Сад воронов. Глава 3
Сад воронов. Глава 3
                   
 
 
  3.   АЙАНА 


Удар волны был сокрушителен. Старенькое судно протяжно заскрипело и накренилось. Ящики заскользили по полу, потухло тусклое пламя факелов. Айана Пеллар поспешно отползла в сторону. От страха и постоянной качки ее страшно мутило. Нестерпимо хотелось пить, но, сколько бы она ни стучала в закрытый люк, никто не отвечал на ее крики. Вода просачивалась сквозь щели досок, Айана даже сумела набрать немного в ладонь, но та оказалась настолько соленой, что пить ее  было невозможно. Соль еще сильнее разожгла жажду и Айана едва сдерживала слезы, невольно набегающие на глаза.
Когда старик в храме шепнул, что он нерия, она не придала его словам ровно никакого значения. В эту минуту она была способна думать лишь о том, успеет ли испытать боль, прежде чем ее голова упадет на соломенный настил эшафота. Когда старик появился вновь и повторил сказанное, она испытала раздражение. В третий раз – злость. 
В четвертый раз старик пришел не один. Рядом  с ним стояла девушка, голову которой покрывал бесценный шелк Черного острова. Тот же шелк, который прятал лицо Айаны от докучливой толпы. Это настолько ее удивило, что даже мысли о казни отошли на задний план. Эти ткани были доступны только Талтосам. Неужели Аластер вспомнил о своей несчастной невестке? Теперь, когда у Айаны было столько вопросов, старик молчал. Небрежно сняв с нее платок, он отдал его своей спутнице, и та набросила его на плечи, скрывая свои скромные одежды. 
Страх Айаны ушел. Теперь ею завладела яростная решительность. Позволив старику взять себя за руку, она быстрым шагом следовала за ним сквозь подземный лабиринт храма. В какой-то момент свет начал гаснуть, и старик снял со стены горящий факел. Они шли все дальше  и дальше, прямо в непроглядную тьму и сырость. Айана часто бывала в храме, но даже ей был неизвестен этот ход. Должно быть, они спустились в катакомбы старого города. Запах стоял отвратительный. Пару раз они натыкались на трупы, а на крыс Айана и вовсе перестала обращать внимание. Здесь были и бродяги. Присутствие чужаков приводило их в волнение, но старик проходил мимо, вовсе не замечая несчастных. 
Время от времени до Айаны доносились голоса. Не узнать гвардейцев отца было невозможно – лишь одни они переговаривались меж собой на старом наречии.  Порой голоса звучали совсем близко, и все же старику и Айане удавалось миновать гвардейцев незамеченными. Они шли не менее получаса, когда воздух стал прохладнее и свежее. Мало-помалу в катакомбы проникал свет. И после долгих минут, показавшихся Айане часами, они вышли на свет. 
Айана ожидала, что увидит перед собой стены города, но обнаружила их далеко за своей спиной. Они миновали Мраморный город и теперь стояли на берегу Черной смерти. Главная река Королевской долины соединяла ее западные и восточные границы. Беря свое начало в Морно, она делилась на два рукава – реку Северную, теряющуюся на юге Широкого прогала и Быструю, впадающую в Лазурное море.  Именно по Быстрой люди Диглана Белобородого на своих кораблях вошли в Мраморный город. Вся мощь Королевской равнины обрушилась на них, и тысячи мужей пали жестокой смертью. Сам Белобородый, в очередной раз, сбежал, но больше никогда не обрел ту власть, которую имел до нападения на столицу Королевской равнины. 
Теперь Айане, дочери некогда великого Митридата, предстояло проделать обратный путь. С каждой минутой качка становилась все сильнее, а голоса на палубе звучали все громче.
- Если шторм усилится, мы не дойдем до Нерелиссы, - пересиливая гул ветра, кричал один. - Мы должны войти в порт как можно скорее. Я отродясь не видел подобного шквала.
- Пустое! - грубо противоречил ему второй. - Если мы застрянем в Вайсе, господин не пожалеет для нас топора. Бури он испугался! Вздор!
- Вайс? - с ужасом повторила Айана. Как бы ни пугал ее ветер, она прекрасно понимала нежелание мужчины заходить в порт. 
Вайс был вторым по величине островом в Лазурном океане. Многие тысячи лет назад, на заре цивилизаций, это был процветающий край, во всем опережающий континентальные государства. 
Все, чем жил современный мир, брало свои истоки в Вайсе. Здесь изобрели алфавит, и родилась письменность, построили первые корабли и научились навигации. Гончарное искусство, архитектура, поэзия и живопись - все зародилось в Вайсе, и тысячелетиями остров был оплотом искусств и наук. 
Но годы раздора и войн не прошли мимо. Теперь Вайс утратил былое величие. Голод и безграничная бедность стали для него столь же обычны, как праздность и мотовство для Мраморного города. Лишь заброшенные дворцы и пустующие храмы напоминали теперь о золотой эре острова. Из десятка стран Вайса только две представляли интерес для купцов. 
Красные пашни были городом-портом, центром которого стал огромный невольничий рынок. Рабы были единственным товаром, ради которого корабли пересекали неспокойные воды Лазурного океана. Даже море, окружавшее Красные пашни со временем получило название моря Невольников. 
К северо-западу от Красных пашен находилось не менее известное место - Вдовий дол. Легенды о нем пересказывались во всех уголках мира. На протяжении многих сотен лет, отгородившись от любопытствующих взглядов, здесь жили в уединении женщины-воины, прозванные красными вдовами. Айана не знала, откуда пошло такое название, но из уроков истории помнила, как часто Пеллары из прошлого прибегали к услугам красных вдов. 
Вдовы не знали верности - купить их услуги мог любой, у кого водились деньги. Не то вид облаченных в латы женщин, не то лишь им одним присущая манера боя, делала вдов поистине устрашающей силой. Как много воинов пало от их мечей, сколько историй рассказывали о них на ночных стоянках! Вдовы ничем не уступали мужчинам, они не знали пощады ни к врагам, ни к себе. Не было случая, чтобы красная вдова сдалась в плен - они предпочитали смерть бесчестию и при угрозе пленения лишали себя жизни.   
Как бы сейчас пригодилось их бесстрашие Айане! Ее сердце замирало от страха. Крики мужчин, обрывки их речей и быстрый топот ног над головой еще сильнее разжигали ее волнение. Судно то и дело кренилось на правый борт, Айану мутило от качки и страха. С прошлого утра ее желудок был пуст, и теперь его один за другим сводили спазмы, не принося за собой облегчения.
Люк в трюм распахнулся, и тусклый дневной свет на мгновение ослепил девушку.
- Поднимайся на палубу, - грубо велел мужчина и тотчас вновь исчез из поля зрения. Изо всех сил цепляясь за перекладины, Айана с трудом поднялась по дрожащей лестнице и замерла от ужаса. 
Небо было чернильно-черным, а воды океана утратили знаменитый лазурный цвет. Теперь они лишь немногим отличались от  мрачных вод Черной смерти. Море пенилось и бурлило. Волны поднимались так высоко, что захлестывали пол палубы. Айана оцепенела от ужаса. От стихии не было спасения, а клочок суши, едва видимый далеко на горизонте, казался недосягаемым. 
- Крепите мачту! - раздался отчаянный крик матроса. Задрав голову, Айана увидела, как ветер разрывает парус. Тот на мгновение замер в воздухе, а затем похоронной пеленой накрыл находящихся на палубе людей. Их отчаянные крики стали глуше, а рев волн многократно возрос. 
- Нужно оставлять корабль! - прокричал старик, назвавшийся Айане нерией. Это его голос она слышала из трюма.
- Волны перевернут шлюпки!
- Нам все равно придется его бросить. Разве ты не видишь, что нас топит?
Айана не сдержала сдавленного всхлипа. Она была испугана до потери сознания. Уж лучше бы она умерла на Круглой площади, чем сгинуть здесь, в бушующей пучине. Ледяной ветер бил в лицо, Айана промокла насквозь, ее трясло от холода и страха. Оцепенев, она вцепилась руками в основание мачты, не в силах даже пошевелиться.
- Иди сюда, - велел ей нерия, но она продолжала стоять, где и стояла. Безудержно понося богов, мужчины спускали за борт лодки, двое уже спрыгнули в бушующие воды и теперь пытались забраться внутрь. - Иди сюда, - повторил мужчина. - Нужно уходить. Сейчас же!
Но пальцы Айаны намертво вцепились в мачту. Никакая сила не могла заставить ее разжать руки. 
- Брось ее, Дейнер! Уходи! Прыгай!
Нерия кинул еще один отчаянный взгляд на Айану, а затем бросился к борту и, перемахнув его, скрылся из виду. Айана осталась совершенно одна. Долгое время до нее доносились крики команды, а затем они потонули в нарастающем гуле ветра. Волны поднимались все выше, обрушивались на Айану, но она продолжала держаться. 
Кто знает, сколько прошло времени, прежде чем буря начала стихать? Стоя на коленях и зажмурив от страха глаза, Айана снова и снова взывала к богу, моля его о пощаде и благословении. Ужас, пережитый ею перед оглашением завещания, не шел ни в какое сравнение с тем, что она ощущала теперь. И все же помимо страха в ее душе была и надежда. И с каждой молитвой она становилась лишь крепче, перерастая в уверенность в спасении. Отчаяние сменялось спокойствием. Обессиленная, измученная страхом и стихией, Айана провалилась в бесчувствие. 
Хлесткий удар по лицу прервал ее блаженное забытье. Распахнув глаза, Айана увидела над собой сияющее солнце и высокое лазоревое небо.
- Смотри, очнулась, - точно издалека донесся до ее ушей женский голос, и, приподнявшись на локте, Айана обнаружила, что она окружена. Три девушки с интересом и волнением  всматривались в нее. 
- Ты спаслась, - старательно выговаривая слова, произнесла одна из них. - Корабль вынесло на мель, и мы перенесли тебя на берег.
- Ты в безопасности, - вторила ей другая. - Что касается твоих спутников, мы их не видели.
- Что это за место? - перебила ее Айана. Она с трудом понимала что к чему, и хотела лишь одного - выбраться отсюда. Туда, где найдутся люди из Равнины, которые не откажут ей в помощи.
- Это Вдовий дол. Ты слышала о нем?
- Да. Боже, мой! Я теперь должна остаться тут? Я ваша рабыня?
Девушки захохотали.
- Вдовий дол не Красные пашни. Мы никого не удерживаем здесь насильно. Ты сможешь уйти, когда того пожелаешь. Наша хетта поможет тебе. Но прежде, чем встретиться с ней, назови свое имя. Кто ты и куда держала путь?
- Я Айана. Айана Пеллар, дочь владыки Митридата, короля Королевской равнины.       
Лица девушек изменились. Сочувственные выражения сменились неприязнью. Они смотрели на нее с плохо скрываемым гневом, и Айана поразилась произошедшей в них перемене.
- Вставай, - повелительно произнесла одна из них. Она говорила до странного неразборчиво, и Айане понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что ей было сказано. Она попыталась встать, но ноги ее не держали, и, пошатнувшись, она рухнула обратно на песок.
- Если хотите, помогите ей, - произнесла вдова. – А я не стану.
Развернувшись, она быстрым шагом направилась прочь, где виднелись смутные очертания поселения. Две оставшиеся обменялись взглядами, и девушка с длинными рыжими волосами протянула Айане руку. 
- Тебе здесь не рады, дочь Митридата, - произнесла она, - и все же твое появление во Вдовьем доле станет благословением для нас. Твой отец немало заплатит хетте, когда мы вернем тебя в столицу.
- У меня больше нет отца, - с горечью ответила Айана. – Он умер, и меня ожидала та же судьба.
- Так Митридат мертв, - задумчиво произнесла вторая. – Что же, это многое меняет. Я доведу ее, Саяра. Доложи Амате.
Рыжеволосая кивнула, и, выпростав руку, удалилась вслед за первой девушкой.
- Кто такая Амата? – спросила Айана, не надеясь, впрочем,  на ответ. 
- Амата – наша хетта. Мы нередко оказывали помощь Митридату, и находились с ним в дружеских сношениях. Кто теперь занял престол? Твой брат Годвин?
- Я не знаю. Меня увели из храма прежде, чем огласили приговор. Он назвал себя нерией. Мы плыли... Кажется, в Нерелиссу. Я не знаю, кто велел ему меня спасти.
- Нерелиссу? – задумалась девушка. – Разве стал бы Аластер Талтос помогать вдове своего первенца? 
- Я не знаю, - честно ответила Айана. Мысли путались в ее голове, и все же туман прояснялся. – Почему та девушка ушла? Что я ей сделала?
- Не ты, но твой отец. Здесь ее зовут Киб, но в Королевской равнине она была знатной дамой, женой советника. Ее муж воспротивился воле владыки и был убит. Киб лишили имущества, она долго бродяжничала по стране, пока нужда и голод не заставили ее продавать собственное тело. Она дошла до Крыса, молила о снисхождении, но тот был всецело на стороне Митридата. А когда она бросила проклятие в адрес короля, Киб лишили кончика языка. 
- Я не слышала об этом.
- А что может услышать принцесса из-за стен малого дворца? – усмехнулась девушка. 
Они подошли к поселению, и миновав двойные крепостные стены, Айана увидела, что оно состоит из сотен палаток и пары десятков деревянных домов. 
Встречавшиеся им на пути женщины были одеты странно. Тела их почти не скрывала одежда, сшитая из некрашеного полотна. Их шеи и руки были увешаны многочисленными браслетами и ожерельями, даже в темные волосы вдов были вплетены бусинки. Они шли минут пять сквозь город вдов, но Айана не заметила ни одну светловолосую женщину. Впрочем, здесь не было и мужчин. 
- Я оставлю тебя на продовольственном складе. Хетта занята делами, и не сможет сразу к тебе подойти. Поешь, и жди. Не стоит тебе выходить на улицу в одиночестве. Если хочешь, чтобы тебя приняли как гостью, и относились с почтением, не нарушай наших правил.
Девушка указала Айане на одно из деревянных зданий, и направилась в обратную сторону.
- Как тебя зовут? – крикнула ей вслед Айана. Она не хотела, чтобы вдова уходила. Вновь оставаться в одиночестве, наедине со своими мыслями было невыносимо.
Повернувшись, вдова печально улыбнулась, точно неприкрытое отчаяние в голосе Айаны было хорошо ей известно.
- Мое имя Илеана, - ответила она. – А сейчас ступай. 
Айана послушно кивнула, и вошла внутрь. Несмотря на палящее солнце и удушливый зной, в доме было холодно. В нем не было комнатных перекрытий, и всюду стояли высокие стеллажи. Приблизившись, Айана различила куски сыра и корзины с яйцами, в высоких ведрах у стен было налито молоко. На полу у ведра она заметила кружку и принялась жадно пить. Молоко было ледяным, от него ныли зубы, но Айана наполняла кружку снова и снова, пока у нее не заболел живот. Съев кусочек сыра, она устроилась в углу у входа, и, вытянув ноги, незаметно для самой себя уснула. 
Амата  пришла только на закате. Это была рослая, невероятно худая женщина, с кожей цвета жженной карамели,  и темными волосами, выбритыми на висках и уложенными в хвост на затылке, отчего ее высокий лоб казался еще больше. Губы ее были темными, узкими, с опущенными уголками,  красивые глаза внимательно вглядывались в лицо замершей Айаны, которая с изумлением взирала на хетту красных вдов. Никогда прежде она не видела никого со столь темной кожей, и страх, прежде убаюканный в ее душе, воспрянул огненной саламандрой вновь, заставляя Айану  пятиться прочь. 
Амата была одета в такое же платье из некрашеной шерсти, как и все красные вдовы,  и лишь наброшенный поверх плеч бордовый платок выделял ее  высокий статус. Приглядевшись, Айана не сдержала вскрика – в тени сумерек она не заметила, что у хетты отсутствовала правая рука.
- Тебе нечего бояться, - глубоким голосом произнесла Амата,  протягивая руку к девушке. Слова ее были трудно различимы из-за сильного акцента, но доброжелательный тон неожиданно успокоил дрожащую Айану, она послушно протянула руку навстречу хетты, и та сжала ее. Айаны поморщилась.
- У тебя руки принцессы, не воительницы.
- Но вдовы.
Хетта не ответила. Она одарила Айану еще одним внимательным взглядом, и они в молчании продолжили путь. У  высокого костра собрались вдовы, они громко переговаривались, смеялись, откуда-то издалека раздавался бой барабанов и звон бубнов, но Айана не видела, кто играл.
- Ты знаешь, как появился Вдовий дол? – спросила Амата после долгого молчания. Они с принцессой Айаной вышли на берег  моря Невольников, сплошь укрытого белыми ракушками. Айана, обутая в сандалии шла медленно, опасаясь пораниться, ее спутница  улыбалась – Амата шла босиком, подстраиваясь под неторопливый темп  чужестранки.
- После войны Островных королей.
- Верно, - Амата улыбнулась. – После войны. Диглан Белобородый, в то время наместник Черного острова,  атаковал Мирт, так раньше звался Вдовий дол. В то время это был один из самых богатых городов Вайса. Но Диглану не нужно было ни наше скудное золото, ни зерно – невольники, вот что было тогда в цене. 
Армия Диглана не была искусной, но к нашим берегам подошли сотни кораблей. Его воины, истосковавшиеся по крови, убивали больше, чем пленяли. Насилу Белобородому удалось образумить их. Они напали поутру, а к вечеру город превратился в руины. Они окружили нас со всех сторон, отрезав путь к отступлению. Ночью мы хоронили умерших и оплакивали тех, кого силой уводили на корабли. 
Белобородый забирал только мужчин. Мальчиков дорого покупали в бордели Клодаса, молодых мужчин продавали на поля Широкого прогала и Тарха, стариков отсылали во дворцы Мраморного города, где они следили за книгами, зверинцами и служили умирающим вельможам. Женщин они не трогали – те были бесполезны для тяжелого труда,  не подпускали к себе клиентов в борделях, нарушали спокойствия при дворах.
Три бесконечно долгих недели длились атаки на Мирт. Белобородый ушел лишь тогда, когда в городе не осталась ни одного мужчины. Даже младенцев, кормящихся материнским молоком, он забрал с собой на корабли. 
О произошедшем в Мирте прознали далеко за границами Вайса. Со всех сторон к несчастному городу потянулись искатели приключений. Овдовевших женщин, грабили и насиловали, снова и снова, одни проходимцы сменялись другими, и так продолжалось до тех пор, пока Калона, дочь угнанного в рабство правителя Мирта не оказалась пленницей в собственном доме, где каждую ночь ее насильно брал поселившийся во дворце моряк из Клодаса. 
Он приходил к ней в покои каждую ночь, брал снова и снова, жестоко пресекая любые попытки дать ему отпор. Ее тело было испещрено порезами, она с трудом ходила, но продолжала молчать, опасаясь, что моряк не пожалеет и ее младшую сестру, которая еще не расцвела. 
Но тот вскоре насытился ею, и обратил свой взгляд на ребенка. В ночь, когда он овладел девочкой, Калона, презрев заветы богов, взяла в руки отцовский меч и поразила им насильника. Она решила, что ей теперь нечего терять. 
Колона убивала каждого мужчину, который ей встречался на пути, зная, что среди них нет защитников, только враги. Обессиленные блудом и вином, они не успевали понять, что происходит, как оказывались мертвыми. Многие женщины видели, что делает дочь правителя. В былые дни они бы своими криками ужаса, невольно выдали бы Калону, но за месяцы, прошедшие с первой высадки Белобородого, они видели столько кошмаров наяву, что уже ничего не могло напугать их. 
Иные слишком охрипли от своих криков, и не вымолвили ни слова. Кто-то провожал Калону взглядами, кто-то едва заметно кланялся ей, не решаясь последовать ее примеру, но выражая свою поддержку. Среди них были и те, кто подняли мечи своих мучителей, и продолжили начатое Калоной. 
Они заходили в бордели, коими теперь стали обыкновенные дома, и убивали мужчин, как совсем недавно это делали пираты с Черного острова. Всю ночь они обходили дом за домом, перерезая глотки мучителям. Теперь Калону сопровождали десятки женщин. Наутро в городе не осталось в живых ни одного мужчины. Некоторые оказывали Калоне сопротивление, видя окровавленные мечи и испачканные одежды. Но спутницы Калоны, точно дикие кошки, окружали свою жертву со всех сторон, не оставляя шанса на выживание. 
Как правило, мужчины являлись в Мирт под вечер, полагая, что темнота сама по себе пугает беззащитных женщин. Весь день Калона и красные вдовы стирали следы вчерашнего преступления. Кровь на площадях присыпали песком, простыни просушили на солнце, и едва ли теперь можно было сказать, когда именно произошла бойня. 
Любой из этих следов сошел бы за свидетельство атаки Белобородого или же визита лихих разбойников с моря Невольников и ближайших городов. Трупы жгли, топили в болотах, закапывали за городом - все горожанки помогали, как могли. Калона дала им единственное, что теперь могло поднять красных вдов с колен - возможность отомстить за мужей. 
Каждую ночь они встречали мужчин, а наутро поспешно избавлялись от тел. Они встречали их ласково, заманивали в свои объятия, жаловались на тоску по мужьям, и когда те теряли бдительность, безжалостно перерезали им глотки. Не дождавшись возвращения своих друзей, вслед за ними в Мирт приходили все новые и новые мужчины, чтобы встретить свою смерть. 
Правда открылась тогда, когда за мужьями пришли их жены. Узнав об участи своих супругов, они прокляли миртиек. Тогда нас прозвали красными вдовами, и свое имя мы носим и по сей день. 
Весть о мести красных вдов дошла и до Белобородого. Он и его команда высадились прямо на этом пляже, где мы сейчас стоим. Но Калона предвидела и это. Миртиек всегда отличали военные навыки - Мирт брали сотни раз, и владеть оружием, значило иметь хоть небольшой шанс на выживание. Многих девочек учили стрелять из лука, но мало кому из поколения Калоны доводилось атаковать противника в длительное отсутствие войн. 
Они боролись за своих детей и мужей, когда Белобородый угонял тех в рабство, но это было бесполезно в отсутствие командира и тактики. Теперь же у них была Калона. Ничем не уступающая своему отцу, она не только сожгла все корабли Белобородого, но и заманила его людей в ловушку, из которой выбрались единицы. 
- И что это была за ловушка? - спросила Айана, завороженная рассказом Аматы. Присутствие этой странной женщины более не пугало ее, наоборот, Айана чувствовала себя в безопасности, как если бы знала Амату всю свою жизнь. Хетта, безошибочно уловившая интерес в голосе принцессы, улыбнулась. Улыбка буквально преобразила ее лицо, суровая королева-воин, чье лицо пресекали глубокие шрамы, казалась теперь добродушной и благожелательной.
- Калона жила более четырехсот лет назад, и мы никогда не узнаем всей правды. Одни говорят, что она и красные вдовы обнесли крепостные стены широким рвом, и скрыли его под настилом из досок и земли. Когда пираты Белобородого пошли в атаку на город, то провалились на пики, а оставшихся в живых красные вдовы поразили стрелами. 
Кто-то ничуть не менее уверенно говорит, что в ту пору Мирт, как сейчас, уже окружали двойные крепостные стены, и, впустив пиратов через первые ворота, красные вдовы заперли их, поймав мужчин в ловушку между двумя стенами. Их облили кипящей смолой и маслом, а выживших добили из луков и арбалетов. Они уничтожили всех нападающих, но Белобородый не пошел вместе со всеми в атаку. Оставшись в живых, он вызвал Калону на бой, и та приняла его. Белобородый был первым, кто овладел ею, и она не забыла этого. 
Возможно, Колона и была первой хеттой красных вдов, но едва ли могла сравниться в военном умении с прославленным мечом Дигланом Белобородым. 
Едва ли ни первым ударом он отсек ей правую руку, которой она держала меч. Право поединка защищало пирата от стрелы в спину, которую могла бы послать любая из вдов на стене. В то время люди еще хранили верность слову, ставя его превыше своей чести, и красным вдовам только и оставалось смотреть, как мучается от боли Калона. Вопреки всему, она все еще оставалась в сознании, хотя рухнула на усеянный ракушками берег. 
Белобородый не стал ее добивать мечом. Он заставил ее смотреть на то, как догорают его корабли, в то время как овладевал ею, ослепленной  и умирающей от нестерпимой боли. Ракушки вонзались в ее лицо от каждого его толчка, и, как в ту роковую ночь, осознавая, что ей нечего терять, и осталось лишь подороже продать свою жизнь, Калона зачерпнула их рукой. Она позвала Белобородого по имени, и когда он нагнулся к ней, уверенный в том, что услышит мольбы о милосердии, ударила его раскрытой ладонью по лицу, надеясь, что острые края, превратившие ее кожу в ошметки, вонзятся в глаза насильнику. Она промахнулась, но того мгновения, когда ошарашенный Белобородый потерял над ней контроль, Калоне хватило, чтобы сделать отчаянный бросок вперед, и поднять свой меч. Желая ее остановить, Белобородый кинулся вперед и напоролся на клинок, который вошел ему чуть ниже живота. Так некогда великий рыцарь ставший пиратом  Диглан Белобородый был убит.
- А что стало с Калоной?
- Ее не спасли. Она умерла на этом самом берегу, но с тех пор красные вдовы живут свободными. Узнав о смерти Белобородого, ни один мужчина не посмел напасть на них, а вдовы, похоронив свою первую хетту, поклялись не посрамить ее своей слабостью. 
О красных вдовах слагают песни и легенды, вот уже четыреста лет мы наравне с мужчинами участвуем в войнах и служим Мраморному городу. Мы сеем поля, ткем ткани и рожаем детей. Со всех островов к нам приходят женщины, чтобы стать красными вдовами. Но есть и те, кто уходят. 
Во Вдовьем доле могут жить лишь женщины - сыновей мы отдаем в Мраморный город, где их превращают в рыцарей, кузнецов, ремесленников и наложников. Не все матери готовы расстаться с сыновьями, и они покидают нас. И ты знаешь, какая судьба ждет красную вдову вне Дола. 
Женщины их презирают за прошлое, мужчины за настоящее, в котором они предали свое предназначение ради материнства. Вдовы становятся портовыми шлюхами, а их сыновья в лучшем случае учениками ремесленников. Вне Дола никто еще не находил своего счастья. Ты отдаешь вдовам все - свое тело, кровь и душу. Но и приобретаешь весь мир, - хетта замолчала. Она смотрела в морскую даль, точно видя перед собой горящие корабли Белобородого. - Посмотри на меня, Айана. 
Когда меня назвали одной из наследниц предыдущей хетты, я знала, чего мне это будет стоить, и я приняла эту цену. Я не испугалась, как остальные, и когда пришло время, и старая хетта покинула мир, я рассталась со своей рукой. На этом берегу жрицы отсекли ее мечом Аматы, и им же оставили шрамы на моем лице. И если ты думаешь, что вера и желание стать их правительницей хоть как-то уменьшили мою боль, то ты ошибаешься. Эта боль снова и снова терзает меня. Это огонь, который приходит во снах, напоминая о том, что именно значит мое увечье. Ты не можешь просто спрятаться среди полей Вдовьего дола. Мы не скрываем беглянок от Мраморного города, но защищаем сестер. Безусловно, ты спасешь свою жизнь, но никогда не вернешь ее обратно.  
- Мне некуда возвращаться, - просто сказала Айана, и оттого, как прозвучали ее слова, кожа хетты покрылась мурашками. На какое-то мгновение перед ее глазами возник образ Калоны. Некуда вернуться. Прежний мир исчез, обагрился кровью, был низвергнут в прах. И на его руинах поднялись иные храмы, и взошла над ними новая луна. Их ли ты назовешь своим домом, хетта?
- Мы избираем свой удел, не как избавление от прошлого, но как начало новой жизни. Жизни, где правят война и труд. Подумай, хочешь ли ты завершить свой путь здесь, принцесса, или направишься дальше? 
- Я больше не принцесса. Айана Пеллар была обезглавлена на Круглой площади Мраморного города при большом скоплении народа, в окружении обреченных на смерть братьев и сестер. У меня нет имени, нет прошлого, нет ничего. Я кусок глины, из которого можно лепить новую жизнь. 
Амата улыбнулась одними лишь глазами. Айана еще этого не понимала, но она уже была одной из красных вдов. 
- Ты можешь остаться. И запомни - во Вдовьем доле нет избранных. Мы все равны друг другу.
- И воительницы, и хранительницы очага и ты, хетта? - усмехнулась Айана. Ее страх прошел, голос Аматы успокоил дух, и ей стала так же уютно, как в окружении сестер. Что стало с ними теперь? Осталась ли хоть одна в живых и в порядке ли мать?
- Мы все равны в этой жизни, и лишь смерть меняет это. К одним она приходит раньше, к другим позже, кого-то она забирает во сне, а кого-то в хаосе битвы. Это все, что мы должны знать, и все, во что верить. А теперь, иди к огню. Солнце почти скрылось за горизонтом и очень скоро наступит холод.   




Автор готов к любой критике, даже самой строгой. Выпускайте своих драконов!




Демоны-драконы I.II

Читать далее
Живопись Dominique Fung


Читать далее
Мы

Читать далее

Автор поста
Энди Багира  
Создан 24-12-2016, 21:47


1 072


0

Оцените пост
Нравится 5

Теги


Рандомный пост


  Нырнуть в портал!  

Популярное



ОММЕНТАРИИ






Добавление комментария


Наверх