Глава 17.
Лишние слова.
В конце той недели ушла Карина. Ее не было на объявлении результатов, она была в больнице, с нервным срывом. По обрывкам разговоров, Андрей понял, что Кира и Таня навещали ее, и она идет на поправку. Он сильно злился на Киру и старался даже не смотреть в ее сторону. Еще он по-прежнему держал ее сознание на краю своего и не мог заставить себя разорвать эту связь. Андрей перестал пытаться объяснить себе самому причины своего поведения, он сдался и предпочитал винить во всем Киру. Так было легче. Это она втянула его во все эти игры. Только она виновата в том, что теперь он проживет на двадцать лет больше, чем следует и не знает, что с этим делать. Она злила его настолько, что даже звук ее голоса вызывал отвращение. Интерес к испытаниям Андрей утратил. Раньше, когда каждое из них он воспринимал, как вызов и не был уверен в завтрашнем дне, все было интересно. Теперь все давалось слишком легко. Глеб был прав, ели бы Андрей знал, как это делается, он мог бы свернуть горы. Он спал и ел скорее по привычке, не сильно ощущая в этом потребность. Теперь все было просто и предсказуемо.
Кира казалось, чувствовала его неприязнь и тоже старалась держаться от него подальше, и это бесило Андрея больше всего.  Он помог ей, он был готов отдать ей свою жизнь, а она поступила подло, впрочем, как всегда. Она сказала, что у нее нет друзей и близких, но она сама в этом виновата. Раньше, он списал бы все на ее психологические травмы, но сейчас, когда он чувствовал ее, он понимал, что дело не только в этом. Таня сказала, что ее понятия о добре и зле немного отличаются от общепринятых и это тоже было правдой. Кира родилась с этим уродством. Она любила всех и не любила никого. Она помогала и поддерживала, была доброй и светлой, но это был только верхний слой. Кира была чудовищем и внутри у нее была черная бездна, состоящая из беспринципности, жестокого безразличия и боли. Единственным существом во всем мире, небезразличным ей, был ее пропавший брат. Брат, которого она, скорее всего, тоже предала и поэтому ей так невыносимо.
Очередная и самая нудная из всех неделя подошла к концу, в этот раз выбыл Сергей. Андрей знал, что он уйдет, и ему не было его жаль. Жизнь нельзя вписать в схему или гороскоп, особенно если имеешь дело с чем-то противоестественным и откровенно дьявольским. С чем-то таким… как Кира. В завершении всех его невзгод, Андрея ждал еще один неприятный сюрприз. Сергей хотел напоследок отпраздновать свой День рожденья в так называемом коллективе и теперь на выходном все дружно ехали к Тане на дачу. Отказываться было глупо и пришлось согласиться. Теперь ему придется провести выходной в обществе Киры. Он уже загружал вещи в багажник, когда ему позвонила Таня:
- Привет, Андрей. Угадай, почему я звоню.
- Все отменяется?
- Нет, я заеду через пять минут, надо поговорить.
- Мне не нравится твой тон, Таня.
- Я знаю, но ничего уж тут не поделаешь.
Она действительно приехала через пять минут, за рулем машины был ее муж.
- Ну, давай, ори на меня – Андрей с самого утра был не в духе.
- Я предпочитаю орать в доме. Так что хватит психовать,  иди на кухню и завари нам чай.
- На троих?
- На двоих, муж подождет в машине.
Они зашли на кухню. От злости Андрей с трудом вспомнил, как включить электрочайник. Таня села в углу и внимательно смотрела как он мечется по кухне.
- В чем дело, Андрей?
- Пришла защищать свою подругу?! Напрасно. Ей плевать, Таня, ей плевать на всех!
- Я знаю.
- Что?!
- Что ты хочешь от нее?
- Не понимаю о чем ты.
- Я вижу, что не понимаешь. Ты можешь продолжать злиться, но это ничего не изменит, и ты это знаешь. Ты сам настаивал на своей помощи и не ври мне, что это не так. Я отлично помню тот день и то, что ты тогда чувствовал. Что изменилось?
- Не знаю – сдался Андрей. Он сел на стул и закрыл лицо руками. – Я не знаю, Таня. Меня бесит это ее безразличие ко всему, бесит запах ее духов, бесит ее мертвый голос…
- Приплыли…
- Что с ней такое?! - Андрей не дал ей договорить. – Почему она всех отталкивает?!
- Чтобы уберечь. Ты видел Виталика, знаешь, что случилось  с ее братом. Андрей, опомнись! Твой эгоизм не знает предела. У тебя отторжение и психоз. Она не хочет рисковать людьми, которые к ней тянутся, только и всего, а ты раздул из этого целую проблему. Я все понимаю, ты нахватался силы и теперь не знаешь, как жить дальше, но это пройдет. Так всегда бывает с теми, кто тянет напрямую.
- У меня психоз? То есть… подожди, Глеб сказал, что у меня не будет отторжения.
- Да, но ты не был готов ко всему этому чисто психологически и теперь идешь по самому легкому пути. Нашел виноватого.
- Но она первая начала меня игнорировать.
- Ты говоришь сейчас как обиженный ребенок! Разумеется, она хочет, чтобы ты разорвал связь с ее сознанием как можно скорее, поэтому и перестала с тобой общаться.
- А сказать это в глаза она не могла?
- Разве она не говорила?
- Что-то упоминала…
- Я рада, что до тебя начинает доходить – Таня смотрела на него, как на тяжелобольного. - Не жди от нее бесконечной признательности или слепого обожания. Вы сделали большое дело и все получили за это награду. Все честно и в твоей ненависти вообще нет смысла.  Постарайся держать себя в руках, Андрей. Я не хочу, чтобы вы поубивали друг друга у меня на даче.
- Шутишь? – Андрея напугал ее тон.
- Сам знаешь, что нет. Конечно, я не могу предсказывать судьбу и не обладаю твоей силой или  талантом, но сложить два и два способна. Не наделай глупостей, потом будет стыдно.
- Зато ей никогда не стыдно.
- Откуда ты знаешь, каково ей? Да, ты читаешь ее мысли и обрывки воспоминаний, но ты скользишь по поверхности и не решаешься прыгнуть в тот черный омут. Я была там, Андрей, когда читала ее. – Таню передернуло. – Дело не в безразличии. Вся эта наша мышиная возня и личные драмы пустяк, по сравнению с тем, чем живет эта девочка. Не лезь туда Андрей, это плохо закончится. Всего лишь оставь ее в покое и держи дистанцию. Ты не видишь, где ты сейчас, ненависть тебя не спасет.
 
                            *                          *                         *
Дачу действительно стоило покупать. Огромный дом на краю леса напоминал сказочный. Кругом было тихо и спокойно. Всю дорогу Андрей думал над словами Тани и вынужден был с ней согласиться. Злиться на Киру глупо. Он знал, какая она и на что он идет. Ничего такого страшного не произошло, просто надо привыкнуть. Кира по-прежнему старалась не попадаться ему на глаза, и ему даже стало неудобно за свое поведение на прошлой неделе. Весь день он старался не думать  о ней плохо и под вечер пришел к выводу, что это не так уж и сложно. На людях Кира всегда вела себя безупречно, и этот день не был исключением. Она шутила вместе со всеми и не была навязчивой, слушая больше, чем сама говорит. На ней была скромная и как всегда совершенно невзрачная одежда и еще она неплохо умела готовить и старалась быть полезной. Андрей знал, что это только фасад, но какое ему дело?
- Я сделал всем вам прощальный подарок – Сергей оторвал его от мыслей о Кире. – Вот. Это ваши личные и самые полные гороскопы.
Он раздал всем толстые черные папки. Когда Кира брала свою, ее полоснул новый приступ боли. Такого не было давно, и Андрей еле сдержался, чтобы не закричать.  Что она с собой вытворяет? Это было какое-то очередное ее воспоминание, которое он не хотел видеть. Она сидела на кафельном полу, листала такую же толстую черную папку и хотела умереть. Это был конец ее жизни, ей не хотелось думать ни о чем из того, что было там, под черной обложкой. Андрей пришел в себя через несколько минут и заметил, что все с интересом рассматривают свои подарки. Все, кроме него и Киры, которая стояла возле окна, смотрела на медленно садящееся солнце  и пыталась успокоиться. Всем было интересно, и никто не заметил, насколько ей сейчас плохо. Успокаивать ее не имело смысла. Встать из-за стола незаметно, не привлекая внимания при его габаритах невозможно, да и что он ей скажет? Она не промолчит и снова начнет ему грубить и пытаться оттолкнуть. Андрей был не в том состоянии, чтобы терпеть такое ее отношение. Таня права, у него психоз и лучше не усложнять ситуацию.
- Видишь, Андрей тоже считает, что это не совсем уж такой и хороший метод. – Андрей отвлекся, услышав свое имя. Ира, по всей видимости, не была в восторге от своего гороскопа. – Он даже папку не открыл.
- Я… не люблю смотреть подобные вещи при свидетелях – ляпнул Андрей.
- Да ладно – не унималась она. – На что хочешь готова спорить, что все эти цифры и планеты не всегда работают как надо, чего не скажешь о руках. Руки не врут.
Она выхватила папку из рук Андрея и стала усердно листать.
- Ну вот, смотри – она наконец-то долистала до последней страницы – он должен прожить до семидесяти и умереть от сердца.
Андрея начал забавлять этот разговор. Сейчас она будет смотреть его руку и либо ничего не увидит, либо будет неловкая ситуация. Глеб сидел напротив и заметно ерзал на стуле, похоже он тоже склонялся ко второму варианту. Ира взяла его руку. Она смотрела на ладонь минут пять, и судя по тому, как она побледнела, они с Глебом не ошиблись.
- Ты не умрешь – она смотрела на Андрея в упор и он чувствовал ее страх. – Ты вообще не умрешь. Я не знаю…
- ДАЙ СЮДА.
В комнате стало совсем тихо. Кира выхватила у Иры его ладонь и очень внимательно ее рассматривала. Ее маленькие руки были ледяными и тряслись.
- Тебе ни все равно? – холодно спросил ее Андрей.
Она смотрела растерянно и испуганно. Глаза снова стали разными.
- ЧТО? Какая тебе блин разница? – Андрей сорвался и больше не мог сдержать гнев. Его трясло от желания придушить эту ненормальную.
- Этого не будет – шепнула она еле слышно.
- Не хочешь, чтобы я жил долго и счастливо? – рассмеялся он. – Да, конечно тебе же нравится когда все, кому ты небезразлична страдают, так же веселее, так ты чувствуешь себя живой! Нравится смотреть на искалеченного Веталя, закрывшего тебя от пули, или игнорировать то, что я и Глеб хотели отдать тебе свои жизни!
- Тебя несет – холодно шепнула она.
- Зато тебя нет! Никогда! Ты же ничего не чувствуешь! Все окружающие тебя люди балласт?! Ну конечно, кто может сравниться с твоим бесноватым братцем, превратившим целый лес в кладбище для тех, кто посмел полюбить его? Скажи мне, Кира, только честно скажи это твой идеал? Человек, который хотел выцарапать себе глаза, чтобы не смотреть на тебя?
- Может, сначала ты расскажешь мне что-нибудь приятное о себе? – Кира была в бешенстве. Андрей не мог оторвать взгляда от ее горящего лица. – Ты ведь сам любишь, когда тебе делают больно. Ты не бросил жену, когда понял, что она тебе изменяет, ты терпел и делал вид, что ничего не происходит. Скажи, Андрей, тебе нравилось спать на грязных простынях?
Неожиданно она закрыла себе рот обеими руками. Вид у нее был испуганный. Ее слова ранили в самое сердце и она знала это. Кира пулей вылетела из комнаты, оставив Андрея в полной тишине. Кровь стучала в барабанные перепонки, перед глазами была серая пелена. Он слышал много о так называемом состоянии аффекта, но испытывал его впервые. Андрей не сомневался, если бы в руках у него был нож… Прошло около десяти минут и реальность стала понемногу возвращаться. Андрей понял, что он стоит, облокотившись руками о стол, а Глеб стоит напротив и внимательно на него смотрит.
- С возвращением в мир нормальных, Ангелок, – холодно сказал он. – Ты помнишь, что только что наговорил? Гордишься собой? Она только перестала нас всех опасаться и избегать и вот на тебе, получай ботинком в живот.
- Мне… мне надо покурить – шепнул Андрей и вышел из комнаты.
Андрей давно бросил, но всегда держал пачку сигарет в бардачке, на черный день. Похоже, пачка дождалась. Он вышел из дома и быстро пошел к своей машине.
Кира сидела у него на капоте и подкуривала сигарету. Дверь со стороны пассажира была открыта.
- Я сломала тебе замок в машине – сказала она, как следует затянувшись и протянула ему его же сигареты и зажигалку.
- Не страшно. Не знал, что ты куришь…
- А я не знала, что ты можешь видеть его шрамы и понял, как он их получил.
- Я не понял… я просто говорил не думая и… ты сможешь меня простить?
- Ты не виноват. Это моя вина…
- С тобой безумно приятно общаться, Кира. Можно орать на тебя, бить, говорить гадости и все равно ты будешь считать себя виноватой. Я начал первым, если ты не заметила. Я всю неделю искал повод наорать на тебя.
- Я не должна была поддаваться на твои провокации. У тебя ломка и твое поведение объяснимо. Это непростительно, так как из нас двоих только я могу видеть последствия и знаю, к чему все это может привести.
- Скажи мне, к чему это может привести. Я ведь должен найти в себе силы и оставить тебя в покое.
- Нет, если я скажу, будет еще хуже.
Она молчала и смотрела на заходящее солнце.
- Поговори со мной – вырвалось у Андрея.
- Тебе плохо?
- Да.
- Не бойся, сейчас мы докурим, и когда моя голова перестанет кружиться, вернемся в дом и сделаем вид, что ты извинился, а я тебя простила и мы теперь настоящие друзья – усмехнулась она. – Кстати советую избавиться от этой зависимости от мнения окружающих. До добра она не доводит.
- Я мог тебя сегодня убить?
- Хороший вопрос – рассмеялась она. -  Нет, я живучая, хотя челюсть тебе скорее всего сломала бы.
- Линии у меня на руке…
- Они меняются, ничего страшного – отмахнулась она. - Как только ты перестанешь из меня тянуть, твоя судьба снова прояснится. И да, ты прав, у меня нет судьбы.
Она попыталась слезть с капота.
- Подожди… я много думал… это из-за меня…
- Умерла Дана?
- Я случайно проклял ее?
- Не знаю…
- Не жалей меня, Кира, пожалуйста, я должен это знать.
- Ты желал ей смерти, когда ревновал или боялся потерять. Ты очень сильный и не знаешь, что с этим делать. Вполне вероятно, что ты ее проклял, хотя возможно это просто расплата свыше  за причиненную тебе боль или наказание за что-нибудь, чего нам не известно. Я не могу настроиться на нее, так как ты ее помнишь иначе. Мне очень жаль.
- Возможно это расплата за то, что я отказывался от дара…
- Кто знает… отказываться от дара действительно очень плохо. Это как пружина. Если постоянно и с силой давить на нее, рано или поздно ее вырвет в бок и она наделает бед.
- Ты пыталась?
- Да. Я тогда почти умерла Андрей. Конечно, я этого и хотела…
- Почему Глеб сказал, что в ответ ты ничего не почувствуешь?
- Очередная безумная теория моего брата. Он вырос в очень специфических условиях и очень рано заболел. Иногда я виню себя в том, что так поздно нашла его, но ничего нельзя было изменить, он родился таким.
- Шизофрения?
- С тринадцати лет. Полный набор раздвоение личности, приступы… в пятнадцать он начал убивать… - Кира поморщилась. - Психически больного человека легче контролировать и его… опекуны решили не поднимать панику и сказать ему, что убивать женщин, это нормально. Когда я нашла его, ему было семнадцать, и его мозг уже начал медленно умирать. Я билась до последнего, но ничего нельзя было изменить… он считает, что мы не способны никого любить из-за проклятья… бессердечные и тщеславные твари.
- Но ведь проклятью много веков.
- Да, и история нашего рода подтверждает эту его теорию.
- Подожди… откуда такая информация?
- Все документируется, есть куча дневников наших предков и прочего барахла.
Она молчала и смотрела на темнеющее небо.
- Ладно, пошли в дом и не забывай делать вид, что мы друзья, а то Глеб уже в серьез подумывает тебя проклясть – усмехнулась она.
- Не потянет.
- Еще как потянет. Он блестяще знает теорию, и он тоже набрал силы через край, так что не расслабляйся.
- Может действительно попробуем перестать собачится? Так, для разнообразия? – Андрей помог ей слезть с машины. – Чем больше ты меня отталкиваешь, тем хуже становится. Твой метод не действует.
- Думаешь, твой подействует?
- Что мы теряем?
- Тебе это не надо… поверь.
Она пошла в дом, Андрей поплелся за ней.
Притвориться, что они друзья оказалось несложно. Кира была прирожденной актрисой и врала безупречно. К концу вечера Андрей и сам начал верить, что они друзья. Конечно, он знал, что это не так, но думать иначе было приятно. Ему стало интересно, как бы он ее воспринимал, если бы она была простым человеком и не плевалась в него ядом при первой же возможности. У нее была очень необычная внешность, но из-за этой ее манеры одеваться как бесполый подросток рассмотреть ее в толпе было сложно. Вместе с тем, рассмотрев ее однажды, нельзя было перепутать или не узнать. Одежда, косметика, прическа не имели значения, забыть ее лицо нереально. У нее была странная манера держаться. Резкая и грациозная она напоминала дикую кошку, в любой момент ожидавшую подвоха. Она не была дерганной, но постоянно держала в голове ситуацию в комнате и еле заметно реагировала на каждое движение или фразу людей, находившихся рядом. Незаметный поворот головы, оценивающий взгляд, она часто пересаживалась или переминалась с ноги на ногу, стараясь подстроиться и примениться. Говорила она редко, но то что она говорила всегда было чем-то существенным. Кира много знала, а понимала еще больше, поэтому даже простые шутки всегда имели какой-то подтекст или дополнительный смысл, очень важный для ее собеседника. Сейчас она болтала с Сергеем о своем гороскопе. Андрей знал, что все, что она говорит такое же вранье, как и ее гороскоп. Она специально указала неверную дату и сейчас обсуждала гороскоп своей старой подруги.  Вместе с тем их беседа была приятной и легкой и Андрей понимал, тут важен сам разговор, а не эта злосчастная черная папка, так испугавшая Киру. Сергею нужна была поддержка, он хотел почувствовать то, что нужен и много знает и Кира предоставила ему это. Какая разница, правда это или нет, если Сергей светится от счастья? Разница конечно была но они больше никогда не встретятся, так зачем напрягаться и говорить о плохом, ведь ее гороскоп не был таким же светлым и безоблачным, как тот, что она ему подсунула. Глеб постоянно над ней подшучивал и подкладывал еду в тарелку. Тот их шуточный договор, так сильно разозливший Андрея, ушел на задний план и они общались на равных без намеков и двусмысленностей. Разумеется, Глеб выжидал и не подавал виду, но Кира старалась этого не замечать, надеясь, что время расставит все на свои места. Глеб подлый и мелкий гаденыш, но не заметить, что они были бы красивой парой, Андрей не мог. У них были похожие интересы, и даже общий знакомый имелся, а если проклятье правда и она никогда его не полюбит, парень к этому готов и ни на что не претендует. Ему стало очень неприятно и как-то гадко. Он взял бутылку водки и вышел на улицу.
Глава 18.
Темная сторона.
Ночь была звездной, и идти в дом не хотелось. Сначала Андрей решил сесть на капот своей машины, но вовремя опомнился. Кира была значительно меньше и только поэтому, на капоте не осталось вмятин. Он сел на землю и облокотился спиной о машину. Мысли разбегались во все стороны, как тараканы, но он даже не пытался собрать их. Сегодня он узнал много плохого о Кире и о себе. Особенно о себе. В нем живет столько гнева, и он может выходить из себя до такой степени, что просто перестает соображать и это не самое страшное. Где-то в глубине у него всегда сидело зло. И не имеет значения, что именно убило Дану, его гнев или его трусость, он был причиной ее смерти. Если бы он чувствовал иначе, если бы она была ему безразлична, и он не закрывал на все глаза… и определил бы болезнь гораздо раньше. Он никогда не сомневался в своей правоте и исключительности. Он считал себя безгрешным… сейчас он понимал, что все было с точностью до наоборот. Люди всегда поступают с нами так, как мы им позволяем. Он молчал и терпел, позволяя вытирать  о себя ноги, а его гнев и злоба жили своей жизнью, отравляя все на своем пути, ломая его и убивая ту, которую он любил. Человек не может заставить себя не злиться и не видеть, это как та пружина, которую рано или поздно вырвет в сторону. Что еще он не видел из-за своей гордыни и трусости? Кому еще он навредил своей бесконтрольной и злой силой? Он уже знал ответ и набирал номер.
- Алло – сонно пробормотал отец.
- Я люблю тебя, папа.
- Андрей? Ты в курсе, который час? Что-то случилось?
- Нет, я сижу и смотрю на звезды.
- Ты что, пьяный?
- Да. Я пьяный и глупый – рассмеялся Андрей -  но я люблю тебя и не желаю тебе зла. Ты никогда не понимал меня, и я постоянно злился. Это глупо, прости меня за это.
- С тобой все нормально? Ты где?
- Все хорошо, папа я вырос и стал понимать то, чего раньше не хотел замечать. Я устал быть эгоистом и требовать от мира то, чего мне, если честно, совершенно не надо. И еще я понял, что слово «долг» жутко смешное. Прости меня, хорошо?
- Хорошо – отец, похоже, окончательно проснулся. – Ты где?
- Я дома, папа, вышел на улицу и смотрю на звезды. Не волнуйся, у меня все хорошо.
Врать было легко, даже приятно, что толку пугать старика и говорить бессмысленную правду. Зачем ему знать, что на душе сейчас неуютно и хочется выть на эту ущербную и убывающую Луну, так сильно напоминающую ему худую и вечно мерзнущую Киру, которую он сегодня чуть не придушил? Все это его правда и вполне достаточно, что ее знает он сам  и несколько миллиардов звезд…
- Ладно… наверно давай созвонимся с тобой завтра. И… я тоже люблю тебя, сынок. Ты прости меня… я знаю, я давил и… спасибо за звонок.
Отец положил трубку. Они впервые в жизни поговорили нормально. Еще никогда Андрею не было так легко после разговора с отцом. Обычно он несколько дней собирался с духом, чтобы позвонить ему, а потом чувствовал, что совершил подвиг и радовался, что отстрелялся. Глупо переживать о том, что тебя за что-то не ценят. Люди по разному проявляют свои чувства кто-то давит, а кто-то  старается не мешать. Его отец относился к первой категории, он не умел иначе и требовать от него большего смешно, нелепо, бесполезно… У него есть родной человек, все остальное не важно. Он любит своего старого и нудного отца не за что-то, а просто так, любит и все. Глупо любить за что-то, ведь кому-то такое счастье вообще не дано. Как можно жить и знать, что никогда не полюбишь?
Кира не могла быть такой. Вся эта теория всего лишь бред буйного шизофреника и не важно, что там, во всех этих дневниках и черных папках, это не правда. Не нужно никаких доказательств это просто так и все, он так чувствует, знает и ему плевать на все остальное. И пусть она сама считает иначе, пусть все так считают, он знает правду и этого достаточно. Ей не все равно.
В доме было тихо. Все уже спали на втором этаже, разумеется, с одним противным, капризным, вечно мерзнущим и дистрофичным исключением. В гостиной стоял небольшой диван (скорее большое кресло) и Кира устроила в нем берлогу из одеял и курток. Она не хотела выделяться, но ее образ жизни и инстинкты не давали ей затеряться. Она завернула ноги в одеяло и одела теплые носки еще Андрей знал, что под подушку она положила большой кухонный нож, а второй, поменьше закреплен к щиколотке. Беня сидел рядом с ней, на полу и внимательно смотрел ей в лицо, забирая плохие сны.
- Привет – прошептал ему Андрей, присаживаясь напротив. – Я не успел тогда тебя поблагодарить…
Фантом повернулся к нему. Андрей не знал почему, но был абсолютно уверен в том, что ее брат удивлен.
- Ты мне доверился. Я знаю, у тебя не было выбора, но ты выбрал меня. Возможно, ты меня  подставил, но благодаря этому я смог помочь твоей сестре, а это важно. Когда Глеб сказал, что она должна жить, а остальное, включая наши с ним жизни, не важно, я подумал, что он ку-ку. Но сейчас я понимаю его. Она особенная.
Беня еле заметно кивнул и снова взглянул на Киру.
- Ты не против, если я с вами посижу здесь? Не хочу идти на верх, в моем состоянии я могу упасть с лестницы и перебудить весь дом.
Беня слегка качнул головой и дернул плечами. На языке его сестры это значило что-то типа «да подавись, мне все равно» и Андрей остался. Он растянулся на ковре и положил руки под голову.
 Либо ковер был слишком мягким, либо выпил он действительно слишком много, но Андрей сразу заснул. Сны были мирными и не тревожили, но под утро что-то изменилось. Андрей проснулся от чувства опасности. Чей-то голос в голове кричал изо всех сил, чтобы он немедленно просыпался и бежал, но сон держал его в оцепенении. Несколько минут Андрей пытался заставить себя открыть глаза и пошевелиться, но ничего не получалось и это очень злило. Злость была какой-то незнакомой и чужой, у нее был странный оттенок отчаянья. Андрею стало интересно, и он наконец-то открыл глаза. Уже рассвело и комнату пронизывали лучи раннего солнца. Он вспомнил, как очутился здесь и понял, чья это злость раньше, чем увидел ее. Кира сидела на диване в странной позе и часто дышала, как будто захлебываясь. Ее лицо было бледным, на щеках и шее снова проступили еле заметные узорчатые пятна. Не смотря на то, что света в комнате было много оба ее глаза были черными так как зрачки перекрыли радужки. Она смотрела на Андрея в упор и это было жутко. Разница в росте и весе не имеет значения, когда ты крупная дворняга, а на тебя смотрит небольшой, но голодный и озверевший камышовый кот. Здравый смысл вопил ему в оба уха «беги», но он не шевелился. Инстинкты говорили, что бежать нельзя так же как и прерывать зрительный контакт.
- Не вздумай бежать – еле слышно шепнула она. – Не шевелись и не паникуй, все в порядке…
Очень медленно один ее зрачок начал сужаться, через пару минут начал сужаться и второй. Пятна таяли, на  глазах выступили слезы. «Оказывается, у нее есть совесть и ей бывает стыдно» - мелькнуло в голове у Андрея. По крайней мере, ей было очень неудобно. Он протянул руку к ее лицу, чтобы убрать слезу. Эффект был как от выстрела. Кира пулей метнулась назад и, перепрыгнув через спинку дивана, оказалась на комоде, плотно прижавшись спиной к стене и расставив руки в стороны. Один зрачок снова расширился, только теперь от испуга.
- Тебе в цирке надо выступать – вырвалось у Андрея.
- А тебе ходить в группу анонимных самоубийц! Придурок! – прокричала она и слезла с комода. – Какого… хрена ты здесь делаешь?
- Твой брат был не против…
- Ну конечно! – она с силой шлепнула себя по лбу. – Отличная шутка, спасибо братишка.
- Это типа шутка была? – До Андрея стало доходить, что фраза «по утрам я не в духе» имеет несколько другое значение.
- Ну, если ты только не сказал ему какой-нибудь бред типа «я не очень хочу жить» или «ее жизнь важнее моей».
- Ну…
- ЧТО?! Ты совсем ненормальный?! Если жить надоело, спрыгни с моста, зачем меня подставлять? Увалень безмозглый, полный дом народа, а он решил подставиться!
- Я не это имел в виду!
- Мы не понимаем намеков, когда ситуация вписывается в стандартную схему, устраивающую нашу темную сторону! – выпалила она.
- Что???
- Не важно, до завтра.
Она достала нож из-под подушки и швырнула на стол, потом схватила ботинки и куртку и выбежала из комнаты.
- Нет, ты останешься, и мы поговорим! – Андрей догнал ее в коридоре и схватил за локоть.
Он почувствовал ее ярость, как только коснулся. Ярость и дикое почти непреодолимое желание перегрызть ему горло.  Сейчас Кира полностью контролировала себя, но что было пять минут назад?
- Я не пущу тебя за руль в таком состоянии – спокойно сказал он. – Мы пойдем на кухню и позавтракаем.
- Великолепная идея – усмехнулась она, бросив на него оценивающий и пренебрежительный взгляд.
- Может сейчас я для тебя кусок мяса, но я не боюсь. Я знаю, что мне ничего не грозит, так как ты себя прекрасно контролируешь и если верить Веталю, никогда не срывалась. Так что оставь свой тупой юмор для Глеба. Мы пойдем на кухню, и ты поешь. Если ты успокоишься, то я отпущу тебя домой. Иначе сам тебя отвезу.
- Уверен что сильнее, и можешь диктовать условия?
- Ты должна мне, неужели ты думаешь, что я это забуду?
- А ты подонок.
- Приятно познакомиться.
Она издала странный звук, похожий на рычание и, швырнув ботинки в стену, пошла на кухню.
- Садись и начинай успокаиваться – Андрей оценивающе на нее посмотрел. – Хочешь, угадаю? На завтрак фрукты и овсянка.
- Тоже мне… фокусник… - фыркнула она. – Я ем мясо, только если нужны силы или злость, это элементарно просчитать.
- Но я не просчитывал – надменно ответил Андрей. – Инстинкты обостряются по утрам?
- Не думаешь, что это психическое расстройство, как у Бени? – удивленно спросила она.
- Думать у меня нет ни времени, ни желания. Я тоже по утрам не отличаюсь чуткостью и склонностью к логическому мышлению. Я смотрю сквозь и говорю как есть.
- То есть ты бываешь собой только по утрам – поддела его Кира. – Все гораздо сложнее, но суть ты уловил, иногда меня заносит.
- Твой брат не может себя контролировать из-за болезни, и поэтому ты почти не осуждаешь его.
- Да, это убило его мозг.
- Он в коме?
- Не совсем.
- Что с ним, если не кома? Он жив, я чувствую это.
- Он просто ушел. Хватит терзать меня.
- Прости – впервые с начала их разговора Кире было не безразлично, а больно и Андрей не хотел этого. – Как же ты ночевала в одной комнате с Таней?
- Ой, да ладно! – отмахнулась она.
- Дело во мне? – Теперь намеки и взгляды Веталя были понятны.
- Не совсем.
- То есть, если бы на моем месте был Глеб или Сергей? – он хитро улыбнулся, понимая что ситуация довольно личная.
- Насчет Сергея сильно сомневаюсь – поморщилась Кира.
- Интересно, а как же…
- Ничего интересного – отрезала она. – Никаких осложнений не возникает, если соблюдать правила и ночевать в разных комнатах или сразу уходить, получив то, что хочешь. И не говори, что ни о чем таком не подумал, процесс проникновения в чужое сознание в нашем случае двухсторонний.
- Странные в вашей семье традиции – рассмеялся Андрей, накрывая на стол. – Думаешь, это из-за проклятья?
- Отчасти. Мы не сбалансированы, Андрей. Нет золотой середины и иногда остановиться невозможно, сдерживать свои желания или ощущения.
- Если вам больно, то боль невыносима; если весело, то весело до безумия… а если вы любите?
- Понятия не имею! – рассмеялась она. – Наверно это должно быть забавно, но проверять не хочется. Давать кому-то власть над собой, страдать? Нет, я пожалуй пасс.
- Ты не знаешь, что теряешь – пожал он плечами.
- Не надо только этих сопливых разговоров – скривилась она. - Да не знаю, и знать не хочу.  Хочешь сказать, что был счастлив, и это было замечательно. Не надо врать! Тебе было плохо, больно и унизительно, так же как и всем остальным, кому «посчастливилось» испытать это мерзкое чувство. Так что не надо учить меня размножаться.
- Ты говоришь гадко.
- Зато не вру. Я достаточно уважаю тебя, чтобы не врать хотя бы в этом.
- Я смог остановить твою боль.
- Да, и спасибо тебе за это.
- Я могу снять проклятье?
- Нет – вздохнула она.
- Но способ есть?
- Способ есть всегда, главное, чтобы хватило смелости пойти против всех – она лукаво улыбнулась. – И у меня ее предостаточно.
- Для этого тебе были нужны силы. Что еще?
- Мой брат должен умереть.
- Тебе опять больно, хватит болтать, ешь.
Он не хотел больше ничего знать потому, что спрашивая, причинял ей боль.
После еды говорили об Андрее. Он даже рассказал ей, как работал по контракту. Рассказывать было легко, хотя рассказы были не самыми приятными. Кире было интересно, и на многие детали она реагировала совершенно неожиданно. Она понимала очень сложные и важные вещи, в то время как простые, ставили ее в тупик. Еще Кира постоянно делала свои выводы и думала о всем сразу. Например, когда он рассказывал ей про то, как в больницу поступили жертвы взрыва, она одновременно почувствовала боль и отчаянье раненых; страх родственников; возмущение непричастных к теракту людей; ликование и праведный гнев террористов. Она никого не поддерживала, а сопереживала всем сразу. Когда он спросил ее, почему она не осуждает людей сделавших подобное, она сильно удивилась его вопросу.
- У этих людей забрали близких, дом, выбили почву из-под ног. Им нечего терять, они умерли заживо, мне их жаль. Какое отчаянье должен испытать человек, чтобы решиться на такое скотство?
- Но ведь люди, которые погибли…
- И они. И их родственники. Мне жаль их тоже и жаль тех, кто еще погибнет в этой бессмысленной бойне. Мне не жаль только зачинщиков, спровоцировавших этот конфликт: правительство, идиотскую систему, позволяющую одному человеку приказывать другому.
- Ты наивно рассуждаешь,  без этого нет порядка.
- Возможно, но именно они виноваты в том, что льется кровь. Я не осуждаю, но и не жалею их.
- Но что делать в таком случае?
- Лечить пострадавших и утешать родственников. Ты делал все правильно, остальное тебе не под силу. Зачем тратить силы на решение проблемы, исправить которую тебе не дано? Если ты один, воевать с системой можно только подло и исподтишка, иначе не выйдет.
- А если воевать подло, то будут жертвы и новые взрывы.
- Порочный круг.
Постепенно стали просыпаться остальные. Первой на кухню зашла Ира.
- О привет, вы не ложились? – она внимательно посмотрела сначала на Андрея, потом на Киру.
- А ты фантазерка – рассмеялась Кира. – Сама-то как думаешь?
- Думаю, не вариант – мрачно сказала она, доливая воду чайник.
- Не скажи, последняя картинка была заманчивой – поддела Кира, прочитав ее пошлые цыганские мысли.
Сообразив, что она имеет в виду, и возмутившись, Андрей подавился и выплюнул чай на скатерть.
- Кира, пожалуйста, купи себе флажок и махай им перед каждой шуткой. – Сказал он, пытаясь отдышаться. – Иначе я не доживу до конца конкурса.
Кира и Ирина смеялись как полоумные.
- Я что-то пропустил? – сонный Глеб зашел на кухню.
- Да – Кира пыталась справиться с приступом смеха. – У Иры очень богатая фантазия. Как спалось?
- Нормально, Серега храпит как зверь. – Глеб тер глаза и пытался сделать себе кофе. – Ты как? Не замерзла?
- Нормально, давай я, а то ты крышку с банки снять забыл. – Она забрала у него банку и чашку и слегка толкнула бедром. – Есть хочешь?
- Еще не решил – прохрипел Глеб зевая. – Сама чего так рано встала?
- Проголодалась – она гаденько улыбнулась, бросив взгляд на Андрея. – Держи свой кофе. Ира? Как насчет кофе?
- Давай, а то действительно всякий бред в голову лезет.
Бред. Почему все считают своим долгом напомнить ему, чтобы он держался от нее подальше? Они-то откуда знают? Конечно, Кира мелкое дрянцо, и они постоянно орут друг на друга, но какое им всем до этого дело? Еще этот Глеб с его шутками и дешевой заботой. Если она действительно ему дорога, почему он ночевал в другой комнате? Боялся? Конечно боялся, не хотел портить свою особо ценную шкуру. Действительно, зачем рисковать, если утром можно отшутиться и проявить участие просто спросив как ей спалось и проглотить очередное вранье. Нормально. Очень нормально, Глеб. Она спит с ножом под подушкой, ее преследуют кошмары и поэтому ее почти мертвый брат вынужден приходить каждую ночь, чтобы она хоть немного поспала. Сегодня утром она чуть не убила человека, потому что почти поддалась своей темной стороне. Еще сегодня она плакала и могла разбиться на машине, Глеб. Так что ты прав, твои одеяла и участливые вопросы ей очень помогают. Все эти слова вертелись на кончике языка, но Андрей прилагал все усилия, чтобы держать их при себе. Во-первых, это не его дело, пусть Кира сама с ним разбирается, во-вторых, после вчерашнего скандала на него и так все смотрели косо.
 
Глава 19.
Переезд.
Началась очередная неделя испытаний. Весна была в разгаре, и на улице было совсем тепло, даже жарко. Солнце светило вовсю и деревья уже успели запылиться и стать похожими на летние. Одна только Кира продолжала мерзнуть и ни как не хотела вылезать из кожаной куртки и высоких армейских ботинок. Андрей по-прежнему с легкостью читал ее догадки,  и всегда знал, что за задание их ждет, но на нее он больше не злился, поэтому не особо напрягался из-за этой предсказуемости. Их осталось всего пятеро и все были достаточно сильными, так что испытания стали проходить быстрее и интереснее. Первое испытание этой недели было смешным и нелепым. Найти среди десяти машин  битую, умудрился даже Глеб. Разумеется, он не смог увидеть подробностей аварии, но почувствовал смерть. На что рассчитывала Кира, надеясь протолкнуть его в финал, было не понятно. Даже если уберут Иру, их останется четверо. Андрей не позволит Кире уйти перед самым финалом. Он часто вспоминал о том ее предложении и надеялся, что достал ее достаточно, и она не уйдет хотя бы из желания ему отомстить. Андрей не хотел терять ее из виду, так как очень боялся за нее. Он не знал, что она задумала, и как собирается снять проклятье, но был уверен, что вероятность выжить у нее очень невелика. Расспрашивать Киру было бессмысленно, она сама была не уверена в том, что собирается сделать, и как будет жить после смерти брата. Более того, расспросы пугали ее.
Он выпросил у Кости ее анкету. Ничего особенного в ней не было, но некоторые детали были неожиданными. Кира знала двенадцать языков, причем не банальный набор из русского, украинского, польского и прочих родственных и похожих, а совершенно разных. Немецкий, английский, испанский, разумеется, были предсказуемы, но арабский и китайский… причем он знал, что это правда и Кира не только может прочитать инструкцию от крема для лица, но и свободно говорит на них. У нее было два высших образования. Подобное сочетание трудно вообразить, но Кира была психиатром и хореографом. Конечно, Андрей знал, почему она выбрала именно эти специальности, но постороннему человеку, скорее всего, казалось, что в анкете ошибка. Все остальное было враньем от начала до конца. У нее не было клинической смерти,  и дар у нее не проявлялся, а был с самого рождения, и конечно она никогда не хотела жить на северном полюсе. Кира вообще заполняла анкету в хорошем расположении духа, и ее вранье было невероятно смешным. Андрей смеялся до слез, когда прочитал, что она якобы увлекалась садоводством и разведением нутрий. Еще бы написала, что дрессирует их! Он тоже не любил заполнять официальные документы и анкеты и прекрасно ее понимал. Ему самому хотелось написать что-то подобное, но он привык поступать правильно и уважать тех, кто будет это читать… хотя, скорее всего, у него просто не было на это смелости. Это как та ее комната, для битья посуды и красная косметика. Кира не боялась жить, потому, что жить ей оставалось совсем недолго. Ей было тридцать три года, и дожить до сорока она не планировала. Семь лет, если повезет, и никаких перспектив. Она могла нахватать себе хоть сто лет жизни, но естественная смерть ей не грозила, рано или поздно ее убьют или она сама умрет, когда будет снимать с себя проклятье… Ситуация была безвыходной и вызывала у Андрея щемящее чувство отчаянья.
Второе испытание было сложнее и было решающим в противоборстве самых слабых. В начале конкурса Глеб и в подметки Ире не годился, но теперь, нахватавшись силы и прислушиваясь к советам, он постепенно начинал составлять ей хоть и слабую, но конкуренцию. В то утро Андрей сразу понял, что у Иры будет неудачный день. Глеб светился от радости и спокойствия, а это был верный признак того, что им предстоит нечто очень ему приятное и близкое по духу. Вывод напрашивался сам собой. Их повезут на кладбище. Бросив взгляд на бледную Иру, Андрей окончательно убедился в своей правоте. Тогда, на лавочке, в хмуром и заброшенном парке, Кира сказала, что Ирина не пройдет из-за боязни крестов и кладбищ. Тогда он зря ей не поверил.
Кира опять приехала за двадцать секунд до выезда и влетела в автобус как обычно сонная и рассерженная. Скорее всего, брат пришел только под утро и ее снова мучили кошмары.  Она села на свое место и начала засыпать.
- Давай сюда ноги – прошептал ей Глеб. – Давай, солнышко, так же удобней.
Она снова легла поперек, положив голову на Таню, а ноги на Глеба и провалилась в сон.  Еще пару таких ночей и она окончательно выбьется из сил…
Через три часа они приехали на место. Все сидели очень тихо. Чтобы не будить Киру, они шепотом договорились  не тянуть жребий, а идти по желанию, Ира пошла первой.  Это было правильно, она заметно нервничала,  и тянуть время было ей не на руку. Андрей пошел следующим. Ему завязали глаза и вели, хотя последнее было лишним. Найти место он мог с закрытыми глазами, так как Ира оставила за собой очень заметный след из собственного страха. Андрей чувствовал холод и шепот, который идет от местных обитателей и неожиданную энергетику любопытства и праздности. Сомнений не было, его вели по одной из многочисленных аллей большого и именитого кладбища, часто посещаемого туристами.
- Что ты можешь сказать об этом месте, Андрей?  - раздался слева голос Кости.
- Это известное кладбище.
- Правильно.
- Ваганьковское?
- Да.
- Я должен сказать, рядом с чьей могилой мы стоим?
- Да и как выглядит памятник.
- Это что-то высокое. Скульптура… но не в полный рост. Я вижу очертания головы и прямоугольные глыбы. Черный и белый цвет. Белый справа и черный слева. Они как будто накладываются одна на другую и между ними голова. Автор скульптуры известный… но почему-то мне не хочется  говорить это слово.
- Слово «известный»?
- Да, режет слух. Автор обижался на покойного, но простил его, и делал свою работу, примирившись. Здесь, разумеется, похоронен известный человек. Но он не просто известный или знаменитый. У него в руках  была страшная, чудовищная власть. Как все властители он был подлецом, но и добро делал часто. Его неплохо вспоминают, почти не проклиная. Еще он был забавным, что-то с внешностью… у меня светлый образ, что-то белое. Он любил белый цвет и у него были очень интересные рубашки… не знаю, мне смешно о нем думать… Может Хрущев? – Андрей снял маску.
Глаза слепило солнце. Он действительно стоял возле могилы Хрущева с памятником работы скульптора Неизвестного.  Чистая работа. Костя захлебывался от комплиментов. Андрей поймал себя на мысли, что старается протянуть время, слушая Костину ахинею, чтобы дать Кире возможность поспать еще пару минут. Жалость и желание защитить. Ему это не нравилось. Кира права, ни к чему хорошему это не приведет. Злой на самого себя он пошел ко второму автобусу.
Ира стояла и молча курила сигарету за сигаретой. Она не хотела разговаривать, и Андрей не был рад этому. Он с радостью готов был отвлечься на пустую болтовню с ней, лишь бы только не думать о Кире и ее катастрофической и крайне короткой жизни.
Она пришла минут через сорок, может меньше. Джинсы были ей велики и нелепо болтались на худом теле. Она наконец-то сняла ботинки и обула кислотно-розовые кроссовки, но по-прежнему оставалась в кожаной куртке. Кира не спала как следует уже два дня подряд и синяки под глазами стали отливать чернотой, она присела на ступеньку автобуса и опустила голову, рассматривая свою обувь.
- Освежают – Андрей ляпнул первое, что пришло в голову.
- Спасибо – прошептала она. – Мне тоже нравятся, сразу понятно, что их хозяйка того.
- Непонятно, сейчас многие носят этот цвет. По крайней мере, я так не подумал.
- Ты привык – она посмотрела на него и лукаво улыбнулась.
Только Кира умела так улыбаться. Ее улыбка напоминала оскал смеющейся гиены или ухмылку демона, но была очень заразительной, и Андрей не мог не улыбнуться в ответ.
- Он поздно приходит? – вырвалось у него и он сразу пожалел о сказанном, почувствовав уже знакомую боль.
- Да. Не страшно, посплю в автобусе.
- Где ты живешь?
- Будешь смеяться.
- Давай, мне это не повредит.
- В коммуналке.
- ГДЕ? Сейчас не очень смешно было.
- Да все нормально. Ты же знаешь, я способная, нашла коммуналку с пустой комнатой, промыла мозги соседям. Теперь живу там как сыр в масле. Соседняя бабуля мне вещи стирает.
- Зачем тебе это? У тебя же денег немеряно.
- Не хочу, чтобы следили за местом, где живу. Конечно, они знают, где я, но в гостинице как на ладони и… мне нужно быть ближе к людям.
- Таак очередная милая теория брата? – Догадался Андрей.
- Я пообещала ему не замыкаться и держаться поближе к людям…
- Не обижайся, но ведь он не совсем это имел в виду?
- Не совсем… но я стараюсь как могу.
- Дело не в том, что случилось потом, ты ведь с детства такая нелюдимая и никому не доверяешь? Ты не дружишь, а стараешься не выделяться, ты говоришь людям то, что они хотят слышать. Ты крадешь их доверие и любовь обманом. Совесть тебя не мучает, ты ведь ничего плохого не делаешь. Просто… 
- Мне так легче.
- Неправда. Ты идешь по пути наименьшего сопротивления, только и всего. Зачем доверять и открываться, гораздо проще быть злобным мелким отморозком.
- А не пойти ли тебе…
- Ну давай, давно не орала и грязью не обливала – рассмеялся Андрей. – Я прямо аж расслабился.
- Чего ты хочешь?
- Уверен, тебе это очень не понравится, но я устал смотреть на то, как ты уродуешь ту жизнь, что тебе осталась, Кира.
- Послушай…
- Заткнись! Если тебе наплевать на себя, пожалей брата. Я не буду больше молчать и делать вид, что все хорошо, можешь вывезти меня в деревню или отравить, но с меня хватит. Я тебе не Глеб и видов на тебя не имею, так что плясать под твою дудку не собираюсь. Когда мы вернемся в город, я отвезу тебя в ту чертову квартиру, и помогу собрать вещи. И не смотри на меня как на врага народа, если решила выполнить обещание, данное брату, то выполняй, или подожми хвост и живи в гостинице! Эта твоя идея насчет коммуналки бред и полумеры. Ты либо делаешь то, что обещала, либо не делаешь вообще! И не поворачивайся спиной, когда с тобой разговаривают!
Она злилась, но была слишком сонной, чтобы кричать и спорить, поэтому развернулась и пошла спать в автобус. Андрей знал, что еще поплатится за то, что давит на нее, но ему было плевать. Впервые с того самого выходного, когда Таня рассказала ему правду о Кире, ему не было так невыносимо думать о ней. Что делать он еще не знал, но бездействовать больше не мог. Пусть это жалость или его вредный характер, но решение он принял, и менять его не собирается.
Через пятнадцать минут пришла Таня и Андрей с удовольствием поболтал с ней ни о чем. Настроение было отличным. Конечно, он очередной раз разозлил Киру, но она сама знает, что он прав. По крайней мере, на этот раз, ее злоба была другой. Она знала, что поступает неправильно и это не давало ей покоя. Теперь осталось надеяться, что она согласится переехать в гостиницу или… был еще один вариант, совершенно безумный. Предлагать его было глупо по двум причинам. Во-первых, она поймет все неправильно и наорет или врежет по морде; во-вторых, она может понять все правильно и согласиться тогда, скорее всего, орать на нее будет Андрей. У Киры ужасный характер и целый зверинец отборных тараканов в голове, пытаться помочь ей равносильно самоубийству… но не пытаться было еще хуже.
Пришел Глеб, и  настало время уезжать. Андрей сел в автобус. Кира не спала, а усиленно думала о чем-то своем. Лезть в ее мысли Андрей не стал. Дело было не только в том, что он не очень хотел знать, какие коварные, и несомненно подлые планы, она сейчас строит, иногда он попросту не успевал за ней. Набравшись силы под завязку, Андрей перестал испытывать затруднения в чтении мыслей, лишь с одним исключением. Читать Киру было по-прежнему сложно, даже не смотря на то, что они были связаны, иногда она начинала думать так быстро, что разобраться не получалось. Её мысли как будто взрывались и неслись неудержимым потоком, причем думала она «без слов», одними картинками и ощущениями, которые, как правило, были абсолютно нелогичными и противоречивыми. Андрей зарекся пытаться расшифровать этот ураган и старался не обращать на него внимания, углубляясь в собственные размышления. Он давно смирился с тем, что она другая. Не хуже и не лучше, всего лишь другая. Андрей даже перестал искать возможные причины ее странностей. Какая разница?
До города добрались быстро. Все устали, особенно расстроенная Ира. Не прошло и пяти минут, как все разъехались по домам. Андрею не пришлось вылавливать Киру для разговора. Попрощавшись, она молча подошла к его машине и влезла на капот. Готовясь к худшему, он пошел к ней.
-  Учти, «Железный человек», продавишь капот, заставлю платить – проворчал он.
- Железный, это потому, что бессердечная, как в стране Оз? – сказала она, рассматривая облака и не удостоив его взглядом.
- Оз?
- Неважно – вздохнула она, все еще рассматривая небо.
- Я имею в виду, что ты выглядишь как сорокакилограммовый дистрофик, а весишь все шестьдесят.
- У каждого свои недостатки. Едем на твоей машине?
- А ты вот так быстро согласилась? – Андрей был поражен.
- Ну… - она наконец-то на него посмотрела и хитро улыбнулась.
- Обмен?
- Да.
- Чего тебе?
- Я должна проверить кое-что… это касается твоей судьбы.
- Ты же вроде как ее не видишь?
- Не вижу, но есть еще один способ… Конечно, это не линии, но в твоем случае это тоже сойдет. По крайней мере, меня это успокоит – она скривилась. – Я давно хотела это сделать, но не очень хорошо владею этим методом, Навь мне более знакома… в вопросах Прави я немного самоучка и чувствую себя не так уверенно.
- И научиться этому негде, потому что никто до тебя этого не делал. Не думаю, что способ болезненный, почему раньше не решалась? Дело ведь не в твоей неуверенности.
- Нет – вздохнула она. – Я боюсь увидеть то, что скорее всего там увижу. Это трусость, Андрей. Еще меня беспокоит, что ты начнешь расспрашивать, а я возможно должна буду молчать.
- Чтобы не навредить? Успокойся, я не настолько любопытен. Просто скажи, если я скоро умру, хочу с родителями успеть попрощаться.
Андрея самого очень удивил тон, которым он это сказал, но страха смерти у него не было. Возможно тогда, в Костиной машине он действительно сказал правду, и не очень дорожит своей жизнью.
- Этого можешь не бояться – грустно улыбнулась Кира. – Ирина права, ты проживешь очень долгую жизнь, я не уверена…
- Тогда ничего не говори, ничего не хочу знать.
- Я не настолько хорошая актриса, Андрей. Когда смотришь сквозь Правь, контролировать себя сложно.
- Но ты хочешь посмотреть настолько, что готова подчиниться и выехать из той чертовой коммуналки?
- Да, но обмен неравноценен…
- Ну и ладно, гори все огнем! Я принимаю твои условия обмена, подлое и бессердечное существо – рассмеялся Андрей. – Никогда не думал, что тебе подобные  могут стесняться своего коварства и вообще, выглядеть так безобидно.
- Мое дело предупредить – пожало плечами коварное существо и улыбнулось.
Она слезла с капота и подошла к Андрею. Сегодня она как никогда напоминала героиню немого кино. Изящные и резкие черты лица, темные круги под глазами, бледная кожа и тонкие запястья. Неужели в мире найдется хоть один человек, способный сознательно причинить ей вред или обидеть? Кира встала перед ним и внимательно посмотрела куда-то чуть выше его головы. Взгляд был очень пристальным. Она что-то шепнула, какой-то непонятный и певучий набор звуков. Кира была где-то, точно не здесь. Она смотрела там вдаль, а он смотрел здесь на нее. Рисунки на шее и скулах снова проступили, только они имели легкий золотистый оттенок и скорее всего, были видны только Андрею. Злоба, усталость и грусть ушли. Она была очень красивой, и это было нереально. Сейчас, когда она была не здесь и не притворялась монстром, она была самым красивым существом на земле. Именно существом, не человеком и не женщиной, а существом со странными мерцающими рисунками на теле, как тогда, на страшной площадке гиблого места. Ее зрачки начали сужаться и через минуту полностью пропали. Радужки стали значительно светлее и приобрели солнечно-оранжевый оттенок. Она стояла с ним рядом и смотрела в вечность, а он боялся громко дышать, чтобы случайно не нарушить этого мгновенья, боялся, что она исчезнет, превратится в свет и растает в лучах заходящего солнца. 
Через некоторое время все прекратилось, Кира вернулась. Появились крошечные точки зрачков и начали расширяться. Улыбка и свет начали исчезать, уступая место шоку, отчаянью и обреченности. Она резко отвернулась и села к нему в машину, умудрившись выломать замок на задней боковой дверце.
- Ты знаешь, сколько мне стоила починка передней двери? Кииира, ты слышишь меня?
- Что?... прости, я…
- Ты сломала мне замок. Снова – Андрея настолько испугала ее реакция, что он забыл как нужно злиться. – Все плохо?
- Нет, все в порядке – ее улыбка напоминала судорогу. – Не обращай внимания.
- Я умру?
- Нет. Ну что страшного в смерти? Чего бояться?
- Кира?
- Ты не умрешь, все будет хорошо. Не переживай. Просто есть вещи, предвидеть и изменить которые мне не под силу. Ничего страшного, спорим, тебе даже понравится – она истерично усмехнулась, но тут же осеклась. – Прости.
- За что?
- За все, прости, я… сделала все что могла. Я не могу тебе ничего сказать, кроме того, что сожалею и не понимаю, как тебя угораздило, то есть угораздит.
- Ничего уже не изменить?
- Да.
- Я буду жить долго, но с незначительными повреждениями или… в чем подвох?
- Нет, все будет хорошо, у тебя здоровья как у слона, по самые уши – нервно рассмеялась она. – Извини, я всегда такая, когда возвращаюсь… там очень хорошо, понимаешь… а здесь всегда холодно и…
- Одним словом помойка?
- Одним словом.
Они ехали и молчали. Андрей не хотел ее расспрашивать и врубил громкую музыку. Похоже, его выбор музыки оскорблял ее музыкальные вкусы. Сказав ему адрес, Кира тут же достала свой плеер и уставилась в окно.
Приехали на квартиру вечером. У Киры было очень мало вещей. Сложив все в небольшой рюкзак, она зашла к «соседней бабуле» и, вручив ей ключ и конверт с деньгами, стремительно вышла на улицу. Прихватила она не только рюкзак, но и тень старой ведьмы, по всей видимости «прикрепленную» к этому месту. Андрей тоже не стал задерживаться и вышел следом за ней. Он ожидал увидеть на улице Беню, но его не было, значит и сегодня она не выспится. Будет ходить из угла в угол в пустом гостиничном номере, чтобы не уснуть и не разбудить криком соседей.
- Куда едем?
- Это важно?
- Послушай, я понимаю, что сам настоял на этом, но жить в коммуналке тоже не выход и…
- Не тяни кота за хвост. Говори, что хотел.
- Ты о чем?
- Если не скажешь немедленно то, что хотел громко и вслух, повезешь меня в гостиницу.
- Ты не подумай, я ничего такого не имею в виду…
- Ты самый нудный и закомплексованый человек на свете, Андрей. Я читаю твои примитивные мысли так же легко, как ты читаешь свои однотипные детективы. Я ЗНАЮ, что ты ничего таково в виду не имеешь, и ты совершенно прав, воспринимать меня как женщину глупо и бесперспективно. Тебе действительно будет не так меня жалко, если я буду под боком, и постоянно буду бесить.
- Так ты согласна?
- Честно?
- Тебе безразлично?
- В точку.
- Тогда поехали или будут условия?
- Ничего страшного. Нужно заехать в строительный магазин и купить пару замков – она оценивающе на него посмотрела и снисходительно улыбнулась. – А еще шуруповерт, пару стамесок и шурупы, у тебя ведь даже гвоздей дома не водится. Как можно жить одному в частном доме и не иметь элементарного набора инструментов?
- Я врач, а не плотник.
- Ну конечно, белоручка, ты не плотник.
- Зачем вообще тебе замки? В одной из спален есть замок…
- Внутри.
- Кира, ты сильно преувеличиваешь свою склонность к насилию. Ты не напала бы на меня тогда у Тани, я полностью в этом уверен. К тому же я ведь сильнее тебя…
- Не говори глупостей, меня учили драться и ты это знаешь. Себе я доверяю меньше, чем кому-либо.
- А я тебе доверяю.
- Зря.
- Я рискну, так что никаких замков. Я не собираюсь закрывать тебя в комнате на ночь, иначе от того, что ты живешь в моем доме, толку будет столько же, сколько от коммуналки. Мы заедем в магазин и купим тебе нормальной еды. И прекрати сидеть на кашах и фруктах – Андрей бросил сердитый взгляд в зеркало заднего вида. – Ты похожа на скелет, Кира.
- Это временно…
- Ничего не хочу слушать, считай, что с сегодняшнего дня у тебя отпуск. Ты будешь спать в открытой комнате, и не будешь дожидаться брата. Я живу один и стены дома достаточно толстые, так что ори, хоть лопни. Я легко просыпаюсь и засыпаю, благодаря ночным дежурствам в клинике у меня отличный опыт. Так что мешать мне спать ты не будешь.
- Ты еще пожалеешь об этой затее…
- Знаю – Андрей не дал ей договорить. Ему было очень весело. – Я знаю, что еще не раз пожалею об этом, но жить с чудиком вроде тебя наверно забавно.
- Наверно – улыбнулась она.
Андрей жил почти за городом, в довольно большом и старом доме. Когда он его покупал, у него была семья. Теперь он был один и пустота давила на него. Хуже всего было зимой. Все эти бесконечные зимние праздники выводили его из себя. Он старался чаще оставаться на работе, но делать это постоянно не мог, чтобы не привлекать внимания. Андрей не хотел, чтобы кто-то знал, как ему одиноко и тоскливо. Ему казалось, что ему удается держать все в тайне, но сейчас в этом правиле появилось исключение.  Кира видела его насквозь, так же как и он видел ее. Теперь он понял, почему она так быстро согласилась. Жалость. Не только он жалел Киру, эта чудачка отвечала ему взаимностью. Она права, прожив с ней несколько недель под одной крышей, он  будет счастлив от нее избавиться и снова жить один. Как говорится клин клином…
- Приехали – Андрей вышел из машины и открыл ворота.
- Я дам тебе денег за проживание – сказала ему Кира, когда он сел в машину. – И не вздумай упираться. Я оплачу автоматические ворота, а то живешь как в каменном веке.
- Это недешево.
- Но это не сравнится с твоей помощью и риском, на который ты сознательно идешь. Еще не поздно передумать.
- Я не меняю решений.
- Никогда? – Кира была сильно удивлена.
- В таких случаях нет.  – Андрей вытащил из машины ее рюкзак и понес в дом. - Почему у тебя так мало вещей?
- Я их раздаю или сжигаю, не люблю таскать сумки. Всегда можно купить новые вещи и не обрастать барахлом.
- Сколько у тебя денег?
- Неприлично много. Меня это иногда даже пугает, конечно, пока тела брата не нашли, я владею не всем, но и этого слишком много.
- Раздай бедным.
- Это не выход. Бедность это следствие. Надо устранять причины.
- Тебе это не под силу.
Она ничего не ответила, только улыбнулась своей чудовищной и очень заразительной  улыбкой.