Занимался рассвет. Мутное зарево разгоралось на горизонте, разгоняя невидимыми руками клочья туч. Обнажённое небо с недоумением смотрело на землю тускнеющими звёздами, словно силясь разглядеть происходящее внизу. Впрочем, этим были заняты и крестьяне Призамковой деревни.
Кажется на дороге, пролегающей между полями и лесом, собрались все жители окрестностей. Несмотря на ранний час, толпа была взбудоражена и испуганно обсуждала происходящее. Примчавшаяся из замка стража, тут же оттеснила людей от дороги и принялась за изучение следов. Под руководством главы ночного патруля, что в эту полночь по приказу Эрлинга стоял на посту, люди графа отчаянно пытались разобраться в ситуации.
Когда прибыли мы, люди графа едва сумели унять бьющуюся в истерике толпу и послали в деревню за старейшиной, а также гонца с докладом в замок Эрлинга. Каладриусу понадобилось пару минут, чтобы всё разъяснить.
Выходило следующее. Этой ночью, нарушив приказ старейшины в тёмное время суток покидать деревню, четверо ребят решили наведаться в лес. Насколько я понял, эти двенадцатилетние искатели приключений на спор хотели побывать на старом кладбище. Как раз на том самом, где мы с Каладриусом были этой ночью. Идиоты. И что же вы думаете? Они таки нашли себе приключений!
Ребятня отправилась по восточной дороге вдоль леса, планируя свернуть на забытую тропу к кладбищу за полями. Тихо прокравшись из деревни, тайком миновав ночной, нарушители спокойствия направились вдоль полей. Тут-то они и сделали страшную находку. Прямо под самой тенью леса весёлая компания безрассудных детишек увидели труп мужчины и его коня, растерзанного в клочья. Тут же с громким криком, визгом и прочими подобающими звуками дети умчались обратно, подняв на уши всю деревню. Переполошившиеся крестьяне ринулись в указанное место, гадая, какая семья этой ночью потеряла кормильца. Так что когда сюда прибыла стража, у дороги скопилась, чуть ли не вся деревня.
Каладриус с вороном на плече пробился через толпу к стражникам. Я следом, быстро оглядевшись по сторонам. При появление незнакомцев крестьяне резко замолчали. Явно уже кто-то пустил слушок о нашем с наставником присутствие. Хмыкнув, я перевёл взгляд на тело, но кто-то накинул на мёртвого плащ, чтобы зря не будоражить толпу.
- Кто погиб? – мрачно спросил Каладриус, обращаясь к стражникам. Ему ответил коренастый воин, с чёрной бородой. Кажется, это и был глава ночного патруля.
- Чужак, - сказал чёрнобородый, махнув рукой. – Не из наших. Видать проезжий купец.
- Что с ним случилось?
Каладриус присел перед мертвецом и откинул край плаща. От увиденного меня аж передёрнуло, желудок сжался.
- Ишь как его на куски порвало, - сказал один из патрульных, качая головой. – Медведь видать напал. Или рысь. Правда, поди, разбери сейчас!
- Не медведь это! – крикнул кто-то из толпы. – Где это видано, чтобы медведи на дорогу выходили?
- Это Жуть! Точно Жуть!- взвизгнул девичий голос, и жители деревни снова зашумели.
- А ну тихо! – рявкнул чёрнобородый и попытался успокоить крестьян. Тем временем Каладриус поманил меня рукой. Я нехотя приблизился и присел рядом, отводя взгляд.
- Кажется, жители деревни нашему призраку и имечко уже придумали, - хмыкнул Каладриус. – Но кто бы это ни был, крестьяне правы. Это не медведь. Но и не призрак. Ты только посмотри на эти раны. Дух такое не может сделать.
- Я же говорил. Это оборотень или вампир. Хотя, скорее оборотень. К чему мудрить? – я пожал плечами. – Не наше с тобой это дело, Каладриус.
Наставник насупился, опустив край плаща.
- Я так не думаю.
Внезапно Скаа сорвался с плеча наставника и приземлился возле мертвеца. В два прыжка он подскочил к телу и дёрнул за рукав. Меня замутило.
- Скаа, падальная птица! Нашёл время! – я взмахнул рукой. Ворон отпрянул, бросил на меня оскорблённый взгляд, снова подскочил и клюнул покойника в пальцы. Проклятье! Чувствуя, что меня сейчас стошнит, я схватил птицу за крыло и засунул за пазуху. Острые когти больно вспороли кожу, стальной клюв с яростью затрепал застёжку моего плаща.
- Погоди-ка, - сказал Каладриус, подавшись вперёд, и поднял руку мёртвого. Только теперь я заметил в грязи закупоренную трубку из кожи быка. Каладриус поднял её, повертел в белых, тонких пальцах.
- Что это?
Я подался вперёд, но тут же скривился от боли. Скаа с силой ударил меня клювом по руке и, вырвавшись, вспорхнул на плечо наставника. Не обращая внимания на ворона, Каладриус открыл трубку, отбросив круглую крышку в сторону, и выудил на свет письмо, свёрнутое в трубку.
- Это не купец, это гонец, - процедил Каладриус, показывая мне пергамент. – Посмотри, Кеоран. Здесь печать. Не узнаёшь герб?
Я взял письмо в руки и вгляделся в сургуч. Дворянских гербов в Альсарасе, как блох у собаки. Причём больше половины похожи друг на друга, словно звёзды в небе. Но этот герб мне был знаком. Очень знаком. Два скрещенных меча и золотой венец над ними.
- Это граф эль Леордус, - уверенно ответил я. – Постой. Разве будущий зять Эрлинга не…
- Натан эль Леордус, - кивнул Каладриус, забирая у меня свёрток и выпрямляясь. – Сдаётся мне, Кео, нападение было не случайным. Наш противник отлично знал, зачем и на кого он нападал. Скорее всего, этот человек был свадебным гонцом и содержимое письма я тоже могу более или менее предположить. Жених прекрасной дочери Эрлинг хочет увидеть свою невесту до свадьбы и недавно его кортеж двинулся в сторону владений нашего графа. Кажется, я начинаю всё понимать. Молодчина Скаа. Без тебя мы бы прозевали это письмо. Идём, Кео. Нам нужно поговорить с графом.

В замке, как я ожидал, царила суматоха. Слуги были взбудоражены новостями, что принёс гонец. Обитатели замка были на грани массовой истерики. Если бы они увидели у своих стен бесчисленное воинство бойцов Союза Дехара, то были бы напуганы вполовину меньше. Неизвестная, неуловимая и неотвратимая угроза нависла над дорогим краем. Что когда-то было таким родным и знакомым, стало пугающе чужим и опасным. Теперь каждая тень, каждое дуновение ветра внушало страх. Люди вели себя так, словно уже за воротами замка собралось толпа живых мертвецов.
Так что можно понять, почему Эрлинг лично встретил нас. Не говоря ни слова, граф проводил нас в комнату отдыха в северном крыле замка. Устроившись в глубоком кресле под портретом своего первого предка Норана эль Дейроса, Эрлинг жестом пригласил нас сесть. Тут же подвязалась прислуга, спрашивая, не нужно ли нам вина. Но граф так взглянул на молодую девушку, что та испуганной мышью прыснула в дверь.
- И так, - медленно проговорил Эрлинг, пожирая нас глазами. – Что произошло? Вы говорили, что успокоите духов язычников?
- Как оказалось это не они, - сухо ответил мой наставник. Его взгляд был настолько холодным, что я понял. Каладриус едва сдерживается. Но почему он злится?
- А кто? – раздражённо спросил Эрлинг. Мой учитель молча швырнул найденный нами свёрток к ногам графа. Тот растерянно взглянул на Каладриуса, подняв письмо, и сломал сургуч.
- Это мы обнаружили у убитого человека, - сказал наставник. – Он был гонцом эль Леордуса. Полагаю, ваш дражайший зять пишет вам, что хочет взглянуть хотя бы на свою невесту.
- Вы правы, - медленно проговорил граф, положив пергамент на колени. – Но откуда…
- А теперь вы скажите нам правду, - оборвал графа наставник. – Что вас связывает с Леордусом?
- При чём здесь это?
- Довольно лжи, - Каладриус был зол. Он буквально выплёвывал слова, стиснув свой посох.
- Из-за ваших недомолвок я с учеником попросту убиваю время. Или вы говорите все как есть или
я умываю руки.
Эрлинг побагровел.
- Но причём здесь мой зять?
- Давайте говорить начистоту, - рявкнул Каладриус. – Когда начались все эти беспорядки? С весны. Когда вы обещали дочь эль Леордусу?
- Тоже с весны, - осипшим голосом выдавил граф. Тут и я начал понимать. А Каладриус продолжал, трясясь от едва сдерживаемой ярости.
- Едва ли можно назвать совпадением все эти беспорядки? Они начались, как только ваша дочь была обещана Натану эль Леордусу! Всё это конечно можно назвать случайностью. Но вызвавший нас старейшина явно так не считает. Ему что-то определёно известно, что не известно мне, а надо бы знать. Не так ли? Мне оставалось лишь гадать, но смерть гонца подтверждает это. Кто-то из духов этих земель против этой свадьбы, кто-то отчаянно пытается помешать объединению рода эль Дейроса и…
Каладриус скорчился. Судорожный кашель сломил его пополам. Я бросился к нему, но наставник оттолкнул меня рукой и попытался встать, опёршись на посох. Судорожно сглотнув, он справился с приступом и исподлобья взглянул на Эрлинга.
- Ну, так что? – выдавил старый Ловец Душ. Граф тяжело вздохнул и отвёл глаза.
- Это было давно. Очень давно.
- Рассказывайте, - кивнул Каладриус, снова опустившись в кресло. Не сводя настороженного взгляда с учителя, я последовал его примеру. Что же всё-таки за болезнь бьёт его?
- Что ж, - нехотя протянул граф. – Эта история случилась между моим родоначальником Нораном эль Дейросом и Роаром эль Леордусом. Они были лучшими друзьями, хоть и шли разными путями. Норан был тёмным магом. В то время искусство запретной магии не воспрещалось, и он был лучшим при дворе короля. Роар учился при храме светлого бога Сакрума, и Храмовники открыли ему много тайн. Когда язычники были изгнаны, король разделил новые земли между своими верными слугами. За службу он одарил также Роара и Норана. Тут между ними словно чёрная кошка пробежала. Друзья поспорили из-за земельных границ. Ссора чуть не дошла до кровопролития, но Роар и Норан вовремя спохватились. В ту пору они ценили свою дружбу выше, чем драгоценные камни или земли. Чтобы примириться Роар позвал Норана к себе на праздник. Таким образом, он надеялся что, снова разделив за одним столом вино и хлеб, они вернут мир. Норан тоже желал примириться со старым другом. Вместе со своей свитой он отправился в замок эль Леордуса. Вначале всё было гладко. Старинные песни, вино и танцы смирили былой гнев друзей. Во время трапезы Норан и Роар испили из одной чаши в знак примирения. И тут тёмный маг обратил внимание на молодую девушку, что поднесла эту чашу. «Кто это?» - спросил он, не сводя загоревшихся глаз с незнакомки. «Это Сайдис, моя невеста», - гордо ответил друг. – «Я привёз её с берегов Жемчужного Побережья и вскоре она станет моей женой». Норан ничего не сказал. Потом ещё долго танцевали и пели, вознося своих предков люди Роара и их гости. Ближе к ночи Норан собрался уезжать. Сколько не просил его светлый ученик Сакрума остаться под его крышей этой ночью, Норан наотрез отказался. Роару пришлось отпустить друга. Он с достоинством проводил первого из эль Дейросов, а когда Норан покинул замок, распорядился слугам убрать после праздника и удалился в свои покои. Но насладиться отдыхом Роар не смог. Внезапно он с ужасом осознал, что его невеста Сайдис исчезла. Немедленно обыскали весь замок, но девушка, словно сквозь землю провалилась. Тогда-то люди эль Леордуса вдруг стали припоминать, как жадно смотрел на неё весь праздник тёмный маг. А потом ещё кто-то вспомнил, что несколько человек из свиты эль Дейроса исчезли раньше времени во время пира. Роар тут же догадался, что произошло. Его лучший друг украл его невесту! Светлый ученик Сакрума пришёл в ярость. Он снарядил людей и отправился в погоню, но было слишком поздно. Норан ушёл на свои земли и закрылся замке. Роар несколько раз подступался к стенам эль Дейроса и пытался взять замок штурмом, чтобы вернуть свою будущую жену. Но Старый Замок стоял крепко и все попытки были напрасны. Только зря гибли люди с обоих сторон. Сколько бы это продолжалась, неизвестно, но вмешался король. Он был недоволен кровопролитием на своей земле и чтобы разрешить конфликт, созвал совет из высших дворянских родов. На совете было решено, что Норан должен вернуть Сайдис или он понесёт жестокое наказание. Норан ещё мог идти против своего бывшего друга, но против короля он не смел выступать. Скрепя сердцем он вернул девушку, но пригрозил, что этим история не закончиться. Глядя в глаза Роару, он сказал: «Эта женщина будет моей или ничьей!» Ученик Сакрума понял, что тёмный маг просто так не сдастся и пошёл на хитрость. Привезя Сайдис в свой замок, он пступил наперекор обычаем и оставил девушку у себя в покоях, а в спальне невесты ночевала служанка. И Роар оказался прав. На следующее утро служанку обнаружили мёртвой. Роар тут же бросился к королю и тот приговорил Норана к заключению. Много лет мой предок страдал в темнице, но потом его помиловали и выпустили на свободу. К тому времени Сайдис уже умерла, подарив Роару четвёртого ребёнка.
Эрлинг смолк, провёл рукой по лицу. Некоторое время он молчал, но затем снова заговорил. Нехотя, словно вытаскивая клещами из себя слова.
- Вот с тех пор мои предки и предки эль Леордуса невзлюбили друг друга. Прошло много веков и ещё больше поколений. А вражда осталось, как наследство. Возможно, всё было чуть иначе, но летописи сгорели и остались лишь предания. Но и из них понятно, какое тяжкое преступление совершил мой предок. Поэтому мы не любим, вспоминать Норана. Он был отважным, он много воевал и заслужил великую славу. Но как тёмный маг и как человек…
Граф осёкся и покачал головой. Я лишь скривил губы. Теперь всё ясно. И столько времени мы убили зря, гоняясь за тенями, когда могли решить проблему в один момент. А всё из-за тщеславия и гордости Эрлинга! Какое дело мне и наставнику, что свершили предки Эрлинга в прошлом? Нас волнует лишь призрак. Но нет! Граф хочет быть таким белым и пушистым, что ему проще солгать, чем рассказать горькую правду. И кто же после всего этого виноват?
- Этот брак должен нас был примирить, - выдавил эль Дейрос. – Но видно мои предки против этого. Неужели вы думаете, что призрак, который наводит ужас это…
- И да, и нет, - сухо сказал Каладриус. Я и с графом растеряно посмотрели на старого Ловца.
- Как это понимать? – растерялся Эрлинг.
- А вот так, - мрачно усмехнулся Каладриус. – Я уже начал подозревать это, когда ещё старейшина Айрех мне рассказал о призраке. Но я никогда с таким не сталкивался и думал что ошибаюсь.
- В чём? – рассержено спросил Эрлинг. – Может быть, хватит говорить загадками?
- Хорошо, - легко согласился Каладриус и посмотрел в мою сторону. – Но позвольте старику себя чуть потешить. Кео, расскажи все, что мы знаем об этом призраке и предке нашего Эрлинга.
Вздохнув, я поднялся на ноги, ощущая себя мальчишкой. Может ещё на скамеечку встать и ручки за спину заложить? Но Каладриус явно хочет, чтобы я сам догадался. Что ж. Пускай.
- После всего сказанного, теперь ясно, что нарушителем спокойствия является ваш предок Норан эль Дейрос, - быстро заговорил я. – Он много веков находился в забытье, но потом проснулся. Толчком для его пробуждения послужила свадьба вашей дочери. Скорее всего, Норан оскорблён, его злоба и обида не позволяет допустить объединение рода с потомками Роара. Поэтому он всячески мешает браку. Взять хотя бы убийство гонца. Правда, не могу взять в толк, как он его убил. Такие телесные раны духи не наносят. Духи бесплот….
Я осёкся. Сердце ухнуло вниз, пропустив удар. О, боги!
- Наконец-то и ты понял, - печально улыбнулся Каладриус. Эрлинг снова побагровел.
- Понял что? Может, хватит, а? Что происходит?
Но мне было совершенно не до него. Всё встало на свои места. Скот, мёртвые младенцы, раны оленя, растерзанный гонец…
- Дело в том, Эрлинг эль Дейрос, - поднялся на ноги Каладриус. – Что духи не обладают силой наносить физические увечья. Очень сильные призраки могут двигать вещи, наводить болезни, вторгаться в сны, сводить с ума иллюзиями. Но раны? Никогда. Разве камень на голову сбросить. А тем более им не нужна кровь. Это вампиры убивают скот, ради пищи. Но дух? И тогда я понял. Это не просто призрак. Это лич.
Наступила тишина. Скаа каркнул, взмахнув крыльями. У меня перехватило дыхание. Только Эрлинг бессмысленно хлопал глазами.
- Лич?
Духи, так он вообще ничего не знает об этом!
- Лич - это живой мертвец, - торопливо заговорил я, выуживая из памяти фрагменты заученных книг. – Некроманты могут создавать что-то подобие, насильно вселяя души в кости мертвеца. У них получаются упыри, зомби и прочая ерунда. Но они очень слабы и скоро время уничтожает их. Но лич это дух, который самостоятельно и добровольно вернулся в своё мёртвое тело. Простому человек это не под силу, но под силу магу! Снова обретая плоть, такие создания становятся смертельно опасны! Им нужна кровь и мясо для продолжения своего существования. Их тело мертво и неспособно заботиться о себе само, поэтому им нужна пища из себе подобных для продолжительного существования. Конечно, такая тварь может жить и на крови животных, но не долго. Она не даёт такого результата и не способна продержать гниющую плоть в порядке долгое время.
- Какая мерзость, - скривился Эрлинг. – Но... Это всё? Просто труп? Тогда ничего страшного, его можно легко уничтожить. Сжечь на костре или…
- Это не просто труп, - перебил графа Каладриус. – Это лич. Маг. Кто сказал, что он потерял свои способности после смерти? Наоборот. Его сила возросла и стала почти безграничной. С каждым днём он становиться сильнее. Разве вы не слышали о ранах, нанесенных погибшим животным и гонцу? Это он сделал не зубами и даже не оружием. Едва ваш предок даже касался своих жертв.
Эрлинг побледнел.
- Так как же его остановить? Как уничтожить? Разве простые методы…
- Сжечь, отрезать голову, вбить кол в грудь? – хмыкнул Каладриус. – Нет. Лича этим не проймёшь. Он выше этого. Он мёртв. Ему ничего не страшно. Лич не подчиняется ничьей воли. Лича нельзя изгнать. Его нельзя отозвать. Лича нельзя уничтожить.