Глава 4

            ПОТРЯСЕНИЯ И СОТРЯСЕНИЯ

Около двух суток Гарри не приходил в себя. Врачи, осознавая, что от них сейчас зависит жизнь самого Избранного, не отходили от него ни на шаг. Впрочем, как полагала Джинни, причиной этому была не только ответственность перед всем миром, но и желание молоденьких сестер очаровать Гарри. Как же глупо! Можно подумать, что первой мыслью Гарри, когда тот очнется после падения, будет с кем бы из них заявиться на прием мракоборцев в Министерство. Прознавшая обо всем миссис Уизли прибыла в больницу спустя пару часов после инцидента и ре-шительным образом разогнала всех собравшихся в палате Гарри. К этим "всем" она отнесла не только молоденьких ведьмочек, но и друзей, включая Джинни, с которой они не виделись с Рождества. Именно миссис Уизли была первой, кого Гарри увидел, прейдя в сознание.

- Гарри? - она коснулась ладонью его пылающего лба, и сразу же стало легче дышать, словно миссис Уизли обладала целебным даром. - Давай, солнышко, просыпайся.

- Миссис Уизли, - прошептал он, чувствуя, что голова вот-вот разобьется на тысячи кусочков. Немилосердно тошнило, и Гарри непременно вырвало бы, не будь его желудок совершенно пуст. В последний раз он ел за завтраком, когда сообщил Рону о побеге Люциуса.

- Малфой...

- Он был здесь вместе со всеми, когда я их выгнала, - неверно истолковала его слова миссис Уизли. - Гермиона все мне рассказала. Наверное, ты и не видел, но 

Драко пытался тебя поймать, когда в него на полном ходу врезался Рон, - она замолчала, и Гарри увидел, как изменилось лицо миссис Уизли, когда она произнесла имя своего младшего сына. Можно было не сомневаться - тому уже немало влетело от матери. - Драко подстраховал тебя заклинанием и, по словам врачей, это и спасло твою жизнь. Должно быть, мы ошибались относительно этого мальчика. Дай бог, чтобы он не имел никакого отношения к отцу. И не переживай, - тарахтела миссис Уизли, перепрыгивая с одной темы на другую. - В Хогвартс приехал Виктор Крам. Артур счел нелишним, чтобы за школой кто-то приглядывал пока ты в больнице. К тому же МакГонагалл уже пригласила того на место мадам Трюк, и Виктор согласился. Говорит, что мечтал вернуться в Хогвартс.

Виктор Крам, помимо мракоборца и бывшего капитана болгарской национальной сборной по квиддичу, был еще и чемпионом Турнира Трех Волшебников. Он занял второе место и когда уезжал, обещал Гермионе, в которую был серьезно влюблен, что когда-нибудь непременно вернется. Крам сдержал слово.

Миссис Уизли продолжала что-то рассказывать, очевидно, полагая, что беседа развлечет Гарри, но тот ее уже не слушал. Он представлял, что сейчас испытывает Рон, понимая, что старый соперник не только вернулся, став известным мракоборцем, но и занял место, на которое Рон так рассчитывал. Думая об этом, Гарри незаметно для самого себя заснул.

Когда он проснулся, миссис Уизли уже не было рядом и, к своему вящему стыду, Гарри почувствовал облегчение. 

Отчего-то он вновь вернулся мыслями к Турниру Трех Волшебников. Перед его глазами встал Седрик Диггори, Хвост, Пожиратели. А затем появилось воспоминание, от которого Гарри стало по-настоящему больно. Ему вспомнился большой черный пес, которого мадам Помфри безуспешно пыталась согнать с кровати Гарри. Сириус, свернувшись клубочком,  день за днем лежал поверх одеяла в ногах мальчика, боясь хоть на мгновение оставить крестника в одиночестве. Как же сильно Гарри тосковал по нему! Не меньше, чем по родителям. Тех он не помнил, а вот Сириус неизменно вставал перед его глазами, стоило только закрыть их. Высокий, тощий, с длинными вьющимися волосами, всегда одетый с небрежным шиком. От Сириуса неизменно пахло сигаретами, хотя ни Гарри ни его друзья никогда не видели, чтобы Блек курил.

- Гарри? - в палату тихо вошел Невилл. - Ты не спишь?

- Нет, - тот едва улыбнулся и Невилл приблизился.

- Сильно же тебя приложило, - он смущенно поставил на тумбочку Гарри открытую упаковку "Берти боттс", очевидно вспоминая, что ничего не принес для друга. - Я был у родителей.

Они оба помолчали. Френк и Алиса Долгопупсы, как и родители Гарри, состояли в Ордене Феникса. Волан-де-Морт до них так и не добрался, лишившись могущества в Годриковой впадине, но его верная соратница Беллатриса Лестрейндж не остановилась. 

Пытаясь выведать секреты, она снова и  снова истязала родителей Невилла заклятием Круцио, до тех пор, пока от боли они ни лишились рассудка. За это ее и посадили в Азкабан, но ни одно правосудие мира не могло вернуть Френка и Алису к нормальной жизни.

 С того самого дня они жили здесь, в больнице святого Мунго и все усилия врачей оказались бесплодными. Невилла воспитала бабушка, и каждую неделю, за исключением месяцев, когда Невилл жил не дома, они неизменно ходили навестить его родителей. Френк по большей части лежал в кровати и разглядывал потолок, а Алиса, хотя и оставалась молчаливой, проявляла реакцию, протягивая Невиллу фантики от конфет, бутылочные крышки и подобные вещи, очевидно, где-то на задворках сознания понимая, что перед ней стоит ее сын.

- Как дела в Хогвартсе? - спросил Гарри, нарушая затянувшуюся тишину.

- Я взял твои занятия, так что не переживай. Рон объявил войну одновременно Малфою и Краму. Пока что от этого страдает лишь Гермиона, но его это не останавливает. Откровенно говоря, он теперь общается только со мной и, Гарри, кажется, я скоро от этого свихнусь. Я уже 

не могу выслушивать его жалобы и пить пиво. Похмельное заклинание перестало работать как раньше, а идти к Малфою в подземелье за зельем я еще морально не готов, - они рассмеялись. Хотя Гарри было безумно больно даже говорить, он почувствовал себя значительно лучше. Тем более что в следующее мгновение в его палату зашел еще один посетитель.

- Гарри? - неуверенный со странными интонациями голос заставил его улыбнуться.

- Полумна!

Они не виделись уже очень давно и то, что ради него Полумна Лавгуд покинула свое убежище, где бы оно ни находилось, было приятно его самолюбию. 

Со времен их последней встречи она совершенно не изменилась - тоненькая, с густыми белыми волосами, она изящно, словно вейла шла к кровати Гарри и, поравнявшись с Невиллом, остановилась. Тот смущенно взглянул на девушку и кивнул вместо приветствия. Все знали, что Невилл был по уши влюблен в Полумну, но так и не сумел ей в этом признаться. Невилл, покончивший с Нагайной и с блеском выдержавший отбор на место мракоборца, не сумел произнести трех слов перед крохотной девушкой.   

- Здравствуй, Невилл, - чинно поздоровалась она, и демонстративно, по-детски наигранно отвела взгляд в сторону.

- Здравствуй, Полумна, - несколько опешил он  от столь прохладной встречи. Гарри стало жаль смотреть на друга, весь бравый вид которого куда-то испарился. Перед ним вновь стоял тот самый Невилл. что бесконечно терял жабу Тревора, шар-напоминалку, палочку и до ужаса боялся профессора Снегга. 

- Как твоя голова, Гарри? – спросила девушка и присела на край кровати. – Мозгошмыги выглядят какими-то странными, - он достала из сумки огромные очки и водрузила их на нос, чтобы получше рассмотреть существ, ведомых лишь ей одной, - Так и есть. Они едва шевелятся. Гарри, да как же ты их мог так придавить, когда падал!

Голос Полумны был полон негодования, но Гарри не понимал его причин – волнуется ли она за него или за несчастных мозгошмыгов. 

- Ты задержишься в Хогвартсе? – спросил Невилл, прожигая в стене дырку взглядом. Он все еще не осмеливался взглянуть на когтевранку.

- Разумеется. Наконец-то вышел новый выпуск «Придиры», и я должна лично раздать его нашим читателям. Как это печально, что им пришлось ждать так долго. Я и для Гарри выпуск принесла.

Полумна открыла клатч, что прежде держала в руках и, раскрыв его, извлекла на свет толстенную стопку «Придиры».

- Вот твой. Папа лично его подписал.

Гарри заинтересованно приподнялся с подушки, голова отозвалась страшной болью, и взял журнал.

«Моему дорогому другу Гарри, который посетил «Придиру» в самые темные времена».

Отец Полумны был не меньшим чудаком. Посетил.…  Да после этого посещения он, Рон и Гермиона едва унесли ноги, Ксенофилиус Лавгуд натравил на них Пожирателей смерти, правда, надеясь таким образом спасти из плена Полумну. Гарри ничуть не держал на него зла, но надпись оставила его в растерянных чувствах.

- А мне журнал, - протянул руку Невилл.

- Прочтешь у Гарри, как подписаться, - отрезала Полумна. 

- Полумна, - протянул Невилл, но та его уже не слышала. С потерянным видом, словно она сама не понимала, где находится, Полумна медленно направилась прочь из комнаты, не проронив больше ни слова. 

- Сумасшедшая, - усмехнулся вслед девушке Невилл.

«Сумасшедший» - подумал Гарри. 

Он никогда не мог понять, почему из всех девчонок Невилл выбрал именно Полумну, он даже не мог вспомнить, чтобы эти двое общались, ну кроме, конечно, Отряда Дамблдора, но когда это было. Впрочем, последний год учебы он провел вне Хогвартса, так что произойти могло все что угодно.

Спустя несколько минут засобирался и Невилл. Вероятно, - подумал Гарри, надеется догнать Полумну. Невилл неловко попрощался и быстрым шагом покинул палату. Гарри остался один. 

Потянувшись за «Берти боттс», он обнаружил толстую библиотечную книгу. Гермиона. Гарри с трудом поднял талмуд и прочитал название – «История Хогвартса». Ох, и Гермиона. Вечно она их с Роном попрекала, что они так и не удосужились прочитать ее за все годы учебы. Конечно, как она могла упустить такую возможность, чтобы не подсунуть книгу в то время, когда у Гарри нет возможности заняться чем-то другим? Вздохнув, Гарри принялся за чтение и обнаружил, что ему и впрямь интересна книга. Особенно его заинтересовала глава «Гриффиндор против Слизерина». 

«В то время, когда среди основателей возникли серьезные ссоры по вопросу чистокровности учеников, противостояние Слизерина и Гриффиндора достигло своего апогея. Так, например,  зимой 947 года в большом зале произошла знаменитая дуэль основателей, когда в поединке меч Гриффиндора поразил одного из двух чудовищ, принадлежащих Слизерину. Второе, которое темный маг буквально прикрыл своим телом перед мечом, было им спрятано в Тайной комнате. Осознав всю силу меча гоблинской работы, в который Гриффиндор вложил невероятно могущественные чары, Слизерин проклял меч, но про-клятие обратилось против него. Так, меч Гриффиндора способен разрушить любой предмет, перерожденный темной магией, однако тот, который изначально создан последователем Слизерина, может быть уничтожен, лишь пройдя не меньше трех стадий очищения.

Так, например, кубок проклятых, созданный Дидусом Протазем прежде, чем быть уничтоженным мечом Гриффиндора, был наполнен слезами феникса, Феликсом фелицисом и зельем, излечившим Альбера Светлого от проказы. Чем большую власть имеет артефакт, тем большее искупление он должен принести. Магия искупления имеет природу, обратную, а потому черпает силы из своего создателя или его потомков. Если по какой-либо причине после нескольких искупительных жертв ритуал не был завершен, и арте-факт не уничтожен, он обретает еще большую мощь, победить которую невозможно ни одним из известных способов, - в этом и проявляется проклятие Слизерина». 

Гарри задумался. Сперва ему показалось, что в книгу вкралась ошибка - ведь он сумел уничтожить крестражи, но потом он все понял - изначально это были простые предметы магловского и магического происхождения. Что было бы, если Волан-де-Морт рискнул использовать для создания крестражей собственноручно изготовленные артефакты, он думать не хотел. Последние годы Гарри настойчиво гнал о себе воспоминания и мысли о страшных днях прошлого. Ему было достаточно и того, что ночь за ночью в его сны приходил Сириус и, просыпаясь в доме крестного на площади Гримо, он еще несколько блаженных минут пребывал в счастливом забытье. В своем отчаянии Гарри даже пытался разыскать зеркало Еиналеж, чтобы хоть на мгновение погрузиться в сладостный обман. Но зеркало не выдержало атаки Пожирателей смерти и разлетелось тысячей осколков по каменному полу.

Чувствуя себя порядком утомленным, Гарри закрыл книгу и, повернувшись на бок, быстро заснул. Так продолжалось несколько дней. Врачи снова и снова поили его зельями, среди которых было зелье сна, отчего большую часть суток Гарри проводил в беспамятстве. Можно было обойтись и без него, но так выздоровление протекало куда быстрее. В субботу утром Гарри даже сумел подняться на ноги, а в понедельник неспешным шагом прогуливался по длинным светлым коридорам больницы. Друзей он почти не видел - то был под действием зелий, то они вели уроки. Коготь исправно приносила ему письма и сладости, а Рон даже додумался прислать огромный кусок копченного окорока. 

К его удивлению, в один из вечеров Коготь принесла тяжелый бутыль огневиски пятидесятилетней давности. Никто из друзей явно не мог прислать ему такое, и некоторое время Гарри был абсолютно растерян, до тех пор, пока чисто случайно не заметил на краю этикетки монограмму. Естественно, Малфой. Сомнений быть не могло. От греха подальше, Гарри спрятал бутыль подальше, решив сперва показать его Невиллу на предмет ядов, и уже 

потом, если тех не обнаружится, распить ее все с тем же Невиллом и Роном. А это будет уже совсем скоро - сегодня вряд ли, но завтра к вечеру его уже точно выпишут. Подбадривая себя этой мыслью, Гарри бросил очередной взгляд на бутылку и нашел в себе желание прогуляться.

 Он медленно блуждал по этажам, даже толком не замечая ничего вокруг, пока вдруг не остановился как вкопанный, встретившись взглядом со странной женщиной, пристально смотрящей на него из-за распахнутой настежь двери. Этот взгляд был лихорадочным, странным, напоминающий Гарри Батильду Бэгшот, точнее то, что от нее осталось, когда они с Гермионой угодили в ловушку Волан-де-Морта в Годриковой впадине. Повинуясь безмолвному зову, Гарри вошел в открытую дверь. Женщина, не отрыва-ясь, смотрела на него. Лицо ее было удивительно знакомым, но Гарри не мог вспомнить, где мог ее видеть. Лицо было узким, огромные голубые глаза горели лихорадочным блеском. Взлохмаченные, неровно остриженные короткие волосы придавали ей еще больше сходства с душевнобольной. Она была не одна в палате - на соседней кровати, укрывшись одеялом с головой, кто-то громко храпел. Гарри повернулся обратно к двери, бормоча тихие извинения, но женщина его остановила.

- Дж... Дже... Джеймс?.. - ее голос был скорее похож на шелест бумаги, и Гарри остановился, поворачиваясь к ней. Взгляд женщины стал осмысленным. Она внимательно, сощурив глаза, вглядывалась в черты Гарри.

- Нет, мэм, я Гарри. Вы знали моего отца? - па-мять настойчиво что-то пыталась ему подсказать, но Гарри не мог четко уловить воспоминание. Оно лежало на поверхности, протяни руку и возьми, но Гарри никак не удавалось выудить его из череды образов.

- Джеймс, - снова повторила женщина. - Джеймс...

Внезапно ее черты исказились мукой. Женщина рухнула на кровати и так сильно изогнулась, будто ее изнутри жгло пламя. Рот ее широко распахнулся, но Гарри не слышал ни звука. Она изогнулась еще сильнее и рухнула без сил на кровать.

Гарри бросился прочь из палаты. Увидев в конце коридора желтый халат целительницы, он подбежал к ней, сумев пробормотать лишь номер палаты.

Все закружилось вокруг него безумным хороводом. Появлялись все новые и новые лица. Они кружили вокруг Гарри и женщиной, засыпали его тысячей вопросов, повторяя их снова и снова. Разбуженный сосед повернулся на голоса, убирая с лица одеяло. Гарри, заметивший его лишь после того, как тот сел на кровати, сразу же все понял. Хотя прошло так много лет, Френк Долгопупс остался точно таким же, как и на фотографии самых первых членов Ордена Феникса. Алиса. Он говорил с Алисой Долгопупс, матерью Невилла, но... Постойте. Она же ничего так и не сказала с тех пор, как Беллатриса в компании мужа и Барти Крауча-младшего пытали ее и Френка непростительным заклятием круцио. Неужели спустя двадцать лет миссис Долгопупс наконец-то пришла в себя?

- Джеймс... Джеймс! - ее голос обрел силу. Бросив на врачей полный сомнений взгляд, Гарри подошел к Алисе.

- Джеймс...

- Я здесь, - он взял ее руки в свои, чувствуя, как отчаянно бьется пульс под тонкой кожей.

- Джеймс, он все знает. Темный лорд все знает. Лили... Бери Лили и спасайтесь. Он ищет ее... Он узнал о ней... Скажи ее сестре... 

- Сказать о чем? - голос миссис Долгопупс срывался, он становился все тише и тише. Глаза ее прикрылись, и Гарри с ужасом отметил, что выглядит Алиса словно мертвая.

- Он никому не говорил... Он не признается... Никогда... Зря Лили мне рассказала - они пришли за нами. Они знали, что у него есть тайна,  они искали ответы. Мы ничего не сказали... Мы ничего им не сказали, Джеймс... Спрячь ее... Он ищет Лили... Ищет Гарри... Магла... Она не может не знать... Защити ее. Защити!

- Вам лучше уйти, - маленькая, похожая на ребенка волшебница решительно оттеснила Гарри к выходу. - Ну, идите же! Идите. 

Гарри бросил на миссис Долгопупс растерянный взгляд. То, что она говорила, было настолько важным, что даже под пыткой круцио она не выдала тайны. Но разве она не знала о смерти Лили и Джеймса? И это, право, удивительно, было связано и с тетей Петунией, о какой еще магле она могла говорить?

- Идите, мистер Поттер, - еще раз проговорила женщина и, стоило Гарри сделать шаг назад, захлопнула дверь прямо перед его носом. Гарри еще несколько раз в этот день подходил к палате, но здесь все время были лекари, так что у него не осталось ни единого шанса вновь расспросить миссис Долгопупс. 

На следующий день Гарри выписали. Вот уж он никак не мог ожидать, что будет чувствовать такое разочарование, выходя прочь из стен святого Мунго. Сопроводить его в школу вызвалась миссис Уизли, по-прежнему видя в Гарри того маленького мальчика, что гостил у них каждый август в "Норе". Гарри знал, что миссис Уизли обманывает его, говоря, что намеревалась навестить старую подругу в Мунго именно в этот день, а миссис Уизли знала, что Гарри раскусил ее ложь, но оба молчали к вящему удо-вольствию друг друга. Трансгрессировать Гарри еще не мог - сотрясение могло дать о себе знать при подобной физической нагрузке, впрочем, и остальные средства самопередвижения были сейчас под запретом, и Гарри предстояло сперва добраться до площади Гримо 12, а лишь затем Джордж сможет отвезти его на фордике-2 в Хогвартс. Мистер Уизли остался верен себе.

По дороге миссис Уизли без остановки рассказывала ему о ремонте в "Норе", о Билле и Флер, которые ждали рождения второго ребенка, и Гарри, вновь почувствовал себя частью дружной семьи Уизли. Если прежде он слушал миссис Уизли больше из вежливости, то теперь их общение обрело душевность, и Гарри сам не заметил, как выпросил у миссис Уизли фотографии ее единственной на данный момент внучки, а позже во все горло сравнивал ее выходки и проказами Тедди, который был старше Мари на пару месяцев. Лишь прибыв на площадь Гримо, он осекся, вновь ощущая то сосущее чувство пустоты, что охватывало его каждый раз, когда он приближался к дому Сириуса.

- Гарри, милый, пошли, - миссис Уизли мягко коснулась ладонью его плеча, и Гарри послушно направился к дому. Внутри все было совсем не так, как при Сириусе, и, хотя с последнего визита Гарри ничего не изменилось, ему в очередной раз показалось, будто он ошибся дверью.

- Привет, Гарри, - из кухни, широко шагая, вышел Джордж. Выглядел он намного лучше, чем Гарри его помнил, на лице даже появилась знакомая проказливая улыбка. Но Гарри вновь почувствовал утрату - словам Джорджа не вторил эхом голос Фреда. Миссис Уизли отвергла все их попытки уехать без обеда и отпустила после того, как Гарри и Джордж расправились с обедом из двух блюд и десертом.

- Бежим, пока мама не вспомнила про пирожки в дорогу, - прошептал ему на ухо Джордж, и Гарри, поспешно попрощавшись с миссис Уизли, запрыгнул в форд. Джордж быстро набрал скорость, и, включив прибор невидимости, взмыл в небо.

- Как дела в магазине? - спросил Джорджа Гарри после нескольких минут молчания.

- Отлично, - улыбнулся он, и улыбка эта была искренней. - Симус действительно понимает в этих делах. Представляешь, в ноябре мы выпускаем в продажу Взрывающийся гель для котлов. Одна капля геля в котел и бах! - он взмахнул руками. - И ни одно заклинание не сможет его выявить - он мгновенно вписывается в стенки котла. Представляешь, если бы он был во времена Снегга? - Джордж от души расхохотался. - Да, забыл сказать, в конце месяца возвращается Ли.

Ли Джордан был не только комментатором всех матчей, проходивших в Хогвартсе, но и закадычным дружком близнецов Уизли. Казалось, не было ни одного продукта, который бы Ли ни попробовал на себе. Это ему принадлежала идея проводить испытания на первокурсниках, приплачивая им за мучения. Где пропадал Ли в последнее время Гарри не знал, но был искренне рад за друга, о чем и поспешил ему сказать.

- Это все Малфой, - с явной неохотой буркнул Джордж. - Малфой? - на миг Гарри показалось, что он ослышался. - Драко Малфой?

- Да, хорек. Я встретил его как-то в Косой аллее, а он мне сунул в руки склянку с зельем, сказал выпить. А мне так тошно было, что я и яд выпил бы. Вот только это не яд оказался. Я стал видеть Фреда. По ночам. Даже не видеть, просто слышать его голос, говорящий со мной. Он спустил на меня всех собак. Был зол как тролль. Сказал, что если я буду как Плакса Миртл, то, когда умру, он даже общаться со мной не станет. Что это глупо так изводить себя из-за недолгой разлуки. А за магазин он так на меня напустился... В общем, промыл мозги по полной программе. А мне и полегчало. Плюс с Финиганом работа шла неплохо... Так что, Гарри, находишь там, где не ищешь. Гарри только улыбнулся в ответ.

Они пролетели над Литлл Уингингом, и ему невероятно сильно захотелось наведаться на Тисовую улицу, но не сейчас, когда придется слишком многое объяснять Джорджу из того, чего Гарри и сам еще не понимает. Вместо этого он принялся расспрашивать Джорджа о магазинчике, общих знакомых, и путь до Хогвартса они скоротали в разговорах. 

Пролетая мимо Гремучей ивы, они переглянулись и от души расхохотались. Первый фордик закончил свое здоровое существование именно в ее ветвях, когда Гарри с Роном не смогли пройти барьер на платформе девять и три четверти. Хагрид говорил, что время от времени видит его в Запретном лесу, где тот гоняется за кентаврами и единорогами.

В замок Джордж не захотел заходить. Лицо его омрачила тень, и Гарри понял, что тот вновь вспомнил Фреда.

В дороге они провели гораздо дольше, чем Гарри полагал, и теперь было уже за полночь. Стараясь особо не шуметь, хотя едва ли он мог сейчас кого-то разбудить, Гарри вошел в замок и направился в комнату Гермионы, где, несомненно, был Тедди. Как-то запоздало Гарри пришла мысль, что старшие Уизли прервали поездку из-за побега Малфоя, но ни Артур, ни миссис Уизли ни словно не обмолвились о Тедди, и даже не забрали его обратно в дом на площади Гримо. Ни то боялись расстроить Гарри, ни то считали, что теперь в Хогвартсе теперь безопаснее. Как бы там ни было, Гарри искренне был этому рад. Ему натерпелось увидеть крестника, и он не сомневался, что Гермиона, зная о его приезде будет ждать хоть всю ночь.

Он не ошибся - в их с Джинни комнате горел свет. Гарри зашел внутрь и обомлел. Джинни и Гермиона, порядком нетрезвые, сидели с ногами на диване и громко смеялись. Невилл храпел в кресле, прижав к себе спящего Тедди, а Рон, стискивая зубы, смотрел на девушек, не заметив даже появление Гарри. 

- А она и говорит, - продолжала задыхающаяся от смеха Гермиона,  - я чулки натянула, приняла вид Риты Скитер и лежу, жду Люпина, - они с Джинни расхохотались. - Римус заходит и отшатывается в сторону. Это уже потом понял что про что. Так что если у Тедди объявится дар к писательству... - они вновь расхохотались.

- Рон, вот бы тебе быть метаморфом, - предложила Джинни, а смеющаяся Гермиона ткнула ее рукой в бок.

- Что, Крамом бы становился? - грубо ответил он и смех моментально стих. В глазах Гермионы вспыхнуло смущение, но почти сразу же на смену ему пришло возмущение. Она открыла рот, чтобы сказать что-то резкое Рону, но тут заметила Гарри.

- О, Гарри, - довольно громко взвизгнула она, так, что Тедди заворочался.

- Что здесь происходит? - с недоумением спросил он, смотря на Джинни. Такой пьяной он никогда прежде ее не видел.

- Сегодня у Тонкс был бы день рождения, - вместо Гермионы ответил ему Рон. - Мы решили собраться и помянуть ее... - он бросил обвиняющий взгляд в сторону девочек, словно говоря "и вот во что оно вылилось". Гарри прекрасно понимал его. С другой стороны, нельзя было не признать, что подобные поминки пришлись бы по душе Тонкс. Шумная, веселая, вокруг нее всегда звучал смех и   радостный визг, где бы она ни появилась. Он вспомнил ужин Ордена Феникса, когда Тонкс довела Джинни и Гермиону до икоты, снова и снова меняя форму своего носа. Это была бы так естественно, если бы прямо сейчас между Джинни и Гермионы виднелась бы ее розовая макушка.

- Как ты? - тихо спросила Джинни.

- Нормально, - излишне сухо ответил он и тотчас мысленно выбранил себя. - А Полумна не с вами?

- Она пробыла в Хогвартсе не более часа, а потом встретила Хагрида и они, переговариваясь словно заговорщики, исчезли в стороне Запретного леса. Кому-то из зверей явно не поздоровится.

Гарри рассмеялась, представляя, как Хагрид и Полумна гонятся за кентаврами. На душе его стало так хорошо, что он, не удержавшись, разбудил Невилла.

- Гарри? - сонно спросил он.

- Проверь на яды, - протянул ему Гарри бутылку огневиски Малфоя. Пора и мужской части комнаты подтягиваться.