Несётся гром, бушуют пляски,
Играют в танцы при дворе,
Гремят посудой, передрязги,
В любовь играют при луне.

И этот граф, что так прекрасен,
Хоть может ложь, но говорят,
Что он труслив и очень властен,
Но крайне падок на «девчат».

А те, как кошки к валерьянке,
Не могут глаз своих отвесть,
И, словно мишки на полянке,
Пытаются «малинки» съесть.

Иль вот мужчина в чёрной рясе,
Так жарко спорит он о том,
Что Бог его велик и ясен,
Что может лаской и кнутом.

Но оппонент его не слышит.
И сам тот слышал о таком.
Его интересует крыша,
Где он спивается тайком.

Вы видели стальную леди?
Она сидит за тем столом.
Слыхал, она ночами ездит,
Прошу молчать я Вас о том.

Так говорят её соседи,
Что видели её верхом
На жёлтой лошади из меди,
Что мчалась вровень с ветерком.

Потом врывалась в гущу леса
А там и след её простыл.
Оттуда слышен голос беса
И жуткий звон оттуда плыл.

Коль двор порядком нагулялся
Пора б и честь уже отдать.
Но как уйти б он не пытался
С принцессой трудно совладать.

Та появилась величаво,
Поэт, наверно б написал:
«Повсюду музыка звучала,
По залу трепет пробежал»

Она действительно прекрасна.
Такое милое дитя.
Хотя, горда и ей подвластно
Казнить и миловать шутя.

Король не чувствует враньё.
Он слепо верит свое дочке.
К которой липнет вороньё,
Сердца которых на замочке.

Не знает он про свое чадо,
Что та хитрее самого.
Что не в восторге от нарядов,
А жаждет *принца* своего.

Не просто жаждет, а трепещет!
Но кто посмеет отказать?
Весь тронный зал ей рукоплещет,
А часть разделит с ней кровать.

Да отвернитесь от неё!
Уставились как те приматы.
Хотите снять её бельё?
За это светят казематы.

Она опаснее врага.
Кто-то назвал её плутовкой
За то, что «ставила рога».
И фраза та была концовкой

Концовкой графа Гробаря.
Он полюбил сию девицу.
Чуть не дошло до алтаря,
Но он не мог остановится.

Прекрасных локонов сплетение,
Спадающих по воле вниз,
Казалось бы дают забвенье
Не ждя ни пауз, ни реприз.

Глаза – бездонные колодцы
Они так душу теребят.
Забыты будут эпизодцы,
Что были как-то до тебя.

Что говорить об опасеньях?
Упал он в омут с головой.
Нашли они уединенье.
В Собора пыльной кладовой.

Не долго было счастью длится,
О всем прознал её отец....
Граф уже думал застрелится.
Ведь всё равно он не жилец.

Король был, видимо, в ударе.
И наглеца он пощадил.
Но оказался тот в кошмаре -
В шута он графа превратил.

Как же смотреть в глаза родным,
Чей мир я в дребезги разбил?
Теперь я стал для них чужим
И ветку рода зарубил

Тоска, пустое воплощенье.
Бессмыленость игривых фраз.
На юности своей влеченье
Смотреть я должен сотни раз

Одно теперь мне утешенье
Что захочу то и скажу.
И наплевать на все презренье
Когда у трона я сижу.

Спасибо за внимание :king: