Не знаю, сколько времени я провёл в беспамятстве. Дни? Недели? Иногда мне казалось, что я слышу голоса и музыку, но затем всё снова тонуло во мраке, и я засыпал. Без сновидений и кошмаров. Только чёрная муть бесконечности.
Когда, наконец, ясное сознание решило после долгой прогулки вернуться ко мне, я вообще ничего не понимал. Где я? Какое число? Умер или живой? Долгое время просто лежал, пытаясь сообразить, в помещение ли нахожусь или всё на том же песке.
Над головой белел ровный потолок, украшенный изысканной резьбой, стены оплетали упругие стебли незнакомого мне растения. Пахло цветами, какими-то травами, а также свежевыпеченным хлебом и зёрнами какао. Я жадно дышал, не в силах поверить, что ещё жив. Не бывает так. Обязательно есть какой-то подвох! Может я в плену? Или ещё что похуже? Или рана настолько страшна, что навеки изувечила меня, и я стал калекой? Не верю я в хороший конец!
Заставив себя сесть, огляделся. Огромная светлая комната. Помимо стульев из вишнёвого дерева, украшенных орнаментом из листьев, да круглого стола из тёмно-красного камня ничего нет. Вместо люстры с потолка свисают странные, полупрозрачные бутоны с хрупкими, похожими на стекло, лепестками. Изнутри эти лепестки облепили светлячки. Их крылышки слабо подрагивали, излучая бледно-серебристый свет. Окно, больше похожее на гигантскую арку, затянуто полупрозрачной, белой тканью.
Я спустил босые ноги с кровати, затем ощупал повязку на животе. Не раздумывая, сорвал и оглядел рану, полученную от аритшу. От неё лишь остался уродливый, бурый рубец. Ничего страшного. Попробовал встать. Рубец не болел. И то хорошо. Я подошел к окну, сдёрнул ткань, и глазам тут же предстал какой-то сад. Чёрные деревья, посеребрённые инеем стоят, утопая в глубоким сугробах, идёт снег, Зима… Духи, сколько же я здесь провалялся?
- Три недели, - послышался за спиной тихий голос. Я резко обернулся, подобравшись, так как до этого был уверен, что в комнате нахожусь в полном одиночестве.
На пороге стояла женщина. Таких я ещё никогда не видел. Сразу видно, что она не человек. В её жилах текла истинная кровь альваров, Первого Народа. Я мало что знал о древней расе, некогда владычествовавшей над этими землями. И тем более, никогда не видел её представителей. Поговаривали, что в последние годы своего упадка альвары покинули этот мир навсегда. Они просто ушли, оставив свои земли новому поколению. Уплыли ли они на кораблях или верхом отправились на неизвестные людям земли? Куда альвары ушли до сих пор никто не знает. От великом народе напоминаю лишь руины древних городов. Не многие решили остаться на своей родине. Правда альвары уже не могли жить с людьми, что-то не позволяло древней расе и смертным ужиться вместе. Поэтому Первый Народ скрылся, затерялся в диких лесах и горных долинах, оградив свои владения защитными чарами и заклятьями, которые смертельно опасны для человека. Но вроде как кто-то из них и остался среди людей. В основном это были женщины, что разделили свою судьбу с мужами севера. Некоторые историки предполагают, что такие браки положили начало роду белокурых, голубоглазых людей. Пришедшие с Юга потомки древних кочевников со временем почти вытеснили эту особенность, но в жилах северян по-прежнему течёт кровь альваров. Светловолосые юноши и девушки в их роду по-прежнему не редкость.
Незнакомка же была олицетворением утерянной красоты древнего народа. На вид ей было чуть больше двадцати пяти, но глаза.… Таких глаз нет у смертных женщин. Миндалевидные, орехового цвета, в них отражались все годы и эпохи, которые были оставлены позади. Правильно очерченный рот, красиво изогнутые брови, тонкие крылья носа, яркий, выразительный взгляд. Лицо обрамляли пышные, прямые волосы серебристого цвета. Дочь альваров была не худая, не полная, но в её движениях, жестах, походке столько грации, столько самообладания, чувство достоинства и одновременно столько непринужденности и простоты, что я был очарован.
Я просто стоял, не в силах отвести взгляда. Она понимающе улыбалась, прекрасная, как лунный свет.
- Кто вы? – спустя некоторое время, выдавил я.
- Меня зовут Алиэр, - спокойно ответила дочь альваров. – Я предводительница Северного рода, что нашёл приют в Орлиных горах. Сейчас, если это вам интересно, вы находитесь в моём дворце. Обычно смертным сюда нет доступа, но мои сыновья отыскали вас у подножья гор и просто не осмелились оставить одного. Это было бы убийством.
Сыновья? Я сглотнул, чувствуя, как сердце болезненно сжалось в груди. Значит она замужем…
- Я вдова, - сказала Алиэр. – Уже много лун сменили друг друга с тех пор, как погиб мой муж.
- Прощу прощенье, - ответил я и вздрогнул. А как…
- Простите, - Алиэр опустила глаза. – Живя в отшельничестве со своими поданными, я забыла, что читать чужие мысли люди считают бестактным. Возможно, многие короли древности, поэтому и не любили меня. Даже дали прозвище. Белая Колдунья. Я не колдунья, но кое-что действительно могу. И мои способности вселяют в людей ужас.
- Как это знакомо…
Алиэр улыбнулась. Я же молчал, не в силах вырвать из себя и слова. Да что же это со мной? Словно в крови бурлил яд или меня бьёт какая-то лихорадка. То жарко, то холодно и не в силах отвести взгляд от этих глаз. Да быть такого не может…. Я Ловец, Ловец не имеет права терять контроль над своими чувствами!
- Может вам стоить одеться? – внезапно спросила Алиэр. – А то простудитесь.
Я спохватился. И вправду. Одежды то на мне никакой!
- Прошу прощенье….
Чувствуя, что краснею, как последний мальчишка, я схватил белое полотно с пола и прокрался к кровати. Алиэр лишь улыбалась.

Вот так я и попал в город альваров. Первые дни я не покидал своей комнаты, и единственной моей посетительницей была Алиэр. Позже, когда она сочла, что я уже могу передвигаться самостоятельно, Алиэр показала свои владения. Ни до, ни после подобного я не видел.
Город находился на самой вершине гор, окруженный цепью скал, и размещался в какой-т впадине, больше похожей на огромный котлован. Со всех сторон белые стены обступал дремучий, хвойный лес. Сам город делился на две части. В первой жили ремесленники и рабочие, находились мастерские, склады, библиотеки, художественные и музыкальные школы, гильдии магов и дома целителей. Так что эту часть можно смело назвать рабочим кварталом. Во второй половине города в большинстве своём находились жилые, двухэтажные дома или небольшие, уютные хижины, там же располагались храмы и священные сады, посвященные богам. Над всеми этим, точно корона, высился дворец Алиэр, огибая город полукольцом.
Никакой стражи или дозорных башен у Первого Народа не было. Я был удивлен. Во время войны это казалось недопустимой беспечностью. Но владычица альваров пояснила, что стража и не нужна. Город был построен много веков назад и хранили его древние чары. Найти дорогу могли только сами жители города, никто чужой не мог подступиться к воротам, если он не имел проводника. Тогда я спросил, не опасаются ли в этом случае альвары предательства. Заплати, какой жадной, лихой душонке, и она сдаст город со всеми потрохами! На это Белая Колдунья лишь улыбнулась.
- Что тогда в страже, если и найдётся такой среди нас? Сколько городов брали предательством, помогли ли правителям мечи? Если кто и пожелает продать свой дом, то тут никакое оружие не спасёт. Но скажу тебе, Кеоран, едва ли кто-то из альваров решится на это. Нас стало слишком мало в этом мире. Некогда мы правили землями, которые нынче делит ваш род. Но наше время прошло. В былые времена, когда люди только пришли в этот мир, мы имели неосторожность открыть им свои тайны. Мы обучили людей волшебству, мы научили их обрабатывать металлы и драгоценные камни, научили мореплаванию и астрологии, открыли секреты животного и растительного мира. Чем же отблагодарили нас наши же ученики? Они вытеснили нас с родной земли! Долгие войны истребляли альваров, травили и уничтожали, как крыс. И если в рядах людей погибал солдат, на его место приходил новый. Мы же вымирали. Альвары не могут иметь детей без искренней любви, в отличие от людей мы не так плодовиты. Я имею двух сыновей, и меня уже считают многодетной матерью. Так что странного в том, что наша цивилизация пришла в упадок? Не было кому передать наши знания, не было кому продолжить наш род. Последние короли увели свои народы, уступая земли чужакам. Немногие остались. Нам пришлось уступить и уйти. Ныне альвары могут выжить, лишь сплотившись воедино, отрезав от себя весь мир. Если кто-то и решится предать родной дом, то куда он пойдёт? Проще всадить нож в сердце. Первому Народу нет места на новой земле.
Я понимающе кивнул.
- Наверное, вы ненавидите людей за то, что они вам сделали, - прошептал я. Алиэр внимательно посмотрела на меня.
- Ненавидим? Это громко сказано, мой друг. Но честно признаться, первое время, когда я покинула родной край, я питала неистовую ненависть. Но проходили столетия и я начала понимать, что иначе просто не могло быть. Это был вопрос выживания. Два рода просто не смогли бы делить друг с другом одну землю. У нас слишком разное мировоззрение. И, конечно же, в войне выжил сильнейший. Безусловно, альвары были первыми. И мы знаем многое, мы умеем многое, нам открыто многое. Но мы оказались слабее перед вашим родом. В отличие от нас, человек умеет учиться. Мы же слишком привязаны к своим традициям, даже ради собственной жизни нам трудно отказаться от тех или иных устоев. Человек же более решителен. Но главное, мы оказались слишком наивны и малодушны. Мы слишком доверчивы. Человек же может быть жестоким, чтобы обеспечить своим потомкам будущее. Он и оказался сильнее. Я вижу, как ты на меня смотришь, Кеоран. По-твоему жестокость не лучшее качество? Но я говорю сейчас не о безрассудном кровопролитии и не банальной жажде власти. Я говорю о жестокости, которую иногда мы вынуждены применить, чтобы обезопасить себя и близких. О твёрдости духа, о силе и решительности, которые и позволяют нам всем жить в этом мире. Альвары не сумели её проявить. Для нас слишком тяжело переступать собственные законы и идеалы, даже ради безопасности своих жизней. Так, когда людской род пошёл на нас войной мы побоялись уничтожить их. Для нас люди были неразумными детьми и когда они проиграли первую войну, мы не пожелали их добивать или уничтожать. Мы слишком добры и великодушны. Это похвально, но когда это откликается на нас самих, когда от этого страдают наши дети…. Люди же оказались более решительными. Когда они стали одолевать нас, они не позволили нашему роду обновить силы, они не позволили собраться нам воедино. С одной стороны это кажется жестоким и ужасным. С другом стороны я могу понять людей и простить. Они пытались обеспечить себе будущее и процветание, пытались открыть новый путь для своего нового совершенствования и возвышения. А имея над собой учителей, не желавших отдавать владычество, не желавших уступать и изменять старые законы, не желавших принимать прогресса, был невозможен дальнейший путь. Так что чего удивляться? Мне больно? Да. Я оплакиваю потери своих отцов. Но также я понимаю, что иначе невозможно.
- Странный вы народ, - нахмурился я. – Вы смирёно принимаете своё уничтожение и даже не пытаетесь воспрепятствовать этому?
- В том то и дело, - печально улыбнулась Алиэр. – Нам не позволяет уважение к жизни, требовать от кого-то ответа. Людям этого не понять.
- Неужели среди альваров не нашлось никого, кто не пожелал бы воспрепятствовать?
- Почему же? Нашлись. Они в тот же час стали изгоями и предателями. Жизнь озлобила их и они стали прибегать к запретным знаниям. Помню времена, когда даже был создан орден, орден Звездочётов, так себя называли изгои альваров. Их знаком была семиконечная звезда. Но способы, к которым они прибегали, были неприемлемы для разумного человека или альвара. Они никого не жалели, даже своих соратников. Звездочёты считали себя выше своих соплеменников и выше людей. Они жаждали власти и всеми способами стремились к ней, считая, что власть подарить бессмертие. Но в погоне за новой силой, Звездочёты отказались от всего того, что брались защищать. Традиции, честь, принципы… Цель исчезла, и стал бессмыслен сам путь. Даже самые великие ценности всех рас Звездочёты призирали, считая низменными и достойными только смертных. Так в их сознании забвение ушла дружба, любовь, верность, семья… Они уже не продолжали свой род, а чтобы дать жизнь своей идее, похищали из семей альваров и раадоров детей, воспитывая в духи своих традиций. Но в скором времени орден распался. Звездочёты были настолько агрессивны и одержимы, что стали фанатичны. Они не находили общий язык даже друг с другом, в ордене постоянно случались конфликты из-за власти, правая рука не знала, что творит левая. Но, несмотря на это в прошлом эти изгои натворили много бед.
Больше я не решился задавать вопросы на эту тему и поспешно перевёл разговор в другую сторону. Так, гуляя с Алиэр, я многое, что узнавал о её народе. И больше о самой Белой Колдунье. Никогда до этого я не встречал такой умной и мудрой женщины. Она была проста в общении, но одновременно в ней таилось что-то такое, что при одном взгляде сердце болезненно замирало в груди. Доселе я никогда не испытывал таких чувств к противоположенному полу. Несмотря на всё общение с девицами из таверн и прочих заведений, я никогда не находил в женщине хорошего собеседника или компаньона. Да разве и сравнить их с дочерью альваров? Порой мы могли говорить часами. Вернее говорила она, а я просто слушал, забывая какой вообще до этого задал вопрос. Мне просто нравилось слышать голос Алиэр. Спокойный, переливчатый, похожий на журчание большой, горной реки, что течёт себе неторопливо, омывая берега лесов, питая озёра, и впадает где-то далеко за горизонтом в мать-море.
И чем больше проходило времени, тем больше я тосковал в часы разлуки с владычицей альваров. Внутренний голос шептал мне, что мои мечты несбыточны и неосуществимы. Что невозможно быть вместе скитальцу и госпоже королевских кровей Первого Народа. Что мне не допустимо, как Ловцу, привязывать себя к земле, а предводительнице вымирающего народа связывать себя с чужаком. Но голос-то шептать – шептал, а сердце желало!
Чтобы хоть как-то отвлечься я гулял по городу и садам, несмотря на извечный снег и холодный ветер. Просто плотнее кутался в меховой плащ, подаренный всё той же Алиэр, и плёлся по улицам альваров, наблюдая за жизнью чужого мне народа. И в этих прогулках я начал кое-что замечать. Несмотря что я почти не общался с поданными Алиэр из-за трудностей с языком, я начал понимать, что в городе не всё благополучно. Это не так сильно бросалось в глаза, никто не умирал на улице, никого не убивали на глазах и не резали никого в подворотнях. Однако везде, куда я ступал, присутствовала смерть.
Люди не видят её. Альвары – не знаю. Но, наверное, тоже. А если и видят, то совершенно немногие. Как Ловец я мог увидеть её. Смерть. И это вовсе не шутка. Редко, очень редко можно увидеть присутствие этого существа (или как правильнее её назвать?) Она бывает разная. Для каждого своя. Правда видел я её очень и очень редко, так что не могу описать многообразие её обличий. Помню, в первый раз я увидел смерть, истинную смерть, когда мне было всего четырнадцать. Тогда я ещё учился у Каладриуса. Мы прибыли в какой-то порт и идя по улице, я заметил катящую по мостовой карету. Она была запряжена четвёркой великолепных лошадей, следом скакали двое вооруженных всадников. И совсем неуместно выглядела собака. Тощая, рыжая, с какой-то крысиной мордой. Она трусила следом, косясь на людей алчным, красным глазом. Наставник указал на неё и шепнул что это смерть. Я был удивлён.
«Что она здесь делает?» - только и сумел выдавить я. «А она всегда здесь», - просто сказал Каладриус. – «Просто мы не видим…» «Тогда почему эту видим?» - допытывался я. «Потому что это порча, Кеоран. Неестественная, непредназначенная смерть своему владельцу. Это проклятие человека человеку. Потому ты её и видишь. А теперь давай нагоним эту карету и попытаемся отвадить рыжую псину. Пусть обедает в другом месте».
Второй раз я видел смерть полгода назад. Она в облике прекрасной, воздушной девушки следовала за незнакомым мне юношей. Он беспечно разговаривал о чём-то со своей подругой, ведя ту под руку. И не знал, что след в след ступает чёрноволосая погибель, пританцовывая и хищно улыбаясь, злобно поглядывая на возлюбленную юноши.
Но здесь! В городе альваров! Смерть была везде! Безликая, бесцветная. Скользила чёрными тенями, слепо ощупывая дорогу, сновала у окон и дверей, принюхивалась у лавок и магазинов, толпами шныряла у храмов и домов целителей. За каждым прохожим ступала бесплотный, хищный призрак. Я видел её за спиной одного из служителей храма, видел прыгающей по крышам за какой-то девушкой. А однажды одна увязалась за мной. Тогда-то я и стал замечать их. Хотя до этого словно и не было никого.
Были сумерки, я возвращался во дворец, пряча озябшие пальцы в широких рукавах куртки. И вдруг ощутил, что что-то не так. Было холодно, дул ледяной ветер. Но тут затылок закололи горячие иглы и я резко обернулся. За мной плыла закутанная в чёрную мантию девушка. Она была смертельно бледна, чёрные волосы обрамляли худое лицо, щёки впали, губы были синюшными и только глаза сверкали мрачным торжеством. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что за мной следует.
- Пошла вон! – закричал я. Тень остановилась и тонко улыбнулась, по-птичьи склонив голову к хрупкому плечу.
- Иди туда, откуда пришла, - твёрдым голосом повторил я и начертил в воздухе знак Отрицания. Как жаль, что посох наставника я потерял ещё на Перевале!
- Как скажешь, - нехотя ответила мне смерть и исчезла. Словно и не была. Я опасливо огляделся и тут же заметил сотни жадных, слепых глаз с жутким голодом смотрящих на меня из темноты.
В тот же день я рассказал обо всём увиденном Алиэр. Но она лишь тяжело вздохнула. Я был поражён.
- Ты знала? Ты знала об этом?
- Да, - печально ответила владычица альваров. – Я не вижу как ты, но чувствую присутствие тёмной силы. Она прорвало даже самую сильную защиту нашего города, и прокралась сюда.
- Но что за проклятье висит над городом?
- Я не знаю, - ответила Алиэр, и в глазах её мелькнул страх. – Это началось совсем недавно.
- Когда?
Она отвела взгляд. Плечи Белой Колдуньи дрожали. Я не выдержал, придвинулся ближе и обнял её. Впервые Алиэр была так близко ко мне, что можно было почувствовать запах её волос. Сердце радостно забилось, когда я ощутил тепло её тела. С большим усилием мне пришлось прогнать нахлынувшее на меня чувство безумного восторга. Тоже мне, как ребёнок. Женщин не видел? Но не таких…
- Шесть лет, - прошептала Алиэр.
- Шесть лет?!
- Для нас это ничтожный срок, Ловец Душ, - ответила Белая Колдунья. – Защита нашего города неуязвима. По крайней мере, мне так казалось раньше. Пока на нас не упала тень мрака. Я не знаю, откуда это пришло. Просто однажды я проснулась и ощутила присутствие врага в своём родном доме! А потом начали умирать альвары. Умирали бессмертные! Вначале всё выглядело как трагическая случайность. Девушка упала с лестницы и сломала себе шею, юноша рисовал на крыше звёзды, поскользнулся и упал вниз, разбившись на смерть. Но затем и вовсе стали происходить вопиющие случаи. Смерть подстерегала там, где вообще невозможно её отыскать! Поэт умер от разрыва сердца, когда его возлюбленная назвала его стихи бездарными, женщина пересолила суп и умерла от жажды! Глупая и совершенно немыслимая смерть! Я пыталась изгнать тьму из города, но она возвращалась вновь и вновь.… И с каждым днём становилось всё хуже. Мало кто знает об опасности, я и мои приближённые держат это в секрете. Мы ищем виновника, ищем причину. Мои сыновья, что нашли тебя у подножия скал, были посланы мной, чтобы отыскать хоть какой-то след!
- У тебя или у кого-то другого не было догадок по этому поводу? – нахмурился я.
- Были, - ответила Алиэр. – Сотни догадок! Но все они были пусты. Я в отчаянии, Кеоран. Я не знаю что делать. Я вижу, как мой народ погибает и не в силах помочь! Но может быть… Может твоё присутствие не напрасно? Может тебя, направили сами боги? Ты Ловец Душ, ты знаешь смерть! Так почему бы тебе не попытаться помочь нам?
Я молчал. Что-то вдруг заскрёблось в душе. Какое-то чувство подвоха. Голос Алиэр внезапно стал мне не знаком. Он не просил и даже не умолял. Зазвучали какие-то холодные, безжалостные нотки. Белая Колдунья точно приказывала мне! Мне?! Ловцу Душ?!
- Я не знаю, - нужно было как-то объяснить свой отказ. – Я всегда занимался лишь мёртвыми, Алиэр. Не моя задача гонять саму смерть, Я обязан помогать умереть до конца и продолжить свой путь. Не думаю, что я с этим справлюсь.
Алиэр подняла глаза. Глаза, в которых отражалось само время, сама вечность. Её дыхание обожгло мне губы, я не в силах был пошевелиться. В какой-то момент что-то зашевелилось, кольнуло меня, и тот час же угасло. Я был не в силах противостоять самому сладостному искушению, которое я знал. То, что было потом, я долго не мог забыть.

Ну.… И как вы думаете, мог ли я на утро отказать? Мне пришлось взяться за дело. И поначалу это казалось легко. Я просто ходил по городу и гнал тени прочь, применяя банальные знаки Отрицания и заклятья Изгнания. На несколько дней город даже обрёл покой. Правда ненадолго.
Через неделю тени явились вновь. И их было больше. Во много раз больше. И на этот раз намного настырнее. Метались по улицам, увязываясь за каждым, кто проходил мимо, парили над крышами, скитались на главных площадях. Я снова их изгнал, но они явились вновь. И приходили снова, снова и снова, унося с собой жизни Первого Народа. Я вообще был удивлён, как такими темпами город просто не опустел за шесть лет!
Так время дошло до весны. Сошёл снег, зацвели сады, повеяло тёплым, ласковым ветерком. Откуда-то из-за гор прилетели птицы и стали вить себе гнёзда, оживилось зверьё в лесах, вспомнив о поре большой и великой любви.
Луна уже пошла по четвёртому кругу, когда я, наконец, понял, что мои попытки тщетны. За долгие скитания по ночному городу я был выжат и сломлен, тени пили из меня силы, точно вино из кубка. Глядя на себя в зеркало, я уже сам себя с трудом мог отличить от призрака. Был таким же бледным, под глазами чернеют синяки, щёки впали, а в волосах с ужасом обнаружил несколько белых паутинок седины. Так незаметно, но перспектива превратиться в седого старика меня не обрадовала. Становилось ясно, что моя помощь не только тщетна, но и опасна для меня.
Я попытался объяснить это Алиэр. Но владычица альваров так посмотрела на меня! Я резко замолчал, голова закружилась, пол, словно выпрыгнул из-под ног. И всё-таки я переборол внезапно нахлынувшую слабость.
- Моя помощь бесполезна в этом деле! – твёрдо произнёс я, пытаясь убедить, наконец, Алиэр. Здесь нужны умения некроманта, а не Ловца Душ. Для меня излавливать этих призраков тоже самое, что попытаться вычерпать море. Пока не исчезнет причина их возникновения, не исчезнут и сами призраки.
- Тогда найди эту причину, - внезапно резко сказала Алиэр. Её голос вдруг стал холоден и жесток. Я устало посмотрел на Белую Колдунью.
- Я даже не знаю где искать! Умоляю…. Это не по моим способностям, владычица… Я не в силах справиться с этим! А если я и дальше буду гоняться за тенями, то просто умру от магического изнеможения.
Алиэр замолчала и опустила голову. На её прекрасном лице вдруг отразилась такая печаль. Ореховые глаза полыхнули неистовой тоской, плечи поникли, губы побелели. Но даже сейчас Алиэр была немыслимо прекрасна!
Во время того разговора, мы оба сидели в саду под каким-то деревом. Смеркалось, тоненький серп месяца с трудом пробивался сквозь молодую зелень и серебрил волосы Алиэр. Казалось, что на голове Белой Колдуньи сверкает венец из лунного света.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на меня. Я ощутил горький стыд. Часть моего сознания ещё боролась, силясь вырваться из неестественного безумия, охватившего меня. Душа металась, чувствуя подвох. Но я смотрел и не в силах был оторваться. Бурный пламень в груди медленно угасал, уступая место бесконечной нежности и неизмеримой вине. После того как эта женщина спасла меня, после того как она одарила меня своей любовью и своим вниманием, несмотря на сотни преград и различий между нами, было жестоко отвернуться от неё в самый ответственный момент.
И хотя какой-то шепоток пытался воззвать к трезвому рассудку, но сердце побуждало к другому. Я заговорил, чувствуя, как каждое слово обжигает губы.
- Я клянусь. Клянусь, что помогу тебе и твоему народу Белая Колдунья. Помогу или умру самой жестокой смертью!
Алиэр внимательно посмотрела на меня. Казалось, в её глазах одновременное сверкает мрачное торжество и горькая вина. Но она лишь сказала:
- Пусть станут истиной твои слова.