Либби проснулась позже, чем обычно. Но вставать не торопилась. И глядя в полукруглый потолок иглу, прокручивала в памяти недавний сон. Такие красочные, динамичные сюжеты снились часто. Но это были нелогичные, сумбурные обрывки. А тут последовательная и почти законченная цепь событий. Правда девушка в них не участвовала, а лишь наблюдала со стороны. Точнее с высоты. 

Как будто опять пролетала над побережьем. А внизу вдоль линии прибоя бежала черная собака. Довольно крупная, лохматая, таких обычно запрягают в сани. Хвост бубликом и остренькая мордочка как у койота. И стоячие листообразные уши, смотревшиеся несуразно крупными для головы собаки. И казалось, если пёс захочет, то взмахнет ушами, будто крыльями, и полетит. Но взлетать он не пытался.  И бежать стал медленнее, очевидно силы были на исходе.  А за ним, неуклюже переваливаясь, следовал дракон и время от времени выпускал из пасти струи дыма. Рост преследователя лишь немногим превышал собачий (где-то раза в полтора), а маленькие крылышки беспомощно хлопали на ветру. В общем, было понятно, что это детёныш дракона.  Взрослая особь одним прыжком настигла бы даже гепарда, а у собаки вообще не было бы шансов на спасение.  Но детеныш, судя по всему, только недавно вылупился, и ходить как следует ещё не научился. Впрочем, даже такой маленький дракон был опасным противником.  Пусть и не очень быстрым, но зато выносливым.   И драконыш неизбежно бы настиг собаку.  А потом бы разорвал в клочки забавы ради, потому что мамы кормят маленьких драконов молоком, и в мясной пище они до поры не нуждаются.  Но охотиться учатся чуть ли не с первых дней жизни. И сегодня объектом охоты стал пёс.   

Спасаясь от преследования, он достиг обгорелых руин деревеньки и сквозь пролом в стене проскользнул в почти полностью уцелевшую хижину. Дракон – за ним. В дыру пролезли только голова и шея. И назад уже не вылезли, застряли. Дракон взревел как буйвол и уперся лапами в песок. А хвост, усаженный шипами, со всего маху ударил по стене. Мощность удара не уступала таранному. Только щепки полетели во все стороны.  Ещё пара подобных ударов и пролом расширился настолько, что дракон ввалился в хижину. Неторопливо осмотрелся. И, конечно же, заметил черный хвост, выглядывавший из-за комода в углу. Один короткий взмах драконий лапы – и преграда отлетела в сторону. Собака даже не пыталась отползти, так и лежала закрыв морду передними лапами. Дракон схватил её за шкирку, и, поматывая головой, двинулся к выходу.  

И тут случилось нечто невообразимое. Один из двух кривых мечей вдруг отделился от неповреждённой стены и вылетел наперерез. Дракон от неожиданности замер, из горла его вырвался угрожающий рык. Вращаясь в воздухе, меч приближался к оскаленной морде рептилии. По кошачьи вскинув лапу, дракон царапнул рукоять меча, оружие упало. 

А Либби увидела, как её собственная рука  нащупала на стене второй меч и неожиданно оторвала его. Швырнула в сторону дракона. Недобросила.  Но меч не упал на пол, а завис над ним острием вверх на расстоянии протянутой руки. Дракон пробежал прямо над ним и рухнул, напоровшись на клинок. Смертельно раненный зверь задёргал лапами и завопил так, что со стен паутина посыпалась. Текущая кровь быстро впиталась в земляной пол, а из-под туши повалил густой свинцово-серый дым. Он растянулся кисеёй и медленно подплыл к собаке. Она лежала на боку и, кажется, не дышала.  Дымовая кисея вдруг сжалась в ленту и влетела в приоткрытый рот животного. И хвост его еле-еле, но всё-таки шевельнулся. Глаза открылись, в них мелькнул лазурный отблеск.   

Сон оставил после себя смешанное чувство страха и недоумения. Боялась девушка не столько за себя (невидимую), сколько за собаку. Но разве бывают голубоглазые псы? Голубые глаза у драконов. Может их души способны к переселению?  Ведь не зря же говорят: тот, кто убил дракона, сам становиться драконом.  

Перевернувшись на бок, Либби накрылась с головою пёстрой шкурой и попыталась вновь заснуть. Но не смогла. Девушка со вздохом поднялась, набросила дублёнку и, схватив ведро, вышла во двор. Вода хранилась в бочках высотой в человеческий рост и не замерзала на морозе благодаря усилиям местных шаманов.  Они же сделали так, чтобы огонь в жилищах не гас до тех пор, пока хозяева того не пожелают. Бочка почти опустела. И девушка решила съездить на реку за льдом. Мельком глянув на своё колеблющееся отражение в воде, поправила жидкие рыжеватые хвостики и подмигнула озорной веснушчатой девчонке, что смотрела на неё из бочки. Она подмигнула в ответ.  Либби зашла домой, чтоб взять топорик-ледоруб.  Засунула его в мешок с двумя толстыми лямками, которые надевались на плечи, и встала на лыжи. Нагнулась, чтобы затянуть крепления. А когда выпрямилась, не поверила глазам. 

Перед ней стоял тот самый чёрный пёс из сна. Или очень и очень похожий. Нет, тот самый, с разорванным ухом. Откуда взялся этот пёс? А может это вовсе и не пёс, а вселившийся в тело собаки дракон? Как узнать? Либби подалась вперёд, пристально вглядываясь в глаза зверя. И сразу же увидела в них отражение полуденного неба в ясный день. Пёс шагнул к девушке, слегка помахивая пушистым хвостом. 

– Не подходи! – взвизгнула та – Стой на месте огнедышащая тварь! Думаешь, переселенье душ тебе поможет? Нет, тебе меня не обмануть! 

Собака замерла. Не сводя с неё глаз, Либби нащупала за спиной рукоятку топорика. И двинулась навстречу псу.  Их разделяло меньше десяти шагов, но ноги как будто приклеились к утоптанному снегу. И отрывались от него с трудом. А мысли, чувства и воспоминания галопом проносились в голове.

Либби ненавидела драконов всей душой. Именно из-за нашествия этих рептилий их народ покинул тёплый остров и перебрался сюда в царство вечной зимы, из которого не существует выхода. А вышедшие из моря драконы спалили родную деревню и погубили многих её жителей, в их числе и первого возлюбленного девушки.  А было ему лишь пятнадцать. Мальчишка же совсем. Он и не жил-то толком. И почти ничего не успел.  Разве же это справедливо? Разве честно?  Жажда мести поднялась из глубины души, как грязный ил со дна реки. Либби замахнулась, но пёс не сдвинулся с места и даже не зарычал. И рука дрогнула. Топорик выпал из сведенных судорогой пальцев. Всё-таки убить противника во время боя, защищаясь или защищая близких – это  одно, а  поразить беспомощного, безоружного врага – совсем другое. Но отпустить собаку Либби не решилась. Вдруг в нём проснётся драконья натура, и он начнёт изрыгать пламя или просто загрызёт кого-нибудь? Такого она допустить не могла. Возле каждого иглу был установлен толстый и высокий шест, кончающийся негасимым факелом – своеобразным маяком для тех, кого метель застала далеко от дома. Вот к этому маяку Либби и привязала пса новой верёвкой. А сама пошла на реку. 

Точнее не пошла, а полетела.  Отдалась на волю ветру, чтобы он унёс прочь всё тревоги, страхи, ненависть и злобу. А ветер носился по снежному полю, как шальной щёнок. То пролетал над самою землей, подбрасывая вверх колючие снежинки, то кидался навстречу, сбивая дыхание. То, взметнувшись к облаками, согнал их в кучу и столкнул друг с другом. Сверху посыпались крупные хлопья, и в этой снежной круговерти Либби уже не различала, куда именно летит. Ветер подхватил её, закружил и понёс неизвестно куда, мотая, как беспомощную тряпичную куклу. И вдруг с силой швырнул прямо на лёд. В самую середину замерзшей реки. Встать с колен не сразу удалось. Ноги разъезжались в стороны, руки дрожали от напряжения. Но девушка всё-таки выпрямилась в полный рост, и даже шагнула вперед.  Но, вновь поскользнувшись, упала на спину. Лёд отозвался тонким хрустом и по нему пошли мелкие трещины, которые в считанные секунды разрослись до зубчатых провалов. До того, как оказаться на ледяном островке, девушка успела повернуться  на живот, но вместо того чтобы ползти вперёд, к спасительному берегу, медленно соскользала назад в смертельно холодную воду с отчаянным и безнадёжным криком. Перед глазами мелькнула какая-то чёрная тень, и девушка не сразу поняла, что это пёс из сна. Перепрыгнув на лёд, он вцепился зубами в воротник её отсыревшей дублёнки, а девушка  схватилась за конец веревки,  что болталась у него на шее. 

Когда оба выбрались на твёрдый наст, Либби украдкой взглянула в глаза своего четвероногого  спасителя. И снова поразилась их  голубизне. Но ещё больше она поражалась его поведению. Собака, конечно же, друг человека. Хотя для неё этот пёс был врагом.  Спасти друга может каждый, но спасти того, кто жаждал твоей смерти, способна только чистая и благородная натура. Либби сомневалась, что дракон способен на такое. А что если в тело пса вселился не дракон?» – мелькнула новая догадка.  Как же она сразу не узнала эту хижину из сна? Точь-в-точь в такой же обитал теперь призрак её любимого. Что если меч летал не сам собой, а управляемый невидимой рукой? Его рукой. Ведь у того мальчишки тоже были пронзительно голубые глаза и самоотверженная душа. Могла она войти в собачье тело? Либби не знала, но поклялась непременно узнать.  И возможно, даже подарить любимому вторую жизнь.