7 <!--

Очнулся Олег в уже знакомой избе. «Варвара, - вспомнил Олег. – Ну, конечно! Это же ее гуси!»

- Сколько раз тебе повторять, - расслышал он ее недовольный голос. – Уходи, тебе здесь не место, убирайся, тебя никто не звал… и поили, и травили, и стреляли, и рвали… а толку?!

- Так это все ты? – от нежданной отгадки перехватило дух.

- Это судьба, - сурово отрезала девушка. – Тебе не нужно здесь быть, это не твои сокровища.

- Какие сокровища? Ты об этих сказках? Это правда?

 Варвара засмеялась:

- Ничего-то ты не понимаешь…. Но расскажу тебе, слушай… - она внимательно посмотрела Олегу в глаза и быстро и тихо зашептала:

За морем Орден обратили в прах,

В наш третий Рим, что на семи холмах…

Семь кораблей да из чужой земли

По Волге, волоком да из Невы.

Семь сундуков да из далеких стен,

Откроешь – тотчас попадаешь в плен.

Набиты золотом по самый верх,

Чужие храмы грабить – это грех,

Темнее золота ты не найдешь,

Набиты золотом черней, чем ночь

Семь сундуков: на каждый холм – один,

И город вырос, словно из земли.

Сверкают золотом кресты церквей.

За стаей белокрылых лебедей

Взлетают души тех храмовников,

Зарывших под Москвой семь сундуков.

Семь сундуков да из далеких стен,

Откроешь – тотчас попадаешь в плен,

Откроешь – золото сведет с ума

И золотой огонь сожжет дотла.

Пожаром вспыхнет, заискрив едва.

Гуляй, Москва! Гори-пылай, Москва!!!!

Последнюю строчку она, кажется, прокричала. Звук был таким громким, что Олегу почудилось, он оглох, но нет.  Мимо городских стен прошел, как в тумане: в ушах все еще звучал голос девушки. Так и брел бездумно по городу, пока не уперся в стены Кремля. Изумленно оглядывал их, точно в первый раз. В соборах звонили к вечерне, мелодичный колокольный хор разливался меж стен и, выплескиваясь, заливал всю площадь кругом и весь город.

«Сверкают золотом кресты церквей, - крутились в голове строчки. – Темнее золота ты не найдешь… значит, это правда! И сплетни, рассказанные Юрием, и байки стражника. Они здесь были: за морем Орден обратили в прах… набиты золотом черней, чем ночь… но почему? Почему? Они остались моими должниками. Если бы не они, я, быть может, не остался бы сиротой, не родился бы на этой проклятой войне, не скитался бы, как неприкаянный!… это золото принадлежит мне».

Теперь Олег не сомневался, что пришел правильно, иначе не было бы так легко. Спас князя и поступил на службу, легко вошел в доверие и нашел вход в подземелье. А под Кремлевским холмом сокровищница, наверно, самая богатая…

8 <!--

В Кремль Олег прошел беспрепятственно: успел стать своим. Недаром князь обращался с ним как с равным. Нужную дверь нашел тоже быстро. Она оказалась именно такой, какой ее описывал Василий Лукич: в меру старая, в меру крепкая. Она не была даже заперта, подалась с некоторым усилием и тихо, послушно закрылась за спиной Олега.

Густой пеленой на мужчину опустилась темнота. Вскоре глаза привыкли, и он смог с горем пополам различить пыльные очертания коридора. Пошел вперед. А что еще оставалось делать?

За первым же поворотом Олег налетел на факел, засветил его – дело пошло легче. И снова вперед. Не возвращаться же?

«Душно», - подумал Олег. Факел в руке непрерывно чадил, отравляя без того затхлый воздух. Тоннель находился в жутком состоянии. Многие коридоры совершенно обвалились, и за все то время, что он шел, Олег не встретил ни одного живого существа: ни крыс, ни летучих мышей. Он давно уже потерял счет развилкам и поворотам, брел вперед, повинуясь неясному чувству, которое заставляло его двигаться вперед.

После нескольких часов блужданий Олег различил в темноте очередного тупика старую, насквозь проржавевшую дверь. Она подалась так же легко, как входная. Факел осветил небольшую комнату с полукруглым сводом. По углам в рваном свете сверкали горы монет вперемешку с драгоценными камнями. Никогда Олегу не доводилось видеть такого великолепия. В центре, на возвышении – стояла небольшая шкатулка. Из дорогого резного дерева, инкрустированная камнями всех цветов радуги, она одна стоила целое состояние. Последние мысли вылетели у Олега из головы, он бросился вперед, поднял крышку. Дыхание перехватило от блеска желанных сокровищ. «Кажется, что земля уходит из-под ног…» - в восторге думал он, а земля и правда вдруг поплыла. Стены затряслись, земляной потолок начал осыпаться, заставляя Олега, наконец, выйти из оцепенения. Он схватил ларец и поспешил выходу. Там в нос ему ударил резкий запах гари, мутная пелена дыма не позволяла дышать. Липкий страх сковал его, невозможно было сделать даже шаг…

А Москва разгоралась! Суматоха и паника с невероятной скоростью распространялись вокруг. Люди выбегали на улицу, выносили все самое ценное: золото, утварь, детей, выводили скот. Многие улицы уже полыхали. Небо, охваченное по краям заревом, зловеще чернело. По нему кружились темные силуэты невиданных птиц – то ли гуси, то ли лебеди… Хриплый клекот вырывался из их железных глоток. Иногда, словно бы раскат грома, грохот толпы перекрывал безумный хохот и звонкий девичий голосок весело выпевал: «Гори, Москва! Гуляй, Москва!»

Олег бы под пытками не вспомнил, как выбрался из подземелья. Он оказался у самых крепостных стен, оттуда тоже тянуло дымом, глухо гремели колокола. Перед Олегом раскинулся город, весь во власти огня и страха.

Среди неверных искрящихся всполохов Олег различил знакомый силуэт:

- Варвара? – удивленно воскликнул он. В одно мгновение девушка оказалась перед ним. Босая, простоволосая, в глянцевитых зрачках отражалось пламя.

- Брось! – гневно прошептала она. Только тогда Олег понял, что до сих пор крепко сжимает в руках ларец.

- Что??!! – почти закричал он, перекрывая шум. – Да ты понимаешь ли, чего мне стоило?!.. – он не договорил. Опустив глаза, Олег увидел, как тонкое резное дерево вспыхнуло, жидкое золото потекло по его рукам. – Варвара!

- Теперь ты навсегда останешься здесь! Рядом с золотом, которого ты так жаждал, но не имея не малейшей надежды им обладать… - тонкие губы девушки извивались в усмешке, - хранить то, что хотел украсть, весело, правда?

Безумно смеясь, она растворилась в жадных языках пламени. Обессилевший Олег медленно опустился на колени, черная сажа оседала на мостовой…

Его нашли утром, когда Москва уже догорела. На нем не было ни одного ожога, ни одной царапины. Было решено, что наемник задохнулся. Князь повелел похоронить его там же – у самых стен Кремля, со всеми почестями, как подобает воину.

Никто не заметил белого клина лебедей, взмах за взмахом удалявшихся от города.