Перкинс заявился ко мне, ухмыляясь от уха до уха, в его глазах плясало некое безумие, что заставило меня отойти на шаг и подозрительно осмотреть его.
- Мы поймали одного из них, - ликующе сообщил он мне.
- Одного из кого? – спросил я, сбитый с толку.
- Одного из них, - сказал он, словно это всё объясняло, - Нахальный мерзавец из бухгалтерии поднялся к нам и попытался заказать кофе в нашем торговом автомате. Можешь в это поверить? В нашем торговом автомате.
Он держал пластиковый стаканчик с кофе, и мне захотелось его понюхать, чтобы убедиться, что он не перебрал кофеина.
- С тобой всё в порядке?
Он кивнул, всё ещё ухмыляясь, и ткнул большим пальцем через плечо.
- Парни затащили его в туалет. Они задали ему чертовски хорошую трёпку. Это отучит его ходить на наш этаж. Бухгалтерия дважды подумает, прежде чем снова связываться с нами..
Он повернулся и гордо удалился, оставив меня в шоке и растерянности. Мне надо кое с кем поговорить насчёт него. Я не желал доставить ему проблемы или неприятности, но всему есть предел. Если у него проблемы с выпивкой, компания сможет ему помочь. Есть группы, к которым он может присоединиться…
Как только я добрался до стола, зазвонил телефон, и я забыл про Перкинса. Утро было напряжённым, и я только к одиннадцати смог перехватить чашку кофе. Я просмотрел газету, пока пил мерзкое пойло, думая, что лучше бы я хлебнул растворителя.
Остаток дня прошёл более-менее спокойно. Придя домой, я раздумывал куда бы напроситься на чай. Однако, позже вечером я вспомнил о Перкинсе и его словах насчёт того малого из бухгалтерии, так как услышал в новостях, что возле нашего офисного здания найдено тело. Изуродованное тело. Криминальный репортёр сообщил, что граффити на стене переулка были перепачканы кровью. Я нахмурился, но это была всего лишь одна из нескольких новостей, привлекших моё внимание. Вероятно, по городу прошла целая череда происшествий: серьёзных нападений, актов бессмысленного насилия, поджогов – происшествий, которые по одиночке не казались чем-то необычным, но, если рассматривать их в целом, превращались в нечто совсем другое.
Но я слишком устал, да и голова здорово болела, чтобы задумываться, что это могло быть чем-то иным. Я выключил телек и решил лечь пораньше.
Когда я лежал в постели, проваливаясь в сон, я услышал где-то внизу на улице звон разбитого стекла. Закричали люди, и где-то в отдалении по-кошачьи завыли полицейские сирены. Долго орала сигнализация на машине, пока кто-то, наконец, не сделал с ней что-то.
Я не стал ставить будильник, поэтому встал далеко после восьми. Спал я плохо, мучаясь довольно ужасными кошмарами. Принял душ, оделся и решил не завтракать. Не было аппетита.
Зазвенел телефон и Джен начала собачиться со мной из-за своего ожидания прошлым вечером. Появились смутные воспоминания. Мы договаривались встретиться за ужином. От её пронзительного голоса дребезжал динамик. Я повесил трубку, подождал пять минут и снял её с телефона на случай, если она позвонит вновь.
Сегодня было пасмурное утро того сорта, что вызывает у меня головную боль: серые тучи и моросящий дождь. Дорога до работы была, какой угодно, но только не скучной. Я заметил пару брошенных автомобилей, стоящих на обочине с открытыми дверями, но не стал останавливаться, чтобы рассмотреть поближе. Автосигнализации надрывались на каждой улице, но казалось, что никому не было до этого дела. Я проехал мимо нескольких магазинов со стёклами, разбитыми ночью. Все волнения я проспал.
Я почти добрался до офисного здания, когда какой-то идиот перебежал дорогу передо мной. Я вдарил по тормозам, остановившись в дюйме от чёртового придурка. Он рыкнул что-то бессвязное и погрозил мне кулаком, а потом захромал к подъезду через дорогу. Он что-то нёс под мышкой другой руки. Я точно не понял, что, но, казалось, у этого были светлые волосы. Он присел на корточки спиной ко мне, чтобы скрыть, что нёс. Любопытство обуяло меня, но здравый смысл говорил, что надо оставаться в машине. Кроме того, это не моё дело.
Парой минут позже я въехал на офисную парковку. Она была полупуста, что весьма необычно для почти девяти часов. Я побрёл внутрь, кивком поприветствовал Донну, всегда счастливую секретаршу в приёмной, и получил в ответ ледяной взгляд. Кто-то вышвырнул её из койки?
Когда я вышел из лифта, Перкинс уже стоял, ожидая меня. Его рубашка была покрыта пятнами крови, а лицо покрывали глубокие царапины. Он выглядел разъярённым. Более, чем разъярённым
- Где ты был? – прорычал он, и я попятился от него в коридор. На этот раз он шагнул следом, идя в ногу со мной и тыча пальцем мне в грудь.
- О ч-чём ты? – Спросил я, опасаясь, что появится начальство и увидит нас.
- Бухгалтерия устроила нам засаду этажом ниже. Мы надеялись на твою помощь, но не смогли тебя разыскать, - он подтянулся и уставился на меня, его лицо скривилось, руки сжались в кулаки, - ты с нами? – требовательно спросил он.
Я выдал свою лучшую улыбку, но это не помогло. В этот момент я понял, что у Перкинса не было проблем с выпивкой: он был явным агрессивным безумцем.
- конечно да, - заверил я его, - Извини, что меня не было там. Я спал этим утром. Должно быть просто всё пропустил. Извини, Перкинс. В самом деле.
Его глаза на мгновение вспыхнули, потом он, казалось, успокоился.
- Хорошо. Это не твоя вина. Ты не знал, что происходит. Эти свиньи заплатят. Мы собираемся встретить их сегодня после работы. Их больше нас, но мы им покажем, вот увидишь.
Он развернулся и промаршировал назад. К нему присоединилось двое парней из офиса через коридор, которые сопровождали его, идя с боков, как военный эскорт. Странно – это не то слово, но пока Перкинс не трогал меня, я не волновался. Я знаю одного парня из Отдела Кадров или из Отдела по Человеческим Ресурсам, как они себя сейчас называют. Я собирался потихоньку переговорить с ним.
Как только я дошёл до стола, Харрис вскочил и принялся сотрясать воздух ругательствами. Скорее всего у него с терминалом случился какой-то глюк. Наверное, система снова упала.
- Чёртовы сисадмины, - заорал он
Он зарычал и швырнул пластиковый стаканчик кофе через всю комнату. Он ударился об окно и оставил коричневые пятна на жалюзях, но не причинил особого вреда.
Бывают такие дни. Я улыбнулся, сел за стол и проверил свой терминал, ожидая, что он тоже завис, но тот работал отлично. Что случилось у Харриса? Может, он просто ошибся, нажал не на ту клавишу? Но он возложил вину на сисадминов – университетских мальчиков, которые работали на верхнем этаже. Все они носили очки в тонких оправах и волосы, стянутые в конский хвост, что было их способом задирать носы перед такими старыми развалинами, как мы, которые пользовались хреновым устаревшим программным обеспечением, и мы чувствовали, что они посылали нас к чёрту. Харрис, не останавливаясь ни на мгновение, продолжал клясть их на чём свет стоит. Я задумался над этим. Харрис был уравновешенным человеком, не из тех, кто легко выходит из себя. Он схватил телефон, набрал внутренний четырёхзначный номер
- Вы, самодовольные ублюдки! Вы поплатитесь за это! – проорал он и швырнул трубку так, что всё на столе подпрыгнуло.
Нетрудно догадаться, кому он звонил. Какой-нибудь озадаченный сисадмин на верхнем этаже, должно быть сейчас тёр себе ухо.
Никто никак это не прокомментировал, не пошутил, не сказал, чтобы Харрис успокоился. Когда я оглядел офис, то увидел на лицах сослуживцев гнев и отвращение направленные не на Харриса, а на сисадминов на вернем этаже.
Без особой причины я убрался на столе и сегодня закончил работу пораньше. Самое замечательное в гибком графике, так это то, что если набрал достаточно часов, то можешь, когда захочешь, устроить себе короткий день, потратить время на отдых и наслаждаться жизнью. Когда я добрался до выхода на первом этаже, то на некоторое время остановился, чтобы глаза приспособились к вечернему солнцу. Дожь и серое небо исчезли; остаток дня обещал быть отличным.
Звук быстрых шагов заставил меня резко обернуться. Двое резко остановились и оглядели меня мрачными взглядами. Их белые рубашки были изорваны и замызганы. Было похоже, что у них обоих шла носом кровь.
- Да? – спросил я, переводя взгляд с одного на другого, - Чем могу помочь?
Они будто поняли, что охватившее их безумие не коснулось меня. Не сказав ни слова, они ретировались обратно в здание. Никаких признаков обычной охраны, и даже Донна не сидела за стойкой. Дверь, ведущая в ванную, которой пользовалась Донна, когда звала природа, стояла приоткрытой. Не обнажённую ли женскую ногу я заметил на кафельном полу? Я повернулся и вышел из здания. Меня это не касается; я уже расписался и шёл домой.
На дороге было на удивление свободно, что меня удивило, да и на улицах почти никого не было. Я уж решил, что сегодня какой-то государственный праздник, и никто не удосужился мне об этом сообщить. Я остановился возле углового магазина купить молока, хлеба и банку кошачьего корма. Взяв корзинку, начал заполнять её продуктами. Набрав необходимое, я подошёл к кассе и стал ждать, но меня никто не обслуживал. Даже в глубине магазина никого не видно, хотя пахло странно. Прождал минуту, но никто не появился. Тогда я пнул стеклянную панель под кассовым аппаратом. Полегчало. Я вытащил бумажник, бросил две десятифунтовые купюры на стойку и выскочил наружу. Никто не скажет, что я не честен.
Доехав до своего дома у реки, я припарковал машину на улице и пешком поднялся на четыре пролёта лестницы. Я всегда предпочитал лестницу лифту, потому что зачастую это было для меня единственным физическим упражнением за день. Я возился с ключом в двери и почти уже вошёл, когда заметил неподвижную фигуру в дальнем конце коридора. На этот раз любопытство взяло верх. Это оказалось тело подростка, одетого в куртку из кожзаменителя, грязные джинсы и кроссовки "Найк".
Дверь позади открылась и миссис Розебад, которая в прошлом месяце отметила своё восьмидесятилетие., улыбнулась мне. Но это была не обычная дружелюбная улыбка, а скорее звериный оскал. Её глаза горели тем же безумием, которое проскакивало во взглядах Перкинса, Харриса и двух перепачканных кровью мужчин, которых я встретил, уходя из офиса.
- Он пытался ограбить меня, - прокудахтала она и снова закрыла дверь, но прежде я успел заметить крикетную биту в её руках.
Она рассказывала, что её покойный муж играл за Йоркшир. Бита была испачкана кровью. Она до смерти забила ею подростка. Ну, по крайней мере, могла бы и навести порядок.
Вечером я ничего не ел, так как не был голоден. Я вымыл кошачью миску и положил свежего корма, но эта неблагодарная тварь так и не объявилась. Телефон противно пищал, и я положил трубку на рычаг. Мигающий красный огонёк сказал мне, что есть сообщения. Я был не в настроении, но всё равно прослушал. Джен ещё сильнее взъярилась на меня за то, что я так грубо бросил трубку. Потом она извинилась за то, что накричала на меня и предложила встретиться сегодня вечером и всё обсудить. Её третье и последнее сообщение гласило, что она прощает меня. Я швырнул телефон через всю комнату и выдрал провод из стены. Она простила меня. За что?
Как стемнело, я включил телевизор. В новостях снова сообщили об уличных беспорядках, ещё больших, чем происходили утром и вечером, с разборками между уличными бандами доходивших до убийств. Только на самом деле, это не были уличные банды. Обычные люди из разных домов и с разных улиц без каких-либо вразумительных причин сталкивались с людьми из других зданий и с других улиц
Я выключил телевизор и сидел в темноте, закипая.
Джен подошла к двери около девяти. Она стучала и кричала через почтовый ящик, но я не ответил и не подошёл. Вскоре она ушла. Замечательно. Мой мозг был занят другим.
Полицейские сирены заполнили ночь, я отчаянно пытался уснуть, но не смог. Я думал о Харрисе и о чёртовых сисадминах, испортивших его компьютер.

Мы одержали решительную победу над бухгалтерией и нас радостно приветствовали, когда израненные и избитые выжившие вернулись в кабинеты, оставив позади их мёртвые тела.
Перкинс пал в самом конце битвы, ценою жизни защитив наш торговый автомат. Мы принесли его тело в офис и торжественно возложили на его стол. Перкинс был героем. Все разрыдались горючими слезами, когда я положил ему на грудь сломанную ножку стула, которой он вышиб мозги бухгалтеру и скрестил поверх его руки.
Теперь я командир. Я подошёл.
С бухгалтерией разрешилось, поэтому мы обратили внимание на сисадминов с верхнего этажа. Наши мониторы погасли навсегда. Мы прокрались по лестнице, зная, что они встревожатся, если воспользуемся лифтом. Мы тихо рассыпались по их территории и выдвинулись к серверной.
Раздался крик. Мы кинулись вперёд и схватили заметившего нас сисадмина. Он исчез под волной нахлынувших тел, его крики становились всё тише и тише, пока его не забили до смерти. Другие сисадмины попытались остановить нас, но мы загнали их в серверную, разрушая по пути оборудование. Несколько сисадминов попытались удрать через пожарный выход, и мы погнались за ними по лестнице, но когда они добежали до автостоянки, то скрылись там, как трусы, кем они, собственно, и являлись
Мы уже собирались возвращаться в здание, когда попали в засаду банды клерков из страховой компании через дорогу. Битва была жаркой, но мы прогнали их, нанеся тяжёлые потери. Потом я заметил, что несколько выживших бухгалтеров и парочка сисадминов присоединились к нам в битве со страховщиками, но мы не напали на них. Вместо этого мы их приняли, ведь все мы были из одного здания.
Едва успели насладиться победой, как обитатели дома престарелых на углу заковыляли к нам на своих костылях и палках; их беззубые рты кривились в бешеной ярости. Одна из них почти дотянулась костылём до моей головы. Я повалил её на землю, пока она пыталась выцарапать мне глаза. Юность победила опыт, но с трудом.
Потом нас атаковала толпа с соседней улицы, и самое смешное, что люди из других зданий на нашей улице, с которыми мы бы начали воевать и убили, если б не нападение толпы, объединились с нами против общего врага. Сражение выплеснулось на другую улицу, но потом мы перестали воевать друг с другом и сплотились против орущей толпы, которая валила по мосту через реку, жаждя крови.
Но и это закончилось благополучно.
Фактически, всё закончилось так, как и должно было.
Город горел, но бои продолжались.
Я только что услышал в новостях, что тоже самое происходит везде, распространяясь по стране, как лесной пожар. Группа учёных предположила, что это искусственный вирус, воздействующий на поведенческий центр мозга. Я прислушался, так как хотел узнать побольше, но ведущего зарезала девушка, рассказывающая о погоде, из соседней студии. Редактор новостей и его помощник уволокли её, брыкающуюся и вопящую. Я не знаю, что они с ней сделали.
Я переключил на другой канал, где другой эксперт говорил о возросших по всему миру случаях сообщений о появлениях НЛО. Его перебил кто-то ещё, кто попытался связать рост насилия и массовых самоубийств с беспрецедентным количеством солнечных затмений. Они катались по полу, стараясь задушить друг друга, пока третий эксперт болтал, что всё дело во фторировании воды.
Бла-бла-бла. Одна дурацкая теория за другой - речи ничего не знающих идиотов.
Неужели никто не видит, что на самом деле важно? Это отребье с северной стороны снова предприняли на нас массированную атаку, но на этот раз мы перебьём их всех, никто не уйдёт. Река покраснеет от крови, а их тела запрудят её.
Кровь остановилась и я снова могу видеть левым глазом. Я вернусь и присоединюсь к своим войскам. Благослови Господь миссис Розебад за то, что она позаботилась о Джен, пока я лечил раны. Я действительно не смог бы снова откровенно заговорить с ней.