Глава 1

Чем прекрасна школа магии, так это тем, что любой, даже самый-пресамый обычный урок Зелий, может превратиться – буквально по мановению палочки – в начало чего-то большого и, несомненно, светлого. Конечно, в начале истории никто об этом не подозревает, но в конце всем становится ясно, что точкой отсчета стал момент, когда тишину подземелий, нарушаемую только бульканьем котлов и сопением студентов, прервал довольно громкий хлопок.
Гермиона Грейнджер вздрогнула от неожиданности. Но не звук напугал её, а то, или еще точнее, КТО стал его причиной. Прямо на том месте, где находился котел Гермионы, появился ребенок. Судя по каре с геометрически ровной челкой – девочка, но кто их, маленьких, разберет? Родители никогда не стараются сделать для окружающих обязательное выражение умиления легче. Нет-нет, порядочные граждане вынуждены долго всматриваться в ребенка, рассматривать цвет его одежды и игрушек, чтобы затем с надеждой в голосе произнести «какая прелестная девочка!» и услышать в ответ гневное «это мальчик!». Впрочем, упавшему на стол мисс Грейнджер созданию было уже около шести лет, и определение пола было бы не такой трудной задачей, если бы все, включая хозяйку стола, не были, прямо скажем, испуганы и удивлены случившемся. Назвать уместным анализ личных характеристик ребенка также было бы сложно, поскольку зелье, варимое Гермионой, было опаснейшим образом свергнуто со своего места, и вместе с котлом уронено на пол, успев во время полета забрызгать и юную зельеваршу, и, очевидно, вывалившегося из клюва аиста по причине немалого веса, ребенка. Немалого для аиста – ибо для шести лет она (все-таки это была девочка, сомнения рассеивались с каждой секундой) была вполне нормальной комплекции.
К счастью для всех, и не спорьте, мистер Поттер, во время происшествия в классе находился профессор Снейп – палочка-выручалочка Хогвартса и окрестностей. И, как бы нам не хотелось заострить внимание на игре слов «палочка-выручалочка», «волшебная палочка» и проч., давайте взглянем, каким же образом Мастеру Зелий удалось справиться с ситуацией.
Конечно, сначала он был растерян. Не каждый день в классе Зелий из воздуха появляются дети, чаще они отсюда бесследно исчезают. А если им и доводится возникать в этом помещении, то имеется в виду второе, разговорное, значение глагола и всех возникающих довольно быстро усмиряют, так было и до профессора Снейпа, и во время, и будет после. Ничто в этом мире не меняется, верьте слову.
Секундную растерянность зельевара никто и не заметил, и уже через мгновение он сумел съязвить, оценить ситуацию и принять решение одновременно. Здесь стоит открыть маленький секрет профессора: иногда он язвил просто, чтобы потянуть время. Поскольку сарказм лился из него свободным потоком, ему даже не нужно было напрягаться, чтобы выдумывать очередное колкое замечание. Поэтому, говоря гадости, он в то же время спокойно и без спешки обдумывал решение проблемы, размышлял, как поступить, иногда вспоминал список «добрых дел» на выходные или пытался припомнить, снял ли выглаживающее заклинание с рубашки. Вот и теперь, сказав:
- Мисс Грейнджер, неужели вам удалось сварить зелье для зачатия ребенка и тут же им воспользоваться? – он уже решил, что нужно сделать.
Взмахнув пару раз палочкой над потерявшим сознание ребенком, он приказал:
- Мистер Поттер, мистер Уизли, сопроводите мисс Грейнджер и… что бы это ни было, - он указал пальцем на маленькую девочку, - в Больничное Крыло.
- Сопроводить? – уточнил Рональд.
- Прошу простить, что использовал предложение более чем из десяти слов в беседе с вами, мистер Уизли. Я постараюсь упростить: Грейнджер. Девочка. Больничное Крыло. Живо!
И уже вдогонку надувшемуся Рону, ведущему под руку Гермиону, произнес:
- Если что-то еще будет не ясно, не стесняйтесь, спрашивайте мисс Грейнджер. Она так страстно любит отвечать на вопросы, что, возможно, у вас, наконец, появится шанс добиться её благосклонности.
Рон сжал руку Гермионы, а сама Гермиона просто закатила глаза. Взрослый, казалось бы, человек…
Гарри шел следом за ними, неся на руках девочку, и думал о том, как ошибался, думая, что профессор Снейп никогда не изменится. Наивный мальчик-который-выжил-чтобы-после-года-пропущенного-из-за-войны-снова-стать-студентом-Хогвартса-как-и-его-друзья-так-что-вы-теперь-примерно-знаете-что-произошло-между-шестым-курсом-и-временем-действия-нашей-истории был уверен, что профессор всегда останется, скажем мягко, несправедливым язвительным учителем. Мог ли он знать, что после войны Снейп превратится в настоящего монстра и будет не просто придираться к каждой мелочи, но практически нарываться на серьезное выяснение отношений. Вероятно, профессор решил, что теперь, когда Гарри Поттер выполнил свое предназначение и спас мир от угрожающей ему опасности, шрамоголовый мальчик больше никому не был нужен и с ним, наконец, можно было разобраться, вызвав на дуэль. Точнее, нарвавшись на дуэль. Мысль о том, чтобы официально предложить профессору «разобраться как настоящие мужчины» уже неоднократно посещала Гарри. И если бы не Гермиона, он давно бы это сделал. Голос разума, в лице подруги, уверял, что шансы Поттера на победу хотя и существуют, но все же довольно малы.


Вскоре в Больничном крыле собралась немаленькая компания: помимо Гарри, Рона, Гермионы, неизвестной девочки и мадам Помфри, там были профессор МакГонагалл, Джинни и спрятавшийся в глубоком кресле за колонной профессор Снейп. Все наблюдали за тем, как мадам Помфри колдует над девочкой и с нетерпением ожидали её пробуждения. Разве что Гермиона немного разрывалась в своих чувствах и желаниях. С одной стороны, ей было интересно, кем была малышка, и как оказалась в классе Зельеварения. Но с другой – Гермиона не огорчилась бы, если бы мадам Помфри решила уделить немного внимания и ей. Увы, студентке пришлось счищать испорченное зелье с кожи самой, оставляя при этом покраснения и что-то вроде небольших ожогов. Заметив это, профессор МакГонагалл сказала:
- Мисс Грейнджер, не скромничайте. Вы знаете где антиожеговое зелье.
Гермиона немного удивилась тому, что ей было позволено самолично рыться в запасах мадам Помфри, и решила, что грех не воспользоваться такой возможностью, и не посмотреть, что еще хранится в манящих своей загадочностью шкафчиках главного целителя школы. В то время как Гермиона на свет рассматривала очередное, насыщенно-пурпуное зелье, Девочка из Класса Зелий очнулась. Все, кроме Гермионы, тут же столпились вокруг её кровати, и даже профессор Снейп лениво, словно ему вовсе не было интересно, подошел ближе. Первой заговорила профессор МакГонагалл.
- Здравствуй.
- Здрасьте, мэм, - ответила девочка, испуганно озираясь.
- Не бойся, тебя никто не обидит, - поспешила заверить её директор школы.
- Я знаю, тетя Минерва, я просто совсем не помню, как попала в Больничное Крыло.
Такой ответ заставил всех изумиться. Профессор МакГонагалл не знала, как продолжить расспросы после такого обращения.
- Скажи, а последнее, что ты помнишь, это… что? – нашлась, наконец, она.
Девочка потупила глазки, и на её бледной коже появился легкий румянец.
- Не бойся, скажи, - подначивала её «тетя Минерва».
- Я была у папы в кладовке… - и дальше шепотом, - я трогала его баночки.
Столпившиеся у кровати вопросительно переглянулись. Профессор МакГонагалл обернулась, чтобы взглянуть на профессора Снейпа, так удачно спрятавшегося за её спиной, но на лице его не читалось и капли намерения поделиться догадками. Тогда директор спросила у ребенка, что же произошло, когда покой баночек был потревожен.
- Я случайно… - девочка закусила губу, и Гарри, а также Джинни и профессор Снейп, краем глаза выглядывавший из-за плеча МакГонагалл, одновременно подумали, что «что-то это им напоминает, вот только что…?»
- Ну же?
- Я случайно задела одну и она упала, и потом ударилась о другую, и потом они все начали падать, а я, а я… я не помню. Они как-то так упали, что все на меня упали, и я потом как будто на батуте подпрыгнула и упала больно и проснулась уже здесь.
Девочка была определенно взволнована, и во всех слушателях этой трагической истории проснулось сочувствие. Даже профессор Снейп не мог – где-то глубоко внутри – не признать, что для маленького ребенка падение всех папиных баночек и последующее за ним перемещение в другое место, да еще схожее с прыжком на батуте, и ставшее результатом всего этого болезненное падение – испытание не из легких.
Пока девочка отвечала на вопросы, Гермиона, на время потерявшая интерес к лечебным зельям, подошла к кровати. Её перемещения не остались незамеченными, и девочка резко повернула голову, чтобы увидеть, кто же еще возжелал послушать о её злоключениях. И каково же было всеобщее удивление, когда черноволосое создание с криком «Мамочка!» кинулось к Гермионе. Совершив чемпионский прыжок с кровати прямо в Гермионины объятия, девочка вцепилась худенькими ручками в мантию мисс Грейнджер и принялась плакать.
- Мамочка, я не хотела трогать баночки, честно-честно. Просто та была такая красивая, с розовенькой водичкой и звездочками внизу.
Гермиона пришла в себя раньше всех.
- Ээ, слушай, ты меня задушишь, - как можно спокойнее произнесла она.
Хотя внутри нее, конечно же царила далеко не такая безмятежность, какую она пыталась изобразить. «Мамочка»? Что это могло значить?
- Знаешь… - начала она, и вдруг в голове что-то щелкнуло, - Розовенькое? Со звездочками? А зелененькое там было? Зелененькое с маленькими крапинками?
- Д-да, кажется… - ответила девочка, ослабляя хватку.
- Судя по всему, она прибыла к нам из будущего, - сообщила собравшимся Гермиона, мельком взглянув на профессора Снейпа и увидев его разрешающий кивок. – Зелья, описанные, ээ, девочкой, используются в магии Четвертого пространства, то есть в различных опытах, связанных со временем. Видимо, результатом их смешения, стал прыжок в прошлое. Не то чтобы такое случается сплошь и рядом, но другого объяснения я не вижу.
- Я в прошлом? – спросила девочка, пока остальные пытались осмыслить информацию.
Гермиона утвердительно кивнула.
- И ты еще пока не родилась. До данного момента я даже не знала о твоем существовании, - сообщила она.
Правда, тут же испугалась, что пяти-шестилетнему ребенку не стоит говорить такие вещи. Но, к счастью, девочка, пришла от идеи путешествия во времени в восторг.
- Ничего себе! Мама! Ты с папой еще меня даже не сделала! И, значит, я еще не уронила баночки, и, значит, папа не будет ругаться!
- Это вполне вероятно, - ответила Гермиона, сгорая от любопытства узнать, кто же этот таинственный «папа», но помня, что подобные вопросы запрещены «Всемирными Правилами Путешественников во Времени».
- Значит, это твоя дочка? – наконец выдавил Гарри Поттер.
- Судя по всему, да, - ответила Гермиона, которая и сама с трудом могла в это поверить.
- Ну конечно, я твоя дочка! – ответила девочка тоном «какая же ты у меня глупенькая». – Ты ведь моя мама, значит, я твоя дочка!
- Ну да, чего ж тут неясного, - пробубнил Рон.
- Какая прелестная девочка, - проговорила профессор МакГонагалл, внимательно рассматривая малышку. – Как же тебя зовут?
- Эйлин, - отозвалось дитя, сползая с маминых рук обратно на кровать.
Трое из присутствующих невольно вздрогнули. Гермиона подумала, что где-то уже слышала такое имя. Через мгновение она вспомнила, где.
- Интересный выбор имени, - проговорила она.
- Это папочка так меня назвал, - сообщила Эйлин, довольная тем, что может поведать этим людям то, чего они еще не знают.
И, самое смешное, маме! Маме, которая сама когда-то ей об этом рассказывала. До чего забавные, эти путешествия во времени…
Гермиону в это время одолевали менее радостные и более настороженные мысли. Надо же, какие бывают в жизни совпадения. Но, в конце концов, Эйлин, это вам не Автострада, как назвали свою дочь Гермионины родственники два года назад, ничего удивительного, если это имя встречается не только в семействе Снейпов, а точнее Принц.
Но ведь она, Гермиона, наверное, тоже принимала участие в выборе имени! И назвать ребенка именем матери профессора Снейпа! Как-то это не было похоже на то, что она могла бы сделать. Не из какой-то неприязни к профессору – скорее даже наоборот. Снейп это не тот человек, который мог бы оценить такой знак уважения. Скорее, наоборот, это доставило бы ему несколько неприятных мгновений.
Однако, ситуация прояснилась буквально через несколько секунд.
- А можно мне уже выйти из Больничного Крыла? – спросила Эйлин, и, не успев получить ответ, сползла с кровати.
В этот момент её взору стали доступны ВСЕ присутствующие в комнате.
- Папа! - вдруг счастливо закричала Эйлин, заметив профессора Снейпа, и бросилась к нему.
Она обняла его за ноги и держала так, пока все остальные пытались осознать, что все это значило. Разум некоторых, в частности Гермионы, просто отказывался осознавать тот факт, что Снейп был отцом дочери мисс Грейнджер и что из этого вытекало. Самому же профессору в пору было упасть в обморок. И будь он барышней, даже пусть и двадцатого века, непременно так бы и поступил.
- Э-эй…лин, - пробормотала Гермиона, хлопая глазами.
Но девочке было сейчас не до мамы. Ее волновало кое-что другое.
- Папа, - сказала она серьезно, чуть отступая от профессора Снейпа, - я честно-честно не хотела трогать твои баночки, они сами как-то потрогались. Если хочешь, можешь оторвать мои руки, которые не слушаются тебя и делают плохие вещи. Я тут совсем-совсем не при чем.
Зельевар не мог ничего ответить, он просто во все глаза смотрел на ребенка. Эйлин, тем временем, осознав, что никто пока что не собирается ее наказывать, взяла руку Снейпа в свои маленькие ручки и потерлась щечкой о его ладонь.
- Папочка, ты такой добрый, - произнесла она, как показалось многим, не слишком искренне, а потом сделала уж совсем невероятное.
Словно маленькая обезьянка, она, ловко цепляясь за мантию профессора, взобралась по нему и крепким кольцом оцепила его шею. Он машинально поднял руку, чтобы поддержать девочку и не позволить ей упасть.
Немая сцена все еще продолжалась, и Эйлин удивленно оглядела всех присутствующих. Потом она, почти столкнувшись нос к носу со Снейпом, посмотрела на него. И вдруг заливисто засмеялась.
- А вы что, с мамой еще даже не влюбились? – спросила она сквозь смех. – Вот умора, видели бы вы свои лица! Папа, - Эйлин ткнула пальчиком нос Снейпа, - ты такой смешной сейчас.
Она скривила удивленную рожицу, передразнивая профессора.
- А мама, посмотри! – ребенок повернулся к Гермионе и ткнул пальцем в нее. – Ой, мам, ты чего, заболела?
- Нет-нет, - пролепетала мисс Грейнджер, цепляясь за спинку кровати, - я нормально…
Поняв, что взрослые не собираются предпринимать каких-либо попыток к развитию ситуации, Эйлин сползла с папы, который как истукан стоял посреди Больничного Крыла, продолжая глазеть на нее. Встав в центре образовавшегося вокруг нее кружка, она внимательно оглядела всех присутствующих, и спросила:
- Ну так что, моей комнаты, значит, нет? И где же я буду жить? Можно, можно в туалете Плаксы Миртл?
- Не думаю, что это хорошая мысль, - ответила ей профессор МакГонагалл.
А потом, чуть подумав, она добавила:
- Наверное, будет лучше, если ты поживешь с папой, - на последнем слове голос директрисы дрогнул.
- Ух ты, мерлиновы яйца! – воскликнуло ангелоподобное создание.
Еще не успевшие выйти из предыдущего шока волшебники, впали в новый.
- Кто научил тебя так выражаться? – спросил профессор Снейп строго.
Эйлин чуть испугано взглянула на отца. Очевидно, сообразив, что сказала что-то не то, но не поняв, в чем именно заключалась провинность, она сказала:
- Никто не научил, я сама научилась, потому что я «легко падаю под обучение».
- Это твоя мама так разговаривает? – ядовито поинтересовался Снейп, избегая, однако, смотреть на мисс Грейнджер.
- Нет, дядя Рон.
- Ну, естественно, - прошипел профессор, сузив глаза глядя на Уизли.
Тот на мгновение потерял дар речи, а потом обвиняющее указал на девочку пальцем и сказал:
- А она трогала ваши баночки!
- Рон! – тут же одернула его Гермиона, смотря куда-то себе под ноги.
- Дядя Рональд! Ты ябеда-корябеда! – воскликнула Эйлин.
- Он все равно знает, - словно извиняясь, ответил он.
- А ты мог бы не напоминать, - прошипела девочка, и это выглядело как уморительно смешная пародия на профессора Снейпа.
Только почему-то никто не засмеялся. Абсурдность ситуации действовала на всех немного угнетающе.
- Мне все-таки… не очень хорошо, - пролепетала мисс Грейнджер, медленно опускаясь на кровать.
- Поппи, займись, пожалуйста, мисс Грейнджер, - распорядилась МакГонагалл, - мистер Поттер, мистер и мисс Уизли, думаю, вы можете идти в свою башню. Надеюсь, вам понятно, что распространяться о случившемся не стоит? Северус, - директор обернулась к зельевару, - возьми Эйлин и ждите меня в твоих комнатах. Какой у тебя пароль?
- Сухолапка, - ответил Снейп.
Он посмотрел на ребенка, как на трехголовое чудовище. Однако сама девочка смело вложила крохотную ладошку в большую руку профессора и буквально потащила его за собой.
- Стой, - скомандовал он, когда они уже почти вышли из Больничного Крыла, и девочка беспрекословно послушалась.
Он взял ее на руки и быстро покинул помещение. Гарри, Рон и Джинни также безмолвно ушли.
- Гермиона, выпей, это Успокаивающее, - сказала мадам Помфри, пихая девушке под нос склянку с зельем.
- Я итак спокойна, - сказала Гермиона, - лучше нашлите на меня Обливиэйт.
- Не надо драматизировать, мисс Грейнджер, - произнесла МакГонагалл слегка дрожащим голосом, - Поппи, и мне порцию Успокаивающего, пожалуйста, - добавила она.
- Я не могу поверить. Я. Не. Могу. Поверить… - бормотала Гермиона.

***
- … а потом направо. А потом налево. А потом по лестнице вниз…
- Я знаю, - гаркнул Снейп, заставив лопочущую девочку на его руках испуганно вздрогнуть.
- Я знаю, как добираться до МОИХ СОБСТВЕННЫХ комнат, - сказал он чуть спокойнее.
- Ну хорошо, - легко согласилась Эйлин, - но ты точно не знаешь как показать одной рукой собаку!
Когда не последовало ответа, она с удовольствием продемонстрировала, как нужно сложить пальцы, чтобы вышел профиль собаки, и начала маячить ладошкой в виде псиной морды перед лицом летящего на всех парах профессора.
- Эйлин, черт подери! - воскликнул он, и она тут же прижала обе руки к его губам.
- Ты чего! Мама будет ругаться, если узнает, что ты опять говорил такие слова.
- Мисс Грейнджер? Ругаться на меня? Сомневаюсь, - ответил Снейп, чувствуя, что лишь тонкая грань отделяет его от истерики.
- Ну, или можешь забыть об… об…
- О чем?
- Не знаю, я забыла.
Эйлин смешно наморщила нос, пытаясь вспомнить, о чем же стоит забыть папе.
- Ну… об том, об чем мама тебе на ушко говорит.
- О чем же она говорит… - тут Снейп замолк, чувствуя, как в горле пересохло от ужаса.
- Ну паааап, ну чего ты как «тупоголовый болван»! – воскликнула девочка. – Она ж тебе на ушко говорит, чтоб ты лучше забыл! Как я могу тебе сказать?
- В самом деле… - прохрипел профессор, а затем вдруг очнулся. – И кто научил тебя разговаривать с отцом в таком тоне?
- Ой-ой.
Эйлин прижала ладошку к собственным губам и виновато посмотрела на родителя. Некоторое время они оба молчали, Снейп шагал семимильными шагами, желая поскорее достичь своих комнат, пока кто-нибудь из учеников, или – еще хуже – учителей не заметил его с дьявольски похожим на него самого ребенком на руках.
- А мы будем жить, где ты раньше жил? – спросила Эйлин чуть позже.
- Да, - коротко ответил профессор, поборов желание просто промолчать в ответ.
- А мама будет с нами жить?
- Нет.
- А она придет?
- Нет… не знаю.
- А ты ее позовешь, если она не придет?
- Нет.
- А почему?
- Потому.
- А почему потому?
Снейп закатил глаза и тихонько зарычал. В тот момент он понял, что с самого начала не нужно было отвечать ей. А увидев откуда-то знакомый озорной огонек в черных, как омуты, глазах, понял, что и Эйлин об этом знала.
- Ты просто надо мной издеваешься! – воскликнул вдруг Снейп.
Девочка совсем по-взрослому насмешливо приподняла бровь.
- Почему это издеваюсь?
- Потому что тебе совершенно неинтересно знать ответы на вопросы, ты задаешь их только потому, что знаешь, что меня это злит… вся в мать!
- А почему тебя это злит?
- Потому что… ты опять! – изумлению профессора не было предела.
Он-то по наивности думал, что эта девчонка правда была какой-то дурочкой. А она-то! Она-то была слизеринкой до мозга костей. Маленькой, по-гриффиндорски вредной слизеринкой.
Он породил монстра!
Эйлин нехорошо засмеялась, и Снейп почувствовал непреодолимое желание подвесить девчонку за ноги и позволить ей так повисеть, пока мозги не встанут на место. Но тут вдруг она прильнула к нему, обняла нежно-нежно и прошептала:
- Ах, папочка. Ты такой нервный раньше был. Это, наверное, потому что тебя никто не любил, пока мамочка и я не появились.
Профессор даже снизил скорость, настолько он опешил. А девчонке словно было мало. Она чмокнула его в щеку и сказала:
- Я так тебя люблю.
И что-то в сердце Снейпа дрогнуло. Что-то, что заставило его отказаться от идеи отдать Эйлин Филчу, попадись тот на пути.
И если бы не коварный тоненький смешок, приглушенный его мантией, он бы даже поверил в искренность слов маленькой змейки.

***

- Правда, профессор МакГонагалл, я готова идти с вами, - убеждала, тем временем, директора Гермиона, - нужно смотреть своим кошмарам в лицо. К тому же, она все-таки…моя… дочка, - произнесла она, еле ворочая пересохшим языком, - я не хотела бы оставлять ее наедине с профессором Снейпом на долго. Мэм, позвольте мне пойти с вами.
- Мисс Грейнджер… - задумчиво произнесла директор, у которой уже кончились аргументы.
Тяжело вздохнув, она кивнула. Гермиона тут же спрыгнула с кровати, и, справившись с легким головокружением, принялась поправлять мантию и галстук.
- Только вы должны понимать, что в свете открывшихся событий нам всем нужно быть очень осторожными. Профессор Снейп – ваш преподаватель, вы его студентка, и наличие у вас общего ребенка, пока вы оба находитесь в этом статусе…
- Я понимаю, мэм, - тихо ответила Гермиона, густо покраснев, - но я вас уверяю, что не собираюсь… не стану… никаких отношений с… о, Мерлин!
Усевшись обратно на кровать, она спрятала лицо в ладонях. МакГонагалл подошла к ней и неловко погладила по голове. Быстро отняв руку, она чопорно произнесла:
- Я доверяю вам и Северусу, мисс Грейнджер. Нам не известны обстоятельства, но я уверена, что все произошло – произойдет после того, как вы окончите Хогвартс. Тем более, что вам осталось учиться всего лишь месяц.
- Дурное дело не хитрое, - пробормотала Гермиона, а затем громче добавила, - спасибо, профессор МакГонагалл. Я постараюсь не думать о том, что… стоит за появлением этой девочки, и просто помогу с ее содержанием здесь и скорейшим отправлением в ее время.
- Вот и правильно, мисс Грейнджер. Вы всегда были очень разумной девушкой.