9.  ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ 

Сверкающая полоса огней издали казалась расплавленным золотом на темном бархате ночи. Мраморный город приближался так медленно, точно течение Чёрной смерти гнало корабли прочь от столицы, обратно в неспокойные воды Лазурного океана. Река, погубившая флот непобедимого Диглана Белобородого, казалось, вновь восстала против нерий, не позволяя их кораблям достигнуть берега.

Гидеон Черный принц стоял на палубе, прищуренным взором вглядываясь в неясный свет ночного города. Он находился здесь уже несколько часов, не обращая внимания ни на крики команды, ни на порывы ледяного ветра, негостеприимно встречающего посольство Черного острова. 

Час свидания близился. Все, о чем он только  смел мечтать, было так близко, что минуты ожидания тянулись вдвое медленнее обычного, испытывая и без того хрупкое терпение принца. Работорговцы обходили его стороной, чувствуя невероятное напряжение в его замершей позе и боясь той бури, которая может вырваться наружу, случись им потревожить обманчивый покой господина. 

Один лишь Себастиан безмятежно оставался на палубе, с едва заметной усмешкой поглядывая на друга. Чувства Гидеона он считал досадной глупостью, бороться с которой тот был не в силах. Себастиан не понимал силу любви, поскольку никогда сам не испытывал ее. Глубокие чувства были недоступны его сердцу, он жил страстями, охотно удовлетворяя их в объятиях очередной чаровницы. В отличие от Гидеона Себастиану была чужда набожность, он не испытывал раскаяния и не осознавал греха, охотно предаваясь ему даже в церковных одеяниях. В его глазах любовь Гидеона к Сангриде была недостатком, а недостатки Себастиан старался не замечать. Впрочем, он признавал очарование Сангриды, и испытывал к ней расположение, отчего ему было легче смириться с глупой привязанностью друга.

- Узнай, когда мы наконец-то встанем на якорь, - нарушил тишину Гидеон. Это были первые слова, произнесенные им за долгие часы ожидания, и Себастиан поспешил исполнить его просьбу. Услышав, что осталось не больше пары лиг, он поспешил передать новость Гидеону. Тот удовлетворенно кивнул и вновь направил взор на золотую линию. 

- Тебе лучше спуститься вниз, - произнес Себастиан, подходя ближе. - Завтра предстоит нелегкий день. Говорят, Крыс хитер как лисица и изворотлив, точно уж. Ты должен быть готов к встрече с ним. Уверен, горожане дождаться не могут увидеть, как Черный принц сходит на континент.

Гидеон усмехнулся.

- Им придется смириться с разочарованием. Я отправлюсь в Мраморный город сегодня же ночью. Работорговцы покинут суда, как только мы встанем на якорь, как обычно они поспешат выкупить лучшие места на рынке, а я присоединюсь к ним.

Услышав это, Себастиан пришел в полное негодование.

- Ты не можешь, - пролепетал он, с трудом сдерживая эмоции. - Это слишком опасно. Кто обеспечит твою защиту в городе? Завтра, когда ты официально предстанешь перед Крысом, он станет ответственным за твою жизнь вплоть до минуты отхода, но сегодня ночью любой проходимец может на тебя напасть. Безнаказанно! А что, если тебя узнают и донесут обо всем Крысу? Да он попросту напустит на тебя свору своих псов и станет наблюдать за тем, как они с тобой разделываются. И, заметь, перед лицом консистории он будет абсолютно чист.

Выслушав его пылкую тираду, Гидеон поджал губы в насмешливой улыбке.

- Ты забываешь кто я, - невозмутимо произнёс он. - Я - Черный принц. Льву ли бояться собак? Пускай нападают, я буду рад этому. Я соскучился по открытому бою. Бессария, Мирт и Фартон сдались едва мы подошли к стенам, Ринию мы взяли осадой, а про Равию не мне тебе напоминать. Моя кровь застоялась в жилах, Себастиан, я почти надеюсь, что на меня нападут.

- Ты безнадежен, - покачал головой тот. - Позволь хотя бы отправиться с тобой. Я смогу...

- Защитить меня? Себастиан, мы оба знаем, сколь никудышный из тебя воин. Я возьму сира Каллата, а ты пока присмотришь за Илеаной. Не хочу, чтобы в мое отсутствие мужчины порезвились за ее счет. 

- Так ты действительно намерен лично заняться девчонкой? - изумился мужчина, - Я полагал, что она станет подарком для владыки.

- Отец хотел, чтобы я остепенился. Думаю, супруга из вдов станет прекрасной парой для Черного принца.

- А для Гидеона? - прозорливо спросил Себастиан. Лицо принца помрачнело.

- Ты ведь знаешь, кого бы я хотел видеть в этом качестве. Но это невозможно. Да и Гидеон ли я теперь? Кто знал, что роль, которую я вынужден играть, столь обременительна? Я более ни на минуту не могу забыть о ней, снять, как испачканную сорочку. Это возможно лишь рядом с Сангридой. Оттого моя душа все яростнее и неистовее рвется к ней. Она моя тихая обитель, мое спасение. 

Помнишь, чему нас учили в храме? Что бог видит нас такими, какими мы являемся на самом деле, нашу обнаженную суть, без громких имен и красивых доспехов, чей блеск ослепляет других. Он видит суть и прощает нам наши грехи. Я утратил веру в бога, когда впервые осадил город, но я нашел его в Сангриде. Могу ли я теперь отвернуться от нее? Не знаю, что уготовано мне судьбой, стоит ли мне просить о милосердии, позабыв обо всех остальных молитвах, и все же я мечтаю лишь о том, чтобы умереть в ее объятиях.

Он смущенно замолчал, напоминая Себастиану о прежних мирных днях в храме. Давно им не приходилось говорить о чем-то помимо наступлений и назначения наместников.

- Я никогда не понимал твоей преданности ей, - наконец признался он, - даже теперь, когда  услышал твое признание. Разве любовь не слабость, и разве мужчина не должен их изживать?

- Безусловно, - не колеблясь согласился Гидеон. - Но любовь стоит того, чтобы погубить себя ради нее. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня. Искренне надеюсь. И, когда этот день настанет, забудь обо всем, во что верил прежде. Любовь прощает все. Бейся за неё не зная ни страха, ни чести, ни верности.

Себастиан кивнул, и, похлопав его по плечу, Гидеон спустился в свою каюту. Он переоделся, выбирая одежду с особой тщательностью. Она была простой, совсем не похожей на ту, которую он надевал, входя в поверженные города. И все же он был в ней не менее привлекателен. Лишь золотая тесьма на квадратном вырезе сорочки выдавала в нем состоятельного человека, все остальное напоминало одеяния Гидеона в тот день, когда он впервые переступил порог отцовского дворца.      

И все же, как сильно он отличался от этого мальчишки. Гидеон ничуть не лукавил, говоря Себастиану, что сомневается, осталось ли в нем что-то от прежнего послушника. Прежняя жизнь казалась странным сном, воспоминанием кого-то другого, чью исповедь ему пришлось выслушать. Он не помнил себя прежнего. То, чем теперь жил Черный принц, было чуждо и незнакомо Гидеону Талтосу. Он не знал гнева и жажды крови, чурался хитрости и греховности. Но главное, в жизни храмового мальчишки не было и не могло быть любви. Он не знал, что значит гореть в ее пламени. Достаточно было одного случайного взгляда, ненароком брошенного на смеющуюся дочь владыки, и Гидеон пропал раз и навсегда. Её доброе сердце и мудрость открылись ему гораздо позже, превращая влюбленность в любовь. Однако и она была всего лишь слепой тенью той одержимости, которой он жил с тех пор, когда впервые прервал жизнь человека. Греховность и ощущение собственного величия превратили Гидеона Талтоса в Чёрного принца, и как любое существо, обреченное на тьму, он потянулся к свету.

Набросив поверх одеяния меховой плащ, Гидеон вышел на палубу, где к этому времени собрались прибывшие с ним работорговцы. 

То, что им была определена судьба вдов и их сыновей, отнюдь не значило, что Гидеон знал наверняка, где им предстоит работать и жить. Для этого с ним следовали работорговцы. Сейчас он отправлялись в Мраморных город к хранителям невольничьего рынка. 

Несмотря на свои размеры и кажущуюся бессистемность, на рынке царствовало четкое разделение. Стоило раз посетить его, чтобы понять, где можно купить раба для работы в доме, а где продаются исключительно рабыни для борделей. Не договорившись с хранителями и не оплатив место было не возможно продать ни одного раба. Каждому, кто нарушал правила, надлежало выплатить в казну города столь значительную сумму, что ее едва могла покрыть продажа живого товара. 

Дождавшись, пока будет сброшен якорь, Гидеон первым занял место в шлюпке. Нетерпение становилось все сильнее. Его дыхание сбилось, точно от длительного забега, пытаясь совладать со своими чувствами, он закрыл глаза, снова воскрешая в памяти мельчайшие детали взятия Сембии. Он настолько ушел в свои воспоминания, что не скрыл удивления, когда сир Каллат позвал его по имени.

- Господин, мы прибыли, - произнес тот.

 Не дожидаясь, пока шлюпку вытащат на берег, Гидеон спрыгнул в воду и побрел к земле. Он понятия не имел в какой части города они высадились и где стоит искать Сангриду. Из всех планов, которые он осуществлял в этом году, этот был самым непродуманным и грозил ему неприятными последствиями. Впрочем, в эту ночь бог был на его стороне. Стоило Гидеону ступить на песок, как из темноты показалась невысокая фигура. Она стремительно приближалась, и сир Каллат оттеснил принца назад. Его рука скользнула к ножнам.

- Не торопитесь, мой друг, - остановил его Гидеон. Игнорируя возражения сира Каллата, он направился навстречу незнакомцу. Тот заметно струхнул, и, не доходя нескольких шагов, низко поклонился.

- Кто ты? - спросил Гидеон. Он говорил спокойным ровным голосом, однако производимое им впечатление было обманчивым. Гидеон был напряжен точно лев перед броском. Едва ли кто-то мог ожидать его появление здесь в столь неурочный час. Во всяком случае никто преданный ему или Аластеру.

- Мое имя Том, владыка. Меня послал господин Дерби из трактира "Зеленый холм".

Это имя было Гидеону хорошо знакомо. Во многом благодаря чуткому слуху Дерби и его неискоренимой любви к золотой монете, принц владел информацией обо всем происходящем в Мраморном городе. Трактир "Зеленый холм" был излюбленным местом встреч самой разношерстной публики, начиная от купцов и моряков и заканчивая членами королевского совета.  

Источником подобной популярности был игристый эль, лучший в Королевской равнине. Остальным трактирщикам только и оставалось, что биться над неразрешимой загадкой - как столь изысканный напиток может стоить столь дешево, что позволить себе его могут даже рыбаки с берегов Чёрной смерти. Секрет же заключался в том, что под видом обычного эля в трактире "Зеленый холм" продавали изысканное черное вино с личных виноградников Гидеона Талтоса. Разумеется, Гидеон мог бы продавать бочки в десятки раз дороже, но деньги не могли сравниться с той пользой, которую он извлекал из взаимовыгодного сотрудничества с Дерби и его всезнающими слугами. 

Теперь, вглядываясь в толстое рябое лицо замершего перед ним мальчишки, Гидеон пытался решить, стоит ли ему доверять.

- Откуда вы узнали, что я выражусь на берег? - наконец спросил он. Мальчишка, точно наконец-то дожидавшись этого вопроса, словоохотливо пояснил.

- Весь город уже знает, что ваши корабли вошли в устье Чёрной смерти. Хозяин велел следить, не будет ли какого-нибудь знака, что  вам нужна его услуга. Вот я и пришел с утра на берег. Все ждал, когда корабли встанут на якорь. Потом увидел, как спускают шлюпки. А то, что вы находитесь на шлюпке я и не знал. Хозяин сказал, приглашай всех друзей Черного принца остановиться у нас на ночлег. Для таких важных господ у нас всегда найдется место. Всего серебряник.

Последние слова мальчишка произнес с таким раболепием, что Гидеон не сдержал смешка. Даже сир Каллат презрительно крякнул. Трактирщик в любой ситуации остается трактирщиком и жажда наживы побеждает в нем все, даже страх. 

- Думаю, господа воспользуются твоим гостеприимством, - произнес Гидеон. Те согласно кивнули и по знаку владыки отправились дальше. Дождавшись, пока их силуэты растворятся в темноте, Гидеон негромко произнес, - ты знаешь, где ее искать?

Смекнув, о ком идет речь, мальчишка поспешно закивал.

- Разумеется, знаю, мой господин. Молодая леди каждый вечер перед заходом солнца отправляется в храм на Круглой площади и остается в нем до середины ночи. Если вы поспешите, то непременно найдете ее там.

Не задавая больше ни одного вопроса, Гидеон протянул мальчишке золотую монетку и быстрым шагом направился в город. Где находится Круглая площадь он не знал, однако продолжал упорно петлять среди невысоких домов бедных кварталов. Мальчишка с трудом поспешал за ним. Он то и дело выкрикивал, куда необходимо свернуть, и в ответ на эти крики из домов нередко летела громкая брань. 

В конце концов, сбившись с дыхания, он окончательно отстал от Гидеона и сира Каллата. В боку сильно закололо, и, в последний раз крикнув, куда нужно идти, он оперся ладонями в колени, точно рыба на берегу жадно хватая воздух. Впрочем, его наставление было напрасным - Гидеон уже заметил в просвете городских крыш высокий шпиль храма и теперь едва ли ни бегом приближался к нему. На мгновение замерев у высоких каменных ступеней, он обернулся к своему спутнику.

- Я войду внутрь один.

- Нет, господин, я пойду с вами. Вполне вероятно, что леди охраняют. Вас могут счесть угрозой.

- С парой-тройкой гвардейцев я как-нибудь справлюсь. И, разве ты не поспешишь на помощь, услышав шум?

С мгновение подумав, сир Каллат согласно кивнул. Гидеон усмехнулся, и, похлопав его по плечу, взлетел вверх по лестнице. Стараясь производить как можно меньше шума, он осторожно приоткрыл массивную дверь и тенью скользнул внутрь.

Сангрида стояла у алтаря. Хотя свечи едва освещали девичий стан, скрытый длинной в пол вуалью, Гидеон не испытывал не малейшего сомнения в том, кто находится перед ним. Сердце в его груди забилось с такой силой, что казалось странным, как кровь еще не закипела в венах. Он почти забыл, что значит дышать. Душа, прежде обремененная столькими грехами, теперь парила под сводами храма, чистая, свободная, святая. Минуты текли одна за другой, но Гидеон не решался прервать ее молитву. Казалось невозможным, чтобы после стольких месяцев мучительной разлуки Сангрида оказалась так близко, что можно было услышать ее дыхание, тихий сбивчивый шепот, почувствовать аромат ее волос. Если бы сейчас она растворилась в воздухе точно видение, сердце Гидеона не выдержало бы этой боли. Чувства к Сангриде были его искушением, нестерпимой мукой, но ни одна победа, ни один титул не приносили ему такое упоение, как возможность находиться рядом с ней. Все его существование было воздвигнуто вокруг нее. Существовал бы Гидеон Талтос если бы не было бы Сангриды? Едва ли. 

Все то время, что она молилась, Гидеон не сводил с темной фигуры пристального взгляда, запоминая каждый жест, как если бы эта встреча стала бы последней перед вечным заключением в аду. Наконец, когда свечи прогорели почти до половины, а тьма ночи стала тускнеть, Сангрида поднялась с колен. Оправив черное кружево вуали, она поспешила к выходу, но испуганно замерла, услышав шорох из темного угла зала.

Отделившись от статуи, Гидеон шагнул вперед. Какое-то мгновение Сангрида продолжала вглядываться в его силуэт, а затем, расширив от изумления глаза, сделала шаг вперед. С ее уст сорвался изумленный вскрик, а в следующее мгновение она уже обнимала бросившегося ей навстречу Гидеона. Ее руки скользили по гладкому меху его плаща, перебирали его волосы, гладили сияющее счастьем лицо. Гидеон так сильно стиснул ее в своих объятиях, что она почувствовала боль, но никакие силы не смогли бы теперь увлечь их друг от друга. Обхватив ладонями его лицо, она всматривалась в знакомые черты, благодаря богов за то, что они ответили на ее молитвы.

- Гидеон, - сорвался тихий шепот с ее губ. - Гидеон...

Не в силах справиться с раздирающей его мукой, он мягко коснулся поцелуем этих губ, но Сангрида уклонилась от поцелуя, подставляя щеку.

 Гидеону показалось, что его сердце внезапно оказалось стиснутым когтями дьявольского существа, и с каждым его ударом, когти все глубже и глубже вонзаются в трепещущую плоть, раздирая ее на части. Сколь ненавистно ему было это целомудрие! Чувства, обрушивающиеся на него рядом с Сангридой, были сокрушительны. Беря неприступные крепости, пронзая в бою несокрушимых соперников, он не ощущал себя столь могущественным, как под ее беззащитным взглядом. Сангрида всегда смотрела на него так, словно в мире не было более значимого человека, чем Гидеон Талтос, даже тогда, когда он был всего лишь мальчишкой, взятым ко дворцу из бедного храма. Её руки были его исцелением. Она излечила вороненка со сломанными крыльями и теперь он парил так высоко в небе, как не поднимался никто до него. Тень от его крыльев пала на земли Чёрного острова и обратила день в ночь.

- Гидеон! - вновь прошептала Сангрида. Лицо ее сияло от счастья. - Мне говорили, что ты приезжаешь в Мраморный город, но я не верила слухам. Я не смела.

- Я не мог не искать нашей встречи. Мы не виделись уже год. Если бы я только мог остановить Аластера. Я слишком поздно узнал, что тебя отослали на континент, мне сообщили это в Каскадее.

- Каскадее? - повторила Сангрида. - Так ты ее захватил?

- Ее и ближайшие города. Подожди, у меня для тебя кое-что есть, - Гидеон на мгновение выпустил Сангриду из объятий и запустил руку за пазуху, доставая сложенный отрез ткани. Сангрида замерла от предвкушения. Гидеон аккуратно развернул ткань, и ее глазам предстал массивный золотой браслет. Изящная цепь, точно змея, обвивала разноцветные бусины, каждая из которой не была похожа на остальные. 

- Этот браслет сделали специально для тебя, - мягко улыбаясь, произнес Гидеон. - Все они уникальны, я заказывал их по одной в каждом взятом мною городе. Эта, - он указал  на одну из них, - из Сембии. Она красная, потому что мне пришлось вернуться, чтобы усмирить ее огнем, синяя из Каскадеи, потому как нигде прежде я не видел таких прекрасных озер, а эта пурпурная из Немезии. Там я впервые после нашего расставания услышал звуки флейты. В последний раз я слышал ее на празднике вина, и на тебе было пурпурное платье. Где бы я ни был, я всегда думал о тебе. Чёрная из Ринии - когда я вошёл в город, мне донесли о твоём отъезде в Мраморный город.  Мои победы принадлежат тебе. Я всегда рядом с тобой, даже если между нами океан.

- Я знаю это, Гидеон, - серьезно произнесла Сангрида, и в ее взгляде ему почудилось нечто большее, чем привычная благодарность. И вновь сердце принца болезненно сжалось. Смотреть в глаза Сангриды было все равно, что смотреть на солнце.

- Есть еще один подарок, - произнес Чёрный принц, вкладывая браслет в изящную ладошку нерии. - Но он остался на острове.

- Ты его забыл? - посочувствовала Сангрида. Гидеон усмехнулся.

- Я просто не мог его привезти. Видишь ли, это имение в Каскадеях.

Глаза Сангриды восторженно загорелись. Она прижала ладони ко рту, пытаясь сдержать радостный вопль.

- Я же обещал, что когда-нибудь подарю тебе личный парадиз, - усмехнулся Гидеон, - Неужели ты забыла?

- Я и подумать не могла. Каскадеи! Боже мой,  Гидеон, я все еще не верю, что ты их взял! Они же считались неприступными! К тому же у тебя не было достаточно людей... Как?

- Я просто этого сильно желал, - пожал он плечами. Видя, что Сангрида не удовлетворена подобным пояснением, он вздохнул. - Я понимал, что либо потерплю крах либо обрету силу, сокрушить которую уже не сможет никто. Когда-то я начинал походы с армией в пять тысяч человек. Теперь их двадцать тысяч. Они говорят на разных наречиях, многие поклоняются варварским божествам, но хозяин у них один - Черный принц. Это то, к чему я иду все эти годы. Как я могу свернуть с пути, даже если очередная цель кажется недостижимой? После взятия Каскадеев к моему войску присоединились восемь тысяч мужчин. Восемь!  Жаль конечно, что много жителей погибло во время осады. Жаль их, - он бросил взгляд на Сангриду, и, заметив расстроенное выражение на ее лице, заставил говорить себя веселее,

 -  Один из них владел твоим имением. Оно находится в некотором отдалении от города, и ничуть не пострадало во время штурма. Это просторная двухэтажная вилла с тридцатью комнатами. Она сложена из белого мрамора и опоясана просторной верандой, утопающей в цветах. Дом окружает апельсиновый сад, и, клянусь тебе, Сангрида, никогда прежде я не ел таких сладких плодов. Когда деревья зацветут, воздух наполнится благоуханием. Но вид с балконов еще прелестнее - вилла располагается на высоком утесе, и, как бы далеко ты ни смотрела, твой взгляд всюду будет видеть морскую гладь. 

Женой владельца была художница и вилла выглядит точно ожившая картина. В ней останавливались блестящие умы континента, она давала приют музыкантам, и те услаждали слух владелицы своей игрой. Я позволил хозяйке и ее гостям остаться и обещал свое покровительство, чтобы ты нашла свой новый дом во всем его великолепии. Когда ты вернешься на остров, мы отправимся туда вместе.

- Вернусь ли я, Гидеон? - восторженный взор Сангриды потух, - Порой мне кажется, что у этой клетки нет дверцы. Эдвард не выпустит меня из своих рук.

- Эдвард? - не понял Гидеон.

- Советник Холгер, - испуганно пояснила Сангрида. Ей совершенно не хотелось выдавать секрет Крыса, даже Гидеону, от которого прежде у нее не было тайн. Казалось, ее ответ удовлетворил Черного принца. Он понимающе кивнул и продолжил. 

- Я обещаю тебе, рано или поздно ты вернешься домой. Я знаю, разлука невыносима, но сейчас тебе безопаснее будет находиться вдали от Острова. Аластер хочет заключить мир с Королевской равниной затем, чтобы дать мне возможность взять под свой контроль как можно больше полисов Острова. Он не говорит об этом открыто, но я знаю, он ждет, что я подчиню его власти весь Черный остров. Диглан Белобородый сделал ошибку, позволив владыкам, признавшим его господство, оставаться на своих тронах. Их наследники не проявляют к нам прежней вассальной преданности, и хотя Аластер формально и является владыкой всего острова, он не больше чем хозяин Нерелиссы.

- Был, - жарко произнесла Сангрида. - Ты завоевал семнадцать полисов. Это треть Черного острова. Чего ему желать более?

- Всего и Королевской равнины. Когда его власть распространится на весь Черный остров, он бросит все силы на Долину соколов, и, бог тому свидетель, возьмет ее. Тогда его войска пополнят горцы и он направит их на Королевскую равнину.     

- Долину соколов нельзя взять, - испуганно прошептал Сангрида. - Это самоубийство. Она неприступна.

- Каскадеи тоже, - самодовольно произнёс Чёрный принц. - Я сокрушу и долину. Но не об этом теперь речь. Я слишком долго ждал эту встречу, чтобы говорить об Аластере. Я шёл к тебе весь этот год. Как ты, Сангрида? Я слышал, что теперь Крыс заботиться о тебе. Что он задумал?

- Холгер хочет выдать меня за Даррена Креллинга, - прошептала Сангрида. Лицо Гидеона исказила мука. Мгновение он продолжал вглядываться в ее глаза, а затем резко отстранился. 

- Этого не будет, - отрезал он. Между его бровей пролегли глубокие складки. Сангрида слишком хорошо знала это выражение лица, чтобы не испытывать волнения. В такие минуты гнев затмевал разум Гидеона, он не знал ни милосердия, ни страха, не думал о последствиях. 

- Гидеон! - она изо всех сил вцепилась в его руку, но мужчина точно не заметил этого, продолжая свой путь. Лишь когда ноги Сангриды заскользили по каменным плитам, он удивленно обернулся.

- Аластер послал тебя в Мраморный город, чтобы усыпить бдительность Крыса. Он тебе нужен.

- Мне нужна ты, - он обхватил ладонями ее лицо. Пылающий взгляд встретился с ледяным.

- Тебе нужен Холгер, Гидеон, - повторила Сангрида. - Когда-нибудь ты станешь королем Королевской равнины.

- Но не таким образом. Ты не будешь разменной монетой в этой игре.

- Но я хочу. Ради тебя я покинула Черный остров, неужели ты этого не понимаешь? Я могу сделать больше, чем кто-либо. Так позволь мне это. Когда ты взойдешь на престол, тебе понадобится золото Морно. Моё тело не такая уж большая плата за твою корону.

- Нет, - глаза Гидеона вспыхнули с такой яростью, что Сангрида невольно отступила назад. Он казался одержимым, руки его задрожали, и Гидеон стиснул их в кулаки так сильно, что щелкнули суставы пальцев. - Ни один мужчина не притронется к тебе. Я уничтожу любого, кто попытается тобой завладеть.

- Тебе придётся смириться, что я рано или поздно выйду замуж. Я хочу познать любовь прежде, чем увяну и обращусь в прах.

- Разве моей любви недостаточно? - с отчаянием спросил он и Сангрида нежно охватила ладонями его лицо.

- Твоя любовь погубит нас. Тебя и меня. 

- Лучше тысяча смертей, чем одна жизнь без тебя.

- Но без солнца нет и тени, - Сангрида позволила себе улыбнуться и, приподнявшись на кончиках пальцев, коснулась губами горячего лба принца. - Твоя любовь - это открытое пламя. Яростное, первородное пугающее и манящее. Оно сжигает тебя и жестоко ранит меня. Ты приносишь мне столько боли. Боже, если ли бы ты только знал! Но я не могу от тебя отказаться, Гидеон. Я знаю сотни причин, чтобы уйти и спастись.

- И все же ты здесь.

- Да. Потому что есть одна причина, чтобы остаться. Я люблю тебя.

- Сангрида, - её имя сорвалось с его уст подобно стону. Пустота, прежде не дающая ему дышать полной грудью стала лишь глубже. Он наконец был здесь, в Мраморном городе, рядом с Сангридой, но вместо покоя обрёл лишь новую боль.

- Чего ты боишься? 

- Всего, - тут же ответила она. - Людей, бога. Но сильнее всего саму себя. Мы уже и без того позволили открыть друг другу запретные чувства. Мы так далеко ушли от бога, что и подумать страшно. Это омут. И я не хочу узнавать, что ждёт нас на самом дне. Мы должны остановиться прямо сейчас.

- Зачем? Если бы я только мог преодолеть эти сомнения, если бы мог купить твоё согласие ценой собственной жизни, я бы ни на секунду не за колебался. Если бы сам дьявол пообещал бы мне год, месяц, сутки, когда бы мы принадлежали бы только друг другу, я бы весь мир положил бы к его ногам.

- Это меня и пугает. Кто-то из нас двоих должен сохранять трезвый разум. Мир не вынесет двух Талтосов.

- К черту этот мир, - с вызовом произнёс Чёрный принц. 

- Владыка.

Они не услышали, как двери в храм распахнулись. Сангрида в ужасе вздрогнула. От её лица отхлынула кровь.

- Что? – через плечо бросил Гидеон, по-прежнему не выпуская Сангриду из своих объятий. Яростное возбуждение сменилось в нем гневом. Голос его звенел металлом. В какое-то мгновение Гидеон, которого видела перед собой Сангрида, уступил место Чёрному принцу, и она поразилась исходящей от него властностью.

- Принц, нам пора уходить, - сир Каллат чуть заметно вздрогнул. – Уже рассвет. Совсем скоро сюда придут святые отцы, а город наполнится людьми. Если вы не хотите, чтобы вас увидели...

- Я понял, - перебил его Гидеон. – Мне нужно идти, - прошептал он Сангриде, кончиками пальцев нежно касаясь ее щеки. – Но совсем скоро мы увидимся вновь. Теперь я все время буду рядом с тобой. Дни разлуки миновали. Если в этом мире нет места для нас двоих, то я его уничтожу, а на руинах воздвигнут новый. И начну я с Мраморного города.