
- Продолжай.
- Потом случилось что-то ужасное. В результате любовь между принцессой и принцем разрушилась, они пропали. Их больше никто не видел, прямо на следующее утро после свадьбы они исчезли. Король вскоре умер от тяжелого удара судьбы. Я слышал, что тот принц скрывается где-то в пределах королевства…
- Нет. Лично целовала его труп холодный, на прощание . Ну, так, слушайте: тем «ужасом» была я. Любовь эту разрушила тоже я. А принца съел тот самый конь, который был сегодня пойман у тебя в лесу, как бы ужасно это не звучало.
Афангар взмахнул рукой, вызвав заклинание Разхарта. Чары попали прямо в цель и должны были вызвать разрыв сердца на тысячи кусков. Хельгифэн лишь пару раз покачавшись, вытащила флягу, и сделала несколько глотков. Затем, она так же размеренно и неторопливо вытащила клинок.
Её финты и удары ничуть не изменились, став лишь лучше. Теперь каждый её взмах был по скорости равен взмаху крыла бабочки.
Голова Афангара слетела с плеч. Манитистра вскрикнула от ужаса и, сконцентрировав силы, пустила в Хельгифэн золотые полосы цепенеющего проклятия. Той было трудно увернуться. Удар Халлотенопуса оказался чересчур быстрым и сильным. Маабах выставила вперёд ладонь с эльфийской татуировкой, блокирующей любое заклятие. Золотые полосы легко отразились от изящной руки и ударили в Манитистру. Волшебница мгновенно упала замертво. Хельгифэн окинула её сокрушённым взглядом.
- Шестьсот тридцать две… умерла от собственной руки. После Териана я рассчитывала завязать… не удалось.
Хельгифэн подняла взор на Хармани, которая была в полуобмороке. Тёмно-синие слёзы мягко стекали по её щекам.
Маабах, тяжело вздохнув, подошла к несчастной ракше и положила ей ладонь на голову.
- Тише… я не такая уж и страшная. Пойдём со мной.
Ракша подняла на убийцу свои розовые блеклые глаза, залитые синими подтёками. Та стояла над ней, окидывая её надменным, жутковатым взором, уже познавшим слёзы. Страх Хармани мгновенно исчез. Перед ней стояла уже не та хладнокровная убийца, перед ней стоял человек, переживший всё, справившийся абсолютно со всем. Даже с самим собой.
Хармани встала и утерла глаза. Хельгифэн подала ей руку и, слегка обняв, вывела из комнаты.
На улице, залитой лунным светом, бил копытом Чёртов конь, оскалив белоснежные клыки и высунув драконий язык. Хармани, повидав на свете много тварей, не отшатнулась от людоеда, зная, что не сможет пойти на роль пищи. Хельгифэн молча запрыгнула на коня, втащила на него Хармани и ударила тоненькими шпорами на сапогах по бокам Чёрта. Полугытраш резко дёрнулся вперёд, зарычав. Зверь оказался отличным скакуном. Быстро набирал скорость, был послушным и не брыкался. Его шикарная длинная чёрная грива, развеваясь на ветру, сливалась с локонами Хельгифэн цвета воронова крыла и застилала глаза Хармани тёмным облаком. Это была самая чёрная ночь в её жизни. Но только тогда она чувствовала себя в полной безопасности.

2.
Они прибыли только под утро. То место навсегда запомнится Хармани. Лес, по которому они пробирались почти всю ночь, заканчивался там. Опушка оказалась светлой, но умело спрятанной от ненужных глаз редкими, гигантскими деревьями, и невысокими горами со стороны леса.
На низком холме была построена крохотная хижина. Но трудно было назвать её хижиной. Скорей, крохотный домик настоящей королевы.
Когда Хармани вошла внутрь, то тут же застыла на месте. В доме царил приятный полумрак. Пол был сплошь усыпан сухими лепестками и свежим листопадом. Стены от пола до потолка завешаны ножнами и торчащими из них клинками, ножами, кинжалами и мечами. На кухне стояло несколько тяжелых бочонков с винами. Стоял запах сочных яблок, которых на подоконнике стояла полная корзина. На тяжёлом дубовом столе, предназначавшемся для яств, красиво были раскиданы рубиновые ожерелья, золотые и серебряные цепи, медальоны, кольца и диадемы. На спинках стульев в гостиной висели платья и юбки. Изящными змейками свисали тонкие чулки. Гигантский шкаф ломился от нарядов. Огромный высокий подсвечник на сотню свечей тоже был украшен чулками. В центре гостиной стояло глубокое кресло и невысокий стол. На нём в изящном творческом беспорядке были раскиданы исписанные листки пергамента и жесткой бумаги. На спинке кресла висел тяжёлый арбалет. У окна стояла чёрная, увитая медными змеями арфа.
Хармани вошла в спальню. Первое, что она увидела, была кровать. Гигантская и высокая с тяжёлыми алыми балдахинами. Шикарное, золотое зеркало с рамой в форме дракона. На полу лежали длинные стрелы с красивыми болтами. На стене висел белоснежный, украшенный топазами колчан. На полу шкура бенгальского тигра. Босые ноги Хармани чувствовали тепло меха. Внезапно взгляд ракши упал на вазон с белыми эдельвейсами, чёрными, лиловыми и синими розами. Хармани почувствовала голод.
- Цветы можно есть. – Гулко и холодно сказала Хельгифэн. - Прости, они несколько дней стоят. Свежих набрать сегодня не смогу.
- Нет, что ты. – Пролепетала ракша. – Йа согласна на любыйэ.
- Что ж, я боялась, что с тобой больше хлопот. Спать будешь в моей комнате. Разрешаю. Извини, но первое время без древесного сока. На кухне вина – выбирай любое. Могу предложить ещё кровь. Неплохо, кстати, но она вампирская. На ночь не советую. Есть можешь всё, что найдёшь.
В этот момент Хельгифэн достала флягу и сделала несколько больших, жадных глотков. Ракша не удержалась от вопроса:
- Что ты пьйошь?
Хельгифэн не поспешила ответить. Слегка поразмышляв, она походила по комнате и, тяжело вздохнув, сказала.
- Ладно, скажу правду. Это литийное серебряное зелье. Делается на основе расплавленного серебра.
- Так, оно, должно быть очень горячейэ…
- Нет. Пить можно спокойно.
- Для чего оно тебе нужно?
Хельгифэн замешкалась. Затем аккуратно отогнула широкий ворот тёмно-лиловой рубашки. Хармани вздрогнула. По персиковой коже тянулся уродливый зашитый рубец.
- Ты была ранена? – спросила ракша, слегка испугавшись
- Нет. У меня когда-то вырезали сердце.
Хармани отшатнулась назад. Её блёкло-розовые глаза стали огромными и голубыми от накатывающихся слёз ужаса.
- То йэсть…
- У меня в груди серебряное сердце. Ненастоящее. Фальшивое. Оно не умеет биться и не умеет любить… это его главное достоинство. Я поклялась, что никогда не буду влюбляться, и вырезала его из груди. Вместо этого эльфийские чародеи выковали мне волшебное сердце из серебра. Чтобы оно не остановилось, приходится каждые несколько часов подпитывать его зельем. Надеюсь, все предельно понятно. Тема закрыта.
Хельгифэн, загребая носами сапог лепестки и листья, рассыпанные по полу, отправилась на кухню. Хармани видела, как из комнаты пополз едкий сизый дым. Запахло смородиной и иркийским табаком.
Ракша, упав на мягчайшую шёлковую постель, мгновенно уснула. Видя во сне чёрных коней, мечи, поцелуи, кровь…


3.
Хармани проспала, казалось, несколько дней. Открыв глаза, она увидела свежие красные тигровые лилии. Голодная ракша мгновенно набила рот сочными жёсткими лепестками и хрустящими стеблями.
На кухне, как и в гостиной, хозяйки не нашлось. Ракша, ощущая, что хочет пить, осматривала бочонки с винами. На пороге показалась Хельгифэн, держа в руках чашу с изысканным вальским виноградом.
- Выспалась? – холодно спросила она.
Ракша кивнула.
- Отлично. – Всё так же холодно сказала Хельгифэн.
Маабах лениво поставила чашу на пол. Подошла к крохотному ларцу, стоящему на дубовом столе, выудила оттуда тоненькую длинную трубочку фиолетово-розового цвета, зажгла её о свечу и со вкусом закурила. По кухне пополз аромат смородины и табака. Ракша поморщилась.
- Для чего йа нужна тебе?
Хельгифэн, покачавшись на месте, глотнула вкусного дыма и слегка хрипло проговорила:
- Я при смерти. Сердце плохо работает. Я уже не такая ловкая. Я уязвима. Пришлось больше наловчиться в фехтовании и защитить себя эльфийской печатью на ладони. Раньше я могла увернуться от любого проклятья… Твоя магия очень сильная. И её очень много. Когда я заберу её, мне больше ничего не будет угрожать. Я восстановлю силы и стану как прежде.
- Ты раньше была другайя?
- Жаль, что ты не знаешь, какая я была. Ловкая, быстрая, да что там… мгновенная.
- Что тебя изменило?
Хельгифэн выпустила струйку дыма, подражая дракону.
- Меня однажды проткнули насквозь.
- Как?
- Ты действительно хочешь, чтобы я тебе рассказала?
- Да.
Хельгифэн вновь выпустила струю дыма, обожгла губу, виртуозно выругалась, тяжело вздохнула и начала рассказывать то, что сама стремилась забыть.


4.
Непреодолимая боль. В душе и теле. Пронзила её вместе со сталью.
Она открыла глаза и почувствовала, что теряет жизнь. Кровь… кровь…кровь. Кровь смешивается со слезами и в нежно-розовом потоке застилает тот тёмный мир, который так и не успел упасть к её ногам.
Она попыталась вздохнуть. Не удалось. Начала захлёбываться кровью. Потрогала ледяное лезвие, торчащее из неё.
Нащупала в кармане крохотный сосуд с зельем для Дунайи. Вытащила. Начала задыхаться. Ловить губами воздух. Рано, рано уходить.
Собрала последние силы. Открыла пузырёк и влила горькое содержимое в рот. Преодолев ужасную боль, проглотила. Рана начала затягиваться и зарастать. Нужно срочно вытащить клинок. Коснулась рукой лезвия. Мгновенно порезала ладонь. Мысленно выругалась. Добралась до рукояти. Резко рванула. Потеряла сознание.
Она лежала в лужах крови, окидывая взглядом комнату Дунайи. Она потеряла больше половины сил, но она жива. Жива.
Хельгифэн потрогала живот, с удовольствием обнаружив, что рана заросла целиком и полностью. Клинок лежал рядом. Впервые хлебнувший её крови.
Фелия дышала, наслаждаясь воздухом. За дверью слышался плач Дунайи, голоса. Нужно было срочно уйти. Хельга пошевелилась, кое-как поднялась. Она еле держалась на ногах, из неё будто высосали жизнь.
Еле шагая, Хельгифэн подошла к двери. Медленно, размерено, осторожно она покинула замок, так и не замеченной.

- Протекло немного времени. – Продолжала рассказ Фелия, выкуривая уже третью сигарету. – Мне было трудно до конца вылечиться. Всё-таки я потеряла очень много крови. Меня лечили эльфы. Конечно, они были готовы за собственную жизнь на многое. Меня опоили зельями и ядами. С тех пор мне слегка трудно двигаться. Сказали, для этого мне нужна сильная магия. Драконья или ракшасская.
Хармани слегка похолодела. Стало противно. Отдавать магию не хотелось. Становиться «простой» тоже не хотелось. Но Хельгифэн не собирается спрашивать.
- Почему у тебя не бьйотся сердце?
- Что ж, придётся рассказать подробности. Самой забыть хочется, но я постараюсь всё детально припомнить.

5.
Дверь открылась с ноги, шарахнув о косяк. Он проснулся. Она ожидала этого.
Териан долгое время смотрел, будто сквозь неё, ничего не соображая. Он поднялся с кровати. Она с интересом отметила, что в полуголом состоянии он ещё лучше. Его зелёно-карие глаза побелели. Он подошёл ближе и дотронулся до неё, чтобы проверить, настоящая ли она. Хельгифэн пришлось отметить, что даже в состоянии жуткого удивления он дотронулся отнюдь не до руки… и даже не до щеки или шеи.
Убедившись, что перед ним не призрак, Териан сделал несколько шагов назад. Фелия с любопытством и легким раздражением посмотрела на лежащую на его кровати сонную Дунайю.
- Неужели это ты… - Прошептал Териан.
Хельгифэн лишь кивнула.
- Ты выжила… - Териан подошёл ближе. – Я боялся… я думал, что никогда больше не увижу тебя. Я люблю тебя. – Он подошёл ещё ближе. Фелия сделала ещё шаг назад. – Не молчи. – Вдруг сказал король. – Иначе, я перестану верить, что ты живая, такая прекрасная стоишь передо мной.
- Мне нечего тебе сказать. – Холодно ответила Хельгифэн. – Я пришла за клинком.
- Наивная. Ты думаешь, я отпущу тебя?
- Куда ты денешься.
- Как ты выжила?
- Тебя это действительно интересует?
- Не особо. Я лишь отвлекаю тебя словами.
Он сделал ещё один шаг. Она, отступив, упёрлась в стену. Уходить ей больше было некуда. Она умело перевела тему.
- Как ты это объяснишь? – спросила Хельгифэн, указывая на спящую Дунайю.
Териан пожал плечами.
- Теперь я король. Женатый, к сожалению.
- Я думала, ты любишь её.
- Я тоже так думал.
- И ты готов её бросить ради меня? Отказаться от престола?
Териан задумался.
- Реши, наконец, что для тебя важней.
Териан вдруг сорвался с места. Подошёл к кровати, у изголовья которой на подушках лежали короны. Аккуратно взял свою, и благополучно швырнул её в открытое окно. Затем он подлетел к Фелии, стиснул руки, и, касаясь своими губами её губ, прошептал:
- Ты.
Она отвернулась. Освободилась от него, оттолкнула.
- Мне нужен клинок. И я уйду.
- Нет.
- Да.
Териан подошёл к стене, снял с неё ножны.
- Отними, попробуй.
Фелия сделала шаг к нему, резко ударила ногой в колено. Он просто убрал ногу. Она развернулась. Удар был молниеносный. Сначала запястьем правой руки и тут же кулаком левой. Она была просто поражена, когда он спокойно поймал её руки. Скрутил за спиной. Так нежно улыбнулся, затем нахмурился, тоже великолепно.
- Ты больше не такая ловкая. Раньше мне было интересней сражаться с тобой. Что с тобой случилось?
- Я чудом спаслась. Вот результат.
Он промолчал. Долго смотрел на неё. Она наслаждалась его глазами. Затем он трогательно опустил взгляд. Раньше ей это нравилось, сейчас же – просто бесило. Он начал целовать её. Она со слезами на глазах пыталась его оттолкнуть его и отворачивалась. Он не останавливался, сладко над ней издеваясь.
- Умоляю, тебя, прекрати… прошу…
- Встанешь передо мной на колени?
- Никогда!
- Отлично!
- Что?
- Начинаю тебя узнавать. Вернись. Стань вновь такой. Самой прекрасной на свете… Смертью.
- Нет… я не хочу больше быть такой… не хочу смертей.
- Не верю тебе.
- Ты никогда мне не веришь. Сейчас я говорю правду. Я больше не умею чувствовать.
- Да! Будь такой. Холодной, жестокой. Я всё равно буду знать, какая ты, когда любишь!
Слёзы хлынули из глаз. Она прижалась к нему, потому что вечно этого хотела. Обвила руками. Впервые он был так рядом, но ей не принадлежал. Он пытался целовать её, и он тоже был счастлив, но ей хватало лишь объятий, лишь того, что она ощущала его. Ощущала его руки на талии, скользящие по спине, нежно, любяще обнимающие. Его губы хотели коснуться её кожи, её губ. Хотели слиться в танце безграничной любви и страсти. Она знала, что никогда бы не смогла забыть его. Она больше не хотела отпускать его. Прижалась, как замерзший котенок к нему. Вечно холодная, жестокая, смертоносная. Она просто любила, как никогда и никого в жизни. Она точно знала, что если не будет с ним, то не будет ни с кем.
- Фелия, если я не буду с тобой, то не буду ни с кем.
Услышав эту фразу, она зарыдала ещё сильней, уткнувшись ему в плечо. Он посмотрел в её прозрачные, голубые, помутневшие от слёз глаза. Нежно стер губами слёзы с её щек. Прошептал ей:
- Убей меня.
- Что?
- Убей меня. Зарежь, задуши, пристрели. Так легче.
- О чем ты?
- Ты мучаешь меня. Я умру, если ты уйдёшь, поэтому сделай это сейчас.
- Я этого никогда не сделаю.
- Тогда не уходи.
- Не могу не уйти.
- Я уйду с тобой.
- Так нельзя. Ты король. Ты нужен королевству.
- И это… говорит человек, который всю жизнь плевал на правила, законы, морали?
- Прости… умоляю, прости… у меня нет сердца. Я не могу тебя любить… я… я…
Фелия вновь заплакала. Териан касался рукой её шеи, опускался ниже, чувствовал под пальцами рубец. Он отшатнулся.
- Как?
- Там лишь кусок серебра. Я вырезала сердце. Чтобы… чтобы… больше не любить тебя. Я не могу ничего исправить. Я думала, ты не любишь меня. Прости… я должна уйти. Я пришла лишь за клинком.
- Ты можешь не любить меня. Просто возьми меня с собой. Ты моя жизнь и я умру без тебя. Понимаешь?
- Нет…
Они стояли, обнявшись. Навеки верные друг другу.
- Зачем? – шептал он, прерываясь на поцелуи. – Зачем ты так поступила?
- Я думала, что ты не любишь меня. Так она сказала.
- Дунайя?
- Да…
- И ты поверила ей?
- У меня были основания, пойми. Почему ты молчал тогда? Ты же знал, что я тебя тоже любила.
- Я понял, что люблю, лишь, когда потерял.
- Уже слишком поздно, Териан. Я безумно хочу, но не могу ничего поменять.
- Просто не уходи.
Она попыталась освободиться. Он вдруг опустился на колени перед ней, прижал её ладони к своим щекам.
- Люблю тебя.
Она улыбнулась сквозь слёзы. Закрыла глаза, отвернулась. Послышался шелест. Дунайя, застывшая от удивления и ужаса, поднялась с кровати. Она только открыла рот, чтобы закричать, как вдруг Фелия рванулась к ней, размахнулась, и с силой ударила торцом руки по голове. Юная королева еле слышно вскрикнула и упала замертво. Териан подошёл ближе и пролепетал:
- Да ты, возможно, ей… череп пробила.
- Надеюсь. – Бросила Фелия. – Из-за неё, черт побери, я не могу получить того, чего хочу. Всё из-за неё.
Фелия грубо стянула Кериду с кровати на пол.
- Я не хочу тратить время. – Тихо сказал Териан. – Подойди.
Она шагнула. Он нетерпеливо повёл плечами.
- Ближе.
Она, подчиняясь, снова сделала шаг. Он медленно и долго целовал её губы.
- Прощай. – Тихо сказала она.
Он кивнул.
Фелия повернулась лицом на Кериду.
- Я желаю мести. Могу я исполосовать её?
Териан не отвечал, он сел на край кровати, опустил голову и даже не поднимал глаза на Фелию. Она вытащила из голенища кинжал и замахнулась над бездыханной Дунайей. Териан встал, подошёл к Хельгифэн сзади, обнял, повернул к себе.
- Я не могу тебе позволить и запретить. Отказываюсь знать, что ты где-то жива, но без меня. Прости. – Он схватил её руку с зажатым кинжалом. – Прощай, люблю тебя. Люблю.
Он поднял её руку. Ударил. Пробил насквозь сердце. Териан упал. Он убил себя. Нет. Он просто захотел всё время быть с ней.

Хельгифэн закричала. Упала следом. Рядом с ним. Зарыдала. Откуда она только брала слёзы. Она не верила… она отказывалась верить.
- Нет… нет… нет… нет… не вздумай уходить! Нет, слышишь? Нет! Нет!
Она вновь прижалась к нему, больше не ощущая его дыхания. Спустя несколько секунд он был рядом, обнимал, касался её. Теперь он навеки холодный. Навеки далёкий от неё. Фелия начала беспомощно кричать, впервые в жизни теряя то, что так долго пыталась заполучить. Никто не нашёл её, никто будто ничего не слышал в ту ночь. Будто весь мир уснул.
Она кричала, рыдала и каталась по полу в истерике. Умоляла его вернуться и снова плакала… плакала… плакала. Обнимала его, отказываясь отпускать, купалась в его крови.
- За что? За что? За что! Нет. Вернись, умоляю. Я же люблю тебя. Люблю… ЛЮБЛЮ!
Ей приходилось врать самой себе. Пытаться доказать, что она что-то может чувствовать. Но она будто сгорела изнутри, дотла, до конца. Её жизнь и без того бессмысленная, полностью растворилась. Ей больше не было резона жить. Не для кого. Не зачем.
Она провела эту ночь рядом с ним. До последнего удара сердца, до угасания жизни в глазах. Всё. Он умер. Ей пришлось понять это до конца.
На небе угасали последние звёзды, когда она, обливаясь слезами, вытащила его на улицу и оставила у ручья, с целью, возможно, нормально его похоронить. Вывела Чёрта из короба. Поняла, что сильно соскучилась по благородному скакуну. Привязала около ручья к дереву. С неприязнью вспомнила про Дунайю. Пришлось вернуться в замок.

Конь уже обгладывал кости, когда она вернулась. Фелия избила Чёрта, резанула кинжалом. Первым её желанием было больше никогда его не видеть. Вторым – зарубить. Третьим – скорей запрыгнуть на него и ускакать подальше. Далеко-далеко отсюда. И больше никогда не возвращаться.
Фелия вновь заплакала. Услышала шелест за спиной. Насторожилась. Когда она обернулась, Дунайя сломя голову уносилась в лес. Фелия похолодела. Жива. Жива? Дунайя жива…




6.
Хельгифэн отхлебнула кислого яблочного сока и поморщилась. Ракша чувствовала, как от всего услышанного к горлу подбирается комок слёз. Фелия увидела, как голубеют её розовые глаза и мгновенно отвернулась.
- Не смей плакать. Это ужасно. Я смогла это не только вспомнить, но и рассказать. Теперь мне хочется разрыдаться, уронив голову на стол. Но держусь, стараюсь этого не делать. Не заставляй меня, поэтому сама не плачь.
- Зачем ты вырезала сердце? Ты не хотела йэго любить?
- Нет, не хотела. Знаешь, во всем виновата только я и больше никто. Хотя его вина здесь тоже имеется. Он метался между двух огней, теперь его нет в живых, и он это заслужил.
- Но ты же знайэшь, что никогда бы не захотела йэго смерти, даже если он будет трижды виноват.
- Нет. Не захотела бы. Но я его уже не люблю. Теперь лишь чувство… обиды. Да, так и есть… обиды. Обиды за то, что он, как оказалось, любил меня, а я поспешила с выводами. Если бы я ещё чуть-чуть помучалась, то сейчас бы всё было не так.
Ракша поежилась.
- И что ты чувствовала, когда он погиб?
- Мне трудно описать. Боль, страдания, снова боль, пустоту. Неизвестно и непонятно как появившиеся слёзы… но уже не любовь. Это жутко. Не понимать, что ты ощущаешь.
- Что было потом?
- Я прибыла сюда. Не поверишь, но здесь я не так давно жила и воспитывалась. Восемь трудных лет, убитых лишь на фехтование, стрельбу, проклятья, тренировки… жизнь воина. У меня протекала здесь. Не пугайся этого места. Ты ещё увидишь, как здесь уютно зимой… Ты отсюда никуда уйти не сможешь. Дороги отсюда просто не найти. Да, мне кажется, ты даже пробовать не станешь. Поняла уж, наверно, злить меня нельзя.
- Тебе не выгодна моя смерть. Моя же магия умрёт со мной.
- Ну, во-первых, магия как раз останется, во-вторых, у тебя её ещё мало. Мне нужно много, поэтому я буду ждать, пока она наберётся. Ты права, сейчас пока твоя смерть мне не выгодна.
Ракша встала и собралась идти спать. Вслед ей раздался голос Хельгифэн:
- Знаешь, смерть – не есть самое страшное, что я могу придумать для тебя. С фантазией у меня полный порядок. Особенно, в порыве злости и ярости.
Ракша почувствовала на удивление не страх, а что-то наподобие чувства уюта, чего-то родного. Фелия казалась ей не преступницей, забравшей её в заложники, а близкой подругой или, скорей, опекуном.
Из кухни раздался грохот и красивая ругань на витиеватом эльфийском языке.