Веревка была толÑтой и очень прочной. Из чего ее, интереÑно, Ñплели – из Ñтальной проволоки? Ðа мгновение в измученном мозгу промелькнула иÑкра Ñлабого интереÑа, но почти тут же она оказалаÑÑŒ задавлена новой волной клокочущего гнева, и молодой дракон, Ñжав челюÑти, изо вÑех Ñил рванулÑÑ Ð² Ñторону, но натÑнувшаÑÑÑ Ñтруной удавка вÑе же выдержала, едва не раздавив ему гортань, и юный Ñщер неуклюже повалилÑÑ Ð½Ð°Ð·ÐµÐ¼ÑŒ, заÑтонав от боли в раÑÑеченной до крови Ñкуле. Сколько он здеÑÑŒ уже пролежал – день, два? Ðеделю?! Или… или вÑего неÑколько мгновений? Боль до Ñих пор не хотела его отпуÑкать… Она окутала его, Ñловно плотное алое облако, не Ð´Ð°Ð²Ð°Ñ ÑоÑкользнуть в блаженное забытье, и, Ñтоило ему закрыть глаза – он опÑÑ‚ÑŒ видел их. ЧеловечеÑких детенышей. СовÑем еще юных – Ñтаршему было едва ли лет четырнадцать – но уже Ñ Ñ‚ÑƒÑкло-ÑроÑтными огоньками в потерÑвших вÑÑкую наивноÑÑ‚ÑŒ детÑких глазах. Маленькие волчата – дети взроÑлых волков, поÑелившихÑÑ Ð² Ñердцах людÑкого племени, безжалоÑтных зверей, не терпÑщих даже малейшего проÑÐ²Ð»ÐµÐ½Ð¸Ñ ÑлабоÑти… Слабый – значит, негодный, порочный, недоÑтойный жить! И кто же из них первым броÑил камень в беÑпомощного пленника?.. Молодой дракон не знал, но он отчетливо помнил удушающе-липкие тенета животного ужаÑа, что опутали его Ñплошным коконом, заÑтавив ÑкорчитьÑÑ Ð½Ð° земле, Ð¿Ñ€Ð¸ÐºÑ€Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ñƒ лапами… но Ñто мало чем помогло. Ð¢Ð¾Ð½ÐºÐ°Ñ Ñ‡ÐµÑˆÑƒÑ ÐµÐ³Ð¾, не ÑÑ‚Ð°Ð²ÑˆÐ°Ñ ÐµÑ‰Ðµ и вполовину такой же прочной, как у взроÑлых драконов, была плохой защитой от оÑтрых оÑколков, и молодой Ñщер мог лишь тихо Ñтонать и корчитьÑÑ Ð¾Ñ‚ боли, подÑтавлÑÑ Ð´Ð»Ñ ÑƒÐ´Ð°Ñ€Ð¾Ð² менее уÑзвимую Ñпину… Он не помнил, Ñколько длилаÑÑŒ Ñта пытка… запомнил лишь то, как она закончилаÑÑŒ. Откуда он поÑвилÑÑ, Ñтот воин? СоткалÑÑ Ð¸Ð· дымки тумана? ВылепилÑÑ Ð¸Ð· роÑщихÑÑ Ð² воздухе золотиÑтой древеÑной пыли? Или проÑто материализовалÑÑ Ð¸Ð· умирающего Ñолнечного Ñвета и длинных вечерних теней?.. Лишь одно ÑÑно – он Ñловно Ð²Ñ‹Ñ€Ð¾Ñ Ð¼ÐµÐ¶Ð´Ñƒ Ñтайкой разбушевавшихÑÑ Ð´ÐµÑ‚ÐµÐ¹ и их ÑжавшейÑÑ ÐºÐ¾Ð¼ÐºÐ¾Ð¼ жертвы, безмолвный и непоколебимый, как ÑтараÑ, Ð¿Ð¾ÐºÑ€Ñ‹Ñ‚Ð°Ñ Ñ€Ð²Ð°Ð½Ñ‹Ð¼Ð¸ трещинами Ð³Ñ€Ð°Ð½Ð¸Ñ‚Ð½Ð°Ñ Ñкала. Он не шевелилÑÑ, и длинный меч Ñпокойно лежал Ñебе в потертых кожаных ножнах, прижавшиÑÑŒ к бедру хозÑина. Он проÑто Ñмотрел – но было что-то такое в его глазах, отчего опуÑтилиÑÑŒ даже занеÑенные Ð´Ð»Ñ Ð±Ñ€Ð¾Ñка руки, и Ñ‚Ñжелые камни Ñами Ñобой попадали на землю, а разгорÑченные, только что ÑроÑтно кричавшие мальчишки Ñперва оÑторожно попÑтилиÑÑŒ, а там и вовÑе припуÑтили наутек, в мгновение ока иÑчезнув Ñреди деревьев. Ð’Ñего неÑколько мгновений – и на полÑне оÑталиÑÑŒ лишь двое. По-прежнему молчащий воин – и юный дракон, что ÑжалÑÑ Ñƒ корней Ñтарого дерева, в Ñтрахе глÑÐ´Ñ Ð½Ð° Ñвоего ÑпаÑителÑ. ПризнатьÑÑ Ñ‡ÐµÑтно – его он боÑлÑÑ ÐºÑƒÐ´Ð° больше, чем Ñвоих недавних мучителей! С ними-то, по крайней мере, вÑе было проÑто и понÑтно… но чего было ждать от Ñтого человека – дракон не знал. ПоÑтому он проÑто лежал неподвижно, Ñловно надеÑÑÑŒ, что его не заметит… а когда он вÑе же риÑкнул поднÑÑ‚ÑŒ голову и открыть глаза, то на полÑне уже никого не было, и только Ð²Ð·Ñ€Ñ‹Ñ‚Ð°Ñ ÐµÐ³Ð¾ же когтÑми Ð·ÐµÐ¼Ð»Ñ Ð´Ð° разброÑанные обломки камней не дали ему поддатьÑÑ Ð¸Ð»Ð»ÑŽÐ·Ð¸Ð¸, что вÑе Ñто было вÑего лишь Ñном. Рпотом пришла боль, и молодому дракону оÑталоÑÑŒ лишь Ñжать в челюÑÑ‚ÑÑ… толÑтый древеÑный Ñук, чтобы его Ñтоны не привлекли Ð²Ð½Ð¸Ð¼Ð°Ð½Ð¸Ñ Ð»ÐµÑных хищников, но в конце концов не выдержало даже прочное дерево, и ÑроÑтный, жуткий звук нарушил привычную Ñимфонию ночного леÑа, а молодой дракон заметалÑÑ Ð½Ð° привÑзи, Ð²Ñ‹Ð²Ð¾Ñ€Ð°Ñ‡Ð¸Ð²Ð°Ñ ÑˆÐµÑŽ и ÑÐºÑ€ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾ земле когтÑми. Он был готов разорвать Ñебе мышцы или Ñломать хребет – но вырватьÑÑ Ð¸Ð· Ñтой ловушки, из Ñтой паутины, в которой он оказалÑÑ â€“ и где он был Ñовершенно беÑпомощен! Ркогда лапы Ñловно Ñами Ñобой подломилиÑÑŒ под ним, то он молча повалилÑÑ Ð½Ð° землю, закрыв глаза. Ð’Ñе. Это конец. Ибо еÑли дракон дейÑтвительно чувÑтвует ÑÐµÐ±Ñ Ð±ÐµÑпомощным… значит, пришла ему пора умирать. И когда у Ñамой его морды на землю опуÑтилаÑÑŒ мужÑÐºÐ°Ñ Ð½Ð¾Ð³Ð° в Ñтаром потрепанном Ñапоге – он даже головы не повернул в Ñторону. Ртот Ñамый молчаливый воин, что ÑÐ¿Ð°Ñ ÐµÐ³Ð¾ от мальчишек, Ñел Ñ€Ñдом Ñ Ð½Ð¸Ð¼, Ñловно и не заметив, что, возникни у дракона на то желание – и он бы без труда дотÑнулÑÑ Ð´Ð¾ него. Вот только он бы ни за что не Ñделал Ñтого ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ â€“ и они оба об Ñтом прекраÑно знали. Рпотому молчали. Молодой дракон предалÑÑ Ð½Ðµ очень-то веÑелым размышлениÑм о том, что как так получилоÑÑŒ, что его, такого могучего и Ñамоуверенного, едва не забили наÑмерть камнÑми, а человек, глÑÐ´Ñ Ð½Ð° него иÑподлобьÑ, негромко уÑмехалÑÑ: вот ведь Ð¸Ñ€Ð¾Ð½Ð¸Ñ Ñудьбы! Дракона ÑпаÑ… охотник на драконов! Ðарочно не придумаешь… Хриплый, похожий на воронье карканье Ñмешок ÑорвалÑÑ Ñ ÐµÐ³Ð¾ губ, почти тут же раÑтаÑв в темноте ночи – Ñмех человека, который давным-давно разучилÑÑ Ð¿Ð¾-наÑтоÑщему ÑмеÑÑ‚ÑŒÑÑ. Рпотом он резко, одним Ñлитным движением вÑкочил на ноги, тут же выдернув из ножен Ñвой меч и занеÑÑ ÐµÐ³Ð¾ над головой. Ð’ его глазах полыхало Ñтранное, жуткое пламÑ, и, ÑроÑтно закричав, он изо вÑех Ñил опуÑтил клинок вниз. ДревнÑÑ, Ð·Ð°ÐºÐ°Ð»ÐµÐ½Ð½Ð°Ñ Ð² Ñ‚Ñ‹ÑÑче боев Ñталь Ñ ÐºÑ€Ð¾Ð²Ð¾Ð¶Ð°Ð´Ð½Ñ‹Ð¼ шипением раÑÑекла воздух и по Ñамую Ñередину Ð»ÐµÐ·Ð²Ð¸Ñ Ð²Ð¾Ð½Ð·Ð¸Ð»Ð°ÑÑŒ во что-то мÑгкое и податливое, Ñвирепо Ñ€Ð°Ð·Ñ€Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð½Ð° куÑки тонкие, Ñлабые ниточки… но почти тут же недовольно зафыркала, не почувÑтвовав на Ñебе знакомого вкуÑа теплой крови – лишь прелую влагу леÑной почвы да капельки Ñока разорванных корешков, раÑÑеченных ее безжалоÑтным лезвием. И молодой дракон, иÑпуганно взревев от неожиданноÑти, отшатнулÑÑ Ð¿Ñ€Ð¾Ñ‡ÑŒ – Ñ ÐºÑƒÑком веревки, болтающимÑÑ Ð½Ð° шее.
- Рну пошел прочь отÑюда! – крикнул ему мужчина, без труда выдернув меч из земли и потрÑÑÐ°Ñ Ð¸Ð¼ в воздухе, - Лети! ВозвращайÑÑ Ð² Ñвой мир ветра и облаков, дракон – и радуйÑÑ, ибо ÑÐµÐ³Ð¾Ð´Ð½Ñ ÑƒÐ´Ð°Ñ‡Ð° на твоей Ñтороне! – поÑле чего он разразилÑÑ Ð¾Ð³Ð»ÑƒÑˆÐ¸Ñ‚ÐµÐ»ÑŒÐ½Ñ‹Ð¼ лающим Ñмехом. Ркогда над землей Ñтихли поÑледние порывы ветра, и молодой дракон, ошалевший от Ñтоль неожиданно ÑвалившейÑÑ Ð½Ð° него Ñвободы, превратилÑÑ Ð² крошечную тень на фоне гуÑто-Ñинего небоÑклона, уÑыпанного мириадами звезд – воин негромко прошептал:
- Когда миром под Ñолнцем правÑÑ‚ дети волков – не грешно протÑнуть руку помощи даже дракону…





Первым ее ощущением было: темно. Реще – тепло. И, пожалуй, немного Ñыровато… МаленькаÑ, только-только пробудившаÑÑÑ, она Ñлегка пошевелилаÑÑŒ в Ñвоем теÑном домике. Его тонкие, иÑтощенные временем Ñтенки, не выдержав, тут же лопнули, и ÐºÑ€Ð¾Ñ…Ð¾Ñ‚Ð½Ð°Ñ ÐºÑ€ÑƒÐ¿Ð¸Ñ†Ð° жизни в тот же миг уÑтремилаÑÑŒ наверх… почему наверх? Да проÑто так! И рвалаÑÑŒ она туда вÑем Ñвоим ÑущеÑтвом, вÑеми мыÑлÑми и желаниÑми Ñвоими – и Ñ Ð¾Ð³Ñ€Ð¾Ð¼Ð½Ð¾Ð¹ Ñилой! Что ж тут ей могла противопоÑтавить мÑгкаÑ, Ñ€Ð°Ð·Ð¾Ð¼Ð»ÐµÐ²ÑˆÐ°Ñ Ð¾Ñ‚ веÑеннего тепла почва?.. Ровным Ñчетом ничего – и, раздвинув ее Ñвоей головкой из плотно Ñвернутых кульком лиÑтьев, Ð»ÑŽÐ±Ð¾Ð¿Ñ‹Ñ‚Ð½Ð°Ñ Ð¼Ð°Ð»ÐµÐ½ÑŒÐºÐ°Ñ Ð±ÐµÑ€ÐµÐ·ÐºÐ° выглÑнула во внешний мир. Солнце, благоÑклонно взиравшее на нежащуюÑÑ Ð¿Ð¾Ð´ его лучами землю, тут же облило ее раÑплавленным золотом Ñвоего ÑиÑниÑ, и будущее деревце почувÑтвовало, как Ñоки быÑтрее побежали по его телу, как напрÑглиÑÑŒ Ñлабенькие жилочки, и Ñложенные гармошкой лиÑточки тут же начали неторопливо раÑправлÑÑ‚ÑŒÑÑ, поÑтепенно наливаÑÑÑŒ Ñркой зеленью. «Солнышко! – пропела березка, чувÑтвуÑ, как от его жарких поцелуев она ÑогреваетÑÑ Ð´Ð¾ поÑледней клеточки, - Как Ñ Ñ€Ð°Ð´Ð°, что наконец Ñ‚ÐµÐ±Ñ Ð¿Ð¾Ð²Ñтречала! Ты такое… такое большое! Такое краÑивое, Ñолнышко!» - и, привÑтав на тонких ниточках корешков, она вÑеми Ñилами, вÑеми фибрами Ñвоей маленькой древеÑной души потÑнулаÑÑŒ ему навÑтречу, широко раÑпахнув Ð´Ð»Ñ Ð¾Ð±ÑŠÑÑ‚Ð¸Ñ Ð·ÐµÐ»ÐµÐ½Ñ‹Ðµ ладошки. Вот только оно оказалоÑÑŒ так… выÑоко! Впрочем, березка не оÑобо раÑÑтроилаÑÑŒ. Ðу и что, что ÑÐµÐ¹Ñ‡Ð°Ñ Ð½Ðµ получилоÑÑŒ? Она же выраÑтет! Рано или поздно, но она дотÑнетÑÑ Ð´Ð¾ Ñолнца!
И Ñ Ñ‚Ð¾Ð³Ð¾ Ñамого Ð´Ð½Ñ Ð´ÐµÑ€ÐµÐ²Ñ†Ðµ принÑлоÑÑŒ раÑти. Оно жадно ловило корнÑми пробравшиеÑÑ Ð² почву капельки влаги, умывалоÑÑŒ роÑой, и каждый день без уÑтали Ñобирало Ñолнечные тепло и Ñвет, улыбаÑÑÑŒ небеÑному Ñветилу: вот видишь, Ñолнышко, Ñ ÐµÑ‰Ðµ немного подроÑла! Даже зимой, когда ее, ÑовÑем еще маленькую, Ñ Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ð²Ð¾Ð¹ заÑыпало холодным Ñнегом, и вокруг ÑтановилоÑÑŒ ÑовÑем, ÑовÑем темно – она знала, что Ñто не навÑегда, что она Ñнова проÑнетÑÑ Ð²ÐµÑной – и Ñ Ð½Ð¾Ð²Ñ‹Ð¼Ð¸ Ñилами уÑтремитÑÑ Ðº Ñвету! И потому, Ð¿Ð¾Ð´Ñ€ÐµÐ¼Ñ‹Ð²Ð°Ñ Ð¿Ð¾Ð´ тихий, едва различимый под толщей Ñугробов ÑвиÑÑ‚ поземки – она начала мечтать. Вот пройдет еще год… еще два… она Ñтанет ÑовÑем-ÑовÑем большой, как другие березы… нет, даже выше! Она перераÑтет их вÑех, она подниметÑÑ Ð´Ð¾ Ñамых облаков, до тех выÑот, где еще ни разу не удалоÑÑŒ побывать ни одному дереву – и там, наконец, она вÑтретитÑÑ Ñ Ñолнцем… Какое оно будет? Каждый раз березка предÑтавлÑла его по-разному. Одно Ð²Ñ€ÐµÐ¼Ñ ÐµÐ¹ казалоÑÑŒ, что Ñолнце – Ñто большой-пребольшой цветок, вроде как у шиповника, только в Ñто раз краÑивее, и каждый лепеÑток у него Ñверкает, как утреннÑÑ ÐºÐ°Ð¿ÐµÐ»ÑŒÐºÐ° роÑÑ‹. Рпотом она, проÑнувшиÑÑŒ ночью, увидела у ÑÐµÐ±Ñ Ð½Ð° ветке большую Ñову, и ей Ñтало казатьÑÑ, что Ñолнце – Ñто тоже чей-то огромный круглый глаз, приглÑдывающий за ней на земле. Рможет, Ñолнце – Ñто такой ÑветлÑчок, только Ñветит он не по ночам, а днем? Рможет, Ñто такой лиÑÑ‚, как у нее бывают оÑенью? Или шлÑпка Ñыроежки? Или..? Фантазии маленького деревца не было конца, и оно Ñ Ð²Ñе большим нетерпением ждало, когда же оно Ñумеет воочию узнать: что же – Ñолнце? Каждый день, проÑыпаÑÑÑŒ, оно первым делом изо вÑех Ñил потÑгивалоÑÑŒ, шелеÑÑ‚Ñ Ð»Ð¸Ñтвой – но каждый раз Ñо вздохом опуÑкалоÑÑŒ обратно: не дороÑла! Впрочем, еÑли ее Ñто и печалило, то ÑовÑем немного, и березка тут же начинала раÑти дальше. Шли годы… ПоÑтепенно тоненькое, как прутик, деревце выроÑло и окрепло, а ее темно-ÐºÐ¾Ñ€Ð¸Ñ‡Ð½ÐµÐ²Ð°Ñ Ð´ÐµÑ‚ÑÐºÐ°Ñ ÐºÐ¾Ð¶Ð¸Ñ†Ð° ÑменилаÑÑŒ розовато-белой, глÑнцевой корой в беÑчиÑленных черных полоÑочках. Подружки-березы, вытÑнувшиеÑÑ Ð¸Ð· травы Ñ€Ñдом Ñ Ð½ÐµÐ¹, нежно шелеÑтели лиÑтвой, приманивали на ветки звонкоголоÑÑ‹Ñ… птиц и беззаботно шушукалиÑÑŒ о чем-то Ñ Ð±Ñ€Ð¾Ð´Ñгой-ветром, пуÑÐºÐ°Ñ Ð² полет Ñвои длинные зеленые коÑÑ‹. Ðо нашей березке было не до того. Теперь никакому Ñнегу было ее не заÑыпать, но она вÑе равно не решалаÑÑŒ проÑыпатьÑÑ Ð·Ð¸Ð¼Ð¾Ð¹, в голом, холодном леÑу, которое уже не могли Ñогреть Ñлабенькие лучики уÑталого з Ñолнца – и потому Ñпала, понурив ветки, а ÑнилоÑÑŒ ей… ну конечно же, Ñолнце. «Уже недолго ждать, Ñолнышко, - шептала она в полуÑне, под жутковатый вой метели, беÑнующейÑÑ Ð¿Ð¾ опуÑтевшему леÑу, - Скоро Ñ Ð´Ð¾Ñ€Ð°Ñту… уже ÑовÑем немного ждать оÑталоÑь… Обещаю… Скоро Ñ… дораÑту…»
Бух. Бух. Бух! Какой… Ñтранный звук. Березка чуть заметно вздохнула и пошевелила ветками. СтоÑла оÑень, и она уже давным-давно раÑтерÑла Ñвой золотой нарÑд, что уже не Ñверкал радоÑтной Ñолнечной позолотой – едва покинув ветки, он Ñловно угаÑ, и теперь лежал на земле, заботливо укрыв ее начинавшие подмерзать по ночам корни. БлизилаÑÑŒ зима, небо вÑе чаще заволакивали Ñ‚Ñжелые Ñерые тучи, и березка, чувÑÑ‚Ð²ÑƒÑ Ð½Ð°Ñтупление холодов, уже неÑколько дней тихо дремала, дожидаÑÑÑŒ, когда же пушиÑтый Ñнег укутает ее Ñвоим иÑкрÑщимÑÑ Ð¿Ð¾ÐºÑ€Ñ‹Ð²Ð°Ð»Ð¾Ð¼, и она заÑнет до Ñледующей веÑны. Вот только… Да что такое, опÑÑ‚ÑŒ – «бух»! Ðедовольно, как-то по-ÑтарчеÑки Ñкрипнув, березка выдернула ÑÐµÐ±Ñ Ð¸Ð· Ñладкой полудремы. СтоÑл прекраÑный оÑенний день. Солнце ÑовÑем по-летнему Ñветило в небеÑах, Ñловно решив попрощатьÑÑ Ñ Ð½ÐµÐ¹, и березка, улыбнувшиÑÑŒ, привычно подÑтавила лицо его теплым лучам, в который раз решив во что бы то ни Ñтало, но дотÑнутьÑÑ Ð´Ð¾ него в Ñледующем году… когда резкаÑ, Ð¾Ð±Ð¶Ð¸Ð³Ð°ÑŽÑ‰Ð°Ñ Ð±Ð¾Ð»ÑŒ пронзила ее от корней до Ñамых кончиков ветвей, и дерево ÑодрогнулоÑÑŒ вÑем Ñвоим телом. Был бы ему дан Ð³Ð¾Ð»Ð¾Ñ â€“ оно бы закричало… Ðо природа, ÑÐ¾Ð·Ð´Ð°Ð²Ð°Ñ ÐµÐ¼Ñƒ подобным, позабыло наделить их даром речи, и теперь Ð¼Ð¾Ð»Ð¾Ð´Ð°Ñ Ð±ÐµÑ€ÐµÐ·ÐºÐ° могла лишь Ñудорожно ÑодрогатьÑÑ Ð¸ трещать, пока холодное железо равнодушно, без гнева и злобы, да вообще без каких бы то ни было чувÑтв, раздирало ее Ñтвол, Ð»Ð¾Ð¼Ð°Ñ ÑоÑуды и волокна, Ð¿Ñ€ÐµÐ²Ñ€Ð°Ñ‰Ð°Ñ Ð½ÐµÐºÐ¾Ð³Ð´Ð° цельное, единое, Ñовершенное – в кучу беÑформенных обломков. Рпотом… потом ÑлучилоÑÑŒ Ñамое Ñтрашное. Корни березки вÑе еще цеплÑлиÑÑŒ за землю, вÑе еще крепко Ñжимали ее, холодную и затвердевшую, в Ñвоих объÑтиÑÑ…, но Ñтвол вÑе равно начал кренитьÑÑ Ð½Ð°Ð±Ð¾Ðº, и дерево увидело, что Ñолнце… Солнце! Тонкие ветки рванулиÑÑŒ вверх, и на миг березке даже показалоÑÑŒ, что небеÑное Ñветило, узревшее гибель одной из Ñвоих дочерей, протÑнуло ей Ñвои тонкие Ñверкающие лучи… но потом его Ñвет погаÑ, и именно в Ñтот момент березка понÑла, что дальше жить ей уже незачем. Ð”Ð»Ñ Ñ‡ÐµÐ³Ð¾, еÑли кто-то, чьего имени она даже не знала, так легко, по-деловому, превратил в прах вÑе ее мечты? Зачем же тогда дальше цеплÑÑ‚ÑŒÑÑ Ð·Ð° жизнь? Она не знала, и Ñлезы, обидные, горькие Ñлезы еще долго текли по ранам на ее коре, когда уже мертвое дерево Ñо Ñтрашным грохотом рухнуло на землю…