Глава 29.Удар в спину.
Выспаться было необходимо, не думать ни о чем тоже. Выпив на ночь целый заварник успокоительного, Андрей спал как убитый.
Утро выдалось солнечным. Подниматься не хотелось, и он долго рассматривал пылинки, танцующие в утренних лучах. Послышался неуклюжий «плюх» и Арбреша приземлилась на кровать.
- У меня никогда не было кошек, но даже я знаю, что они не бывают настолько неуклюжими.
Она уставилась на него, раздраженно прищурив глаза.
- Слушай, я не жду помощи, но может хватит придуриваться? Вы ведь не зря меня силой накачивали, значит, на что-то рассчитываете?
Наглый зверек демонстративно отвернулся и вышел из комнаты.
День тянулся долго. Спешить было некуда, он уже знал, что будет делать, и теперь ждал, пока сознание прояснится, и всплывут последние детали. Решив, что потом будет некогда, он съездил за продуктами и приготовил еды на неделю. Без Киры в доме было неуютно и пусто. Стараться этого не замечать бессмысленно, лучше начинать привыкать.
Арбреша ходила за ним по пятам с недовольным видом. Заговорить с ней снова он не пытался. Навалив ей полную миску еды, он занимался своими делами и даже не смотрел в ее сторону.
Решив, что кухня подходит больше всего, он вынес из нее всю технику и мебель и расставил их на улице. Линолеум на полу был почти белым и он решил рисовать на нем не мелом, а углем. Получалось неплохо. Он не знал значения символов и поэтому, начертив четыре концентрические окружности, решил, что этого должно хватить.
- Грубая работа. Если ты считаешь, что этого хватит, то девчонка права, и ты повредился умом – послышался ехидный голос со стороны коридора.
- Я всего лишь ждал, пока тебя прорвет, и ты наконец-то мне поможешь – рассмеялся он.
- Надо же, она научила тебя быть хитрым – проворчала Арбреша.
- Ты ангел?
- Терпеть не могу, когда вы так нас называете.
- А как надо?
- Понятия не имею, нашего языка тебе не освоить. Зови меня Арбреша, мне нравится. Ты в курсе, что она никогда тебе этого не простит? Кстати, говоря «никогда», я именно это и имею в виду, «вечность», понимаешь?
- Это мы еще посмотрим.
- Все еще спесивый и самоуверенный эгоист – проворчала она, закатив глаза.
- Сами такого выбрали.
- Мнения разделились. Лично я до сих пор считаю, что надо было выбрать того, темненького, сына ведьмы. Воспитанный парень, но ты первый ее полюбил, причем искренне и бескорыстно. Хлопот с тобой тоже меньше, только вот гордыня твоя… и с чувством юмора проблемы.
- Думаешь, ему бы она простила?
- Она никому не простит, даже когда поймет, что в аду ей не место, а на верху, было бы скучно. Не страшно, все так и задумано, ей не нужно принимать чью-либо сторону.
- Зачем она вам?
- Еще не понял?
- Нет, догадываюсь, конечно…
- Продолжай догадываться, не смею мешать. Ты уверен, что хочешь это сделать? Не сильно разбираюсь в ваших искаженных моральных принципах, но, кажется, это называется «подлость» и «предательство».
- А ты отличный помощник!
- Мое дело предупредить. Конечно, мы очень рассчитываем на тебя и готовы на все, чтобы не выпустить ее из этого мира, как говорится оставить в живых, но промолчать я не могу. Затащить назад мебель пара пустяков, а вот вызвать ненависть у бессмертного и очень сильного существа, которое к тому же ты любишь до безумия… назад дороги не будет.
- Ее уже нет и не было никогда.
 
         *                          *                            *
Он решил все еще ночью, когда Кира была без сознания, а Таня переодевала ее в ванной. На что он готов, чтобы спасти ее? Раньше он думал о спасении как о героическом поступке, но героические методы не подходили. Она не хочет жить. Кира пообещала выжить единственному любимому существу, но разлюбит Беню, как только снимет проклятье. Она запуталась и устала от жизни, она не станет разбираться и думать, она умрет. Как именно? Очень просто. Как только все ее линии восстановятся, тело изменится. У нее будет другая кровь и другие инстинкты, двойная память и двойная душа. Такие изменения не проходят безболезненно,  если она не будет держаться за этот мир, ее выбросит наверх или затянет вниз. Ее будут перетягивать как канат и в любом случае заберут. Заберут как вещь, мертвую и безразличную. Она не станет сопротивляться, потому что ей все равно. Разумеется, он будет пытаться убедить ее, но это бессмысленно. Остается помогать ей без ее согласия. Предать, подставить, нанести удар в спину. Способен ли он на это? Сможет ли он поступить так с той, которую любит? Несомненно! И пусть потом ненавидит его хоть целую вечность, избегает или будет мстить,   плевать, главное она выживет. Он принял решение и не сомневался в нем, хоть и понимал, что поступает неправильно и в каком-то смысле даже эгоистично. Ну и пусть, иначе он не может, не выдержит, не перенесет…
Он еще не знал, что нужно для этого сделать, но верил, что эта ситуация имеет решение. Верил и все тут! Это как та его назойливая и необъяснимая уверенность в том, что именно он должен помочь ей. Дело не в том, что она особенная и даже не в том, что он к ней чувствует. Было что-то еще. Сила. Она лилась в него даже сейчас, когда Кира почти ее не проводила. Свет лился на него сверху так же как раньше. Люди не умеют тянуть силу из верхнего мира с такой интенсивностью, если… если им ее не дают. Если их не пичкают силой, если в верхнем мире над ними не висит целое море. Ну и самое, казалось бы незначительное, если их кошки не подсвечиваются из верхнего мира и не умеют становиться невидимыми для целой толпы медицинских работников. Идти на контакт с этим существом при Кире или думать над решением было опасно. Кира читает его, как открытую книгу и запросто может перехитрить. Тогда он решил забыть обо всем до ее отъезда и вести себя так, как будто надежды у него нет. Убеждать, умолять, путать.  Все что он действительно сейчас мог сделать это простая предосторожность...
         *                          *                            *
Андрей достал из кармана небольшую коробочку. В ней лежала прядь ее волос и шприц с кровью.
- Хорошо, что додумался, это значительно облегчит нам задачу – радостно кивнула Арбреша, рассматривая содержимое. – Чего смеешься?
- Извини, но то, как ты открыла коробку кошачьими лапками, смешно до жути. Почему ты вообще в теле кошки?
- Удобно. Кормят, на руках носят, да и поблизости с твоим домом других животных не было. Собаки не в счет. Слюни, блохи, еще на цепь посадить могут.
- А где настоящая кошка?
- Наверху. У нас их любят.
- Я думал, их в аду любят.
- Очередной шаблон и нелепый стереотип. Кошек любят везде.
- Поможешь с символами?
- Разумеется, только над лапами не смейся. Советую начинать ко мне привыкать, иначе дела не будет.
- Хочешь сказать, ты со мной надолго?
- Если ты доживешь до утра, то скорее всего.
- Доживу?
- Твое упрямство делает тебя хоть и немного, но предсказуемым. Ты принял решение и скорее умрешь, чем отпустишь ее.
- Верно.
Вместе они быстро справились со схемой. Арбреша объясняла ему значения наиболее простых символов. Теперь он понимал, что имела в виду Кира, говоря о том, что люди извратили ритуалы и используют их неправильно. Каждый небольшой штрих или буква имели особое и очень широкое значение, явно не сводившееся к банальным «огонь», «вода», «земля». Все было гораздо сложнее и в то же время понятнее.
- Откуда ты знаешь язык нижнего мира? – спросил он, рассматривая уже готовую схему.
- Его все знают, даже ты. Вы, люди забываете его, и вспоминаете только после смерти. Если ты сильно постараешься, то сможешь его вспомнить и даже воспринимать на слух.
Андрей выключил свет и сел на пол в центре круга. Кира сейчас в помещении, в своей спальне, больше напоминающей сейф. Каменный пол и четыре кольца. Этот образ постоянно мелькал в ее сознании, теперь он знал, почему. Она была очень далеко. Если бы ему сказали всего полгода назад, что он сможет «достать» ее на таком расстоянии… но сейчас это было не сложно. Он обвел некоторые из символов ее кровью, то, что осталось положил рядом. Ему предстояла долгая ночь и без допинга ему не обойтись.
- Держи – Арбреша приволокла из спальни ее подушку. – Не спеши, настраивайся потихоньку. Она не начнет, пока его сердце не перестанет биться, не трать зря силы. Слушай.
Сначала было тихо. Подушка в его руках казалась теплой, ее запах постепенно заполнил все его сознание состоянием теплоты и покоя, которые способна была излучать только Кира. Сначала он услышал четыре щелчка. Это были самые четыре металлических кольца, торчащие из пола в его видениях.  Только что они защелкнулись на ее запястьях и щиколотках.  Потом он стал слышать еле заметные, слабые удары ее сердца. Постепенно, звук становился четче. Ей было страшно. Она не боялась умирать, она боялась выжить. Кира ждала и прислушивалась. Ожидание причиняло ей боль. Когда Беня умрет, он почувствует ее боль и отчаянье. Андрей ждал вместе с ней.
Он открыл глаза и посмотрел на пол. Символы, наведенные ее кровью слабо мерцали и это он их подсвечивал. Слабые лучи тянулись от него к печатям. Пока он не тратил на это свою силу, пока… потом будет гораздо веселее.
Боль пришла резко. Все рухнуло. Ее мир уничтожен. Кира держала себя в руках, отгоняя боль и отчаянье, но она не догадывалась, она все еще его донор и Андрей помогает ей. Он тянул ее отчаянье, топил его в себе и был счастлив тем, что теперь ей будет легче. Темные щупальца ее боли тянулись от печатей к его сердцу и сталкиваясь с ним, возвращались в печати светом. Процесс шел, набирая обороты.
Через час характер ее боли стал меняться. Боль покинула ее сердце, но начала выкручивать ее тело. Она значительно усилилась, но как ни странно, была приятна Кире. Боль приносила облегчение и Кира больше не хотела ей «делиться», она ей упивалась. Она ждала эту боль и хотела позволить ей забрать себя. Самоубийство началось, но она зря его недооценивала. Андрей начал тянуть ее боль с удвоенной силой, отдавая ей свой свет и все что было в его сердце. Арбреша права, он скорее умрет  сам, чем разрешит ей это безумие. Один раз они уже «бодались» и он знал ее главный секрет. Кира не накопитель, а проводник, главное задать силе направление движения и не идти в лобовую. Физическая боль была страшной. Казалось, что его кости горят, плавятся, а кожа и жилы вот-вот лопнут. Это длилось бесконечно долго, но он был в сознании и держал ее.
Неожиданно все изменилось. Кухня, стены, белый линолеум – все исчезло. Он сидел посреди огромной каменной площадки. Небо над головой было черно-серым, понизанным кроваво-красными облаками. Со всех сторон была пустота. Лучи, тянувшиеся от него к печатям, напоминали веревки, жилы приросшие к нему. Он посмотрел вниз. Площадка, на которой он сидел, больше не была полом его кухни, она даже каменной не была. Он сидел на круглом и прозрачном куске толстого стекла, вмонтированного в пол и изрезанного витражами. Веревки проходили сквозь него. На других концах веревок, под стеклом висела Кира. Внизу была пропасть, и только он не давал ей упасть. Она выглядела так, как всегда бывало в его ночных кошмарах. Светящиеся и слегка прикрытые оранжевые глаза, золотистая кожа, покрытая линиями и глубокими ранами и черные безжизненные крылья за спиной. Она открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
- Отпусти – сказала она одними губами.
- Никогда – шепнул он.
Она начала вырываться, но он слишком крепко держал ее. Веревки натягивались и причиняли адскую боль, но оставались целыми и все еще соединяли их. Она снова на него посмотрела, на этот раз с интересом.
- Я не меняю решений – сказал он со злобой.
Она рассмеялась, прикрыв глаза. У нее не было сил и желания бороться с ним. Она не хотела жить, но и умирать ей было уже не интересно. Кира слегка дернула плечами, схватилась рукой за одну из веревок и начала медленно подтягиваться наверх. Это было еще больнее, чем раньше, но силы держать ее еще хватало. Она взбиралась очень медленно, целую вечность, пока не добралась до стекла и приложила к нему ладонь.  Андрей дотронулся до стекла в том же месте, но рука скользнула сквозь него. Он схватил ее за руку и начал вытягивать наружу. Она протянула ему вторую руку, все еще удивленно его рассматривая. Как только он схватил ее за вторую, он понял, что они здесь не одни. Киру  тянули вниз. Из пропасти к ней тянулись черные тени. Руки, лица, щупальца, безобразное и чудовищное черное месиво. Кира смотрела вверх, куда-то за его спину. Ее зрачки снова исчезли, и он увидел в ее глазах отражение того, что она видит. Над ним действительно висело море. Свет был настолько ярким, что казалось, будто ее глаза светятся сами по себе. Перетягивание каната началось и силы были равны. Она перестала смотреть на свет и снова взглянула на него.
- Останови это безумие! – крикнул он. – Просто живи. Попробуй!
- Не хочу - шепнула она.
- Я не отпущу тебя!
- Пожалуйста, отпусти. У тебя не хватит сил…
- Это мы еще посмотрим!
Он начал вытягивать ее из последних сил. Ему было плевать на то, что это невозможно и он ничто по сравнению с теми силами, что тянут ее в разные стороны. Пускай, он никому ее не отдаст. Пусть все они ждали и боялись ее появления сотни лет, пусть их жизни лишь разменная монета в их играх. Она никому так не нужна, как нужна ему, и поэтому он сильнее их вместе взятых! Свет больше не был у него за спиной. Теперь он был светом. Его руки состояли из света, из линий и эти линии опутывали Киру. Тьма отступала. Неожиданно ее отпустили и он с легкостью затащил ее на каменную площадку. Теперь она была рядом. Он крепко обнял ее.
- Зачем ты так со мной? – прошептала она с горечью и исчезла.

Свидетельство о публикации №213120301928

http://www.proza.ru/avtor/ignatieva