За легендами о русалках скрывается целая серия романтических мечтаний и стремление к идеалу - к женщине недоступной, непохожей на простых смертных. В шотландском графстве Кэйтнесс случались удивительные происшествия.

Местные предания гласят, что однажды русалка подарила некоему юноше золото, серебро и алмазы, собранные ею на затонувшем корабле. Он принял подарки, но некоторые драгоценности отдал своей любимой девушке. Но, что еще хуже, он не встретился с русалкой обещанное число раз, чем вызвал ее ревность и гнев.

Однажды она подплыла к его лодке и направила ее к ближайшей пещере, сказав, что там находятся все когда-либо потерянные в этом заливе сокровища. В это мгновение юноша уснул.

Проснувшись, он обнаружил, что прикован к камню золотыми цепями так, что мог дойти только до груды алмазов у входа в пещеру. И хотя теперь он обладал сокровищами и русалкой, выполнявшей его желани при этом он оставался пленником. Он оказался в ловушке благодаря собственной жадности.

Хорошо известно, что русалки жестоко мстят, будучи обманутыми или как-то обиженными. Источником этих представлений о русалках, возможно, являются сексуальные фантазии мужчин о непокорном создании, помешанном на исполнении только собственных желаний.


Сказка о Русалке и неверном Эндрю
(по мотивам шотландских сказок)
I

В пустынно-злой пучине океана,
Где волны тают в дали чередой,
Еще со времени столь славного Дункана
Жила одна русалка под водой.

Она была прекрасна: плечи, руки
Скрывались в мягком золоте кудрей,
И песен ее трепетные звуки
Влекли в страну кудесников и фей.

Она умела притворяться камнем,
Волной, туманом, берегом родным,
Цветком невиданным, далеким замком славным
И флагами манить во власть глубин.

В мгновение тюленем обращалась,
Скользила по уступам, как волна,
На аметисты, жемчуг рассыпалась.
И лишь любви не ведала она.


II

На самом краешке холодного залива,
На самом севере шотландских берегов
Стояла хижина, и жил в ней сиротливо,
Бесславно Эндерью - бедняк из бедняков.

Метель ломилась в дом его безвестный,
Стоящий на тугом ветру у скал,
И суп, безвкусный, как вода, и пресный
Он ложкой треснутой по вечерам хлебал.

Того, кто может с голодом смиряться,
Давно манила тишина могил –
Хотел он было с жизнью попрощаться,
Да песню вдруг услышал и застыл.

Сначала показалось – шум прибоя,
Где белые моржи на гальке спят,
Но вот блеснуло что-то голубое
На выступе, переходящем в скат.
III

Русалка пела. Хвост ее серебрян
На скудном солнце равен был слюде.
Она волос едва касалась гребнем,
И дивный звон развеялся везде.

Угрюма и черна, навстречу ветру
Волны чудовищной разверзлась бездна-пасть.
Русалка смолкла, глянула на Эндрю,
И оба сердца охватила страсть.

Потом они встречались ежедневно
И еженощно месяц стерегли:
За тучами сама Луна-царевна
Краснела от русалочьей любви.

IV

Когда подули нежные зефиры,
И солнце раскалилось до бела,
Топазы, изумруды и сапфиры
Русалка в горсти Эндрю принесла.

И зажил тот беспечно и богато,
На озере построил чудо-дом,
Всем фрейлинам дарил морское злато
И звал гостить принцессу с королем.

Теперь он реже виделся с любимой,
Земные девушки казались красивей.
Морской русалочьей душе ранимой
Все горше становилось, тяжелей:

«Видать, забыл ты горести людские!
Из сотни слов моих внемли одним:
О, Эндрю, камни не дари морские
Красавицам-соперницам моим!»

V

Забылось нежное русалочье свиданье,
Опять он пир роскошный закатил,
И в тот же вечер самой знатной даме
Он самый крупный камень подрил.

И утром приплыла русалка в лодке,
Как только море встретило рассвет,
Шептала Эндрю ласково и кротко:
«Я увезу тебя с собой в Дункансби-Хед.

Там у меня хранится чудо-диво!
Сундук сапфиров глаз твоих синей,
Богатства Пентленд-Фертского пролива
И затонувших славных кораблей!»

Как ветер лодка шла по глади моря,
Ключом скрипичным якорек блеснул…
Дивясь сокровищам своим и шаг ускоря,
Вошел в пещеру Эндрю. И заснул.

VI

Когда проснулся же, увидел груду
Сияющих сокровищ из пучин.
И думал Эндерью, еще не веря чуду,
Что все не сможет унести один.

Но тут заметил Эндрю, холодея,
Что к сводам он прикован навсегда.
У входа бледная, как злая фея,
Русалка хмурилась в короне изо льда.

Взмолился Эндрю: «Милая, одна ты
Любила пламенно и преданно. Теперь,
Как прежде бурные свои смени раскаты
Грозы на нежность! я люблю, поверь!»

Русалка молча сдернула корону –
Достоинство подводных королей.
Осколки загудели, вторя стону:
«Не мил я, так себя хоть пожалей!»

VII

«О, Эндрю, мне теперь себя не жалко!
В последний раз я вижу эту высь…»
Раскинув руки, бросилась русалка
С обрыва. Волны кровью разошлись.

Несчастный узник безнадежно слушал,
Как ветер продолжал еще шептать:
«Невидимые цепи ты разрушил,
Но эту цепь тебе не разорвать!»