Обо всем.


Умение скрывать — наука королей. Ришелье.
Успокоить сердце труднее, нежели его взволновать. Шатобриан.


Проснулась я поздно, в доме стояла тишина, огонь в камине давно погас. На столе стоял кувшин, накрытый полотенцем, пахло свежим хлебом. Я только сейчас вспомнила, что давно ничего не ела, впрочем, голод не ощущался. Джи ушел куда-то еще рано утром, но видимо вернулся, иначе, откуда еда? Как-то сразу вспомнился ночной кошмар, который Джи принял за видение будущего, а оно действительно казалось почти реальным.
Чем заниматься в этом уединенном месте, я даже представить не могла. Прогулка же по лесу могла закончиться для аборигена вроде меня трагично. Кто знает, что за зверье водится в здешней флоре, с фауной же я успела познакомиться.
Валяться на кровати и смотреть в потолок было скучно, есть не хотелось, неожиданная передышка оказалась совсем не нужной, более того она тяготила. А еще я жутко стеснялась проявленной ночью слабости. Мне совсем не хотелось тяготить незнакомого мужчину собственными страхами.
Промаявшись на кровати еще некоторое время, меня вновь потянуло в сон. Никогда не замечала за собой такой любви ко сну, но, тем не менее, объяснить поведение своего организма, я не могла. Глаза закрывались сами собой, солнечные пятна и серые тени в углах слились в одно смутное видение. Дыхание замедлялось, сердце уже не выбивало привычный ритм, замерзли пальцы на руках, на губах казалось, застыла ледяная корка. И с каждой секундой спать хотелось все больше и больше. В сером тумане мелькнула тень, рукам стало горячо, и губы стали теплеть, но тяжелые веки никак не хотели открываться.
-- Не спи Лили!
Я не сплю! Хотелось крикнуть мне, но язык не желал мне подчиняться, я словно бы стала пленницей своего тела.
-- Не спи! Не смей спать! Лили! – что-то обожгло щеки, но боль не дошла до спящего тела, а сознание было бы радо, если что-то смогло поколебать сонную оболочку. Хотелось выбраться из образовавшегося кокона, но я только больше увязала в паутине. Попыталась представить сияющие угли, мерцающие ручейки вен, но я их больше не видела и не чувствовала.
-- Лили, если слышишь меня, знай, сейчас будет очень больно, - голос был напряженным, но в конце фразы сорвался на нервный смешок.
Больно? Да! Да! Пусть, я хочу жить! – и пришла боль, она не трогала тело, она рвала то, что называлось душой. Меня будто привязали к позорному столбу, вывихнули руки вверх, и раскаленным хлыстом лента за лентой сдирали кожу, мышцы, рвали сухожилия, а когда бить стало нечего, облили костяк кислотой.
Но как нестранно вдыхала я уже своими легкими, и сердце заходилось в запоздавшей панике. Я безумно смотрела в потолок, хрипло дышала.
-- Жива.
Хотелось ощупать спину на предмет ее наличия, но претворить в жизнь желание мне не дали.
-- Лежи спокойно, - послышался тихий голос Джи, - и глаза не закрывай.
-- Джи? – я повернула голову на звук голоса.
Он сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.
-- Джи, что это было? – мужчина поднялся, его лицо покрывала нездоровая бледность из-за чего глаза неестественно яркими. Он на секунду прикрыл глаза, то ли собираясь с мыслями, то ли справляясь с накатившей дурнотой и слабостью.
-- Когда феникс не видит смысла в своем существовании, - Джи говорил мягко, спокойно, как сообщают скорбную весть, - когда он не чувствует себя нужным…ни любви, ни поддержки. Только боль и тоска, а еще неясное будущее. Сегодняшний враг завтра станет союзником, а друг предаст. Правда сказанная с честным лицом, укусит за руку, впрыскивая яд… Ты чуть не впала в спячку.
-- Вот оно что…
-- Послушай, я знаю в это сложно поверить, но ты нужна этому миру, ты нужна людям, - я слушала, но его слова не находили отклика внутри меня.
-- Люди, мир – это слишком пафосно звучит, слишком безлико. Я не знаю ни тех людей, о которых ты говоришь, ни мир, в котором я нахожусь. Ничто не держит меня здесь. Я узнала и почувствовала то, чего никогда бы не захотела. Так ответь мне, кому я нужна? – слезть с кровати оказалось не так просто.
Голова отозвалась колокольным звоном, во рту ощущалась противная сухость. Несколько неуверенных шагов и вожделенная жидкость льется в горло, мутные капельки стекают по губам вниз на мятую рубаху.
-- Ты нужна мне, - я отрывалась от кувшина, бровь от удивления поползла вверх.
-- Паяц, - отмахнулась я, и, развернувшись, побрела к распахнутой двери.
-- Я еще не все сказал! – "Джи после моей реанимации какой-то слишком странный. Надо же брякнуть такое, нужна! Он бы еще кнутом щелкнул говоря: "Хочу, мое!""
-- Слушаю и повинуюсь! – в шутку сказала я, склоняясь в насмешливом поклоне.
Джи только усмехнулся.
-- Я был в городе, достал тебе одежды, - он красноречиво прошелся взглядом по моим голым ногам, - и поскольку нам предстоит бок о бок прожить еще некоторое время, я решил найти тебе занятие. А то кто-то дуреть начинает от безделья!
-- Ого, и что же это?
-- Твое лечение исчерпало весь мой запас трав, - в подтверждение слов он тряхнул почти пустой сумкой, - ты его восстановишь.
-- Каким же образом? – Джи сощурился, размышляя о том, стоит ли со мной вообще связываться.
-- Завтра мы выйдем в лес, и я покажу то, что мне нужно.
-- Я заблужусь!
-- Ах, ерунда! Вот! – он поставил на стол корзину и вытащил из нее моток тонкой веревки.
-- Ясно… - тоскливо отозвалась я, присаживаясь на лавку.
-- Тут длины шагов на сто, дальше заходить не стоит.
-- А как же местные обитатели?
-- Зверью ты не интересна, а те, что покрупнее постесняются нападать на феникса, - я притворно кивнула.
-- Ну конечно, они решат, что бурчащий от голода желудок это просто звуки леса, а я невкусная морковка, - кисло пошутила я.
-- Так и есть, - Джи даже заулыбался.
-- Что-то еще? – механически спросила я, заглядывая в корзину.
-- Да, тут одежда, ленты для… эээ твоих волос, гребень, - я удивленно округлила глаза.
-- Может, ты еще и косы заплетать умеешь? – он серьезно кивнул.
-- Можешь не верить, но у меня все-таки есть младшая сестра.
Гребень из корзины перекочевал в мои руки.
-- И ты что? Заплетал ей косички? – гребень впился в спутавшиеся кудри.
-- Да, и был ей вместо матери и отца, - я застыла с окончательно застрявшим в волосах гребнем.
-- Без родителей тяжело, - вздохнула я, осторожно выдергивая пряди.
-- Тебе помочь? – бой с гребнем, я кажется, проиграла.
-- Ага, ты только распутай, а я потом сама.
Я покорно сложила руки на коленях, ожидая пока всемогущий Джи расколдует запутавшийся колтун на голове. По волосам прошелся легкий ветерок, тяжесть гребня пропала, а через мгновение он лежал на столе. Но руки Джи уже уверенно разбирали пряди.
-- Эй! – я возмущенно засопела, - я не маленькая, могла и сама справиться.
-- Ленту подай, - потребовал Джи, - и не крутись, иначе будешь ждать пока я все не переплету. Я фыркнула, но вытянула ярко-алую узкую ленту.
-- Джи, расскажи мне о вашем мире, я ведь совсем ничего не знаю.
Руки мужчины, порхавшие по моим волосам, замерли.
-- А что тебя интересует?
-- Как что? Как называется ваш мир, кто соседи Морны, есть ли здесь горы, как называется то озеро, и лес в котором мы находимся.
-- Наш мир называется Деми-Фо или "в мире с огнем". Морна занимает земли от Лунного океана и до начала гор Трош. Дальше идет полоса ничейных земель.
-- Ничейных? – переспросила я.
-- Там живут изгои и вся разбойничья братия, - Джи закончил с моими волосами и сел рядом со мной, - за ничейными землями начинается земля Оши, у которой с одной стороны границы горы Трош, а с другой широкая река Молла. Морскую границу с нами делит Чарша – небольшое государство моряков и рыболовов. Тебе еще интересно? – несколько раздраженно спросил Джи.
Что ж его недовольство можно было понять, но мне так хотелось рассмотреть свои волосы, а зеркал, увы, не было.
-- Извини, - покаянно ответила я, успокаиваясь, - а что за горами?
-- Там живет один очень странный народ, они называют себя Норды.
-- Почему же странный?
-- Они не совсем люди, точнее совсем не люди. Белая кожа, белые волосы, ярко-синие глаза, высокий рост. Они по-своему красивы, у нас их называют ледяные люди, - Лицо Джи стало задумчивым, как если бы он вспоминал путешествие по их землям.
-- Ты был у них?
-- Нет, к сожалению, - и он, правда, сожалел, но мгновение спустя выражение лица сменилось на шутливо-издевательское. - Я знал одного! Его звали Карун. Он красил волосы в черный цвет, загорал до черноты и принципиально не заплетал волосы в косички, как принято у их мужчин. И насколько я знаю с тех пор у Нордов матриархат, а Карун стал их последним королем.
-- Он что? Сбежал? – рассмеялась я, а Джи поддержал меня заговорщицкой улыбкой.
-- Хуже!
-- Да что может быть хуже?!
-- Карун в тайне ото всех занимался алхимией, но, увы, горе-экспериментатор был самоучкой. В итоге он разнес половину дворца и, побросав в сумку свои книги, удрал в ничейные земли. Ох, не зря он так торопился, когда его сестра вернулась из очередного похода, придворные думали что оставшаяся половина точно не уцелеет, - я восхищенно взирала на вошедшего в раж Джи и понимала, что, наверное, именно таким я хотела бы видеть своего мужчину.
-- Уцелел?
-- Да. Оли, быстро сообразила, что место на троне освободилось. С тех пор, а прошло уже лет двести, власть находится исключительно в нежных женских руках, - закончил он, и притворно вздохнул.
-- А король? – нетерпеливо спросила я.
-- Король? Король основал на территории Оши школу алхимии, чем и занимается, по сей день.
-- Забавно, - тихо заметила я.
-- Уверен ему такая жизнь больше по душе, - мне показалось, но в голосе Джи проскользнула горечь.
-- Никогда не сомневалась, что люди власть имущие по-своему несчастны. Всегда на виду, куча обязанностей, ответственность за всех и вся, а если что, то… - я запнулась, глядя на Джи, который с невозмутимым видом достает из-под полотенца хлеб.
-- Ты меня не слушаешь? – взвилась я, но вместе с тем еле сдержала рвущийся смех, - хоть бы сделал вид, что тебе интересно!
-- Да сыт я разговорами о политике, - честно ответил он.
Достав из ножен кинжал, он отрезал солидный кусок. Запахло какими-то душистыми ягодами, внутри хлеба оказалась начинка. Меня воодушевило его поведение и я, не задумываясь, выхватила румяную горбушку. Кто же знал, что так делать не рекомендуется?
Джи возмущенный моим бесцеремонным поступком, сделал молниеносный выпад в мою сторону, я, пытаясь уклониться, подалась назад. Как же я могла забыть, что сидим мы отнюдь не на диване, а на лавке без спинки. Секунда ушла на немую пантомиму между нами, он был зол и раздосадован, я обрадована, беспечно улыбалась падающему на меня Джи. На полу образовалась визжащая и копошащаяся куча. Я искала свои руки, Джи пытался их от себя отцепить, хлеб оказался где-то между нами, а на моей рубахе сияло живописное пятно от ягодной начинки.
-- Вот же неугомонная женщина! – выговаривал мне Джи, когда все конечности были найдены, а хлеб торжественно вручен законному владельцу.
-- И вовсе нет, - почему-то обиделась я, подхватила корзину с одеждой и направилась к двери.
-- Куда?
-- На озеро. Отмою от себя ягоды, переоденусь в нормальную одежду, подумаю, наконец! – почти кричала я, - а ты… Джи, подумай, стоит ли возвращать меня во дворец.
Джи напряженно всматривался в мое лицо, но я старалась не замечать его внимания.
-- Почему ты так боишься вернуться туда? – я замерла на пороге.
-- Я боюсь Джи, боюсь, что мне причинят боль и разобьют сердце, - глаза наполнились злыми слезами, - не надо считать меня дурой, я видела его взгляд, почти услышала его мысли, ничего и никогда он не желал больше!
Голос срывался от напряжения, я смотрела сквозь Джи, и не видела ничего, так сильна, оказалась моя ненависть.
-- Видеть и не бояться глупо Джи… он не такой как ты, потому что он, прежде всего Император… - я затихла, смаргивая соленую пелену слез, - пойду я…
Я потерянно брела по едва заметной тропинке, внутри глухо плескалась пустота.
Камешки зашуршали под ногами, от них исходило ласковое тепло, опустившись, я подобрала к груди ноги и замерла. Как же тяжело понимать свою беспомощность, но и смиряться с ней не хотелось.
Я смотрела на гладкую поверхность озера, сзади послышались шаги, а я обреченно вздохнула. Не за чем мне было поддаваться эмоциям, наговорила лишнего, теперь ведь замучает вопросами.
Руки опустились на мои плечи, я почувствовала тепло идущее от его тела, но даже не шелохнулась. Джи тоже не торопился задавать вопросы, а просто сидел позади меня безмолвным напоминанием моего будущего.