Глава 22/
Продавец в минимаркете был очарован и загипнотизирован вниманием медийной дивы Кэтрин. Он поделился с ней многими нужными подробностями и приоткрыл завесу тайны над личностями двух парней на чёрной машине. Впрочем, таинственность быстро исчерпалась. Кэтрин была как обычно права – корреспонденты, жёлтый журнальчик с дурацким названием – что – то про лошадь. И пока, Пит, постанывая от удовольствия, поедал ужасного вида разогретый хот – дог, навевающий мысли только о забитых холестерином артериях, она уже составила себе маленький планчик для действий. Единственное, чего он требовал – пешей прогулки под дождём.
Еле дождавшись, пока насытиться оператор, она спешной походкой направилась через дорогу,  несмотря на предостерегающий окрик мальчишки их минимаркета.
Пит семенил рядом, придерживая на ветру её зонт. Он пыхтел как бегемот, задыхался под предусмотрительно купленным целлофановым дождевиком, сделавшим его похожим на огромный розовый презерватив на ножках. Камеру он также заботливо укутал в плёнку – несмотря на влагонепроницаемый корпус Пит решил перестраховаться.
- Кэт…Кэтрин, - поправился он, уловив нервной движение её головы. – Что ты надеешься снять?
Она нетерпеливо дёрнула плечом.
- Не знаю – пусть будет включена всё время, мало ли что. Будет у нас партизанский стиль репортажа, - несколько тяжёлых капель ударили её по плечу. – Держи зонт ровнее, болван.
*******
В тот момент, когда Кэтрин Олсен, переругиваясь со своим оператором, вошла в парк через центральный вход, с противоположной стороны – там, где граница парка была очерчена густыми кустами можжевельника – в парк проник Эд Куридж. Он торопился, голос в голове подгонял его и он, падая в грязь и снова поднимаясь, спешил к заветной цели.
*******
- ….если даже дождь прекратиться – не факт, что мы сможем найти его слабое место. И не факт, что оно вообще существует. Должны быть другие способы, - Сэм с лёгкостью перешагивал через большие участки с жидкой грязью.
Дин, чертыхаясь, перепрыгивал по видневшимся относительно чистым кусочкам дорожки, но результатом его прыжков было лишь то, что он поднимал тучу брызг, оседавших на всех троих с головы до пят. Кас шёл просто, не замечая по чему он идёт – влажная земля, лужа или жирная бурая грязь – ему было абсолютно всё равно.
- Эти способы мне не известны, - Кастиэль задумчиво покачал головой. – У таких душ только одна привязанность – место, ради которого они возвращаются. Но когда они насытятся, они следуют дальше в новое пристанище.
- А когда он насытится? – Дин с грацией пьяного танцора сделал неловкий пируэт и всё равно вступил в очередную грязевую ловушку. – Дьявол!
- Когда съест всё. Точнее всех. Anima putribilibus или Anima obscuritatis – пробормотал Кастиэль.  – Какая из двух?
- Ты хочешь сказать, что он может уничтожить весь город? Девять тысяч душ? – Сэм не поверил своим ушам.
- Точнее – 9045, считая вас. Вчера было 9051. У него большой аппетит. И он растёт вместе с его силой…
Дин открыл было рот, мысленно подводя расчёты, но какой – то шлёпающий звук заставил его резко обернуться. Прежде, чем он успел среагировать, мощный толчок повалил его на землю, точнее на грязь.
Захлебнувшей в мерзкой бурой жиже, он всё же сумел откатиться в сторону, уворачиваясь от  следующего удара, наверняка проломившего бы ему голову. Сквозь непрекращающийся шум воды он услышал приглушённые звуки борьбы и предостерегающий крик Сэма.
Дин, проклиная всё на свете, резко поднялся с разъезжающейся под ногами земли, но потерял равновесие и снова чуть не нырнул обратно в земляное желе. Какое – то внутреннее чутьё вовремя подсказало ему снова отклониться в сторону. Что – то просвистело над головой, и Дин мысленно поблагодарил подсознание за команды телу. Глаза всё ещё были заляпаны липкой мерзостью, которая стекала по его лицу, смешиваясь со струями дождя. Отплёвываясь от грязи, отчаянно пытаясь освободить глаза и рот от залепившей их липкой корки, он, наконец, сумел твёрдо встать на ноги. Шум борьбы раздавался слева – совсем рядом, но он не мог разглядеть ничего кроме бурой пелены, в которой копошились тёмные пятна силуэтов. Сэм что – то снова крикнул, но ветер перехватил и унёс его слова.
Наконец Дин смог разлепить веки и рассмотреть, что происходит вокруг. Увидел и застыл, не в силах пошевелиться, скованный ледяным дыханием приближающейся смерти.
*******
Кэтрин первой заметила три фигуры, проступившие в серой водяной мгле. Она успела поймать Пита за край его дурацкого дождевика и утянула его за тонкие молодые деревца, склонившие от тяжести воды свои слабые ветки. К двум объектам её внимания добавился третий, лица не разглядеть – только мокрый плащ жёлтым мячиком плыл в серости ливня. Они переговаривались, но находились слишком далеко, чтобы можно было разобрать слова.
Кэтрин напряглась, выглядывая из – за деревьев, как вдруг её счастливая звезда поднесла ей новый сюрприз – началось такое, о чём она и мечтать не могла.
- Бежим! Снимай, снимай, Питти! – захлебнувшись восторгом, шептала она и тащила сразу ещё более отяжелевшего оператора за собой.
Зонт Кэтрин отбросила в сторону – дьявол с ней, с причёской, тут в руки идёт крупная рыба, самый настоящий эксклюзив – и быстро просеменила вдоль молодых деревьев, приближаясь к месту действия.
Какой – то грязный бродяга, в котором не осталось ровным счётом ничего человеческого, внезапно набросился на одного из идущих парней, повалив его в отвратительную жижу. Подскочив как огромный кузнечик, он набросился на высокого и впился руками в его волосы. Ветер очередным порывом донёс бешеное рычание бродяги. Пит весь трясся словно в пляске святого Витта, но камеру держал как последнюю соломинку. Кэтрин с отвращением отметила, что оператор икает и каждый раз, вздрагивая от мучительного спазма, толкает её, пригнувшуюся к земле, коленом в спину. Но возмущаться не стала, ей было совсем не до этого.
Женщина поискала глазами парня в мокром плаще. Но он исчез так внезапно, она даже подумала, что он ей померещился. Упавший человек превратился в какого-то грязевого монстра – сплошной бурый комок, слепо шатающийся на ногах. Высокий парень пытался отбросить от себя дико молотящего руками оборванца. Один раз это ему удалось – рывком он отбросил от себя нападавшего. Тот откатился в грязь и швырнул попавшийся под руку камень. Метательное орудие  пролетело над головой второго парня, пытавшегося освободить лицо от грязи, чудом не раскроив ему голову. Сумасшедший бродяга снова кинулся на своего противника. Они сцепились в сумасшедшем танце, выполняя странные па, меняясь ролями – то один побеждал, то другой.
- Снимай, Пит, это просто золо… - начала подбадривать Пита Кэтрин и осеклась, наткнувшись взглядом на тонкую чёрную тень, быстро перемещающуюся в водяном тумане. Её призрачные очертания то рассеивались полностью, то собирались в чёткий контур – очень высокий, словно вытянутый силуэт с непропорционально длинными руками. Кэтрин тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение, но оно с удвоенной скоростью стало приближаться. – Что это? Ты видишь?
Пит перевёл камеру туда, куда указывал её подрагивающий пальчик. Глаза его расширились, лицо затряслось как плохо приготовленное желе. Фигура Тонкого человека стала двигаться рывками – замрёт на секунду и неожиданно появится в нескольких футах от того места, где только что была: вот он стоит за сеткой, оградившей бейсбольное поле, вот он уже находится за большим деревом. Полосы дождя размывали причудливо извивающееся тело, мешая разглядеть его. Кэтрин взвизгнула, увидев как это чудовище, как будто ненароком заглянувшее из детского кошмара, появилось над закованным в грязевой панцирь человеком и склонилось над ним…
Глава 23/
Парализовавший его страх не давал пошевелиться – чёрная тварь, оказавшаяся вдвое его выше. склонилась над ним, словно переломленная пополам. Пустое белое пятно лица покачивалось всего в нескольких сантиметрах – и Дин понял, что не такое оно и пустое. Лицо было, но как будто затянутое тонкой плёнкой белёсой как рыбье брюхо кожи. Провалы глаз, тонкий выступ на месте носа, растягивающийся в плотоядном предвкушении рот – всё это готово было вырваться из – под тонкой мертвенно – бледной материи, на которой проступали чёрные ниточки вен, словно кто – то вытягивал их рейсфедером.
Весь ужас, пережитый в омуте, разом всколыхнулся в его душе и он понял, что лучше захлебнуться грязью, чем снова оказаться в лапах этой тонкой твари. Дин отступил на шаг, поднимая руки в бесполезно попытке закрыться от нарастающей опасности, и коснулся спиной внезапно появившейся преграды. Кас рывком отодвинул его и встал между ним и тварью, которая угрожающе изогнулась ещё больше и потянула щупальца своих змееподобных рук, норовя схватить обоих.
******
- Что это за нахрен?!!!! – выл Пит, когда неизвестно откуда на площадке снова  возник человек в плаще, материализовавшись просто из воздуха. Разум оператора не мог справиться с увиденным, подталкивая несчастного на грань помешательства.
Кэтрин, наблюдая всю сцену, быстро взяла себя в руки – для неё это только материал. Материал, который покорит все вершины и откроет для неё такие дороги, о которых она и не могла мечтать.
Чёрное изящное чудовище тянуло свои руки к маленьким фигуркам людей. Оно медленно расправляло свои щупальца, словно наслаждаясь порождаемым страхом и не торопясь приступить к своей трапезе. Но эта неспешность и помешала ему.
******
Сэм не мог справиться с сумасшедшим, который, несмотря на получаемые удары, один из которых точно сломал ему челюсть, продолжал нападать как бешеная собака. Сэм был крупнее и намного тяжелее его, безумие этого несчастного давало ему нечеловеческую силу. С удивлением, Сэм признал в нём Эда, парня из закусочной, того самого, что хотел отправить их утром к шерифу.  Но от утреннего Эда в нынешнем осталось только туманное воспоминание. На его лице, и того не блещущем интеллектом, застыло тупое выражение ярости, глаза, ненормально блестящие, были абсолютно пусты. Он рычал как животное, отчаянно пытаясь добраться руками, зубами до шеи Сэма. В его нападениях не было тактики, а лишь тупая установка – достать, разбить, загрызть, порвать, задушить. Раз за разом отбрасываемый, он снова поднимался и с удвоенной энергией бросался в бой. Из его рта, открытого как пасть обезумевшего пса, капала мерзкая розовая пена, смешиваясь с полосами грязи на его лице.
Очередная атака Эда, с визгом раненого кабана несущегося на свою жертву, закончилась неожиданно. Сэм сумел оттолкнуть безумца, который проехавшись задом на жидкой липкой грязи оказался рядом с Тонким человеком.
Сэм оцепенел, увидев чудовище, терроризировавшее городок и которое едва не погубило его брата – чёрная вытянутая фигура нависала над Дином и вставшим перед ним Кастиэлем как огромный вопросительный знак. Его руки жгутами извивались, словно накапливая силу для нападения. Но рук, оказалось, ему было мало. Из узкой спины твари, бугрившейся маленькими острыми выступами, одно за другим чёрными маслянистыми лентами вытекали тонкие щупальца, мерзкими червями расправлявшиеся в воздухе.
Эд, отброшенный сильным толчком, оказался почти под ногами чёрного чудовища. Он поднялся, тряся головой, щупальца твари покачивались прямо перед его лицом. Он оторопело посмотрел на них, как будто вспоминая. Чёрные пятна на его руках, покрытых грязью, зашевелились и потянулись, выпячиваясь вверх, к своим собратьям, заставив Эда задрать руки.
Он дико завыл, а тварь уже обвивала его тело чёрными жирными лентами, подвешивая его как марионетку на ниточках. Эд бился в последнем порыве, защищая свою жизнь, но справиться с мощью существа он не мог. Одно из щупалец обхватило его горло, передавив его, лицо несчастного наливалось багровой краской, на испачканной коже проступили все синяки, полученные от Сэма. Тонкий человек, играючи, заставил марионетку Эда поплясать над размытой землёй, показывая остальным зрителям один из номеров своей шоу – программы. До последнего предела выпученные глаза Эда выскочили из орбит бело – красными шариками, из ушей и рта хлынула карминовым потоком кровь.
Дин схватил Кастиэля за полу плаща и едва успел оттащить в сторону прежде, чем тварь разорвала  тело несчастного безумца на куски.
*******
Ошмётки плоти разлетелись как красное конфетти, разукрасив своим многообразием красок бурую землю и серое покрывало дождя. Ветер донёс до Кэтрин запах прокисшей требухи и несколько капелек крови, красиво севших на её запястья. Женщина, не в силах понять, откуда появились эти гранатовые браслеты на руках, машинально поднесла их к лицу. Дождь тут же размыл капли, оставив только розоватые дорожки на коже.
Пит, бедняга Пит, с криком бросил камеру и понёсся через  деревья к казавшемуся ему спасительным выходу из парка. Он бежал, не разбирая дороги, оставляя на ветках кустов и деревьев куски своего розового дождевика, похожие на лоскуты кожи.
Кэтрин последовала было его примеру, но, бросив последний взгляд на место, где только что разворачивалась целая драма противостояния, поняла, что там никого нет. Только отмываемые дождём кусочки тела бродяги матово краснели под дождём, постепенно погружаясь в грязевую жижу.
Кэтрин остановилась, тщетно пытаясь успокоить обезумевшее сердце. Глубоко вдохнула, собирая реальность по кусочкам. Она конечно много раз слышала про всякие паранормальные происшествия, но не считала их чем - то более реальным, чем сказка про Красную Шапочку. Она полуистерически всхлипнула. Стоп, девочка, ты уже взрослая, чтобы боятся, ты профессионал – проснулся её внутренний командир. Нужно взять себя в руки и поставить на место ускользнувший здравый смысл.
Женщина, прочитав про себя единственную молитву, которую помнила, вернулась к тонкому деревцу, из-за которого они с Питом наблюдали сцену театра ужасов.
Камера, погрузившись на половину корпуса в отвратительную жижу, подмигивала ей чёрным объективом, будто говоря: «Эй, не бойся, я свидетель того, что ты не сошла с ума». Кэтрин подняла аппарат и стряхнула с защитившей его плёнки грязь и воду. Пересиливая себя и стараясь не смотреть на лиловые, красные и фиолетовые куски, разбросанные под ногами, она обошла площадку, на которой произошло событие, что приведёт её к журналистскому олимпу. Жидкое месиво земли и частиц человеческого тела обрело единый цвет переварившего вишнёвого варенья, запах человеческих экскрементов и парного мяса не могла забить даже холодная свежесть дождя и сильный запах озона.
Кэтрин снимала панорамой сначала всё площадку целиком, потом, отворачиваясь и сдерживая рвотные порывы, - каждую часть тела в грязи. Что – то, похожее на огромного жирного коричевато – фиолетового червя, попало ей под ногу и лопнуло под её весом с мерзким хлопком, обдавая её ноги зловонным месивом.
Кэтрин, зажав рот рукой, опрометью бросилась в сторону вожделенного выхода из парка. Она пробежала несколько ярдов и чуть не упала, остановленная криком, полным боли, отчаяния и смертного ужаса. Пит.… Это голос Пита, - машинально отметил её разгорячённый разум. Крик был принесён ветром со стороны ворот парка. Значит тварь там – она наверняка расправилась с неуклюжим увальнем и сейчас придёт за ней.
Всё ещё сжимая в руках камеру, она понеслась в обратную сторону. Мозг, всё ещё старавшийся работать трезво, подсказывал ей, что в парке должен быть ещё выход, и она под ослепляющим дождём искала выход из ловушки.
Из-за её спины донеслось какое – то хлопанье или хлюпанье, как будто кто – то бежал вслед за ней. На бегу она повернулась – сзади никого не было, но это неосмотрительное движение стоило ей падения в радостно раскрывшиеся объятия киселя из размокшей земли и грязи. Она поняла, что это падение – приговор. Кэтрин почувствовала как что – то нависает над ней, протягивает свои уродливые лапы, чтобы схватить и разорвать как того беднягу. В последнем порыве отчаяния, ежесекундно оскальзываясь на затягивающей её грязи, она рвалась вперёд к призрачной надежде на спасение. Снова послышались мерзкие хлюпающие звуки и она попыталась увернуться от этого нечто, что протягивало к ней свои сырые, жирные клешни.
Женщина почувствовала ледяное прикосновение к своей спине и снова рухнула в липкую вязкую жижу, которая сковала её как смирительная рубашка, плотно облепившая тело.
Глава 24/
Маленькая девочка безутешно плакала, свернувшись в комочек на скамейке. Светлые волосы, заплетённые в две косички, мокрыми жгутиками свисали на её узкие плечики, оставляя на бежевой куртке мокрые дорожки. Её тонкий голос, прерываемый всхлипами, пронзал пустой воздух печальным колокольчиком, заставляя слёзы наворачиваться на глаза.
Вокруг была пустота. Пустота в единственном возможном вселенском понимании. Абсолютная серая мёртвая пустота, прокисшим молоком разлитая вокруг скорчившейся фигурки на большой бетонной скамейке. Где – то в отдалении раздавался едва слышимый плеск воды.
Ханна смотрела на девочку, словно плавая в этом сером плотном тумане, тяжёлыми влажными оковами легшем на её плечи. Она хотела протянуть руку и погладить маленькую незнакомку по плечу, подбодрить. Она нашла бы миллионы нужных слов на всех языках мира, лишь бы прекратился это тонкий безысходный плач, который острыми коготками разрывал её душу, заставлял мучительно кровоточить сердце. Но она не могла пошевелиться, не могла хоть на микроскопический шажок приблизиться к несчастному ребёнку.
Девочка вздрагивала как потерявшийся щенок на холодном ветру, тонкими руками закрывая бледное личико. Сердце Ханны разрывалось от жалости, она чувствовала каждую слезинку, катящуюся по щекам плакальщицы, словно раскалённое масло, которым поливали её кожу. Девушка потянулась всей душой к несчастному ребёнку. Ей овладело только одно желание – забрать её, защитить, высушить все её слезинки, спрятать её настолько далеко, чтобы никто и никогда не смог навредить маленькому человеку, не смог снова заставить её плакать. Она тянулась к девочке, разрывая серое покрывало окутавшее её.
- Почему ты плачешь?
Девочка вздрогнула, перестала всхлипывать, но не отняла рук от лица, как будто веря, что если она не будет открывать глаза, её кошмар прекратится и она снова будет в безопасности.
- Почему ты плачешь? – повторила Ханна. Её губы не шевелились, так же скованные серым туманом, как и всё тело, но она точно знала, что девочка её слышит.
- Потому что мне страшно, - тихо прошелестел голосок из-под маленьких ладошек.
Ханна потянулась к ней ещё сильнее, до предела натягивая струну своей души, отрываясь от надёжно держащего её якоря, который помогал ей вернуться из сна обратно. В глубине её сознания раздался тихий предостерегающий шёпот, постепенно нараставший с каждым её движением.
- Как тебя зовут? – чувствуя как с каждой секундой, ослабевает прочный канат, которым она связала себя с реальностью, снова спросила Ханна.
- Тэмми.
- Чего ты боишься, Тэмми?
Девочка надолго замолчала. Пустота всё более захватывала всё вокруг. Серое марево начало стирать очертания маленькой фигурки. Она таяла вместе со скамейкой, от которой остался только контур, как будто нарисованный тонким карандашом. Ханна ощутила как голоса, шелестящие в её сознании, начинают вскрикивать, сотрясая её разум предупреждающими толчками. Они становились всё громче, прорывая себе путь наружу, постепенно захватывая контроль над её душой.
- Его. Я боюсь его, - Ханна почти не слышала голоса девочки, оглушаемая шипящим шёпотом. Девочка вдруг вытянулась на скамейке. – Уходи, он тоже тебя заберёт. Здесь нельзя гулять.
- Где ты? – Ханна отчаянно рвалась, пытаясь выиграть себе ещё несколько секунд.
- Здесь нельзя гулять. Он тебя уже заметил, - Тэмми повернулась к Ханне лицом, всё так же закрывая его руками. – Ничего, что ты взрослая. Взрослые ему тоже нравятся.
Внезапно обрушившаяся тишина обухом ударила девушку. Голоса замолчали. На секунду ей показалось, что она сможет схватить девочку и вытащить её вместе с собой. Плавающее серое покрывало замерло в смиренном ожидании, но девушка чувствовала, что этот туман проникает в её разум и тонкими нежными пальцами охватывает сознание. Ханна мысленно коснулась своего якоря и не почувствовала его твёрдой поверхности, не раз спасавшей её от безумия. Его не было.
Паника раскалённой волной захлестнула её душу. Она металась и рвалась, искала выход, хоть малейшую лазейку, но вокруг была только мёртвая пустота.
- Ну вот, ты ему очень понравилась, - безучастно прозвенел голосок Тэмми. – Не нужно было сюда приходить.
Чёрные, жирные, ласкающие змеиными языками, ленты обвивали её душу. Ханна извивалась, кричала, но добивалась только того, что агония затягивалась, усугубляя муки. Последний взгляд, брошенный на сидящую на скамейке девочку, невинно болтающую ногами в воздухе, заставил девушку сделать невозможный, как ей казалось, рывок и ухватиться за краешек её якоря.
*******
Сэм оглушено тряс головой. Всё произошедшее всего несколько минут назад выглядело каким – то фарсом. Дурацкой сценой из низкопробного романа ужасов.
Кастиэль успел выбросить их из парка за мгновение до того как Тонкая тварь пустила свои щупальца в ход. Никогда ещё машина не казалась такой родной, любимой и безопасной, как в тот момент, когда они спрятались в её надёжном салоне.
С такой сумасшедшей скоростью Дин ещё никогда не вёл. Его трясло, руки вздрагивали, стискивая руль. Единственное желание, покорившее братьев было – бежать. Куда угодно, но как можно дальше. Из этого проклятого города, из этого штата, из этой страны. Даже каникулы в аду казались намного привлекательнее, чем когда бы то ни было. Более унизительного чувства Дин не знал. Бороться со страхом бессмысленно. Можно убеждать себя, что страх – это естественный сигнал инстинкта самосохранения. Но никакие убеждения не могут заставить сердце стучать медленнее, а адреналин не вырабатываться. Простая химическая реакция организма могла разрушить уверенность любого, даже самого закалённого, бойца.
Кас молчал, сидя на заднем сидении, погружённый в собственные мысли. Его лицо не выражало никаких эмоций, но тень, спрятавшаяся в его глазах, показывала, что ему не по себе.
Приступ паники, не свойственный обоим братьям, начал постепенно сходить на нет. Дин сбросил скорость и резко остановил машину. Он выскочил из салона, грохнув дверцей, и встал под потоком дождя, пытаясь смыть с себя кровь несчастного Эда.
- Проклятая тварь!  - заорал он, сжимая и разжимая пальцы, сжимая их только для того, чтобы стиснуть в кулак. – Грёбанное чудовище! Дерьмо собачье! Слышишь, Фиш?! Ты -  грёбанное собачье дерьмо!
Поток брани смешивался с потоком дождя, уносившим отлепившиеся от одежды Дина лоскуты кожи и кровавые разводы.
Кастиэль коснулся плеча Сэма, заставив его вздрогнуть и сжаться на сидении.
- Кажется, твоего брата нужно успокоить. Я в этом не силён, - добавил он, помолчав.
Сэм нехотя выбрался из машины. Холодный душ ливня немного освежил его, заставив окончательно сбросить липкую паутину страха, сковавшего всё его существо.
Дин орал, потрясая кулаками, вёл себя как буйнопомешанный, которого одолевают черти. Сэм подошёл к нему, стараясь не подставиться под летающие в воздухе кулаки.
- Дин, - осторожно заговорил он. – Успокойся.
- Куда, нахрен, успокойся? Ты ЭТО видел?!
- Ты сам мне много раз говорил, что с любым монстром можно справиться…
- С любым, но не с этим чудищем! – Дин загнул такое выражение, что Сэм захлопал глазами. – Нет, Сэмми, никогда не думал, что это скажу – но это нам не по зубам! Нельзя постоянно подставляться под этих тварей, которые только и ждут, чтобы нас сожрать! Хватит. Погеройничали и будет.
- Дин, мы сотню раз это проходили! За всю нашу жизнь не было и дня, чтобы мы не боялись умереть. Но ты сам говорил мне, что это наша работа…
- Family business, мать его. Игра в догонялки - кто быстрее сиганёт в могилу…
Небо осветилось далёкой молнией, взрыв грома заставил обоих братьев испуганно оглянуться. Но что – то произошло в небесной вышине, одинокий луч солнца пронзил толстое покрывало свинцовых облаков и золотой монеткой упал на мокрый асфальт. Ливень стал успокаиваться. Неизвестные силы укротили его безумие, смирили бег воды и высветлили грязно – серые облака, словно даря надежду.
Дин удивлённо поднял голову, последние капли дождя крупными сверкающими слезами упали ему на лицо.
- Ну, спасибо! А раньше нельзя было?
Небо светлело с удивительной быстротой, будто кто – то протирал замазанное стекло чистым полотенцем. Один за другим лучи солнца разрывали истончившиеся облака и яркими пятнами ложились на землю.
Кастиэль вышел из машины, рассеянно улыбаясь появившемуся солнцу.
- Оно исчезло, - тихо сказал он. – Спряталось.
- Значит, у нас есть шанс найти его логово, - в голосе Сэма зазвучала надежда.
- А много ли с этого будет толку? – буркнул Дин, садясь в машину. – Мы даже не знаем, как его уничтожить…
********
Город словно вымер – даже те немногие, кто пытался покинуть его, вернулись в свои дома и засели там, как мыши в норах. Несколько брошенных машин застряли в жидкой ловушке просёлочной дороги на северном выезде, постепенно зажимаемые намертво засыхающей грязью. Никто не пытался спасти своё имущество из этой ямы и машины скелетами доисторических чудищ перегородили просёлок.
С другой стороны города, где дорога всё ещё была перегорожена шлагбаумом, не осталось никого из утренних беглецов. Никто не пытался перебраться через провал моста, за которым постепенно начинались по-муравьиному деловитые приготовления к ремонту. Ждали только технику, застрявшую в нескольких милях из-за вышедшей из берегов реки.
Оукридж стал похож на постапокалиптический призрак города, в котором не осталось ничего живого. Тишина, не сравнимая с обычным покоем, тяжёлым одеялом укрыла городок, парализовав все звуки. Электричества так и было, мобильная связь предлагала только экстренные вызовы. Несмотря на успокоившееся буйство стихии, город был всё также отрезан от внешнего мира, храня свою тайну.
Глава 25/
- Дамочки, вы так и будете сверлить глазами каждый булыжник? - Дин нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Не мешало бы убраться отсюда до того как эта тварь снова вылезет.
Солнце клонилось к закату, нежно лаская последними тёплыми лучами. Парк казался умиротворённым, как будто поглотив всё то зло, что бушевало в нём несколько часов назад.
Что бы ни связывало Тонкого человека с этим городком, с этим местом – оно было спрятано слишком хорошо. В безлюдном обиталище чудовища, под слоем грязи и воды не было ничего, что хоть как – нибудь могло намекнуть на связь Альберта Фиша с этим миром.
Братья бродили вокруг пруда уже пару часов, но результатов не было – всё та же бетонная скамейка, уже подсохшая, только на её опорах остались тёмные полосы нанесённого разошедшейся водой пруда ила, те же деревья, потерявшие большую часть своей листвы, та же жидкая грязь вместо земли. Ничего. Сэм держал в руках всё ту же ксерокопию фото здания хора, пытаясь совместить местность с изображением. Попытки были тщетными. За более чем сто лет местность изменилась полностью.
Кастиэль, опустившись на корточки, последние несколько минут внимательно смотрел на серую воду, затуманенным зеркалом раскинувшуюся в кольце берегов.
- Не понимаю, - пробормотал он. Он протянул руку, почти касаясь воды.
- Эй, мужик, это может плохо кончится, - предостерёг его Дин.
- Не понимаю, - повторил Кас, но руку всё – таки убрал. – Он здесь, но ему всё равно, что мы рядом.
- Что хочешь этим сказать? – Сэм подошёл ближе. - Что значит – ему всё равно?
- Он чем – то увлёкся, - Кас поднялся и потёр лоб. Рядом с этим существом его охватывал какой-то нервный зуд – он чувствовал присутствие твари, как-то настроился на его волну, но ощущения уже не были такими яркими как раньше – не было обжигающей ярости и безумного голода. Только ожидание и интерес, но предметом этого интереса являлись не они. – Может он насытился?
- Нужно продолжить поиски в истории самого Альберта Фиша, - предложил Сэм. – В нём что – то осталось от обычного призрака – хотя бы тот же холод. Значит можно попытаться бороться с ним обычными методами.
- Что – то мне подсказывает, что стреляй в него хоть из соляной пушки – ему всё будет ни по чём, - покачал головой Дин. – Ладно, давайте убираться отсюда пока не стемнело. Я бы не хотел здесь бродить после захода солнца.
Кас резко обернулся, напряжённо всматриваясь в стремительно темнеющую аллею деревьев. Дин открыл было рот, чтобы спросить его, но он жестом остановил его. Что – то или кто – то был рядом, и очень быстро приближался, не испытывая страха. Кастиэль сделал несколько шагов вдоль подсохшей велосипедной дорожки и остановился, прислушиваясь к звукам наступающего вечера.
- Что там? – нервно спросил Сэм. – Я ничего не вижу.
Кас только отмахнулся. Кто – то очень торопился и звук приближающихся лёгких шагов и сбившегося дыхания был слышен ему так же ясно, как и участившееся сердцебиение обоих братьев.
Тонкая тень мелькнула среди тонких стволов за поворотом аллеи и Дин поднял прихваченный из машины дробовик. Он был заряжен патронами, щедро забитыми солью, но Дин очень сомневался, что классическое оружие может оставить хоть царапинку на маслянистой шкуре Тонкого Человека.
Тень снова мелькнула в нескольких метрах от них в зарослях кустов, которые отделяли небольшой заливчик пруда. Сэм, подав знак не шуметь, тихо приблизился к кустам, заглядывая за них. На его лице отразилось крайнее изумление, когда он тихо воскликнул:
- Ханна?!
 
 
*******
Это было полнейшим безумием с её стороны. Она знала, что подобные вещи, во – первых, не в её характере, а во – вторых -  на что она надеялась, совершая эту вылазку, было не ясно ей самой. К тому же, влезая в неприятности, она рисковала чем – то большим, чем собственной шкурой.
Очередной кошмар, пришедший к ней во время лёгкой дремоты в кафе «24/7», едва не свёл её с ума. Ханна не знала, кто эта девочка, что за чудовище её терзает, но чувствовала только одно – ей необходимо найти малышку и помочь ей. Но ведь она даже не знала, где её искать. Выбежав под проливной дождь, Ханна почувствовала, как предупреждающий её шёпот недовольно зашипел в её сознании, требуя вернуться и не отвлекаться от своей задачи, оставив всё как есть. Ей стоило немалых усилий переубедить вторую половину своего сознания и уговорить её показать ей дорогу.
Ханна слышала этот шёпот столько, сколько себя помнила и привыкла ему доверять, считая его своей неотъемлемой половинкой, своим тёмным близнецом, который помогал ей справляться с трудностями, беря за это свою плату. Плата, впрочем, была очень велика. Кошмары, лишившие её нормального сна. Видения, настолько живые, что перемешивали реальность и сны. Она почти теряла рассудок, пытаясь их разделить. Шёпот рассказывал ей слишком много об этом мире и его обитателях, так что иногда ей казалось, что она не справится с этой правдой. Но у неё не было выбора, ей приходилось справляться.   
Та сила, которую она ощутила от чёрной твари была так велика, что не могла сравниться ни с чем, что знала девушка. Даже шёпот был в замешательстве. Мощь таинственного существа, живущего в этом милом городке, готова была прорваться в большой мир, сея ужас и боль на своём пути. И Ханна, отбросив первую малодушную мысль сбежать, решила вырвать из его лап хотя бы одну жертву, чего бы это ей не стоило.
Это желание и вело её к неизвестному месту, заглушив страх и чувство самосохранения.
Когда дождь неожиданно закончился, она возблагодарила Создателя. Этот ливень, вызывавший сомнения в его естественном происхождении,  окутал своим серым покрывалом город только для того, чтобы чёрное чудовище чувствовало себя в безопасности и могло безнаказанно резвиться, готовясь к чему – то большему. Дождь закончился и тварь наверняка убралась в свою нору.
Ханна добралась до парка, когда солнце уже клонилось к закату. Она ощутила лёгкий укол сомнения, переступая через ворота, но отогнала непрошеные мысли прочь. Она решила попытаться. Если же она ничего не найдёт – вернётся в мотель и тихой мышкой будет сидеть, пока ей не привезут машину и она уберется отсюда, забыв всё об этом городке.
Вторая половина её сознания согласилась с приведёнными доводами и милостиво показывала дорогу. Ханна бежала по парку, оскальзываясь на подсыхающей грязи, и прокручивала в голове картинку – большая бетонная скамейка, возле неё – пруд. С этим местом связано что – то очень плохое, и быть может она сумеет найти это. А что будет дальше – она пока не задумывалась. Решение, впрочем, как и всегда, придёт на месте.
Она пробежала всего в нескольких футах от того места, где, погружённые в грязь, лежали куски тела несчастного Эда. Наверное, если бы она заметила их или увидела оторванные лоскуты розового дождевика, покрытого яркими красными пятнами, висящие на дереве всего в трёх ярдах от ворот парка, она бы тут же повернула обратно. Но желание найти девочку затуманило её рассудок и усыпило бдительность.
Ханна пробежала по аллее молодых деревьев, которые были освежёваны бушевавшим ливнем, и свернула на тропинку, приведшую её к маленькому заливчику пруда, окружённому высокими кустами. Она в нерешительности остановилась над водой, которая своим мёртвым серым цветом напомнила ей видение.
- Что же дальше? – прошептала она. Раздавшийся за спиной вскрик заставил её вздрогнуть.
- Ханна?!
Она обернулась и остолбенела, увидев высоченную фигуру, продирающуюся к ней сквозь кусты.
Глава 26/
- Что ты здесь делаешь? – Дин смотрел на девушку с нескрываемым подозрением.
Ханна сосредоточенно осматривала большую бетонную скамейку, стоявшую в кромки воды. Когда она увидела её, то в первые минуты не могла вымолвить и слова. А когда дар речи вернулся к ней, не смогла сразу придумать достойный ответ. Впрочем, у неё тоже были вопросы.
- А что здесь делаете вы?
Не менее подозрительный взгляд заставил Дина отступить. Они как маленькие дети играли в гляделки – кто кого пересмотрит. Две пары зелёных глаз, тёмные и светлые, казалось, готовы были прожечь друг друга насквозь. Конец игре положил Сэм, наблюдавший за этим противостоянием.
- Я думаю, нам всем стоит кое – что обсудить. И не здесь. Лучше вернуться в мотель пока не стемнело.
- Я останусь, - Ханна упрямо покачала головой. – Я должна остаться. Я это чувствую.
- Во-первых – это опасно, - Дин снова насел на неё. – Во-вторых, я всё – таки жду ответа: за каким чёртом ты сюда пришла?
Ханна снова бросила взгляд на скамейку. Отвечать не хотелось, они могут всё испортить. Но выбора не было. Парни ей нравились – чем бы они не занимались.
- Я – что – то вроде медиума, вижу или слышу иногда разные вещи, - выдохнула она. – Видела девочку во сне, маленькую, заплаканную. Хотела её найти здесь. Или хотя бы какой – то знак.
Она подняла глаза на Сэма, угадывая его реакцию. Он смотрел на неё с интересом, без подозрений, как его брат.
- А на мой вопрос вы ответите? - она перевела взгляд на Дина. – Вы же явно не статьи писать сюда приехали? – она кивнула на дробовик в его руках.
Дин переглянулся с братом, пытаясь понять его мысли. Сэм кивнул, показывая, что у него нет подозрений. Дину не нравилась легковерность брата, но и чутьё подсказывало ему, что девушка не скрывает от них истинную причину своего появления.
Почти стемнело, деревья мрачными тенями склонили свои ветки над головами стоящих людей. Гнетущая тишина снова вступала в свои права, заставляя чувствовать одиночество даже рядом с другими людьми. Сэм посмотрел на Кастиэля, который, не проявляя интереса к их разговору, сидел на скамье, глядя на воду. Мыслями он был далеко.
Вода в пруду едва шевелилась от касаний лёгкого ветра. Только на  скрытой в сгущающейся тьме середине водоёма появились едва заметные глазу плавно расходящиеся круги.
- Я жду ответа, - упрямо повторила Ханна. – Я с вами хочу быть честной, так и вы извольте сделать тоже самое.
- Мы поговорим не здесь, - принял решение Дин. – Не стоит тут задерживаться. Кас, мы уходим.
На середине пруда появился большой пузырь, который лопнул с едва слышимым хлопком, породив следующую череду кругов на воде.
*******
Электричества не было, но после пятнадцати минут препирательств с хозяином мотеля в номере появились свечи. Воск стекал парафиновыми слезами на импровизированные подсвечники из пивных бутылок. По стенам плясали причудливые длиннорукие искривлённые тени, отбрасываемые сидящими за столом людьми.
Дин наблюдал за девушкой, которая слишком спокойно реагировала на вещи, услышав которые нормальный человек уже вызвал бы санитаров. Он мог поверить в то, что она «что – то вроде медиума», но её спокойствие было слишком обыденным в таком положении. Они с Сэмом встречали немало провидцев и говорящих с призраками, но большинство из них оказывались за, редким исключением, либо шарлатанами либо до смерти напуганными несчастными людьми, согнутыми бременем своих видений. А она… она была ни тем и ни другим.
Разговор, казавшийся непростым, разрешился очень просто. Ханна слушала Сэма, не перебивая, только кивая головой. Только вопрос, заданный в самом конце, смутил её.
- Ты же не случайно оказалась на дороге ночью? – Сэм выжидающе смотрел на неё.
Ханна не отводила глаз, чувствуя растущее недоверие Дина, которое он пытался скрыть.
- Случайно, - она выдержала взгляды. – Мне пока нечего от вас скрывать.
- Пока? – Дин удивлённо поднял бровь.
Она улыбнулась.
- Неизвестно сколько продлится наше знакомство и куда оно нас приведёт, - ответила она и, понизив голос, спросила: - А ваш друг всегда такой странный?
Кастиэль с того момента как они вернулись в мотель расхаживал по номеру, изредка подходя к окну и всматриваясь в темноту. Что – то его тревожило, но он не озвучивал своих мыслей при Ханне.
- Ну, он вообще замечательный парень, но со своими тараканами, - ответил Сэм. – У нас есть с чего поломать голову.
Ханна согласно кивнула.
- Я могу помочь.
- Как? – спросил Дин. – Ты знаешь, как прибить эту тварюгу?
- Мы знаем как бороться с обычными призраками, - говорил Сэм. – Соль, чистое железо, уничтожение останков. Но проблема этого… чудовища в том, что оно не совсем призрак. И останков его нет – его кремировали ещё в тридцать шестом. Единственная надежда – это место, где он мучил детей. Но и оно недоступно – нырять в тот пруд точно никто не будет.
- А сейчас Фиш уже и на взрослых перешёл, - продолжил Дин. – И с каждой жертвой он будет становиться всё сильнее и сильнее. Короче, положение у нас не айс.
«Ну вот, ты ему очень понравилась» - прозвучал голосок Тэмми в голове Ханны, заставив её вздрогнуть. Ей пришла в голову одна мысль, но когда она собралась озвучить её, шёпот в её сознании неожиданно проснулся и недовольно зашипел, заставляя её замолчать.
- Я думаю, поискать ещё варианты, - задумчиво заговорил снова Сэм, - но надежды мало. У этого говнюка было любимое место, где он и сейчас кормится. А когда нажрётся – пойдёт себе дальше. Времени у нас немного. К тому же мы не знаем, где и когда он объявится.
- А если его выманить? – Ханна усилием заставила шёпот в голове замолчать. – Если бы вы точно знали, где и когда он появится, у вас бы получилось его остановить?
- Anima putribilibus или Anima obscuritatis – пробормотал Кастиэль.  – Какая из двух?
Братья переглянулись. Вариантов было немного.
- Кас, ты говорил о каком – то обряде? – Дин повернулся к замершему у окна ангелу. – Кас?
Тот с трудом оторвал взгляд от темноты за окном.
- Да, есть обряд, - Кастиэль рассеянно смотрел на братьев. – Он не сложный, нужно только раздобыть вещь, которой он касался при жизни.
- Час от часу не легче, - вздохнул Дин. – Где нам её взять? Дедок уже восемьдесят лет как помер, а в этом городе точно никто не хранит его фамильный сервиз.
- Подожди, - остановила его Ханна. – Альберт Фиш был казнён в тюрьме Синг – Синг. Это старая тюрьма, там уже давным-давно никто не сидит, её превратили в музей. Может там, что – то осталось и от Фиша? Персонаж он ведь неординарный.
Сэм схватил было ноутбук, но тут же отложил его.
- Дьявол, связи же нет, - он посмотрел на Каса. – Что нам делать?
- Я всё сделаю, - ответил Кастиэль. – Мне не составит труда.
- У тебя в голове точно куча тараканов, - рассмеялась Ханна. – Синг – Синг в 30 милях от Нью – Йорка, а мы не можем покинуть не то что штат, но и город. Как ты собираешься туда попасть?
Кастиэль улыбнулся и исчез, оставив за собой только лёгкий запах озона, как перед летней грозой.
Ханна, вскрикнув, вскочила со стула. Она ошарашено смотрела на пустое место, где он только что стоял. Растерянно переводя взгляд с одного брата на другого, она еле сумела выговорить:
- Как?..
- У него плохие манеры – всегда линяет по-английски, - ухмыльнулся Дин. – Мы тоже долго привыкали. 
Ханна так и застыла с открытым ртом, прислушиваясь к вкрадчивому шёпоту своей второй половины.
Глава 27/
- Отсутствие электричества крепко ударило по многообразию меню в кафе – можно удовлетвориться только сендвичами, - сказала Ханна, входя в номер. – Ну и напитки прилагаются, хотя я бы предпочла всем этим энергетикам обычный кофе.
Она поставила бумажный пакет на стол. Прошло около получаса, Кас всё ещё не объявлялся. Воспользовавшись передышкой, девушка решила, что им не помешало бы подкрепиться – ночь обещала быть долгой.
- Я не знаю, что там ваш друг любит, но от курицы ещё никто не отказывался, - сказала она, распаковывая свёртки с сендвичами.
- О, двойная порция, - Дин придвинул к себе отложенный свёрток. – Он вообще от еды отказывается.
Ханна удивлённо взглянула на уплетающего за обе щеки парня.
- То есть, как отказывается?
- У него такая мудрёная диета, - набив рот, сообщил Дин.
Сэм вышел из ванной, вытирая лицо полотенцем.
- Горячей воды мы тоже лишились, - сказал он, присаживаясь за стол.
Ханна открыла банку с напитком и забралась с ногами на кровать. Её клонило в сон, но спать она боялась, потому что в любой момент спокойное забытьё могло превратиться в кошмар с чёрными щупальцами. А в том, что удастся сбежать, как в предыдущий раз, она была не сильно уверена.
- Странно всё – таки, - задумчиво сказала она.
- Что именно? – спросил Сэм.
- Да всё это, - она подавила зевок. – Как люди меняются, когда в спокойное течение их жизни вмешиваются беды. Вот, например, нет электричества – и столько привычных нам вещей становятся просто бесполезными безделушками. Нет связи – и люди начинают сходить с ума, запираться в своих домах и прятаться в норы как кроты. Они так боятся неизвестного, что готовы уморить себя в своих крепостях в полной темноте, лишь бы только не столкнуться с ещё большими трудностями. Или наоборот пытаются сбежать, рискуя собственными жизнями.
- Всё это называется цивилизация, - ответил Сэм. – Она избаловала нас. Сделала большинство людей слабыми и неприспособленными к  борьбе.
- Да ладно, - Дин уничтожал очередной сендвич. – Уж нас – то цивилизация не особо избаловала.
- Ну да, - засмеялся Сэм. – А как ежевечерний просмотр ряда весьма специфических сайтов? Ты же без этого уснуть не можешь!
- Это, Сэмми, не необходимость, это – тяга к прекрасному. А на самом деле, что с электричеством, что без него, наша с тобой работа не меняется. Мы разгоняем тьму пострашнее, чем в доме с выключенной лампочкой.
Что – то упало с гулким стуком. Дин обернулся в поисках источника шума. Это была банка с напитком, который Ханна держала в руках: она выскользнула из пальцев уснувшей девушки и упала, выплёскивая из себя пенистую розовую жидкость на пол.
Ханна спала.
*******
Нет – нет – нет, надо проснуться – огненной надписью пылала мысль в голове Ханны. Она тянулась к реальности, но цепкие пальцы глубокого сна крепко держали её в сером тумане, тяжёлыми влажными облаками парившего вокруг неё.
Снова эта бетонная скамья, на этот раз пустая. Снова тихий плеск воды. Но дежа вю было не полным – девочки с косичками не было.
Ханна облегчённо вздохнула – может это просто сон, навеянный воспоминанием о страшном видении? Она позволила серому молочному туману увлечь себя к скамье и коснулась её рукой – поверхность оказалась тёплой и гладкой, словно нагретой солнцем. Она села на скамью, показавшуюся ей какой – то очень большой. Или наоборот – она сама стала маленькой. Как десятилетняя девочка.
Она сидела, болтая недостающими до земли ногами в воздухе. В воздухе приятно пахло зеленью, хотя ни одного дерева или травинки не было и в помине. Вода мирно нашёптывала что – то, перемешивая невидимые камешки на своём дне, как будто приглашая  окунуться в ласковую воду.
Ханна спрыгнула со скамейки, ощутив себя странно маленькой как в далёком детстве, когда взрослые казались великанами. Она обошла скамью, осматривая её со всех сторон, не совсем понимая, что она ищет.
Плеск невидимой воды раздался ближе, и она, увлечённая как ребёнок, побежала на звук. Она бежала достаточно долго, чтобы понять, что многое в этом сне обманчиво. Туман искажал звуки, делая их то ближе, то дальше, он то показывал какие – то предметы – деревья, кусты, то тут же заменял их на своё очередное облако.
Ханна остановилась, чтобы оглядеться. Словно в каком-то инди – хорроре всё вокруг было сплошной серой пеленой, белым шумом радиоволн. Только отдалённый шёпот воды, подсказывал, куда нужно идти.
Выбора не было. Её верный спутник молчал. Ханна, собравшись с духом, пошла на звук. Вокруг царила полная тишина, в которой гулко звучали только удары сердца, звук её дыхания и далёкий плеск невидимой воды.
В серой мгле, колышущейся впереди, обозначились, словно выведенные тонким карандашом, контуры большого одноэтажного здания. Приближаясь с каждым шагом всё ближе, она могла рассмотреть выступающее крыльцо под козырьком, взметнувшуюся вверх башенку, похожую на колокольню, широкие окна, тёмными провалами разрывающие стены.
Ханна чувствовала как страх снова охватывает её, но какая – то непреодолимая сила влекла её к этому зданию. Она догадывалась, что ответы на некоторые вопросы могут быть найдены только там.
Она в нерешительности остановилась перед крыльцом. Облака тумана, увлекаемые дыханием едва заметного ветра, кружились вокруг здания, чудовищно изменяя его пропорции – оно то нависало над девушкой тёмной громадой, то сжималось до размеров кукольного домика.
Ханна, поставила было ногу на крыльцо, но раздавшийся сзади голос окликнул её:
- Тебе не понравится.
Девушка обернулась – в паре шагов стояла женщина средних лет в покрытой чёрными маслянистыми пятнами одежде. Она, наверное, была бы очень красива, если бы не спутанные грязные волосы, свисавшие на лицо, и потёки косметики, которые безобразными синяками расползлись по её щекам.
- Кто ты?
Женщина захихикала. Смех то визгливый, то хриплый, заставил Ханну попятиться. Женщина заливалась смехом, тряся головой и размахивая руками.
- Кто я? Хи – хи – хи…. Ооо…. Кто я? Неужели ты меня не знаешь?
- Нет.
- О, я очень известна, а буду ещё известнее, - женщина вскинула на Ханну ненормально блестящие глаза. – Меня ждёт всемирная слава, когда я выберусь отсюда. Я буду выбирать ток – шоу сама, а когда я напишу про это книгу – она точно попадёт в Книжный клуб Опры. О, хихихихи, Кэтрин Олсен – звезда, лауреат Пулитцеровской премии, отважная женщина – репортёр, раскрывшая тайну похищения детей в Оукридже. Кэтрин Олсен – успешный журналист, ведущая вечерних новостей…. Кэтрин Олсен – добилась того, что мужикам не под силу… Хахаха….
Женщина захохотала, хрипло с надрывом, срываясь в кашель, похожий на карканье старой вороны. Она нетвёрдыми шагами приближалась к Ханне, замершей на крыльце тёмного здания. Женщина споткнулась в трёх футах от первой ступеньки крыльца и растянулась во весь рост, не переставая хохотать, содрогаясь всем телом. Её раскинутые руки молотили по мягкой земле. Перепачканная рубашка была разорвана посередине спины и что – то краснело в разрыве, маслянисто поблёскивая. Женщина с усилием приподнялась на руках, и, повернув голову под неестественным углом, уставилась на Ханну, вжавшуюся в дверной проём здания.
- Ты ему очень нравишься, девочка, - прошептала сумасшедшая свистящим шёпотом. На её губах проступила тёмная пена, пузырящимися обрывками падая на землю. – Ты будешь его слушаться или с тобой будет тоже самое…Хахахаха….
Она снова хрипло захохотала, совсем не замечая, что с каждым звуком из её рта вылетают лохмотья тёмно – красной пены. Она стала задыхаться и рвала на себе рубашку, будто это она душила её. Дикий крик сорвался с её губ, когда она рванула с себя перепачканную ткань и обнажила тело, на котором не было ни кусочка кожи – только отвратительно красные, исторгающие карминовые и чёрные ручейки, бугры мышц, и выступающие пронзительно белые кости грудины. Её освежевали заживо, срезав огромные куски плоти до костей, но что – то мешало ей умереть. Она билась в мучительной агонии, но жизнь не покидала истерзанный кусок живого мяса.
- С вами была Кэтрин Олсен, вечерние новости, - едва слышно прошептала она, оседая на землю. – Доброй ночи и удачи…
Она больше не шевелилась.
Ханна, помертвевшая от страха, с криком рванула дверь и вбежала в здание.
Там было светло. Мягкое весеннее солнце грело своими лучами стоящие ровными рядами светлые деревянные скамейки, отражаясь от отполированного ногами пола. У дальней стены стояла высокая кафедра, которая была свидетелем многих проповедей и уроков. Большая комната была похожа на класс воскресной школы или, скорее, на зал церкви маленького кукольного городка, словно сошедший со страниц романов Марка Твена. На скамьях с равным промежутком лежали сборники псалмов. Ханна взяла ближайший и полистала – все страницы были девственно чисты.
Девушка стремительно бросилась к окнам, в которых так уютно поселилось солнце. Но выглянув, она тут же отпрянула – солнечный свет был обманом. За окном всё так же клубился серый мёртвый туман, тянувший свои сырые клешни. Она отступила назад, едва не споткнувшись об одну из скамеек. Что – то блестело на тёмной поверхности деревянного пола. Она наклонилась, чтобы рассмотреть поближе маленький предмет.
Иголка. Старая швейная иголка со свежей капелькой крови на кончике. Ханна протянула было руку, чтобы поднять её, но что – то внутри воспротивилось этому желанию. 
Девушка огляделась в поисках выхода, но зал был лишён дверей. На том месте, где был вход – чистая выскобленная стена с большой картиной религиозного содержания – явление серафима над полем битвы. Огромный шестикрылый ангел в окружении своих двукрылых собратьев парил в ультрамариновом сиянии, простирая свои крылья над склонившими головы людьми, трубя в рог. Два крыла его пылали огнём, два сияли небесной белизной, два были красны от крови.
Ханна заворожено смотрела на картину, которая оживала – крылья небесного глашатая словно плыли в просторе картины, рука серафима неспешно благословляла людей, таких мелких и грязных по сравнению с величием могущественного существа.
Словно загипнотизированная картиной, девушка подошла ближе и не заметила, что скамьи уже заняты.
На первой перед кафедрой скамье сидели двое мужчин в строгих костюмах – один постарше, другой молодой, но сильно облысевший. На следующей скамье – толстый парень в рваном дождевике, беззвучно шевелящий губами над сложенными в молитве руками. Рядом с ним совсем юная девушка в спортивном костюме, такая бледная, что её кожа казалась прозрачной.
Двое мальчишек, сидевших на последнем ряду начали возню, деля место. Услышав шум, Ханна обернулась и испуганно прижалась к стене, глядя на собравшихся людей.
- Хорошие девочки не могут отказать, когда их зовут, - тихий вкрадчивый голос заставил всех сидящих вжать головы в плечи. Очень высокий и худой, затянутый в строгий чёрный костюм пожилой мужчина вышел к кафедре. Седые волосы были уложены в аккуратную старомодную причёску. Он поглаживал белую бородку клинышком и смотрел на Ханну странно светлыми, прозрачными глазами. – Ты будешь собирать мне цветы?
Ханна затравленно оглянулась, лишь бы не встречаться с этим холодным рыбьим  взглядом. Альберт Фиш неспешно приближался, обходя скамейки.
- Мой хор скоро будет готов выступать, - говорил он. – О, эти ангельские голоса будут петь во славу Господа нашего. Но только послушных детей я буду любить.
Он положил руку на голову девочки в светлых брючках и розовом блейзере, заставив её повернуться лицом к Ханне.
Девушка зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик, не в силах вынести взгляда пустых глазниц и чудовищной трещины разорванного рта.
- Это мой ангел, - Фиш нежно потрепал изуродованную девочку по порванной щечке, с которой свисали лоскуты кожи. – Ты тоже будешь моим ангелом. Я буду тебя любить.
Он приближался, оставляя за собой чёрные маслянистые следы. Чем ближе он подходил, тем меньше в его облике оставалось человеческого. Фигура вытягивалась, гротескно удлинялись руки с будто изломанными пальцами. Прозрачные глаза выкатились из орбит и лопнули, серой жидкостью заливая худое лицо, стирая все человеческие черты, мертвенно – бледной плёнкой затягивая глазницы, нос, рот. Его аккуратные седые волосы белыми перьями слетели, обнажив бледную кожу черепа с тонкими ниточками чёрных вен. Тонкий человек показывал свою истинную суть. Его прогнившая душа показала своё настоящее обличье, в котором он безраздельно царствовал в построенной ужасной ловушке, поглощая души и тела несчастных.
Тонкий человек остановился, нависая над скорчившейся у стены девушкой. Он смаковал каждую секунду переживаемого ею страха, как истинный гурман, не торопясь приступить к основному блюду. Его кожа источала тонкие ручейки маслянистой чёрной слизи, которые опускаясь до земли, тут же взметались вверх длинными изящными щупальцами, сладострастно подрагивающими в предвкушении пиршества.
 Она чувствовала, как источаемый им смертный холод липкими объятиями охватывает её, затягивает в омут, из которого нет выхода. Закрыв глаза лишь бы только не видеть чёрное изящное чудовище, она в отчаянной попытке била кулаком по стене, слепо надеясь на спасение.
Но его не было.
Она вскинула руки, пытаясь прикрыться, сжаться до микроскопических размеров, в мучительном ожидании прикосновения маслянистых текучих щупалец.
Что – то мягкое, шелковистое, коснулось её руки, заставив дико закричать. Свежий запах озона перехватил ей дыхание и крик оборвался. Кто – то крепко схватил её за плечи, прижимая к себе, заслоняя от тянущихся к ней рук.
Глава 28/
- …. она придёт в себя? – хрипловатый голос нервно дрожал.
- Он не успел ей навредить. Кажется.
- Как тебе вообще удалось это сделать?
Каждое прозвучавшее в комнате слово гулким колоколом отдавалось в голове. Ханна хотела открыть глаза, но боль в глубине черепа загудела как растревоженный улей.
- Он заманил её в свою ловушку – из сна вывел в свою реальность. Туда, где хранит свои запасы. Здесь она бы просто не проснулась, а мы бы не узнали, отчего она умерла. Её душа была бы потеряна.
- Как ты сам смог туда пробраться?
- Я могу проходить в любые сны. Просто прошёл по оставленному следу, - тихий голос принадлежал Кастиэлю. – Зато я теперь уверен в том, что это Anima obscuritatis. Теперь будет проще.
- Что это значит?
- Отвергнутые души существуют нескольких видов: anima putribilibus  - душа гниющая, anima sola – душа горящая, и anima obscuritatis - душа тьмы, есть ещё несколько видов, но я расскажу о них позже.  Они все опасны и появляются редко. Раз в несколько сотен лет. Anima obscuritatis - самая опасная. Последней душой тьмы был Великий инквизитор Томазо Торквемада. Но мне не довелось увидеть его. Был ещё один недавно – где – то в России, лет двадцать назад, но его остановили до того, как он сумел съесть первую душу. При жизни он был серийным убийцей, как, впрочем, и большинство из них.
- Эти обскуритатисы – что это вообще такое? А главное как его уничтожить?
- Терпение, мой друг. Душа живого существа – это чистая энергия, дыхание создателя. Каждой душе уготовано своё место после смерти – кого – то ждёт ад, кого – то рай, кого – то чистилище, а кого – то перерождение. Но такие души как ваш Альберт Фиш – это сгустки чистого зла, скопище всех пороков, вечный голод и жажда крови. Набрав силу, они смогут соперничать даже с самой Смертью. Их отвергают все вместилища и они возвращаются в свой мир. Сначала как призраки, но со временем, если долго остаются незамеченными, они начинают поглощать души – строят ловушку и ждут. Поев в первый раз, они перестают быть обычными неупокоенными, а превращаются в такого монстра, как вы видели. Пока он не набрал полную силу – его можно уничтожить или хотя бы заточить. Нужно только порвать его связь с реальностью.
- Если я правильно понял – уничтожить то, что держит его здесь? – голос, принадлежащий Сэму, стал увереннее.
- Верно. Эту anima obscuritatis уничтожить уже нельзя, но его можно запечатать в его же ловушке. Обряд, о котором я говорил, сильно ослабит его. Но на очень недолгий срок.
- Сколько? – голос Дина был так же напряжён.
- Несколько часов – три, может быть пять. Потом можно было бы провести ритуал ещё раз, - голос Кастиэля стал задумчивым. – Но он вряд ли сработает. Пока он будет слаб - он не высунется из своего логова. И мы сможем закрыть его там.
- А как же души, которые он забрал? – спросил Сэм. – Живые души?
Кастиэль покачал головой.
- Нам нельзя ошибиться, - Сэм прошёлся по комнате. – Нужно бить наверняка, но мы не знаем куда. Чёрт подери, это как искать иголку в стогу сена!
- Правда кроется в мелочах, - тихо сказала Ханна, приподнимаясь на кровати. Под встревоженным взглядом трёх пар глаз она выдавила из себя улыбку, похожую больше на гримасу. – Чувствую себя как мешок с дерьмом…
Гул в голове перерос в бой самых больших в мире башенных часов. Она обхватила голову руками.
- Я помогу, - прохладная рука легла на её лоб, заставив вздрогнуть от прикосновения. Словно тысячи маленьких иголочек холодной волной окружили пылающий очаг боли в мозге и затопили её своим потоком, оставив только приятное онемение. Ханна благодарно посмотрела на Кастиэля.
- В тебе много сюрпризов.
- Могу сказать тоже, - он нахмурился, медленно убирая руку.
Дин протянул девушке стакан с водой, в котором медленно поднимались пузырьки газа, лопаясь как миниатюрные гейзеры.
- Правда кроется в мелочах? – Сэм сел рядом с ней на кровать. – Ты что – то заметила там, в его ловушке?
- Иголку.
*********
По крыше машины дробно постукивали крупные капли, постепенно ускоряя свой темп. Снова поднялся ветер, уныло подвывая голосом брошенной собаки. Сэм вздрогнул, очнувшись от лёгкой дремоты, которая всё же сумела его одолеть. Часы на приборной доске показывали четверть третьего ночи.
Шевроле стояла возле здания городского управления, погружённого в полную тьму. Только в одном из окон, принадлежавшему архиву, едва видимый в тумане плясал одинокий луч фонаря.
Сэм нащупал в кармане куртки маленький свёрток и вытащил его, снова рассматривая. Иголки, тридцать четыре штуки. Большие и маленькие, старые, заржавевшие от крови и потемневшие от времени, они тихо шуршали в пластиковом пакете.
Сэм поморщился, думая о странных извращённых прихотях старого убийцы, превратившегося в чудовищной силы тварь, вечно голодную и жаждущую крови.
Иголки доставил Кас из музея тюрьмы Синг – Синг вместе с тонкой ветхой тетрадкой исписанной по – детски крупным почерком. Тетрадь лежала тут же, на пассажирском сидении, и второй раз Сэм предпочёл бы её не читать, хватило с него и одного раза.
« Друг, путешествовавший по странам Востока, так часто говорил мне о вкусе человеческой плоти, что я решил попробовать, дабы составить своё мнение. Я перепробовал много методов приготовления, но ничего слаще мяса мальчика, приготовленного в духовке с луком, я не ел никогда. Секрет получения этого аромата прост – ещё живое мясо нужно хорошенько отшлёпать, лучше повторять эту процедуру в течение нескольких дней…» - только первая страница с тщательно выведенными карандашом буквами уже повергала в ужас даже обладателя самых крепких нервов.
С иголками было и того хуже. Именно из – за них первый удар тока не убил старину Фиша – электрический стул закоротило. Старый мазохист часто баловался, вводя иглы в самые чувствительные части своего тела, и перед казнью довёл их количество до шестидесяти штук. После его смерти врач, констатировавший смерть, сумел извлечь только тридцать четыре. Остальные намертво вплавились в плоть мёртвого убийцы.
Сэм брезгливо отложил свёрток. Первая мысль о том, что именно эти иглы, хранящие частицы самого Альберта Фиша, следует уничтожить, была отвергнута Кастиэлем – обычные методы борьбы с призраком не помогут в битве с anima obscuritatis. Его держат в этом мире не маленькие кусочки металла, а нечто куда большее. То, к чему он привязан своей душой. То, что заставило его вернуться в мир и существовать незамеченным в течение нескольких десятков лет, копя силы для выхода в свет. Нечто более сильное, чем микроскопические капельки крови на иглах.
Ответы на вопросы дать было некому, нужно было искать всё самим. Именно поэтому они вернулись в муниципалитет. Свою ловушку Фиш сделал в виде самого любимого своего места, где он годами безнаказанно осуществлял свои садистские фантазии, играя с ни в чём ни повинными детьми, прикрываясь удобной маской регента детского церковного хора. Ответ мог быть только в этом здании. Но здания не существовало уже сто лет, а остатки его покоились под мёртвой водой пруда городского парка.
Перед тем как ехать в муниципалитет, братья приняли решение, которое было бы невозможным при других обстоятельствах. Салли Робертс, дочь хозяина газеты, уже помогла им, и её помощь в поисках была снова необходима.
********
Луч фонаря скользил по бледно – жёлтым, словно кожа покойника, листам. Планы, архитектурные макеты более чем столетней давности толстой неряшливой стопкой лежали на столе рядом с ветхими картонными папками, какими пользовались ещё до Великой депрессии. В папках лежали уже просмотренные материалы – бухгалтерские отчёты, заявления подрядчиков и прочее, что имело хоть какое – то отношение к сносу здания церкви святого Иакова и прилегающей к ней бывшей воскресной школы.
Зарывшись в папки по самую встрёпанную макушку, Салли усердно пролистывала очередную папку. Ещё три часа назад она мирно готовилась отойти ко сну в своей маленькой комнате, но стук камешков в окно заставил её выглянуть. Она уже давно вышла из того возраста, когда Микки, её одноклассник, таким романтичным образом вызывал её на вечернюю прогулку, презирая мобильные и интернет. Каково же было её удивление, когда она увидела стоящую за забором знакомую чёрную машину и двух парней, так невежливо избавившихся от неё днем.
Салли, не раздумывая, пролезла по годами проторенной дорожке из окна на решётку для плюща и спустилась к машине, то и дело оглядываясь на окна спальни отца – он ушёл спать уже давно, но легко мог проснуться от шума.
- Вы вообще в курсе, который сейчас час?
Дин, стараясь говорить как можно тише, оглянулся на окна её дома.
- Ты не могла бы нам ещё раз помочь?
- Вы с ума сошли! Уже ночь…
- Нам нужно ещё просмотреть документы о сносе того здания, - Сэм приблизился к девушке. – Мы что – то упустили.
- Вы точно сумасшедшие – полночь уже! – Салли повернулась, собираясь вернуться в дом. – И вообще, пока вы не объясните, что здесь происходит, я не собираюсь даже вас слушать.
Любопытство сжигало её, и, глядя на лица мужчин, она поняла, что оно будет удовлетворено.
Хотя потом она пришла к выводу, что всё это знать ей было не так уж и необходимо.
Она уже третий час с помощью то Сэма, то Дина – они сменялись через каждые полчаса - искала в старых записях следы, хоть как – то намекающие о судьбе материалов и вещей, оставшихся от снесённых зданий  и строительстве парка. Такой удачи как днём, второй раз ожидать было бы слишком наивно. В её голове мелькнула мысль о том, что можно было бы заглянуть и в полицейский архив, который находился в соседней с архивом комнате городского управления.
********
Город спал мёртвым сном без сновидений. Жители, спрятавшиеся в своих домах, подсознательно чувствовали опасность, поселившуюся в их мирном городке. Большинство горожан понимало, что в городе властвует не просто жестокий убийца, а нечто большее, что – то, что было выше их понимания, что – то, что находится за пределами их реальности. Порыв к бегству, поначалу захвативший многих, был задушен в зародыше стихией, обратившей свои силы против всего города и его обитателей.
Когда очистилось небо, появилась надежда на то, что это просто жестокое совпадение, и скоро всё закончится, как закончился ливень. Скоро отремонтируют дорогу, приедут представители власти, которые смогут навести порядок и вернуть спокойное течение жизни городка в родное русло. Но передышка, данная словно в насмешку, скоро закончилась.
И ночью дождь вернулся, снова охватывая жителей угрюмым оцепенением.